скачать книгу бесплатно
Алена медленно произнесла:
– Нет, не сердце виновато. И несчастного случая не было. Павла Леонидовича… моего отца… убили!
Катюша вытаращилась на Алену, затем ойкнула, закатила глаза и брякнулась в обморок.
Хорошо, что врачи были рядом и смогли при помощи нашатыря привести несчастную аспирантку в чувство. Лежа на кушетке, с бледным лицом, после инъекции для повышения тонуса, Катюша в ужасе шептала:
– Такой человек убит! Господи, как страшно! И как ужасно несправедливо! Гордость российской науки… Уж лучше бы меня убили…
– Что ты такое мелешь! – прикрикнула на нее Алена.
Катюша снова затряслась в рыданиях, а Алена отвернулась, чтобы никто не видел ее собственных слез. Глупые мысли лезли в голову: если бы ей предложили выбрать между папкой и этой Машей-растеряшей, вернее, Катюшей-истерюшей, она бы…
Какой бы выбор она сделала, Алена предпочла не додумывать. Ей даже стало стыдно за себя. Нет, папку к жизни уже ничто и никто не вернет, и зачем думать, что могло бы быть… Когда-то, много лет назад, она так просила боженьку, чтобы мама выздоровела, чтобы ее страшная болезнь отступила, чтобы курсы лечения наконец-то оказали положительное действие. Отец однажды застал ее за самосочиненной горячей молитвой и долго кричал, что никакого бога нет, что все это глупости и суеверия, что надо надеяться на самого себя и на природу, а также на целительные силы человеческого организма.
А на кого или на что надеяться ей теперь? Ей двадцать шесть, и она потеряла отца, своего единственного близкого родственника.
Когда ближе к полудню Алена попала обратно в отель, там ее встретили коллеги отца. Ученые приносили ей соболезнования и выглядели шокированными. Но девушка заметила торжествующую ухмылку немецкого профессора и то, как француз, только что рассыпавшийся в цветистых комплиментах в адрес профессора Кочубея, уже смеялся, похлопывая по ягодицам одну из симпатичных ассистенток. А кореянка, нисколько не стесняясь, громко поинтересовалась у швейцарской ученой:
– Валерия, а кто же теперь станет главой нашей команды? Я считаю, что необходимо равенство, то есть вместо покойного русского профессора во главе экспертной комиссии должна стать женщина. – Она явно имела в виду себя.
Алена сделала вид, что не заметила всех этих бестактностей. Она сопроводила Катюшу, которая все еще была слаба и еле держалась на ногах, в номер, а затем спустилась в ресторан. Кусок в горло не лез, однако ей требовалось немного перекусить и выпить чашку обжигающего черного кофе, чтобы набраться сил.
По местному телевидению уже сообщали о гибели профессора из России, причем умудрились переврать фамилию. Высокий полицейский чин с одутловатым лицом и бегающими глазками заявил, что преступление будет раскрыто по горячим следам. Показали и мрачный переулок, в котором обнаружили тело профессора – в так называемом Ист-Энде, в районе «красных фонарей», недалеко от публичного дома и секс-шопов. Алена услышала за спиной беседу по-английски двух ассистентов, которые, видимо, ее просто не заметили:
– А что старик делал там? Чего он ночью поперся в Ист-Энд?
– Да не говори! Явно не для того, чтобы опыты в лаборатории ставить. А если опыты и ставил, так в постели шлюхи.
– Вот тебе и божий одуванчик! Ему ведь под шестьдесят было, а туда же! Если бы не шастал по злачным заведениям, не утолял свою похоть, никто бы на него в притоне не напал и по башке трубой не шандарахнул.
– Только почему убили-то? Могли бы просто ограбить и отпустить на все четыре стороны. Наверное, он с проституткой что-то не поделил. Может, гонорар за ее услуги зажал, она на него своего сутенера и натравила.
– Вот вам и гордость международной науки! Ходил по продажным девкам!
Алена развернулась, увидела вытаращенные лица сплетников и выбежала из ресторана прочь. Она вдруг почувствовала со всей определенностью, что осталась в мире одна, совершенно одна. Папка умер, и ничто не могло воскресить его!
