скачать книгу бесплатно
– И что это? – прошептал кто-то в изумлении. – Телевизор?
Телевизор и видеомагнитофон были давней мечтой кафедры, однако на их приобретение вечно не хватало денег. Катя сняла картонный верх, и все ахнули. Перед ними возвышался огромный торт. Обычно таких размеров торты показывают в кинофильмах о жизни заморских богатеев. Многоступенчатый, украшенный марципанами, а наверху – надпись шоколадом: «Самой прелестной!»
– Вот это да, – проскрипела Алла Александровна. – Ипатова, у вас что, появился поклонник? И как его зовут, часом не Ротшильд?
– Билл Гейтс, – выдохнула Катя. Она поняла – это подарок от Германа Петровича. Но на кафедре торт вызовет только ненужные сплетни и кривотолки. Поэтому Катя моментально изобрела версию: – Алла Александровна, – сказала она. – У вас же в начале января день рождения. У меня тетка работает в кондитерском цехе, вот я и решила сделать вам сюрприз. И не только я, конечно, а все мы, вся наша дружная кафедра. Это наш вам подарок, милая Алла Александровна!
Бедрова, которая была готова уже устроить скандал, расплылась в златозубой улыбке, умильно закивала головой, захлопала в ладоши, восторгаясь тортом, и даже обняла Катю и прижала ее к напудренной щеке.
– Спасибо вам, коллеги, – пропищала Алла Александровна. – «Самой прелестной» – ну точно про меня! Давайте же попробуем это изумительное творение кулинарного искусства! Где моя тарелка? Но куски не– большие режьте, остатки я заберу домой!
Герман Петрович, привыкший к быстрым победам и всеобщему подчинению, было несколько удивлен странным поведением Катерины Ипатовой. Надо же, у девчонки, оказывается, есть характер! Но именно такие ему и нравились. Пресытившись, он искал острых ощущений. Бывшая одноклассница младшего сына – а почему бы и нет?
Поэтому когда Катя никак не отреагировала на его шикарный подарок – огромный торт, – Герман Петрович решил действовать напрямик. Он заявился на квартиру к Ипатовым. Дома в тот момент была только одна Катерина. Посмотрев в «глазок», она обомлела – перед ней возвышался господин Варавва собственной персоной.
– Катерина, открывай, – пробасил он. – Я же знаю, что ты в квартире. Мне надобно с тобой поговорить!
Катя, подумав, открыла дверь. Вряд ли ей стоит бояться Германа Петровича. Он помешался на ней, такое бывает, она слышала. Придется ему объяснить, что у них совершенно разные интересы. Их ничто не связывает! Становиться подружкой мафиози она не собиралась.
– Ну здравствуй, – сказал, проходя в узкий коридорчик, Герман Петрович. Он с презрением окинул взглядом квартирку Ипатовых.
– Живешь в такой халупе, это плохо, – заявил он. – Ничего, мы тебе новую купим. У меня денег много, ты ведь знаешь?
Катя улыбнулась. Неужели господин Варавва думает, что она польстится на его деньги? Еще несколько дней назад она вздыхала по поводу модных джинсов и красивых украшений. И теперь судьба послала ей Германа Петровича, который может скупить для нее несколько магазинов, заполненных дорогими тряпками. Хотя это ему не понадобится, он сам был владельцем многих из них. Если она согласится – или сделает вид, что согласилась, то получит дорогие презенты. Светка настоятельно рекомендовала ей не злить Варавву, тот был одним из самых могущественных людей в Волгограде. И одним из самых богатых.
– Чем угостишь? – спросил Герман Петрович, по-хозяйски проходя в гостиную. – Я бы не отказался от хорошего кофе, но у вас, как я понимаю, не водится даже и растворимого. А бурду я не пью.
Гость уселся в кресло, закинул ногу на ногу и пристально посмотрел на Катю. Та вдруг почувствовала смущение. Может быть, ее домашний наряд слишком откровенный? И с чего она взяла, что Герман Петрович не причинит ей вреда? Он ведь барин, воображает себя хозяином жизни, считает, что ему позволено все. Катя вдруг вспомнила историю про Аллочку Бедрову, а именно, как та дубасила своим тяжеленным портфелем несостоявшихся сексуальных истязателей. А чем можно огреть Германа Петровича? Ну, например, вон той хрустальной вазой, которую родители привезли из ГДР. Или нет, лучше оленьими рогами, висевшими в кладовке в качестве вешалки.
