скачать книгу бесплатно
Ярость херувимов
Антон Валерьевич Леонтьев
Авантюрная мелодрамаВедьма по недоразумению Ада Булгакова
Ада – мелкая сошка в крупном издательстве, приставленная к капризной и стервозной писательнице Водопьяновой. Вместе с ней Ада попадает на закрытую вечеринку в честь прилетевшей в Москву самой богатой и знаменитой писательницы мира и случайно становится свидетельницей убийства звезды. При этом сумочка жертвы, за которой охотились преступники, оказывается у Ады, а в ней она находит страшненькую тряпичную куколку. Поиск в Интернете проясняет: это так называемая агатка, лучшая помощница каждой ведьмы. Вообще-то Ада не верит в ведьм, но вдруг ее желания, высказанные вслух, начинают исполняться…
Новой книгой «Ярость херувимов» известный писатель Антон Леонтьев открывает авторский цикл авантюрно-мистических романов – «Ведьма по недоразумению Ада Булгакова». В руки Ады случайно попадают старинные артефакты, принадлежавшие могущественным ведьмам. Прежде Ада не только не верила в колдовство – она даже не думала о нем. Но теперь самые странные ее желания начинают сбываться, и это подталкивает девушку к тому, чтобы разобраться в происходящем.
Книги Антона Леонтьева – великолепные авантюрные романы, истории необычных и сложных женских судеб. Увлекательный интригующий сюжет, яркие запоминающиеся образы героинь, легкий авторский стиль, загадка личности самого автора – все это определило успех книг Антона Леонтьева среди сотен тысяч поклонников.
Антон Валерьевич Леонтьев
Ярость херувимов
– Мамочка, с ведьмами знаться я не буду!
– Детка, ведьм ведь немало повсюду.
«Вальпургиева ночь». Виллебальд Алексис
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Леонтьев А., 2022
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2022
* * *
«Ведьма, сущая ведьма!»
Именно так. Трясущаяся рыжеволосая женщина, которая стояла напротив Ады и, закатив глаза, изрыгала самые отборные (хотя и вполне себе литературные) ругательства в ее адрес, была самой настоящей ведьмой.
Ну, и по совместительству одной из наиболее успешных писательниц современной России.
Внезапно «ведьма», которую звали Лариса Георгиевна Водопьянова, остановилась и, распахнув свои дивные очи, проскрипела:
– Чего-чего?
И к своему ужасу, Ада поняла, что она в сердцах назвала Ларису Георгиевну ведьмой, сущей ведьмой не только в мыслях, а и вполне себе вслух.
– Милочка, я к вам обращаюсь! Вы чего-чего сказали в мой адрес? Как вы меня только что назвали?
Ада нечаянно изрекла то, что давно вертелось на языке, вероятно, не только у нее: характер у писательницы Водопьяновой был прескверный, о чем в издательстве отлично знали все.
Однако одно дело подумать, а другое – сказать в лицо самой этой писательнице.
А по совместительству ведьме, сущей ведьме.
И ладно бы являйся Ада главной в редакции или хотя бы женой директора издательства, в котором бешеными тиражами выходили любовно-мистические опусы писательницы Водопьяновой, пользовавшиеся отчего-то огромной популярностью у невзыскательной публики.
Но нет, она не была ни директором, ни его женой или хотя бы любовницей. Всего лишь младший редактор, одна из многих, самая мелкая сошка и крохотный винтик в гигантском механизме крупного московского издательства «Ктулху».
А писательница Водопьянова, которая, скривив карминный рот и уставившись на нее, тяжело дышала, явно ожидая ответа, от которого зависела если не жизнь самой Ады, так ее последующая карьера – это точно! – была звездой, генерировавшей год за годом огромные тиражи, правда, в последнее время уже падавшие, имела армию многомиллионных поклонников в России и за рубежом (в массе своей среди именно этой самой невзыскательной публики, в первую очередь дам средних лет и такого же достатка), и, по упорным слухам, обладала самым скверным характером среди всех ваятелей вечного и прекрасного, с которыми сотрудничало издательство.