Только почему ему пришлось умереть? Неужели бесстыдники, которые поливали грязью имя профессора Кочубея, правы? Что папка делал поздно вечером в столь опасном и порочном месте? Алена не хотела и думать об этом. Но ведь отец был человеком из плоти и крови, и с момента смерти мамы прошло столько лет... Она же сама в шутку намекала ему, что Катюша вскоре станет ее мачехой. Но одно дело, если бы папка снова женился, и совсем другое – предполагать, что он посещал… бордель.
Девушка вспомнила, как несколько дней назад сторонники коммунистов устроили митинг в Экаресте, требуя отменить захоронение короля Георгия, который был для них тираном и убийцей многих тысяч людей. В комиссию пришло даже несколько анонимных писем, в которых сторонники то ли троцкистов, то ли анархистов, то ли какого-то сумасшедшего молодежного ультралевого движения призывали экспертов добровольно сложить полномочия и отказаться участвовать в опознании останков коронованного палача. Иначе, мрачно предсказывали экстремисты, может всякое произойти…
Вот и произошло. Так, может, на папку напал один из подобных свихнувшихся на коммунистических идеях типов?
Рутина позволила Алене на какое-то время забыться. Странное дело – она занималась подготовкой транспортировки тела папки в Москву, а сама даже и не думала, что именно это значит. Как будто речь шла о чем-то повседневном.
От имени Академии наук Герцословакии ей выразили самые искренние соболезнования и заверили, что все формальности как юридического, так и финансового толка будут решены незамедлительно, что правительство страны возьмет на себя все расходы.
Денежные вопросы волновали Алену меньше всего. Она боялась войти в номер папки, однако требовалось собрать вещи: через несколько дней ей вылетать в Россию. В Герцословакии, которая ей прежде так нравилась, делать было нечего.
Катюша, несколько оклемавшаяся после шока, вызванного вестью об убийстве Павла Леонидовича, самоотверженно вызвалась помочь, но Алена отказалась – она боялась, что разревется, когда будет собирать папкины вещи. А слезливая Катюша заголосит вслед за ней, и тогда они будут на пару реветь как белуги.
Алена плакала, укладывая в чемодан вещи отца. И что делать с его гардеробом, с его одеждой? Кажется, вещи полагается раздать… Однако Павел Леонидович в бога не верил, над церковными обрядами потешался и утверждал, что если в чем попы и правы, так только в том, что у подлинного бога роскошная седая борода, но имя ему – Чарльз Дарвин.
Последними Алена собирала вещи с письменного стола. И вот на столешнице остался один папкин ноутбук. Девушка решила, что это уже не будет вторжением в личную сферу, если она включит его. Но компьютер оказался защищен паролем. Алена положила его в сумку и решила, что в Москве попросит какого-нибудь знакомого программиста взломать пароль. Вряд ли папка был бы против…
А тем временем, как доложила верная Катюша, игравшая роль шпионки в тылу врага, то есть среди коллег Павла Леонидовича, был избран новый глава научной комиссии по идентификации королевских останков. Как и ожидалось, почетный пост достался швейцарке Валерии Дорнетти.
– Мюнхенский профессор Хохмайер рвал и метал! Ведь он думал, что теперь уж точно его призовут в шефы. Ходят упорные слухи, что Павла Леонидовича посмертно наградят орденом… – рассказывала Катюша, и из ее глаз снова заструились слезы. Наконец она, шмыгнув носом, сказала виноватым тоном: – Ведь мне придется теперь искать нового научного руководителя. Павел Леонидович был ученым от бога, хотя сам в существование бога не верил! Алена, я за несколько дней до… трагического события отдала Павлу Леонидовичу первую часть своей третьей главы. Если тебе не сложно…
Алена вернула рукопись и подумала, что, как бы это ни было ужасно, жизнь продолжалась и без папки. Ученые коллеги по-прежнему занимались идентификацией останков, проводя заключительную экспертизу, Катюша искала нового научного руководителя, а она сама… Она сама вернется в Москву и продолжит работу в институте. Ей будет очень не хватать папки, но ведь ничего изменить нельзя…
* * *
За два дня до вылета в Москву Алена находилась у себя в гостиничном номере, когда вдруг в дверях появилась взволнованная Катюша и сообщила:
– Лаборатория горит! Господи, и что такое происходит?