Катя улыбнулась, представляя себе батальную сцену с Германом Петровичем, и страх прошел. Варавва принял улыбку Кати за проявление радости по поводу его появления. «Владелец заводов, газет, пароходов», продолжая поедать девушку глазами, заметил:
– Учти, Катерина, я никогда никого не упрашиваю. Я просто прихожу и получаю то, что мне надо. Герман Варавва не из тех хлюпиков, которые унижаются и сюсюкают. Ты, я думаю, это понимаешь? Ну, что скажешь?
– Так вы будете кофе или нет? – спросила Катя.
Герман Петрович сказал:
– Смотрю я, ты девица не промах. Мне надоели вертлявые красавицы без мозгов. Да и жена моя, Лариска, давно меня достала. Так что предлагаю, Катерина, честную сделку. Сама понимаешь, не каждой, как тебе, выпадает в жизни такое везение.
Катя подумала с изумлением – неужели Герман Петрович подразумевает под везением знакомство с ним, ненаглядным? Похоже, что именно так.
– Ты думаешь, ко мне в постель не лезут? Да еще как прут, отталкивая друг друга. Недавно вот дочка одного важного человека сама навязывалась. Но я этого не люблю. А ты, я смотрю, совсем другая. В тебе чувствуется порода. И откуда это в тебе, Катерина? Я ведь про твою семью все знаю. Папка твой работает на агонизирующем заводе, мать вкалывает на две ставки в поликлинике. Денег вечно не хватает. За квартиру уже четыре месяца не платили. У тебя даже компьютера нет. Магнитофон, я смотрю, польская подделка, телевизор еще советских времен. В общем, деньги у вас и не ночевали.
Катя поняла, что Герман Петрович посвятил достаточно времени, чтобы разнюхать все о ней и ее семье. Видимо, у него были серьезные намерения.
– И что тебе грозит после окончания учебы? Вроде бы ты хотела идти в аспирантуру? Моему Лешке тоже предлагали, но он не пошел. Зачем? Степень ему и так купим через пару лет, а он приносит мне прибыль, так классно ведет мои фирмы, что я окончательно успокоился – настанет пора подыхать, так будет кому империю передать. Вот Серега, балбес, совсем от рук отбился, понимаешь, нравится ему «дольче вита», дорогие кабаки, машины новые раз в полгода, девки бесстыжие. Думаю, что он в меня пошел, но унаследовал только самое гнилое, что во мне есть. Ну ничего, Лешка не подведет...
Катя присела на диван. Похоже, Герману Петровичу в первую очередь требовался внимательный и поддакивающий слушатель. Может, ему только этого и надо – излить душу, пожаловаться на младшего сына, а затем отбыть прочь?
– А Лариска, супруга моя, совсем белены объелась, делает одну операцию за другой, все тоще становится и моложе. И скандалы дома устраивает один за другим. Вот я и подумал – нужно сменить жену. Во всяком случае, завести себе такую девку, которая будет и красивая, и умная, и преданная. Ты именно такая, Катерина. Ты ведь честная. Честность в нынешние времена – самое страшное проклятие. Но я не хочу, чтобы меня обманывали и использовали. Согласись – и я осыплю тебя золотом и деньгами. Поверь, у меня их так много, что девать некуда. Может, я и с Лариской разведусь и тебя в жены возьму, посмотрим. Почему бы и нет? С ней я уже двадцать шесть лет вместе, надоела она мне. От прежней Ларисы, которую я когда-то безумно любил, ничего уже не осталось. А ты молодая...
Герман Петрович встал и подошел к Кате. Та подумала – а что делать, если он сейчас начнет к ней приставать? Но Варавва только тихо сказал:
– Серьезные у меня намерения, Катерина, серьезные. И не тороплю я тебя. Но сама подумай – тебе уже двадцать два. Многие твои сокурсницы в этом возрасте замужем и даже детей завели. У нас же не Запад, до тридцати пяти бобылкой не побегаешь. Упустишь свой шанс – и потом будет поздно. А я предлагаю тебе много, очень много. И запомни – я слово держу. Может, у меня образования не хватает или этого, как его, этикета, но человек я добрый. Особенно к собакам и женщинам. Согласишься – и моментально тебе квартиру куплю. И родителям твоим тоже. Видишь, не жадный я! И машину, какую пожелаешь! А что касается тряпок – так приходи в любой мой магазин и выбирай все, что захочешь. То же и с побрякушками.