То есть ведьмой, сущей ведьмой, как и было сказано.
Понимая, что ненароком поступила так, как ей не было дозволено, хотя бы по причине ее мелкой должности и полного отсутствия влияния в «Ктулху», Ада, не желая быть уволенной в одночасье (а в том, что такое случится, она не сомневалась: писательница Водопьянова наверняка устроит скандал, потребует избавиться от грубиянки и не успокоится до тех пор, пока Ада не потеряет работу), чарующе улыбнулась и, чувствуя, что сердце ушло куда-то в район пяток, ответила:
– Ну конечно, ведьма, сущая ведьма, кто же еще!
Писательница Водопьянова, женщина массивная, неопределенного (по причине ряда не самых удачных пластических операций) возраста, в своей любимой домашней хламиде, которая, как она упорно повествовала в интервью, обеспечивала ей вдохновение во время творческого процесса (судя по падающим тиражам – не особо), вознесла к горлу унизанные разноцветными перстнями длинные пальцы и в остолбенении повторила:
– Милочка, как вы посмели меня назвать?
Было бы сенсацией года ответствовать, что уши Водопьяновой, в которых покачивались массивные бриллиантовые серьги, последствие некогда умопомрачительных тиражей, оставшихся в далеком прошлом писательницы, только что закатившей Аде форменный скандал из-за самого настоящего пустяка – закатывать скандалы она обожала, и все, как на подбор, из-за самого настоящего пустяка – ее не подвели и она все отлично слышала. А затем хорошо было бы громко хлопнуть узорчатой дверью подмосковного шале (еще одним продуктом тех самых миллионных тиражей, впрочем, давно уже недостижимых), в котором они, собственно, и находились, и с высоко поднятой головой гордо отправиться восвояси.
В безработицу и безденежье.
Но позволить себе такого Ада, конечно же, не могла, потому что понимала: это было бы верхом неблагоразумия и, более того, профессиональным самоубийством. Она ведь слышала крайне страшные, но от этого не менее правдивые истории об ужасной мести на редкость злопамятной и кошмарно зловредной писательницы Водопьяновой, которая в аналогичных случаях следила за тем, чтобы личности, посмевшие действовать ей на нервы или, чего доброго, оскорбить ее, уже никогда и нигде не нашли работы – по крайней мере, в издательском бизнесе.
– Да, Лариса Георгиевна, это именно так! – произнесла Ада, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более твердо, но одновременно почтительно, и чувствуя, что ее начинает слегка колотить.
Ее уволят в тот же момент, как писательница Водопьянова, приложив к уху с массивными бриллиантовыми серьгами, свидетелями ее былых литературных побед, изукрашенный стразами смартфон, позвонит напрямую владельцу «Ктулху», с которым – как же иначе-то! – она на «ты», и потребует «избавить ее от этой юной хамки, надерзившей и сбившей вдохновение».
– Эта несчастная Софья Скорпионова – ведьма, сущая ведьма! Вы ведь согласны?
Это был ее единственный шанс. Софья Скорпионова, печатавшаяся в издательстве-конкуренте, была злейшим врагом и многолетней соперницей писательницы Водопьяновой. Кроме того, очень много лет назад (и одна, и другая ваятельница бестселлеров были, мягко говоря, уже не первой молодости, и, если уж на то пошло, даже и не второй) писательницы считались дальними родственницами и закадычными подругами. А еще обе поочередно побывали супругами одного и того же мужчины, что, собственно, и развело их по разные стороны баррикад.
Литературных, любовных и личностных, само собой.
Встречаясь в свете, обе дамы не стеснялись устраивать столь любимые желтой прессой грандиозные скандалы, обвиняя друг друга во всех смертных грехах, а помимо этого во взаимном плагиате, полном отсутствии совести и таланта, а также в абсолютной бездарности и тотальной ничтожности.
Обе обожали подобные сцены, им они требовались, в том числе и для того, чтобы опять оказаться в заголовках сомнительных СМИ.
Что, однако, ни в коем случае не отрицало того простого и непреложного факта, что писательницы в самом деле люто ненавидели друг друга.