Девушки включили телевизор, и там по одному из новостных каналов шла прямая трансляция из лаборатории Академии наук Герцословакии, старинного здания в классическом стиле, где работали в последние недели профессор Кочубей и его коллеги.
– Пока рано говорить о причинах возгорания. Вполне возможно, что пожар вызван неполадками технического характера, ведь последний раз капитальный ремонт данной лаборатории проводился в 1981 году, – вещал диктор, указывая дланью на объятое огнем здание, около которого стояло несколько пожарных машин. – Не исключается и версия террористического акта, которая, с учетом убийства профессора Павла Кочубея несколько дней назад, тоже заслуживает право на существование. Полиция пока воздерживается от комментариев. Как только что стало известно, по предварительным данным, удалось эвакуировать всех, кто находился в здании. Однако останки королевской семьи и расстрелянных вместе с ними приближенных по-прежнему находятся в лаборатории, и они, не исключено, спустя без малого семьдесят лет после расстрела будут уничтожены во время пожара, вместо того чтобы быть захороненными в кафедральном соборе…
Алена, не отрываясь, следила за тем, как пожарные сновали около здания, пытаясь локализировать пожар, грозивший перекинуться на соседние дома. Что это, совпадение или… или дело рук тех же самых сумасшедших радикальных элементов, которые напали на ее папку?
Ту же мысль высказал и корреспондент:
– И вот самые свежие новости – по словам очевидцев, за несколько минут до того, как пожарная служба зарегистрировала сообщение о возгорании в лаборатории, из здания выбежали два молодых человека, в руках одного из них была пустая канистра. Напомню: ряд левых организаций крайне негативно относится к перезахоронению останков короля Георгия и членов его семейства. В прошлом году был взорван памятник монарху, установленный на деньги Дворянского собрания, а в начале нынешнего года вандалы осквернили выставку, посвященную королеве Марии, которая проходила в Музее изящных искусств столицы…
Катюша Горицветова всхлипнула:
– И теперь еще выяснится, что Павла Леонидовича убил один из этих умалишенных. Как такое может быть? Неужели за столько десятилетий после расстрела короля страсти еще не улеглись?
Алена выключила телевизор со словами:
– Катюша, извини, но мне надо продолжить сборы. Ты ведь тоже вылетаешь в Москву?
– Конечно же, Алена! – закивала аспирантка. – Я хочу сопровождать Павла Леонидовича в последний путь! Господи, как все ужасно получилось…
Избавившись от надоедливой Катюши, Алена оглядела пустой номер отца. Вот и все, как будто… как будто никогда и не было человека! Чувствуя подкатывающие к горлу рыдания, Алена подхватила чемодан и сумку с ноутбуком и вышла в коридор, где едва не столкнулась с горничной, которая, по всей видимости, намеревалась убраться в номере.
– Номер свободен, – сообщила ей Алена.
Оставив вещи папки у себя, девушка вышла прогуляться. Но, побродив немного по улицам Экареста, поняла, что герцословацкая столица полна воспоминаний об отце. Здесь, на мосту, они сделали несколько фотографий. А вон там, около Старого королевского дворца, покупали открытки…
Девушка развернулась и кинулась обратно в отель «Савой». Ей хотелось одного: как можно быстрее покинуть чужую страну и оказаться в Москве. Но ведь и там каждая мелочь будет напоминать о папке! А как она почувствует себя в пустой квартире на проспекте Мира?
Алена постаралась не думать о том, что ее ждет дома. Она справится, потому что папка ожидал бы от нее именно этого. А если и не справится, то сделает так, чтобы никто не видел ее переживаний. «Папка, милый папка, как же мне тебя не хватает!» – думала девушка.
Она вышла из лифта и обнаружила, что дверь в ее номер открыта, а у порога стоит тележка с грязным бельем и щетками. Алена подошла к дверному проему и увидела молодую девицу в униформе, с которой едва не столкнулась недавно, покидая номер папки, та копошилась в ящиках стола, явно пытаясь что-то отыскать, что никак не походило на уборку номера. К тому же на плече у горничной висела сумка с папкиным ноутбуком. Ну это уж слишком! Мало того что в Герцословакии людей убивают на улице, так еще и горничные в приличных отелях нагло воруют дорогие вещи!