Герман Петрович говорил и говорил, а Катя делала вид, что слушает его. На самом деле она смотрела в лицо мафиози и диву давалась, как это у нее еще хватает терпения сидеть рядом с Вараввой. Он же предлагает ей откровенную сделку – стать его любовницей, продаться и получить за это вознаграждение. Впрочем, со временем можно из любовниц и в жены переквалифицироваться. Катя знала: если сильно захотеть, то можно достичь всего. И развести Германа Петровича с его Ларисой, и женить на себе. Но зачем? Чтобы через пять лет появилась новая Катюша или Оленька, или Анжелочка? Молодая, бойкая и не теряющаяся в жизни. И тогда ее постигнет судьба предшественницы. Конечно, Герман Петрович даст ей щедрые отступные, обеспечит материально. Но ведь из замкнутого круга уже не вырвешься. Она привыкнет к деньгам и роскоши, придется продаваться снова – на этот раз уже кому-то другому. И так до выхода в тираж...
А ведь у нее есть планы! Смешные и наивные, но ее собственные. И с чего это Герман Петрович решил, что имеет право врываться так нахально и бесцеремонно в ее жизнь и диктовать условия. Он как будто заключает с ней контракт. Так это и назвал – сделкой. Она ничем не отличается для него от ста тонн металлолома или новехонькой иномарки. Чтобы заполучить ее, нужно заплатить. И Герман Петрович готов к этому.
– Я вижу, ты вся в мечтах, – пробудил ее к реальности голос Вараввы. – Что, думаешь, куда мы поедем с тобой, когда ты согласишься на мое предложение? Куда хочешь, туда и поедем! Есть у меня на Кипре небольшой домик, вилла точнее. Приобрел, так сказать, на всякий случай. Лариска о ней ничего не знает, так что мы с тобой туда и отправимся. Представляешь, там сейчас уже двадцать градусов тепла. И пляж частный, ото всех огороженный. Рай, да и только!
Варавва засобирался. Напоследок, уже стоя на пороге, он вынул из кармана светлого плаща небольшую коробочку и кинул ее на диван.
– Это тебе безделушка. Учти, у тебя таких будет навалом, когда примешь мое предложение. Но смотри, Катерина, я не люблю тех, кто меня обманывает. Если согласишься, а потом раздумаешь, то я тебя не отпущу. Ты станешь моей! И думай побыстрее. Я же говорил, что вокруг меня много ос вьется, все норовят куснуть!
Хохотнув, Герман Петрович ушел. Катя, закрыв за ним дверь, прислонилась к косяку и долго стояла, недвижимая. В самом деле, почему бы и нет? Но ведь она только что думала над тем, как избавиться от Германа Петровича. Или все же ей стоит принять его предложение? Он и в самом деле купит родителям квартиру. И отцу не придется вкалывать с утра до вечера на заводе, не получая за это ни копейки в течение нескольких месяцев. И мама сможет наконец-то поехать отдохнуть куда-нибудь к морю и золотистому песку. За счет Германа Петровича, конечно. Но ведь он готов платить.
Ей надо только решиться! Катя вернулась в комнату и взяла в руки небольшую овальную коробочку из алого бархата. Любопытство победило, и она открыла ее. Какое великолепие! Тонкая золотая цепочка с густо-синим, цвета ее глаз, каплевидным камнем в обрамлении мелких сверкающих искорок. Неужели это настоящее?
Сапфир с бриллиантами! Она никогда не держала в руках и тем более не носила подобных драгоценностей. У Германа Петровича имеется несколько крупных ювелирных салонов, наверняка этот кулон оттуда. И сколько он может стоить? Не исключено, что больше, чем вся их квартира. А для Вараввы это всего лишь безделушка, одна из многих.
Катя подошла к трюмо, включила свет. Затем, не удержавшись, поднесла к шее кулон, застегнула его. Смотрится великолепно! Она бы очень хотела оставить этот сапфир у себя, но если она его примет, то тем самым намекнет Варавве – я согласна! А согласна ли она?