Напряженные черты оптимизированного пластическими хирургами лица писательницы Водопьяновой несколько разгладились, и она уже более спокойно спросила:
– Софка? Она-то здесь при чем?
Ада, благополучие которой сейчас зависело от изворотливости и буйства фантазии, понимая, что почти вывернулась из скользкого оборота, почтительно (с писательницей Водопьяновой всегда надо было разговаривать именно так – почтительно, причем лучше всего потупив глаза) произнесла:
– Ну ведь ее, увы, весьма опрометчиво также пригласили на сегодняшний прием…
Она имела в виду грандиозное, намеченное на вечер текущей сентябрьской пятницы, тринадцатого, действо в самом роскошном отеле столицы. Звездой мероприятия должна была стать не писательница Водопьянова и даже не ее врагиня и злейшая конкурентка и какая-то там троюродная (или что-то подробное) сестра Софка, а зарубежная богиня тривиальной литературы, автор мегабестселлеров, прибывшая по приглашению «Ктулху», обладавшего эксклюзивной лицензией на издание на постсоветских просторах всех ее произведений, в российскую столицу для участия в завершавшейся сегодня книжной ярмарке. Первая женщина, заработавшая при помощи своих книг о девочке-волшебнице миллиард, причем в свободно конвертируемой валюте, а с учетом голливудских экранизаций, наверное, и поболее, апофеоз ночных кошмаров писательниц Водопьяновой и Скорпионовой, великая и неподражаемая Лоретта ди Сан-Марко! Английская писательница, родившаяся и выросшая на Мальте, жившая в собственном замке в Шотландии, возведенная британской королевой за свои литературные заслуги в наследные баронессы, носившая итальянскую фамилию своего никому не известного бывшего швейцарского мужа!
Писательница Водопьянова, скуксившись (насколько это позволяло ее изуродованное пластическими хирургами лицо) и подзаборно выругавшись, извлекла из кармана своей домашней, дававшей ей творческое вдохновение, хламиды сверкающий смартфон и, приложив его к уху, завопила:
– Миша, это ты? Мне тут эта дуреха говорит, что Софка на прием с Лореттой тоже приглашена? Как такое может быть? Нет, я тебя русским языком спрашиваю, как это возможно? Что она делает? Звезда российской литературной сцены только одна – я!
Выплыв из аляповато обставленной гостиной своего подмосковного шале, писательница Водопьянова, позвонившая не кому-нибудь, а сразу владельцу «Ктулху», оставила Аду в гордом одиночестве.
Девушка, понимая, что в этот раз пронесло и ее не уволят, по крайней мере сегодня, в изнеможении опустилась в кресло – и услышала недовольное мяуканье, громкое фырканье, заодно ощутив впившиеся в спину острые коготки.
Так и есть, одна из десяти любимых кошек писательницы Водопьяновой, которые и были истинными хозяевами подмосковного шале авторши многомиллионных (во всяком случае, некогда) тиражей, перекормленная хвостатая тварь, сверкая глазами и урча не хуже своей хозяйки, спрыгнула на ковер и выбежала прочь.
Кошки были под стать писательнице (или это она была под стать своим невоспитанным и избалованным питомцам?), и девушка поняла, что снова рисковала быть уволенной: если бы Лариса видела, как она нечаянно едва не раздавила одну из ее любимиц, без промедления вышвырнула бы Аду прочь.
Именно такое произошло с ее непосредственной предшественницей, которая была, как теперь и сама Ада, девочкой на побегушках, а по совместительству грушей для битья и мусорным ведром для вечно пребывающей в плохом настроении писательницы Водопьяновой. По требованию которой ее и выгнали с работы в издательстве.
Закрыв на несколько мгновений глаза и попытавшись расслабиться, Ада подумала, что если бы писательница Водопьянова ее уволила, то этому кошмару настал бы конец, она бы была избавлена от общества вздорной и крайне злобной особы.
Ведьмы, сущей ведьмы.