Алена оттолкнула тележку, направилась к горничной и сорвала у нее с плеча сумку с портативным компьютером.
– Я буду жаловаться дирекции отеля! – заявила девушка. – И не говорите, что вы стирали с ноутбука пыль, поэтому сумка и оказалась у вас на плече. Вы элементарно хотели его украсть. Как вам не стыдно!
Реакция горничной была странной – она резко толкнула Алену в грудь. Девушка отлетела на кровать. Затем горничная выхватила из ее рук сумку с ноутбуком и бросилась бежать. Несмотря на то что удар был чувствительным, Алена опрометью кинулась за нахалкой. Вот тебе и пятизвездочный отель «Савой»! Горничные не просто исподтишка обворовывают постояльцев, а совершают настоящие разбойные нападения!
Ноутбук был папкин, и Алена не намеревалась отдавать его воровке. Она выскочила из номера и увидела юркую особу почти в конце коридора. Еще мгновение, и та исчезнет на лестнице! Девушка схватила одну из щеток, прикрепленных к торцу тележки, и метнула ее, словно копье, в спину горничной. И, надо же, попала ей в спину! Алена была горда собой – даром, что ли, она в школе и институте играла в волейбол.
Воровка грохнулась на ковровую дорожку, а ноутбук, соскочив с ее плеча, пролетел несколько метров и приземлился около лифта. Двери его раскрылись, и из кабины появилась пожилая чета.
Алена поспешила к месту падения горничной, но та уже успела подняться и устремилась к лестнице. К счастью, ноутбук она схватить не смогла, потому что его уже держал в руках седой высокий господин в клетчатом пиджаке.
– Благодарю, это мое, – сказала Алена по-английски и взяла у него сумку с переносным компьютером.
Затем она отправилась прямиком к стойке администратора и пожелала немедленно переговорить с директором или управляющим. Когда Алена вкратце обрисовала ситуацию, ее тотчас проводили в кабинет к изящно одетой даме. Та выслушала Алену, принесла ей свои самые искренние извинения и заявила, что горничная, пытавшаяся ее обокрасть, будет передана в руки полиции.
– Госпожа Кочубей, мне очень стыдно. От лица нашего отеля я еще раз приношу извинения. Эта девица, как я понимаю, сбежала, в отеле она наверняка больше не появится, однако я тотчас попрошу продемонстрировать вам фотографии всех горничных, дабы вы могли идентифицировать преступницу!
Через несколько минут, попивая кофе с коньяком, Алена просматривала альбом с фотографиями горничных. Странно, но той, которая пыталась умыкнуть папкин ноутбук, среди персонала отеля «Савой» не было. А ведь она хорошо разглядела эту нахалку! Алене показали фотографии всех сотрудников и сотрудниц, но и среди них грабительницы не обнаружилось.
Дама-администратор вздохнула:
– Полиция вот-вот прибудет. Скорее всего, мы имеем дело с воровкой, которая под видом горничной проникла в наш отель и обчищала номера. И это уже прокол службы безопасности. Расследованием происшествия немедленно займутся. Хорошо, что тележка осталась около вашего номера, госпожа Кочубей. На ней могут быть отпечатки пальцев воровки, как, впрочем, и в вашем номере. Руководство отеля просит вас принять в качестве извинений нашу скромную компенсацию – бесплатное проживание в президентском люксе до конца вашего пребывания в «Савое».
Алена усмехнулась. Наверняка менеджер знала, что госпожа Кочубей через два дня покинет Экарест, поэтому и была такой щедрой. А если бы постоялица изъявила желание остаться в отеле еще на месяц или даже на год? Неужели она и тогда тоже с такой же милой улыбкой предоставила бы ей возможность бесплатно пользоваться президентским люксом?
Но девушка воздержалась от едкого замечания. В конце концов, женщина не виновата в том, что какая-то преступница решила обокрасть постояльцев. Поэтому Алена позволила перенести все свои и папкины вещи в самый шикарный и большой номер отеля, располагавшийся на последнем этаже. У нее теперь даже имелся собственный лифт, и пользоваться им могла только она при помощи особой электронной карты.
