скачать книгу бесплатно
– Ира, я благодарна тебе и тете Лиде тоже, – заявила Лайма. – Вы спасли меня, можно сказать.
– Ну что ты, – ответила Ирина, – Лайма, а ты уверена, что полетишь в Южную Америку? И так скоро…
– Да, – упрямо ответила та. – Я продам этот дом, я уже переговорила с потенциальными покупателями. Не могу оставаться здесь. Не могу и не хочу.
Они снова оказались одни в огромном особнячке. Кроме Варвары Кузьминичны, чья комната располагалась на первом этаже, в доме никого не было. Ирина чувствовала, что Лайма хочет что-то сказать ей. Так оно и было.
– Ира, я прошу тебя выслушать меня, – сказала Лайма. – Скорее всего, моя история покажется тебе полным бредом, но, уверяю, это не плод моего больного воображения. Пошли!
Они спустились на первый этаж. Лайма подошла к большому полотну, изображавшему военную баталию Наполеона и Кутузова, нажала на потайную кнопку – и картина бесшумно отъехала в сторону. Ирина изумленно всмотрелась в стенной проем. Она и не знала, что в доме Мироновых имеются тайные помещения. Это же не шотландский замок, а современное строение, возведенное всего несколько лет назад.
– Вижу, ты удивлена, – сказала Лайма, проходя первой в проем. Она на что-то нажала, вспыхнул яркий свет. Они находились перед металлической дверью с электронным замком.
– Это вход в нашу сокровищницу, мы с Володей шутили, что у нас имеется своя пещера Али-Бабы. Там, в подвальном бункере, хранится наша коллекция.
– Но разве ваша коллекция не располагается на третьем и четвертом этаже особняка? – спросила Ирина. – Там же у вас оборудован мини-музей.
– Это так, – подтвердила Лайма, – однако коллекция коллекции рознь. То, что хранится наверху, как, впрочем, и в галерее, так – не особо ценные побрякушки. А истинные раритеты находятся в подвале, туда доступ открыт только избранным. И я хочу показать тебе все, потому что именно ты, Ира, после моего отъезда займешься продажей коллекции.
– Но почему? – попыталась возразить Татищева. – Лайма, вы же с таким трудом собирали коллекцию, она была вашей жизнью…
– А превратилась в Володину смерть, – сказала Лайма. Она произвела манипуляции с замком, сначала вставила в прорезь небольшую пластиковую карточку, затем набрала длинную вереницу чисел. Картина, скрывавшая вход в подвальное помещение, медленно встала на место. Они находились в застенке.
– Механизм так устроен, что дверь может быть разблокирована только в том случае, если картина скрывает дверной проем, – пояснила Лайма. Раздался звук зуммера, затем над дверью вспыхнула крошечная зеленая лампочка.
– Мы можем идти, – сказала Лайма. Она легко открыла огромную, казавшуюся неподъемной металлическую дверь. Ирина увидела крутую лестницу, ведущую вниз.
– Осторожнее, смотри не упади, – предостерегла Лайма, спускаясь по лестнице.
Ирина на самом деле едва не упала, ступеньки были узкие и неудобные.
– Володя специально заказал такую лестницу, говорил, что если грабители задумают взять штурмом наш подвал, то сломают себе шею. Ну вот, мы и у цели.
Оказавшись в самом низу, Ирина с любопытством обернулась. Надо же, это походит на банковское хранилище. Стены и пол обиты тусклыми металлическими листами. И всюду сокровища!
Здесь в отличие от музея наверху не было стеклянных витрин. Экспонаты располагались на небольших тумбочках, застеленных разноцветным бархатом. Ирину привлекли золотые украшения. Их так много, и все выглядят такими древними! А кроме них, каменные таблички, рукописи на папирусе и коже…
– Я уверена, что очень многие полжизни отдали бы ради того, чтобы проникнуть сюда, – сказала Лайма. – Это я привила Володе интерес к доколумбовой Америке. Мы вкладывали средства во все это…
Музей состоял из нескольких смежных помещений. Ирина совершенно не разбиралась в подобных вещах, но тем не менее была уверена: в подвале особняка Мироновых находятся подлинные сокровища.
– Лайма, – задала она вопрос, – а каким образом вы приобретали все это? На аукционах?
– Кое-что, Ира, – ответила Лайма. – Едва ли десять процентов. Все остальное по частным каналам. Ты знаешь, что это такое?