Сапфир приятно холодил кожу. Катя и не предполагала, что камешек на самом деле такой тяжелый. Подлинный! И такой красивый, ах!
В замке входной двери заворочался ключ. Катя, переполошившись, сорвала кулон с шеи. И вовремя, потому что на пороге возникла уставшая мама, которая пришла с работы. Ей вовсе не нужно, чтобы мама видела этот подарок. Хотя если и увидит, то можно сказать, что это дешевая стекляшка, мол, Светка дала поносить, мать все равно не разбирается в подобных вещах.
Следующим же утром Катя, положив кулон в почтовый конверт, зашла в подъезд высоченного дома, где обитал Варавва. Охранник не хотел пускать ее внутрь, поэтому Катя бросила конверт в почтовый ящик с табличкой «Г.П. Варавва».
Но на этот раз она знала – Герман Петрович даст о себе знать и в покое ее не оставит. Так и произошло. Он поймал ее в университете, за несколько минут до экзамена. Катя, волновавшаяся по поводу того, сумеет ли сдать сложный предмет, увидела в темном коридоре знакомую фигуру в светлом плаще. Она в компании однокурсников стояла около аудитории. Не хватало еще, чтобы все, в том числе и Светка, ужасная сплетница, видели, как Герман Петрович любезничает с ней. Поэтому она двинулась ему навстречу. Варавва, повернувшись, проследовал за ней. Они прошли в соседний корпус, Катя остановилась. Герман Петрович, улыбаясь, подошел к ней.
– Здравствуй, Катюша, – сказал он. – Вот, был по поводу моего балбеса Сережки здесь, решил и тебя навестить. Надо же, какой у вас убогий факультет. Ты же знаешь, его возглавляет моя золовка. А, ты не в курсе? Я получил твое послание. Точнее, его получила Лариска и устроила мне очередной скандал. Но вины твоей в этом нет.
– Герман Петрович, я вам очень благодарна, но между нами ничего не может быть, – сказала Катя. – Понимаете, я...
– Не нужно слов, – прервал ее Варавва. – Я учел свою ошибку. Ты не любишь сапфиры! Я-то думал, что синий камень подойдет к твоим глазкам. Поэтому у меня для тебя еще один подарок.
Он протянул ей коробочку, машинально открыв которую, Катя обнаружила там цепочку с рубином. Беда! Варавва не желает ее понимать!
– А если рубин не нравится, то получишь изумруд или бриллиант, – сказал Варавва, и в его тоне послышались металлические нотки. – Катерина, я же говорил тебе, что добиваюсь всего, что хочу. И не смей отказываться, иначе ты оскорбишь меня. И не надо снова опускать безделушку в почтовый ящик, а то Лариса бедного охранника наизнанку вывернула, все требовала точно описать, какая именно девушка опустила конверт с кулоном. Ты ведь не желаешь мне зла, Катерина? И учти – мы с тобой вскоре пойдем в ресторан. Пора тебя в свет выводить!
– Но вы же обещали дать мне время на размышления, – сказала Катя. С чего это она взяла, что ей удастся переубедить Варавву? Он опасный человек, в местной оппозиционной прессе намекали, что Герман Петрович не чурается заказных убийств и махинаций при получении желанных кусков недвижимости. У него мэр лучший друг, а губернатор вообще собутыльник. И она хочет идти против такого зубра? Да нет, он даже не зубр, а тираннозавр или Годзилла.
– Не тороплю я тебя, Катя, – сказал Герман Петрович. – Но и времени терять не хочу. Думай! Даю сроку две недели. Потом скажешь мне о своем решении. И дай тебе бог принять верное!
Он скрылся, и Катя подумала, уж не угроза ли заключается в его последней фразе. Она побрела обратно к кабинету, где шел экзамен. Мысли смешались, она не могла сосредоточиться, результатом стала «тройка». Преподаватель, который всегда знал Катю как прилежную студентку, был несказанно удивлен ее апатией и растерянностью. Но не могла же она сказать, что виной всему Герман Петрович Варавва и его недвусмысленный ультиматум? Или виной тому она сама?
После экзамена, возвращаясь со Светкой домой, Катя спросила:
– Свет, что ты знаешь про нашу деканшу Римму?