Однако эта приятная мелочь не особенно занимала девушку, потому что все мысли были занятии одним – смертью отца. Она-то готова ночевать даже в палатке под открытым небом, отказавшись от всяческой роскоши, лишь бы ее милый папка снова был жив и здоров.
* * *
За день до вылета в Москву Алена посетила Академию наук, чтобы уладить последние формальности, связанные с транспортировкой тела. Она получила необходимые бумаги, вице-президент академии высказал ей еще раз самые искренние соболезнования. Затем они немного поговорили о случившемся в лаборатории.
– Если бы я был суеверным, госпожа Кочубей, то заявил бы, что нас по пятам преследуют несчастья, – заметил вице-президент. – Сначала трагическая кончина вашего батюшки, а теперь пожар в лаборатории... К большому сожалению, были уничтожены многие уникальные аппараты стоимостью в сотни тысяч долларов. И самое печальное, огонь не пощадил и перевезенные в столицу останки королевской семьи и их приближенных. От скелетов теперь мало что осталось, разве что несколько обугленных костей. Однако для процедуры похорон это не так уж и важно.
– Известно ли уже, кто совершил поджог? – поинтересовалась Алена.
Ученый отрицательно качнул головой:
– К сожалению, в деле пока нет подвижек. Однако вы правы, госпожа Кочубей, имел место действительно поджог. Боюсь, что пожар каким-то непостижимым образом связан со смертью вашего отца. Эти экстремисты, желающие сорвать церемонию захоронения…
Неужели папка погиб от рук сумасшедших типов, отчего-то взъевшихся на короля Георгия спустя почти семьдесят лет после его гибели? Алене было очень обидно. Смерть папки можно было легко предотвратить. И почему они вообще выбрали его, а не, скажем, немецкого профессора или швейцарскую профессоршу? Только по причине того, что папка являлся руководителем группы ученых и его имя постоянно появлялось в прессе?
Вот о чем думала Алена, возвращаясь из Академии наук обратно в отель. Она бы могла пройтись по центру столицы, благо что было не очень далеко, но девушка предпочла воспользоваться метро. Три остановки – и она окажется в «Савое». Гулять по Экаресту она не желала – слишком еще свежи воспоминания…
Наступил час пик, экарестцы возвращались с работы. Алена стояла на подземной станции «Академия наук», ожидая поезда, который вот-вот должен был подойти. Наконец в туннеле загрохотало, послышался свист, сверкнули огни подъезжающего состава. Внезапно Алена почувствовала сильный толчок в спину. А затем еще один и еще. Кто-то элементарно пытался толкнуть ее на рельсы! Времени на принятие решения у девушки не было, она видела подкатывающийся поезд, мгновение – и она окажется внизу, под колесами…
Вдруг кто-то крепко схватил Алену за руку, и поезд пронесся в нескольких сантиметрах от нее. Девушка услышала недоуменные и укоряющие возгласы пассажиров. Ей что-то говорили, какой-то дяденька крутил пальцем у виска, а вальяжная дама, кажется, возмущалась тем, что сейчас молодежь даже в светлое время суток накачивается наркотиками под завязку и пытается броситься под поезд.
Но в том-то и дело, что Алена вовсе не пыталась броситься на рельсы! Ее элементарно спихивали под поезд! Да, да, толчок отнюдь случайным не был, некто ударил ее в спину целых три раза.
Девушка оглянулась и увидела высокого темноволосого мужчину с пронзительно-синими глазами, который все еще держал ее за локоть. Смутившись, он убрал руку, и Алена поняла – если бы не этот господин, лежать бы ей сейчас на рельсах. И наверняка она была бы сейчас или очень сильно искалечена, или, что вероятнее всего, мертва, разрезана на части тяжелыми колесами…
Алена забормотала слова благодарности по-герцословацки, потом перешла на английский. Из остановившегося поезда хлынул поток пассажиров, другой поток через несколько мгновений потек в обратном направлении. Алену оттерли от мужчины с синими глазами, и она испугалась: что, если кто-то снова ударит ее в спину? Девушка отошла с платформы в глубину станции и уселась на скамейку около колонны, пытаясь глазами отыскать своего спасителя. Но тот как в воду канул. Вероятно, зашел в этот злосчастный состав, который с воем и грохотом покинул станцию.