Ирина отрицательно мотнула головой. Лайма усмехнулась:
– Надо же, а еще пишешь детективы. Коллекционеры, в особенности те, что специализируются на древностях, готовы душу продать, чтобы заполучить раритетный экспонат. Вывозить артефакты из Египта или, к примеру, из стран Южной Америки запрещено, за это можно попасть в тюрьму, причем иногда даже до конца жизни. Но на что не пойдешь ради этих прелестных штучек!
– Ты хочешь сказать… – произнесла с запинкой Ирина.
Лайма перебила ее:
– Тебе не верится, что мы покупали заведомо краденые вещи? Боже мой, да многие коллекционеры организовывают кражи из музеев или частных коллекций, если не в состоянии получить заветный экспонат за деньги. Мне удалось кое-что вывезти во время раскопок на территории столицы дольмеков. Было сложно, но вещи того стоили!
Ирина вздохнула. Плохо, оказывается, знала она свою кузину и ее мужа. Похоже, Лайма на самом деле бредила дольмеками, раз решилась на преступление, чтобы завладеть их сокровищами.
Лайма провела ее в последний зал, в отличие от других небольшой. В нем стояла стеклянная витрина, выполненная в виде ограненной пирамиды. Ирина присмотрелась. Надо же, Мироновы, как и в московской галерее, на открытии которой она была совсем недавно, оснастили и свой домашний музей голограммой однорукой дольмекской богини. Из-под стекла на Ирину смотрела все та же зубастая и чрезвычайно неприятная особа, покровительница чар Луны, с труднопроизносимым именем.
– Вот она, мамаша Мелькоатлан, – сказала Лайма, подходя к витрине. – Это из-за нее погиб Володя, я уверена!
– Что ты говоришь? – удивленно произнесла Ирина. – Как голограмма могла причинить вред Владимиру? Я не понимаю…
– Это не голограмма, – сказала Лайма. – Это настоящая Мелькоатлан. Сделанная из розового кварца и лазурита.
– Ты сделала копию? – непонимающе спросила Ирина. – Но зачем?
Лайма тряхнула головой:
– Ирочка, копии выставлены в галерее и в музее наверху, здесь находятся исключительно подлинники. Статуэтка Мелькоатлан самая что ни на есть подлинная, изготовленная дольмекскими мастерами примерно за тысячу пятьсот лет до Рождества Христова.
– Но ты же говорила… Профессор Иваницкий утверждал, что статуэтка этой богини была потеряна после того, как конкистадоры разграбили столицу дольмеков в Средние века.
– О, милый профессор далек от суровой правды жизни, – жестко сказала Лайма. – Ярослав Мефодьевич, конечно, не знает о том, что во время экспедиции профессор Венденяпин обнаружил в стенной нише на подземном уровне Храма Звезд эту статуэтку. Николай Антонович не успел никому рассказать о находке по очень простой причине: в тот же вечер его убили.
– Убили? – холодея, произнесла Ирина. Она ощутила мороз, который пробежал по коже. Ей казалось, что раскосые огромные глаза однорукой богини пялятся на нее. – Но ведь он стал жертвой несчастного случая, упал в водопад…
– То, что он упал в водопад, не подлежит сомнению, – ответила Лайма. – Нам стоило больших усилий выловить его тело. И знаешь, что обнаружили у него под левой лопаткой? Крошечное отверстие – от наконечника стрелы, которые дольмеки и прочие южноамериканские индейцы выплевывали через особые трубки.
– Его убили стрелой? – спросила Ирина, не веря своим ушам. – Но кто? Индейцы?
– Я бы тоже хотела знать, кто, – произнесла Лайма. – Никаких дольмеков уже почти пять сотен лет нет и в помине, конкистадоры, а затем миссионеры истребили непокорный языческий народ. Дольмеков нет и быть не может, но кто-то использовал их оружие, чтобы убить профессора Венденяпина. И умер он не от поверхностной раны, а от яда, предположительно смеси стрихнина, кураре и секрета, выделяемого крошечной красно-желто-зеленой лягушечкой под названием пипа коста-бьянкская[2 - Название вымышленное.]. Яд этой пипы парализует дыхательную систему, человек умирает в считаные секунды от удушья.