Но вместе с этим Ада потеряла бы и заработок, весьма солидный для самой мелкой редакторской сошки, а также призрачную возможность, выказав на водопьяновской стезе свой стальной характер и неподражаемые деловые и личностные качества, сделать дальнейшую карьеру в «Ктулху».
Впрочем, отчего призрачные – ведь непосредственная начальница Ады, сюда ее и направившая, когда-то тоже была на побегушках у Ларисы и, с честью выдержав эту муку, сумела подняться на ступень выше.
И непосредственная начальница ее непосредственной начальницы тоже.
А раз так, если имелись реальные люди, сумевшие пережить тайфун под названием Лариса («О да, Лариса Георгиевна, вы абсолютно правы, я дура, каких еще поискать надобно, а вот ваш черный кофе и сигарета») и даже вскарабкаться по карьерной лестнице, то чем Ада хуже?
Но были и другие, чьи имена предали вечному забвению, примерно как неугодных египетских фараонов и свергнутых римских императоров: те, кого писательница Водопьянова потребовала уволить и растерзала в клочья.
Как ее непосредственную предшественницу, которую Ада даже неплохо знала и которая в итоге, помыкавшись то тут, то там, так и не нашла работы ни в одном другом издательстве, была вынуждена выйти замуж и поспешила забеременеть, дабы отыскать для себя новую стезю.
Ну, если Аду уволят, она тоже сможет выйти замуж – хотя, в отличие от ее непосредственной предшественницы, у нее нет состоятельного молодого человека.
Хотя постойте же, у нее же есть Стасик!
При мысли о Стасике, своем бойфренде и почти женихе, Ада горько вздохнула. Ну да, у них дело шло, судя по напряженным отношениям, не к свадьбе, а к расставанию.
И если ее уволят, то не исключено, что Стасик, банковский аналитик, недавно действительно пошедший на повышение и ставший начальником, хотя бы и мелким, не только не поддержит подругу морально и финансово, но и заявит, что «пришло время поговорить по душам, девочка моя, и принять правильное решение».
Ну да, девочка моя – так он всегда обращался к ней. Причем когда она в ответ называла его мальчик мой, это ему ужасно не нравилось.
Не хватало еще, чтобы она в один день потеряла и работу, и жениха. Вернее, бойфренда, который отнюдь не намеревался делать ей предложение и переходить в статус законного супруга.
Печалиться по этому поводу Ада, девушка современная и независимая, не намеревалась, ну, а если все же да, то всего лишь чуть-чуть, или, быть может, немного больше, потому что Стасика она все же любила.
По крайней мере, в начале их длившихся уже третий год отношений – точно.
А вот сейчас?
Еще до того, как она сумела прийти к какому бы то ни было ответу на этот крайне экзистенциальный вопрос, на пороге гостиной появилась писательница Водопьянова, уже завершавшая разговор с издателем Мишей и пребывающая, как водится, в крайне дурном расположении духа.
– Где мой черный кофе и сигарета? – произнесла она беспрекословным тоном, и Ада, смекнув, что писательница зла на нее уже не таит и увольнять прямо сейчас не намеревается, бросилась выполнять ее желание.
Когда через пару минут Лариса, получив двойной эспрессо, приготовленный в кофейном автомате на кухне, а также ментоловую сигарету, в сопровождении своих хвостатых любимиц удалилась, попыхивая пахитоской, на террасу – уже снова телефонируя кому-то и жалуясь, что Софка также будет на приеме, – Ада, улучив момент, вернулась на кухню, где ткнула пальцем в одну из кнопок на кофейном автомате.
– Вы, быть может, тоже хотите? – спохватилась она, обращаясь к экономке писательницы Водопьяновой, Марии Филипповне, сновавшей по огромному помещению, заполненному аппетитными запахами: готовился обед, а покушать писательница ой как любила, придерживаясь мнения, что на голодный желудок вдохновение не приходит.
Та, качнув головой с короткими седыми волосами, ответила:
– Нет, спасибо, я уж лучше чаю. Ну что, сегодня не в духе?
Ада, наблюдая за тем, как горячее молоко струится в бокал, кивнула.