Чувствуя, как сильно колотится ее сердце, Алена несколько раз глубоко вздохнула. Она пропустила три или четыре поезда, потому что боялась подойти к краю платформы. И только когда очередной состав уже замер, быстро встала в конец очереди и одной из самых последних втиснулась в вагон.
Наконец она добралась до своего номера в отеле и долго стояла под горячим душем, чувствуя, что ее бьет озноб. В голове теснились недодуманные вопросы. Может, она вообразила бог знает что, и никто на самом деле не пытался столкнуть ее на рельсы? Зачем кому-то убивать ее? Глупости какие! А зачем кому-то понадобилось убивать выдающегося ученого и замечательного человека, ее папку?
Нет, надо как можно скорее уносить ноги из Герцословакии. Здесь ее преследуют одни несчастья и беды. Как будто судьба поставила перед собой цель уничтожить в течение нескольких дней сначала профессора Кочубея, а потом и его дочку. А помимо этого, еще и результаты кропотливой работы ученого по идентификации останков королевской семьи.
Алена не могла точно сказать, верит она в судьбу или нет. Во всяком случае, девушка не была в этом вопросе столь категорична, как ее отец. И даже иногда просматривала гороскопы в глянцевых журналах или в Интернете…
Вечером Алена встретилась с Катюшей, решив, однако, что не будет рассказывать о малоприятном инциденте в метрополитене. Аспирантка отца и так излишне впечатлительна и пуглива, не хватало еще, чтобы у нее случился истерический припадок.
Они недолго поболтали ни о чем, Катюша Горицветова выказала восхищение президентским номером, и девушки разошлись. Алена старалась не думать о том, что ожидает ее буквально через несколько часов. Тело профессора Кочубея помещено в свинцовый гроб, который из морга будет доставлен прямиком в аэропорт. Необходимые бумаги выправлены. Значит, завтра она попрощается с Герцословакией и покинет эту негостеприимную страну. Алена не желала больше возвращаться сюда! Потому что Экарест отныне и навсегда связан для нее со смертью папки…
* * *
Московский рейс был утренний, поэтому Алена встала рано, около половины шестого. Вещи уже собраны, оставалось только принять душ, заказать завтрак в номер и перекусить перед дорогой. В начале восьмого девушка спустилась на лифте вниз. Вещей у нее было немного – два небольших чемодана на колесиках, а также две сумки через плечо – одна со своими бумагами, другая с ноутбуком отца.
Администрация отеля «Савой» была настолько предупредительной, что предоставила в распоряжение Алены автомобиль с шофером, который доставил ее и Катюшу в аэропорт, – все бесплатно. Девушка, конечно, сообщила полиции о попытке обокрасть ее в гостинице, подав заявление и даже побеседовав со следователем, однако была уверена, что никогда больше не услышит ничего от правоохранительных органов Герцословакии – ни касательно попытки кражи ноутбука, ни касательно убийства папки. Здешняя полиция пользовалась дурной славой.
Девушка старалась не думать о том, что сама-то она будет сидеть в самолете, а гроб с телом папки будет находиться где-то под пассажирским салоном, в багажном отделении, возможно, прямо под ее местом.
Катюша Горицветова беспрестанно болтала, перескакивая с одной темы на другую, видимо стараясь отвлечь Алену от тягостных мыслей и стремясь сама взбодриться. Они выпили по чашке кофе с молоком в одном из баров, а затем отправились на паспортный и таможенный контроль.
Положив ручную кладь на «дорожку», Алена прошла сквозь рамку. Все было в порядке. Однако один из таможенников попросил по-английски вытащить ноутбук отца из сумки и включить его. Алена не понимала, зачем это нужно, но подчинилась требованию. Катюша, которая проходила осмотр через соседнюю рамку, уже наблюдала за Аленой сквозь стеклянную стену. Работники аэропорта тем временем копошились в сумке Алены и внимательно осматривали включенный ноутбук, о чем-то переговариваясь.