Лайма замолчала, Ирина чувствовала нарастающий холод и пыталась уверить себя, что это не панический ужас, а струи воздуха из кондиционера.
– Предполагаю, что кто-то выстрелил через трубку в спину профессору Венденяпину, когда он стоял на вершине скалы, с которой водопад низвергается на первый порог. Водопад, расположенный в Храмовой долине, незабываемое и величественное зрелище, дольмеки не зря выбрали это место для своей столицы. Николай Антонович любил взбираться на скалу и в одиночестве наслаждаться заходом солнца. Кто-то подстерег его, плюнул ему в спину через трубку отравленной колючкой или стрелой, Венденяпин упал в водопад…
– Но почему об этом никто не знает? – взволнованно произнесла Ирина. – Если профессора убили, то нужно найти убийцу и наказать его!
– Как ты накажешь ее? – Лайма указала на статуэтку богини. – Что ты предпримешь для борьбы с проклятием, Ира? Я приняла решение не сообщать властям реальную причину смерти Николая Антоновича, при помощи денег в Южной Америке можно купить все, в том числе и свидетельство о смерти с нужной записью. Да и в экспедиции никто не знал о том, что Венденяпин убит стрелой, это несчастный случай – падение с высоты. А на самом деле, я уверена, во всем виновато проклятие!
– Но почему ты решила, что все дело в проклятии? – спросила Татищева. – Мне кажется, что не стоит все сводить к мистике, нужно рационально подумать…
– Рационально подумать, – передразнила ее Лайма. – Ира, поверь мне, я знаю о дольмеках очень много, об их кровавой и жестокой религии, об их беспощадных и охочих до человеческих сердец богах. О том, что примерно в сто двадцатом году нашей эры дольмеки принесли в жертву у подножия Храма Звезд как минимум двадцать тысяч человек, говорят сохранившиеся до наших дней таблички-книги. И это не сказки и не преувеличение, швейцарские коллеги ставили эксперимент, который подтвердил: эта бойня вполне могла иметь место. А груды костей и тысячи черепов, найденные в пещерах скалы, с которой низвергается водопад…
Лайма перевела дух, а затем продолжила:
– Когда флибустьеры вкупе с конкистадорами разгромили столицу дольмеков, то последний их царь проклял всех, кто осквернит храм и статуи трех главных божеств. Статуэтку Мелькоатлан спрятал кто-то из индейцев в стенной нише, две другие – изображения Халхитуатля и Теоксмаля – похитили. И вот Венденяпину посчастливилось обнаружить однорукую богиню. Хотя уместнее было бы употребить другое слово – он совершил не величайшее открытие, обнаружил не редчайший артефакт, а свою смерть. Николай Антонович умер, убит, как это сделали бы дольмеки. Но их давно нет… Зато есть призраки, которые могут материализоваться и покарать того, кто прикоснется к изображению божества. После внезапной смерти Венденяпина о находке знала только одна я. Поэтому я приняла решение, что имею право взять статуэтку себе. Иначе бы мне пришлось отдавать ее правительству Коста-Бьянки, той самой страны, на территории которой находятся капища дольмеков. Нет, я решила, что Мелькоатлан станет венцом нашей с Володей коллекции! Я тайно вывезла статуэтку, мы поставили ее на почетное место в нашем подземном музее… – А теперь… – сказала после короткой паузы Лайма. – Только теперь я поняла, что совершила непоправимую глупость, Ира. Еще после гибели Николая Антоновича я должна была понять, что брать с собой статуэтку смертельно опасно. Но ведь она – единственная в своем роде, на аукционе за нее выложат и двадцать, и тридцать миллионов, поверь мне, как знатоку. На самом деле она бесценна. – И она мстит. Проклятие действует, – продолжала Лайма. – Ведь так, богиня Луны Мелькоатлан? – Она подошла вплотную к витрине, сняла стеклянную пирамидку и взяла в руки небольшую статуэтку. Лайма подняла ее над головой, словно желая бросить на бетонный пол. – Мелькоатлан, которая, если верить религии дольмеков, поглощает Луну во время затмений и своей единственной рукой закрывает людям глаза перед сном. Ну что, Мелькоатлан, – она поднесла статуэтку к лицу, – это ты убила моего Володю? Это ты уничтожила профессора Венденяпина, убила охранника в галерее, устроила взрыв на заводе? Ты ведь всемогущая, дольмеки свято верили, что стоит принести тебе жертву из зерна, а лучше из человеческой плоти, и ты проявишь благосклонность и одаришь удачей. Но и обид ты не прощаешь!