Храповалова ответила:
– А что ты это вдруг? Ну, в общем, она стерва еще та. С английского отделения. А муженек у нее – проректор по международным связям. Римма за него недавно выскочила, долго в старых девах ходила, а потом вдруг такое счастье привалило. Потому-то Риммочку и сделали деканшей. Я слышала, она в английском вообще ничего не соображает, произношение у нее рязанское, так нет, в начальницы продвинули.
«Ага, проректор по международным связям», – отметила про себя Катя. На следующий день она, зайдя в корпус, где располагались кабинеты университетского начальства, нашла дверь с табличкой: «Проректор по международным связям, кандидат экономических наук Николай Леопольдович Шаманов».
Катя послонялась около кабинета, увидела деканшу, Римму Васильевну, худую, как жердь, даму с шиньоном и вечно кислым выражением лица, которая спешила к мужу-проректору. Катя слышала, как, зайдя, та объявила секретарю:
– Николая Леопольдовича ни с кем не соединять, у нас обеденный перерыв!
Значит, это золовка Вараввы. Получается, что Николай Леопольдович – братец его супруги Ларисы. Вот они, родственные связи, вот она, волгоградская мафия, и местный непотизм[3 - ]Непотизм – покровительство по службе родным в ущерб другим людям (<I>греч.</K>).>. Рука руку моет. Понятное дело, Герман запустил лапу и в университетские дела. Родственников на важные места расставил, потому-то его сыночка-неумеху Сереженьку и не выбрасывают, слишком папа влиятельный, и куча родичей во властных структурах универа работает.
Герман ей намекал на то, что его золовка, ведьмочка Римма, может, если Катя примет неверное решение, устроить ей «сладкую жизнь». Еще бы, Римма Васильевна и не на такое способна! А ее муж-проректор? На какую работу на факультете может рассчитывать Катя в случае отказа!
Но это вовсе не повод, чтобы принимать предложение Вараввы. Гори он синим пламенем, университет, и аспирантура вместе с ним. Лучше получить диплом и бежать как можно дальше отсюда. Ее первоначальная мысль о Москве показалась Кате здравой. Кто такой в столице Герман Петрович? Это он здесь, в городе-герое на Волге, царь и бог, заправляет всеми делами и ворочает миллионами. А в Москве он мало кому известен, и влияния у него там нет. Она скроется в многомиллионном мегаполисе от домогательств сластолюбивого мафиози. Сейчас середина января, ей бы продержаться несколько месяцев, и потом – ищи-свищи ее.
Катя повеселела, однако в голове подспудно тлела мысль о сроке, который назначил ей Герман Петрович. Она намекнет ему, что вроде бы согласна, но сначала нужно закончить университет. Она и закончит его, получит диплом – и прощай, Герман! Прямо в тот же день уедет в Москву. А родителям он ничего не сделает.
Только потом Катя убедилась, какими наивными были ее рассуждения. В предпоследний день января, когда истек двухнедельный срок, отведенный ей на думы Германом Петровичем, Катя затаилась дома. Несколько раз звонил телефон, потом кто-то долго и настойчиво трезвонил в дверь. Она просто не откроет – и дело с концом!
Вечером все стихло. Катя легла спать радостная. Герман Петрович забыл о ней! Он нашел новую жертву! Или сам стал жертвой притязаний какой-нибудь прыткой особы. Резкий, как удар сабли, звонок в дверь переполошил все семейство. Катя взглянула на часы – половина второго. Отец подошел к двери и спросил:
– Кто это?
– Открывайте, – услышала она голос Германа Петровича. – Это Варавва!
Александр Александрович непонимающе уставился на жену, которая, кутаясь в байковый халат, с бигудями в волосах, стояла рядом, в коридоре.
– Что вам надо? – спросил Ипатов. – Сейчас половина второго ночи, к чему этот поздний визит?
Дарья Гавриловна замахала руками на мужа и прошептала:
– Это же тот самый Варавва, который весь город держит. Саша, уймись!
– Открывайте! – Дверь задрожала под ударами. Видимо, Герман Петрович колотил в нее увесистым ботинком. – Мне надо поговорить с вашей дочерью!
– Вам не о чем говорить с моей дочерью, – отрезал Александр Александрович. – А если не прекратите безобразие, я вызову милицию. Даша, – распорядился он, – набирай «02» и скажи, что у нас в подъезде пьяный хулиганит. Пусть приедут и разберутся!
– У меня вся милиция куплена! – загрохотал Варавва. – Так что это ничего не даст! Катя, ты меня слышишь? Прошли твои две недели, я жду ответа!
– О чем это он? – Дарья Гавриловна, которая и не подумала звонить в милицию, повернулась к дочери. – Катенька, что он имеет в виду?
Ипатов тем временем сходил на кухню и вернулся к двери с тяжеленным топором. Он был готов к решительным действиям.
– Да я сейчас этого буяна по башке, – сказал он. – Почему у нас, не как в Америке, если кто проникает на твою территорию, ты имеешь право его убить, и никаких последствий!
– Папа! – вскрикнула Катя и повисла на руке отца. Затем приказала Дарье Гавриловне: – Немедленно уведи его в комнату. Я поговорю с Вараввой. И умоляю, не мешайте мне. Он сейчас уйдет. Только не позволяй отцу вылезти с топором!
Дарья Гавриловна увела мужа, Катя, вздохнув, открыла дверь. В коридор ввалился пьяноватый Герман Петрович.
– Наконец-то, – произнес он. – А то я уж подумал, что вы через балкон драпаете. Ну что, Катерина, ты приняла решение?
Катя, желая, чтобы Варавва ушел как можно быстрее, сказала:
– Да, приняла.
Она и в самом деле решила – уехать в Москву после получения диплома. Но Герман Петрович интерпретировал ее слова по-своему. Он подумал, что Катя согласна.
– Молодчина, – он потрепал ее рукой по щеке. – Я всегда знал, что ты умничка. В общем, на днях идем в ресторан. Все детали сообщу завтра или послезавтра. Готовься, Катенька, нужно тебя представить почтенному волгоградскому бомонду.
Он удалился. Катя закрыла дверь, чувствуя, что вся дрожит. И вовсе не от холода, проникшего из подъезда, а от непонятного ужаса, который терзал ее. Ладно, сходит она с Вараввой в ресторан, но ничего более!
– Катя, объясни, наконец, в чем дело, – в коридор влетел Александр Александрович. – Что этому бобру нужно от тебя? И почему он вваливается к нам в дом ночью.
– Это больше не повторится, – сказала твердо Катя. – Обещаю тебе, папа. Герман Петрович вообразил, что я отвечу на его ухаживания, но я ему четко объяснила, что он ошибся адресом. Он все понял и никогда больше не станет нам надоедать.
О, как бы ей хотелось, чтобы это было правдой! Но родителям вовсе не обязательно знать все детали. Пусть думают, что все позади!
Герман Петрович позвонил Кате, та, ожидая его звонка, сама сняла трубку. Он пригласил ее в самый шикарный ресторан города, в «Волгоград». Катя ответила согласием. Родители не должны ничего знать. Она сказала им, что отправилась на день рождения к Светке, а ту попросила прикрыть ее в случае, если родители будут звонить. Заняв у Олеси Тарасовой шубку, Катя ждала Германа Петровича у подъезда. Уже стемнело. Вот и его «Мерседес».
– Привет, Катерина, – сказал Варавва, сразу кладя девушке руку на коленку. – Рад, что ты образумилась. Я понимаю, у тебя кровь играет, гордость на дыбы встает. Но ничего, ты приняла верное решение. В общем, сейчас в ресторан, а потом – посмотрим!
Именно этот вечер и завершился трагедией. Германа Петровича Варавву убили. А Екатерина Ипатова стала свидетельницей этого преступления.
Сидя в холле гостиницы, Катя думала о том, что произошло с ней за последние недели. Вот и разрешилась ее проблема. Германа Петровича не стало. И никто больше не заявится к ней в половине второго ночи, никто не станет ломиться в дверь. Она может спокойно перевести дух, готовиться к госам, которые назначены на первую половину марта, и потихоньку заниматься дипломом. Кто знает, может быть, теперь не придется бежать в Москву, и она поступит в аспирантуру к профессору Куракину. Жизнь нормализовалась!