Экономка, что-то кромсая, продолжила:
– Впрочем, о чем это я, когда она в духе. Хотя, в сущности, Лариса Георгиевна – неплохой человек, только глубоко несчастный.
Ада едва не выронила из рук бокал с обжигающим латте макиато. Это писательница-то Водопьянова – глубоко несчастная? Несмотря на ее катастрофически падающие тиражи, зарабатывала она, благодаря своим старым книгам, о-го-го, точнее даже, о-го-гошеньки. Ее новые произведения, как водится, с мелодраматично-мистически-мармеладной начинкой, хоть и сползли, причем уже давно и прочно, с первых, вторых и даже третьих позиций в списке бестселлеров, но еще пользовались любовью многочисленных поклонников, опять же, женщин средних лет и такого же достатка, и тоже неплохо продавались. Посему писательница обитала в собственном подмосковном шале, коллекционировала раритетные драгоценности и только на прошлой неделе выгнала взашей молодого любовника, когда узнала, что тот ходит на сторону, причем тоже к любовнику.
В общем, жизнь если не литературной императрицы, так хотя бы королевишны или курфюрстины была не без терний, но в общем и целом – вполне недурственна. Она вполне комфортно протекала в окружении десятка подобострастных кошек, заботливой экономки, поварихи и «ктулхушников», как пренебрежительно и прямо в глаза писательница Водопьянова именовала работников издательства, готовых выполнять все ее заскоки. Включая очередную девочку на побегушках, боксерскую грушу и грелку для Тузика (вернее, для Ларисы Георгиевны): юную, рыжеволосую, робкую Аду Булгакову, младшего редактора отдела любовной и мистической прозы издательства «Ктулху», направленную непосредственной начальницей, уже прошедшей это испытание, в пещеру к огнедышащему дракону.
Вернее, в подмосковное шале к попыхивавшей ментоловыми сигаретами писательнице Водопьяновой.
Которая, как утверждала ее экономка и повариха, была глубоко несчастным человеком.
– Точно глубоко несчастный? И насколько именно глубоко? Глубже Марианской впадины или еще нет? – произнесла, осторожно отхлебывая обжигающую пену, Ада, а экономка со вздохом ответила:
– Ну, я ведь давно у нее работаю, знаю Ларису Георгиевну как облупленную. Конечно, характер у нее не сахар, но если бы у нее в личной жизни все было получше, то и к окружающим она относилась бы поспокойнее.
Ада подумала о смазливом накачанном любовнике, персональном тренере, которого писательница Водопьянова после его случайно вскрывшихся шашней со скандалом (вопли, визги, выдернутые волосы) выставила за дверь.
Точнее, своей бриллиантовой рукой выбросила.
– Ну, с Аркашей ей не повезло, конечно…
Мяукая, на кухню вбежали сразу три кошки – две белые и одна черная.
– Что, красавицы, кушать хотите? Сейчас вам мамочка даст!
Наблюдая за тем, как кошки жадно набрасываются на миску с едой, которую им заботливо поставила на пол экономка, Ада подумала, что даже статус этих хвостатых существ в подмосковном шале писательницы Водопьяновой намного выше, чем ее собственный.
Ну, все где-то и когда-то начинали! Как сказала ее собственная непосредственная начальница, главное – продержаться первые полгода, а потом будет легче. Она-то знала, о чем вела речь.
Или Лариса ее уволит, или полюбит.
Причем Ада даже не знала, что будет хуже: ужасный конец или ужас без конца.
Третьего не дано.
– Ну, при чем тут этот вертопрах. Нет, я о другом. Лариса Георгиевна, которую я еще девочкой знала, всегда мечтала стать серьезным литератором, а в итоге ваяет глуповатые опусы для домохозяек. А у нее ведь талант, может, не самый большой, но явный. А она растратила его на все эти побрякушки, мирскую славу и тусовочную суету. А ведь могла быть стать настоящей писательницей!
Ада замерла, так как заметила, что на кухню явился объект филиппики экономки: сама писательница Водопьянова. Причем, судя по всему, она уловила реплику прислуги.