Ирина слышала в голосе Лаймы истерические нотки. Так и есть, горе, которое она вытравливала из себя и скрывала от окружающих, наконец-то нашло выход. Лайма размахнулась статуэткой, Ирина была уверена, что она запустит богиню в пол или в стену, но та, издав гортанный звук, поставила статуэтку обратно в витрину.
– Я знаю, что ты наметила меня своей следующей жертвой, – произнесла она, глядя на однорукую покровительницу Луны. – Все, кто прикоснется к тебе, умирают. Запомни, Ира, – Лайма повернулась к Татищевой, – ни за что не прикасайся к ней. Ни за что! До тех пор, пока ты не дотронешься до нее, она не сможет заиметь власть над твоей душой и причинить тебе зло.
Лайма смолкла, голова ее упала на грудь, Ирина испугалась, что она сейчас рухнет без чувств. Однако Лайма произнесла хрипло:
– Я стала жертвой собственной страсти. Ира, я оставлю тебе необходимые бумаги, ты продашь всю коллекцию. Или нет, я передам все в музей или в галерею. Мне все равно, денег у меня предостаточно, я уеду прочь отсюда, прочь, прочь…
Ирина прижала к себе разрыдавшуюся Лайму и принялась гладить ее по голове, успокаивая, как маленькую девочку.
– Все будет хорошо, – говорила она. – Я сделаю, как ты хочешь. И нет никакого проклятия, это все пустые суеверия, ты сильная, Лайма, ты справишься с горем.
Они покинули музей в подвале и поднялись наверх, Ирина уложила Лайму в кровать, посидела рядом с ней и, дождавшись, когда та заснет, ушла в свою комнату. Рассказ Лаймы, сумбурный и зловещий, не давал ей покоя. Если профессора Венденяпина убили, а не верить кузине у нее не было ни малейшего основания, то кто виноват в его смерти?
Неужели старинное индейское проклятие? Но она не верит в подобные байки – или все же верит? Ведь существует на самом деле сапфир, все владельцы которого погибали насильственной или скоропостижной смертью, есть и дома, жители которых умирают регулярно и без ясных причин.
Мелькоатлан, однорукая покровительница ночных тварей и полуночных кошмаров. Неужто проклятие продолжает действовать и смерть профессора Венденяпина, охранника в галерее и Володи Миронова есть проявление ее всепроникающей и беспощадной силы?
Ирине стало не по себе. Часы показывали половину третьего. Ей почудилось, что по дому разнесся слабый скрип. Сердце у Ирины заколотилось. Они в доме одни, три женщины – Лайма, Варвара Кузьминична и она сама. Охранника в особняке не было, ближайшая подмога находилась на посту перед въездом на территорию коттеджного поселка.
Ирина, чувствуя, что страх взбирается по позвоночнику в мозг, прилегла на кровать, оставив ночник включенным. Спать не хотелось. Прошли томительные несколько минут, затем в тишине пустого огромного дома раздался шум. А затем выстрел.
Татищева подскочила и прислушалась. На самом деле до нее донесся приглушенный выстрел или это слуховые галлюцинации – просто она подсознательно была готова услышать нечто подобное – и услышала это? Ирина замерла на ковре, не зная, что делать. Звонить в милицию или на пост? А если все это ее воображение, то получится глупо.
Повторного крика или выстрела не последовало, шорохи стихли. И все же Ирина, приоткрыв дверь в коридор, прислушалась. Странно, внизу, в гостиной и холле, горит свет, хотя она уверена, что выключила его, когда поднималась с Лаймой наверх. Может быть, встала Варвара Кузьминична, но Ирина знала, что экономка спит как убитая, затыкая уши восковыми пробками, – уходит в спальню ровно в десять и поднимается без будильника ровно в шесть.
Ирина спустилась на несколько маршей по лестнице. На мраморных ступеньках мерзли ноги, она забыла надеть тапочки, но возвращаться не хотелось. Она перегнулась через перила и попыталась разглядеть, есть ли кто-то внизу. Опять шорох. Ирина шумно вздохнула и тут же прокляла себя за то, что тем самым может привлечь внимание грабителя. Она убеждала себя, что в доме орудует вор. Еще бы, в особняке Мироновых ценностей, и не только в подвале, на сотни тысяч долларов, если не на миллионы. Лакомый кусочек для бандитов.