Как жестоко ошибалась Катя! Она и понятия не имела, что за сцена разыгралась вскоре после пышных похорон Германа Петровича у него в квартире, которая занимала пол-этажа в шикарном небоскребе. Варавву погребли на центральном кладбище, в секторе, где лежали защитники Сталинграда, полководцы, а также местные деятели культуры. Алексей заплатил огромную сумму за почетное место на погосте. Пара газет пошумела, называя это святотатством и надругательством над памятью героев – крестного отца мафии хоронят рядом с павшими воинами. Но возмущение быстро сошло на нет...
Лариса Леопольдовна Варавва, в девичестве Шаманова, изящная брюнетка неопределенного возраста, чем-то неуловимо напоминавшая персидскую шахиню Сорайю (этого сходства она достигла путем нескольких пластических операций), созвала семейный совет. Лариса Леопольдовна знала – после неожиданной смерти мужа все дела перейдут к ее старшему сыну Алексею. Тот, и это было общеизвестно, наследовал империю Германа Петровича. Алексей, которому едва исполнилось двадцать шесть, уже успел зарекомендовать себя как удачливый бизнесмен, пронырливый интриган и не останавливающийся ни перед чем юный мафиози. В отличие от отца он производил на окружающих приятное впечатление – Алексей Варавва был человеком другой формации, избегал культивирования силы и даже намека на причастность к мафиозному клану. Наоборот, он изображал из себя полиглота-бизнесмена, который чтит закон и готов играть по правилам. Благодаря такому имиджу он мог очаровывать людей, подминать их под себя – и обогащаться. Герман Петрович гордился сыном и был уверен, что тот не только сохранит, но и увеличит его волгоградскую империю. Варавва-отец втайне надеялся, что его отпрыск сумеет рано или поздно выйти на федеральный, а то и на международный уровень. А ведь там совсем другие ставки, несоизмеримо больше, чем в захолустной провинции...
Алексей, который сумел после убийства отца утвердиться в роли его преемника и с успехом пресечь попытки конкурентов растащить империю Вараввы, поддержал идею семейного совета. В нем приняли участие несколько самых близких людей, младший брат Алексея Сергей, брат Ларисы Леопольдовны, проректор по международным связям университета Николай Леопольдович, его супруга Римма Васильевна, а также сестра Германа Петровича Валерия, которая возглавляла департамент мэрии по финансовым вопросам, и ее муж Андрей Сычов, вице-директор нефтеперегонного завода.
Совет проходил в огромном, площадью почти в сто квадратных метров, зале квартиры семейства Вараввы. «Вдовствующая императрица» Лариса, облаченная во все черное – ее любимый цвет, – переливаясь ослепительными бриллиантами, сидела в томной позе в кресле, которое раньше во время подобных мероприятий занимал ее муж. Алексей предоставил матери возможность играть роль номинального босса, хотя все, и Лариса Леопольдовна в том числе, знали, что решения здесь принимает только один человек – Алексей.
Алексей Варавва, в черном стильном костюме, стоял около матери. Его брат Сергей, который никак не мог прийти в себя после ужасного похмелья по поводу девяти дней с момента смерти отца, сидел на кожаной софе, накачиваясь водкой, смешанной с томатным соком. Сергей во всем доверял брату, всегда его поддерживал и отвечал за создание крутого имиджа, запугивая конкурентов и недовольных.
Шамановы – проректор и его супруга – сидели рядом с младшим племянником, а в двух других креслах обмякли Валерия и Андрей Сычовы.
– Ну что ж, я думаю, мы можем начать, – произнесла грудным голосом Лариса Леопольдовна. Она сделала изящный жест, и ее запястье сверкнуло радугой – массивный старинный браслет с бриллиантами отразил свет нескольких ламп.
– Пусть говорит Алексей, – сказал Андрей Сычов, плотный краснолицый субъект. – Ведь он здесь главный!
– Но я ведь жена Германа! – заломила руки склонная к театральности Лариса. – Хорошо, Алеша, говори.
Алексей произнес спокойным голосом:
– Мы не будем спорить, кто из нас главный, мама. Сейчас это не самое важное. После трагической гибели... после подлого убийства отца мы должны держаться вместе. И в первую очередь выяснить, кто за этим стоит. Я провел уже небольшое расследование и установил, что наш конкурент, Миша Немчук, давно собирался лишить нас власти. Вы все помните соглашение, которое заключил с ним отец год назад о разделе сфер влияния. Однако Мише этого, похоже, показалось мало. Я уверен, что в убийстве отца замешаны именно его люди. И он за это ответит...