Девушку попросили отойти в сторону, к столику. Появился дородный усатый господин, который стал трясти ноутбук, а затем попросту взял его и унес в неизвестном направлении. Алена попыталась узнать у него, в чем дело, но господин в форме ничего не ответил, только кивнул на таможенников.
Один из них заявил Алене, что возникли непредвиденные осложнения и что ноутбук должен быть осмотрен специалистами. Девушка все старалась узнать, об осложнениях какого рода идет речь. Она точно знала, что в ручной клади у нее ничего запретного нет. Таможенники отделывались общими фразами и не пропускали Алену в зал ожидания.
Паспорт вместе с посадочным талоном тоже был у таможенников, и Алене ничего не оставалось иного, как покорно ждать в сторонке. Катюша пыталась прорваться к ней, но ее не пускали. Алена сжимала руки в кулаки, заклиная себя не зареветь. Чего хотят эти типы? Вероятнее всего, одного – денег. Намеренно прицепились, вымогая взятку. И снова это произошло с ней! У нее оставалось немного здешней валюты, а также три купюры по сто евро. Алена была готова отдать все, лишь бы ее пропустили.
Наконец невысокая дама в форме и с рацией в руке подошла к ней и объявила на ломаном русском, что Алена должна проследовать за ней. Девушка так и сделала, бросив последний взгляд через стеклянную стену на недоумевающую Катюшу.
Они попали в длинный коридор и оказались в небольшой комнате без окон. Дама указала Алене на стул около квадратного стола и заявила, что сейчас с ней поговорят. Алена потребовала сообщить ей причину, по которой ее не пропускают в зал ожидания и конфисковали ноутбук, но дама уже сделала вид, что не понимает по-русски. Алена повторила свои претензии по-английски и по-немецки, но работница аэропорта быстренько вышмыгнула из комнаты. Послышался скрежет поворачивающегося в замке ключа. Дернув ручку, Алена убедилась в том, что ее заперли.
Девушка принялась ходить по комнате. Если бы она уселась на стул, то это выглядело бы так, будто она подчинилась, покорилась своей судьбе. А Алена не собиралась покоряться! Если из-за местных взяточников и крючкотворов она пропустит рейс на Москву, то им несдобровать! Герцословакия просто мерзкая страна, в которой все идет наперекосяк! Пусть не думают, что смогут отделаться стандартными извинениями! Она потребует объяснений, пожелает встретиться в российским послом, подаст в суд на работников аэропорта, в конце концов! Потому что ее удерживают, как преступницу, ничего не объясняя! Алена знала, что ни в чем не виновата, в ее багаже нет ни бомбы, ни наркотиков, ничего другого запрещенного к вывозу. Но отчего же ее заперли в этой комнатушке и забрали документы? Время тянулось бесконечно долго. Алена то и дело посматривала на наручные часики. Вот уже скоро и посадку объявят, а она все еще торчит здесь, и никто, кажется, не намеревается ее выпускать или хотя бы объяснить, в чем же дело...
Алена снова дернула ручку и принялась барабанить в дверь.
– Немедленно выпустите меня отсюда! – кричала она. – Я желаю получить разъяснения! Это самый настоящий произвол! Я на вас всех в суд подам!
Но никто на ее пламенные призывы не отозвался. Девушка, ощущая жажду, опустилась на пол рядом с дверью. Самолет вот-вот должен подняться в воздух. Выходит, что она не улетит в Москву, во всяком случае, своим рейсом. Алена заплакала – сказались стресс и напряжение последних дней. Она проклинала Герцословакию, Экарест, Академию наук и отчего-то короля Георгия Любомировича. Вот сумел бы тот, как некоторые из его родственников, сбежать за границу, тогда бы некого было и идентифицировать! Папку никогда бы не пригласили в эту чертову балканскую страну, и никакой бы трагедии не случилось. И отчего все так плохо и беспросветно?
Внезапно до слуха девушки донесся звук поворота ключа, и дверь приоткрылась. Размазывая по щекам слезы, Алена вскочила с пола, ринулась к выходу и увидела мужчину в униформе, который проскользнул в комнату и, прикрыв за собой дверь, приложил палец к губам. Ну надо же, ей еще запрещают плакать! Вы только посмотрите!