Оказавшись в холле, Ирина попыталась обнаружить источник шума. Горел верхний свет – огромная хрустальная, как в Большом театре, люстра с мириадами филигранных подвесок. Ирина пошла в направлении кухни. Вероятно, шум идет оттуда. Когда она зашла на кухню и рука ее уже легла на выключатель, вдруг раздался мягкий щелчок, и картина, которая закрывала вход на подземный ярус, отошла в сторону.
Из проема появилась закутанная во все черное фигура с шерстяной маской, полностью скрывавшей лицо и голову. В руках у неизвестного был небольшой темный рюкзак. Ирина затаилась: стоило грабителю повернуть голову чуть влево, и он увидит ее – с растрепанными волосами, в глупой пижаме с Винни-Пухом и идиотско-испуганным выражением лица.
Ирине повезло. Вышедший из подземного музея грабитель не заметил ее. Чуть замешкавшись, он направился к входной двери, и через несколько секунд его не было. Ирина замерла. Что же делать? И были ли на самом деле выстрелы – или ей только показалось? Может быть, нужно разбудить Лайму? Или все же позвонить в милицию? Но грабитель исчез, значит, опасность миновала.
Она подошла к картине. Кажется, чтобы открыть ее, Лайма нажимала вот эту панель. Так и есть, она правильно запомнила, огромное батальное полотно отошло в сторону. Ирина заметила, что массивная металлическая дверь, которая вела в подземелье, приоткрыта. Но почему? Скорее всего, грабитель вывел из строя замок.
Татищева на секунду задумалась. Ноги мерзли, а тело сковывал страх. Нужно ли ей в одиночку спускаться в подвал? В который раз Ирина убеждала себя, что грабитель, взяв все необходимое, исчез. А будить Лайму не стоит, бедняжка и так перенесла слишком много. Это станет для нее новым ударом – еще бы, наверняка похищено что-то из коллекции, которую она вместе с покойным Владимиром собирала в течение многих лет.
Ирина все же шагнула на лестницу, которая вела в подвал. Будь что будет, она только убедится, что произошло, а потом вызовет милицию. Или, если Лайма все равно решила избавляться от коллекции, присутствие милиции и вовсе не так уж необходимо?
Она осторожно спустилась в подземный музей. Все помещения были залиты светом, и на первый взгляд никакого беспорядка. Но ведь она видела в руках у грабителя небольшой черный рюкзак. Или он не смог найти то, что ему требовалось?
Ирина бегло осмотрела все комнаты. Да нет же, тусклое золото дольмеков лежит на тумбах, тогда зачем приходил вор? Ах, ну да, осталась последняя комната, в которой выставлена кровожадная однорукая богиня. Татищева прошла в небольшой зал и замерла как вкопанная прямо на пороге.
Богини Мелькоатлан не было – стеклянная пирамида, закрывавшая ее, лежала на полу. И там же, около нее, было распростерто тело. Лайма! Ирина сломя голову бросилась к двоюродной сестре.
– Лайма, что с тобой?! – закричала она, попыталась приподнять голову кузины и вдруг с ужасом поняла, что ее руки обагрились кровью. – Прошу тебя, откликнись!
Веки Лаймы затрепетали, она приоткрыла глаза и попыталась что-то сказать:
– Проклятие… Она добралась и до меня… Мелькоатлан убила меня…
– Что, что? – произнесла Ирина, но Лайма уже смолкла. Ирина в оцепенении уставилась на нее, затем, вспомнив первые навыки неотложной помощи, попыталась нащупать пульс. На груди у Лаймы расплылось большое кровавое пятно. Видимо, это и был тот выстрел, который донесся до нее. Неужели Лайма стала жертвой грабителя? Она обнаружила его, и он застрелил ее?
Ирина бросилась наверх. Где же телефон, она никак не могла найти его в огромной гостиной. Пришлось подниматься к себе в спальню. Ирина трясущейся рукой набрала номер милиции и произнесла:
– Прошу вас, приезжайте. Женщина серьезно ранена…
Она продиктовала адрес, потом сделала такой же звонок в «Скорую помощь». Лайма не должна умереть, вертелась у нее мысль, хотя Ирина понимала, что вряд ли сумеет помочь. Она бросилась обратно в подвал. Лайма лежала все в той же позе, на боку, с закрытыми глазами. На этот раз она уже ничего не говорила.
Она умерла, поняла Ирина. Лайма умерла – всего несколько дней спустя после трагедии с Володей. И ее последние слова были о том, что она стала жертвой проклятия однорукой богини дольмеков. Но как можно принимать это всерьез! С другой стороны… Одна смерть следует за другой, как будто кто-то могущественный и безжалостный решил искоренить всех, так или иначе связанных с дольмеками.
Ирина прислушалась, раздались чьи-то шаги. Неужели проснулась Варвара Кузьминична? Экономка закатит истерику, если увидит хозяйку в крови на полу музея. Или это приехала милиция?
На пороге подземной комнаты появился мужчина в темно-синей форме. Увидев Ирину, которая прижимала к себе голову Лаймы, он присвистнул и бросился к Татищевой.
– Что такое? – произнес он. – Госпоже Мироновой плохо?
Затем он заметил кровь, вытекшую на пол, перепачканную пижаму Ирины и смолк.
– Здесь произошло ограбление, – сказала Татищева. – А вы уже так быстро приехали?
– Я с поста, – ответил мужчина. – Как всегда, совершал обход территории и увидел, как от вашего дома удаляется рысью подозрительный субъект, одетый во все черное. И дверь в особняк была открыта, что совершенно нетипично. Я зашел, увидел свет и проем в стене…
– Вы правильно сделали, – сказала Ирина. – Помогите мне, прошу вас! Я хочу, чтобы мы перенесли Лайму наверх. Она не должна лежать на полу, ей неудобно.
Охранник склонился над Лаймой, судя по его уверенным действиям, он обладал медицинскими познаниями. Затем, покачав головой, он сказал:
– К сожалению, госпоже Мироновой уже ничего не поможет. Она умерла.
– Она не может умереть! – закричала Ирина. – Это обморок, не более того! Лайма должна жить! Да сделайте же что-нибудь, черт вас побери!
Охранник только развел руками. Ирина чувствовала, что находится на грани истерики. И почему милиции и «Скорой помощи» так долго нет? Время тянулось ужасно медленно. Сколько еще ей придется ждать в музее около тела Лаймы?
– Что-нибудь похитили? – спросил охранник. – Вы знаете, что именно?
– Эту ужасную статуэтку однорукой богини, – сказала Ирина, не глядя на него. – Неужели Лайму убили из-за этого куска камня?
– Мелькоатлан исчезла? – выдохнул охранник. – Вы уже оповестили милицию? Я сейчас же отправлюсь на пост, мне необходимо поставить в известность коллег. Я приду через десять минут, оставайтесь здесь!
Ирина кивнула, не вслушиваясь в слова охранника. Она положила себе на колени голову Лаймы и, закрыв глаза, пыталась ни о чем не думать. Но страшные мысли лезли в голову сами собой. Число жертв кровожадной богини пополнилось. Трое погибших в разное время мужчин. Теперь – Лайма, застреленная грабителем. И похищена статуэтка. Опять во всем виновата Мелькоатлан!
Внезапно Ирину словно озарило – откуда охранник с поста, который только что был в музее, знает имя дольмекской богини? Вряд ли он увлекается историей доколумбовой Америки и знает назубок имена богов давно сгинувшего племени. И еще – разве охранники имеют право заходить в дома, даже если двери открыты? Скорее всего, нет, хотя она точно не знает.
И почему он отправился на пост? У него же должна быть рация. Ирина испугалась. А что, если грабитель, быстро переодевшись, вернулся обратно на место преступления? Ведь он мог забыть что-то или ему захотелось пополнить свои трофеи.
Наконец-то раздались голоса, Ирина подняла голову – по лестнице спускалось несколько милиционеров. Ирина почувствовала, что ее начинает бить истерика. Она заплакала, никак не в состоянии остановиться. Затем перед глазами у нее возник туман, и она провалилась в черноту.
Ирина пришла в себя оттого, что кто-то положил ей на голову холодный компресс, и обнаружила, что лежит на просторной софе, которая располагалась в кабинете Лаймы. Рядом, хлюпая носом, суетилась Варвара Кузьминична. Увидев, что Ирина очнулась, экономка запричитала:
