скачать книгу бесплатно
– Конечно, конечно! – торопливо заговорил я. – В ближайшие дни я попрошу маму приготовить для тебя, и для меня тоже, между прочим, что – нибудь вкусное – привкусное. Я так люблю мамины оладушки и чай с малиной. Идет?
Дымок восторженно кивнул своей мордой: «Вот это по – нашему, когда стараешься все сделать для друга. Все – таки хорошо, что у тебя есть я. Вот и еще один повод для тебя отлично покушать!»
Глава 5. Я – парикмахер
После посещения заводика и знакомства Дымка с мамой мы вернулись в наш уютный дом. Я решил навести псу чистоту и блеск, как и подобает собаке с хорошими воспитанными манерами. Отчистить! Отмыть! Убрать противный запах! Придать свежесть!
Катя Христьян, 10 лет
Во дворе папа соорудил самодельный душ. Поставил на столбах на высоте бочку, врезал внизу бочки кран. Набирай воду из шланга в бочку, вода под солнцем нагревается, открывай кран, и льется теплая, а порой и просто горячая вода.
Я завел Дымка под душ, повернул кран, полилась неторопливыми струйками теплая вода. Пес отфыркивался, крутил головой, но видно было, как нравится ему эта водная процедура. Я несколько раз намыливал кожу собаки и кое – где сохранившуюся шерсть хозяйственным мылом, смывал водой. В самом конце я помыл Дымка глицериновым мылом. Пес не рыпался. Не вырывался. Мытье явно было ему по нраву. Он легко улыбался, а его хвост чем – то напоминал короткий поливочный шланг – так он умудрялся им разбрызгивать воду.
Ульяна Душина, 10 лет
Вот я закончил мыть собаку, насухо вытер ее двумя полотенцами. Теперь предстояла самая сложная и кропотливая работа – расчесать пса. Я взял в руку большую расческу, которой папа чесал овец, и начал старательно наводить порядок на теле пса. Как ему нравилась эта процедура, ведь он чувствовал, как легко начинает дышать тело, поэтому только повизгивал и качался из стороны в сторону от наслаждения.
Мне казалось, что со временем из меня выйдет неплохой парикмахер, так уверенно я держал расческу и осторожно, не причиняя боли псу, распутывал шерсть.
Я старался объяснить, как я вижу нашу дружбу. Пес только напрягал спину, чтобы я хорошенько расчесывал его Но сначала затронул вопрос, как я понимаю, не очень приятный псу.
– Вот смотри, у меня есть мама и папа, которые очень любят меня и всегда обо мне заботятся. А у тебя семьи нет, нет дома, не помнишь ты ни мамы своей, ни папы. Бездомный и можно сказать – безродный. В общем, сирота конченная, круглая. Не познал ты ни любви, ни ласки, ни заботы.
Дымок мотнул головой, было такое ощущение, что мои слова причиняют ему страдания. Затем собака подняла глаза, казалось, в них блеснули едва заметные слезинки. Ее взгляд говорил мне, что наконец – то в лице этого мальчугана, так заботливо работающего над созданием ее престижного внешнего вида, она нашла человека, который понимает, как непросто ей жилось на белом свете, и который жалеет ее.
Подбодренный участливым взглядом дворняги, я продолжил:
– А вот друзей у меня нет. Настоящих. Мои сверстники любят подшутить надо мной, обидную кличку на всех перекрестках деревни кричат. Ты же еще не слышал?
Дымок покачал головой, давая понять, что не слышал; затем задумчиво уставился в землю, пытаясь понять, как это неприятно, когда у тебя есть такое прозвище.
– Поэтому я считаю своими настоящими друзьями только маму и папу, но они взрослые и не всегда меня понимают, да и времени на меня у них почти нет – работа, большое хозяйство дома, вот и трудятся с раннего утра до самого позднего вечера. Я стараюсь им не мешать, лишний раз не попадать на глаза.
Пес вскинул торчком уши, выгнутые широкие брови выразили удивление: так много работают родители? И не устают?
– Конечно, мой милый пес, в нашей семье выпадают свободные часы, когда мы все втроем садимся за стол, кипит самовар, ароматно пахнет испеченными мамой булочками, и разговариваем, рассказываем смешные истории, забавляемся играми в лото, порой – картами. Самое приятное для меня – когда мама садится поудобней на диване, открывает книгу со сказками и читает мне, а я мысленно переношусь в тот сказочный мир, воображаю себя героем, который спасает заколдованную принцессу. И удивительное: всегда в моих представлениях рядом со мной находилась верная собака, поэтому, видимо, не случайно ты появился у меня, Дымок!
Дымок уставил на меня неподвижный взгляд, такой пристальный, словно что – то хотел сказать.
– Что ты хочешь мне сказать? – поинтересовался я.
Дымок все не сводил взгляда, все смотрел и смотрел.
– Думаешь, не случайно мы встретились? Думаешь, сначала я придумал тебя, а потом Бог исполнил мою просьбу?
Дымок все не сводил с меня напряженных глаз – чихнул раз за разом от волнения.
– Значит, ты согласен со мной, что не случайно появился в моей судьбе? Как это здорово, когда мы вместе одинаково думаем!
В порыве детских чувств радости я крепко схватил морду пса обеими руками и расцеловал в чистые и свежие щеки.
Сабина Бабаева, 9 лет
Я оглядел пса со всех сторон. После водных процедур и расчесывания он выглядел на славу. Шерсть стала чистой и волнистой. Провел рукой по ней – ощутил приятную свежесть в ладони, словно я опустил руки в речку; шерсть мягко поддавалась движению пальцев, а затем выпрямлялась веером, когда рука продолжала движение вперед.
Тощий был пес, тело просвечивалось через тонкую кожу. Но дай время, откормлю, на поросеночка будет похож.
И все ж Дымок выглядел теперь нормально, словно действительно побывал в собачьей парикмахерской, и над его обликом трудились самые искусные мастера. Он это понимал, весело скалил свои кривые зубы, несколько раз потряс худосочное тело, будто демонстрируя мне свою ухоженность. Даже маленький хвост как – то приободрился, встал торчком и не спеша, так, с ленцой, качался из стороны в сторону. Глаза собаки смотрели с прищуром из – за солнца, а потому взгляд его казался и озорным, и плутоватым.
Можно было запускать Дымка и на конкурсы, и в дом. Запах бездомной собаки, такой вонючий и противный, исчез. Теперь Дымок в прямом смысле благоухал ароматами мыла. До чего же мне было приятно видеть результат моих стараний, да и Дымку надо выразить благодарность: вел себя достойно, не вырывался из рук, не лаял, не извивался, словно в лихорадке. Лишь иногда, когда моя расческа грубо впивалась в его шерсть, задевая кожу, он глухо ворчал. Так ворчат дедушки, когда внуки слишком расшалятся.
Во двор вошел папа.
– Папа, папа, посмотри на Дымка. Как он выглядит?
– Просто как новенький! – папа широко улыбнулся мне и Дымку. – Глаз не оторвешь. Прямо красавец.
Саша Никитенко. 10 лет
Дымок понял, что папа оценил его внешний вид как образцовый, значительный, и улыбнулся в ответ. А затем вразвалочку подошел к нему, ткнулся носом в ноги и прилег.
– Как пахнет от него ароматно, словно он купался в ванной с хорошим одеколоном, – отметил папа, почесывая собаку за одним ухом. Дымок поднял морду, посмотрел с благодарностью ему в глаза.
Глава 6. Первая и главная потеря
Только одного мне не рассказал папа: у мамы было больное сердце. Когда она решила родить ребенка, врачи предупреждали, что у нее слабое сердце, и оно может не выдержать. Однако мама не испугалась. Вот такая она была смелая – и я появился на свет… Но сердце ее стало болеть сильнее. Я замечал, что мама неожиданно бледнела, начинала тяжело и прерывисто дышать, но всякий раз успокаивала меня, что просто она перетрудилась и у нее закружилась голова. Я этому верил и не задумывался, почему мама иногда плачет потихоньку…
Мы с Дымком были в доме, когда вдруг около дома раздались тревожные голоса, забегали люди, папа быстро выскочил на улицу и вместе с двумя женщинами побежал в сторону заводика.
Беспокойно стало у меня на сердце, словно обручем сжало его. Что – то с мамой? Дымок неожиданно вскинул голову и потихоньку заскулил. В доме повисла тревога.
– Дымок, за мной, побежали за папой, – закричал я. – Надо быстрей на завод, что – то случилось с мамой.
Мы выскочили из дома, быстро скатились по ступенькам и по пыльной, изнывающей от духоты улице помчались туда, где работала мама.
Когда я и Дымок, проскочив ворота завода, очутились около конторы, было уже поздно… Моей мамы не стало, она умерла прямо в конторе от внезапно сильного приступа сердечной боли.
Папа еще успел, он увидел маму в самые последние секунды жизни, она прижала его руку с груди, тихо – тихо молвила: «Береги сына…». И красивые ярко – голубые глаза мамы закрылись навсегда…
– Мой родной папа, – я подошел к нему, обнял его за пояс, плотно прижался. Его било от переживаний. – Я с тобой, я очень люблю тебя. Вместе мы – сила, а с нами еще и Дымок!
Я, сын, утешал своего папу, вселял в него силы, придавал уверенность.
Папа перестал плакать, крепко – крепко обнял меня и поцеловал в мокрую щеку.
– Мама видит нас, – сказал уверенно папа, – она любуется нами, нашей дружбой. Она знает, как мы скучаем по ней, как любим ее, как часто говорим о ней, рассказываем ей смешные истории, которые она так любит.
Вот так в один день я приобрел настоящего друга и потерял маму…
В эти скорбные для меня и папы дни милый пес помогал нам превозмочь боль и горечь потери самого родного человека, не отходил ни шагу, слизывая бережно теплым шершавым языком слезы с наших глаз.
Китик Г., гимн.1
Глава 7. Победа Дымка
Так мы и остались втроем: я, папа и Дымок. Как – то чувствовал себя сиротливо наш милый дом, в котором раньше всегда царила чистота, пахло вкусно мамиными оладушками и наваристым борщом.
Через несколько дней после похорон мамы я вышел вечером во двор. Небо было ясное, множество звезд, которые Творец зажег во Вселенной, чтобы люди не чувствовали себя одиноко, освещали мое грустное сердце. Ветер стих, тишина закутала вечер в свое бархатное одеяло. Я поднял голову вверх, звезды несли мне свет сквозь тайны веков и мироздания.
– Мама, – произнес я, будто она рядом, вот здесь, около моей правой руки стоит, – Папа очень по тебе тоскует, и я тоже тоскую. Мы всю жизнь будем помнить тебя – я обещаю.
Я договорил, просто постоял немного. Мне казалось, что звезды и планеты услышали меня и расскажут где – то там, на небесах, как маму любим я и папа, да и, конечно, пес Дымок!
Я иногда просыпался среди ночи, и казалось мне, что горит на кухне свет, его маленькая полоска пробивается через полуоткрытую дверь, и звучит там мягко и певуче голос мамы, моей самой лучшей мамы на свете. А потом я уходил в сон, и утром я делился этой новостью с Дымком. Пес внимательно слушал мой сбивчивый рассказ, смотрел ласково мне в глаза, словно хотел подбодрить, утешить.
Спал Дымок на специальном коврике, который папа постелил у входа в дом, вытянув передние лапы и положив на них голову с торчащими ушами. Но каждую ночь он тихо подкрадывался к моей кровати и лежал там до утра, не тревожа мой сон. А как только появлялся первый луч солнца, Дымок поднимал свой нос и так же тихо отползал обратно к двери. Я делал вид, что не замечал его хитрости, не тревожил пса, не лишал его радости.
– Папа, я думаю, что Дымок не любит оставаться один, – сказал я. – Тоскует он. Давай перенесем коврик к моей кровати. Но папа был неумолим, наотрез отказался это делать.
– Собака должна знать свое место, – ответил он, – она обязана охранять дом, а не быть куклой в твоих руках.
Дерюшева Д., 8 лет
Я стал приучать Дымка кормить кур, гусей. Давал ему в зубы ведерко с пшеном. Надо было видеть, как важно шагал пес по ступенькам, он чувствовал себя хозяином большого подворья и спускался осторожно, чтобы ни одно зерно не выпало.
При виде такого чудовища, как они представляли себе пса, куры и гуси притихали, свои разбойничьи повадки забывали. Стояли неподвижно и смотрели чуть поодаль, как Дымок выпускал из своих крепких кривых зубов ведерко, раскатывал его по земле, рыча и нагоняя страх на живность. И только когда зерно веером было рассыпано по двору, довольный своей работой, Дымок поднимал голову в мою сторону, ждал команду. Стоя на крыльце, я с тихим смехом наблюдал эту картину, а затем кивал головой и кричал: «Молодец, Дымок! Ко мне, к ноге!» Пес во весь опор, радостный и счастливый мчался к хозяину, и тогда куриное сообщество и гусиное братство, издав торжествующие крики, набрасывались на еду.
Скоро стало ясно, что Дымок не любит оставаться один. Это даже мягко я сказал – просто не переносит, ненавидит быть одному.
Папа ушел на работу, я – в лес собирать орехи, оставили пса дома под замком. Я заботливо поставил перед ним большую миску с водой и кастрюлю с пищей.
Когда вернулся домой, просто ахнул от злости на собаку: вода разлита по всему полу, кастрюля опрокинута, подушки с дивана и кровати разбросаны по всем комнатам, два горшка с мамиными цветами разбиты, а туалетная бумага длинной – предлинной белой лентой пересекала комнату по диагонали, как понтонный мост реку.
Как раз пришел с работы папа. Хотели было ругать пса, накричать на него, но такая щедрая улыбка во всю морду, такое ласковое повизгивание, такая бьющая фонтаном из него радость, что мы вернулись, и он снова с семьей… и вместо наказания мы с папой весело рассмеялись. А пес уже без опасения подбежал к нам, плюхнулся на спину, открыл свое потертое местами и пожелтевшее брюхо, предлагая погладить это чувствительное место. Что мы с папой с удовольствием и сделали.
Мария Воронина, 8 лет
В деревне в каждом доме держали собак. Собаки уже помногу лет жили, узнавали друг друга по голосам, привыкли, пообтерлись, драк между собой не затевали. Нередко их спускали с цепей, и они носились по улицам, поднимая клубы пыли, чихая от нее и отплевываясь. Но как поведут они себя, когда среди них появится чужак, посторонняя собака? А ведь некоторые были очень внушительные по размерам и весу, с толстой шеей и густой шерстью. Враз могут подмять нашу дворнягу, да еще и покусать!
Вот почему пока я не отпускал Дымка со двора, всегда держал калитку закрытой. А когда покидал дом, то закрывал его в доме. После того случая, когда он учинил настоящий погром, я попробовал его привязать. Но не в доме, а во дворе. Папа к тому времени купил ошейник и железную цепь. И мы думали, что теперь не будет неудобств с Дымком – привязал к металлической стойке, и никуда он не денется.
Однако Дымок оказался хитрее, чем мы с папой могли предполагать. Расчет Дымок делал на собачью природу. Если одна собака где – то завоет, то в знак поддержки откликнутся обязательно все другие собаки, которые услышат вой.
И вот привязанный Дымок начинал выть. Сначала тихо, прислушиваясь к реакции других собак, а потом все увереннее и громче. Он выл и выл, скулил и скулил, и все собаки деревни подхватывали его завывание, одна за другой, словно передавая друг другу эстафету. Поднималась настоящая какафония. Вся деревня выла, стонала, рычала. А наш хитрюга Дымок замолкал, словно говоря, что он здесь ни при чем. А звуки такого собачьего воя ни один взрослый не выдержит… Посыпались папе жалобы, потом угрозы: или заставь собаку замолкнуть, или забросают ее палками и кольями. Даже хотели вызвать милиционера и наказать папу за то, что его собака нарушает общественный порядок.
Одним словом, Дымок одержал верх над нами с папой – мы поняли, что его нельзя оставлять одного.
– Дымок не хочет оставаться один, – сказал я папе. – Вот в этом загвоздка. Если мы его любим, считаем членом семьи и не хотим потерять, придется ходить вместе с ним. – Так я подытожил наш разговор. Папа уже не мог сопротивляться, ему порядком надоело объясняться.
И только я понимал хорошо, что терзает Дымка. Одиночество. У него разрывалось сердце от одиночества. А уж я – то испытал на себе, что такое оставаться одному.
Дрозд О., гимн.1
Глава 8. Поход в магазин
Итак, Дымок уже не оставался один. Куда бы я ни шел, он бежал рядом, всем видом выражая свое удовольствие: веселая, озорная морда, чуть высунутый розовый язык, короткий хвост покачивался в такт движению. Весь облик свидетельствовал о том, что Дымок не какая —то там дворняга захудалая, а настоящий домашний пес со своим хозяином и местом в доме, сытной едой и водными процедурами.
Алиса Могилевцева,10 лет
– Дымок, сегодня идем в магазин, – поглаживая пса за шею, заговорил я, – будь умница, прохожих бесцеремонно не обнюхивай, от собак держись подальше, а в магазине ни – ни, ни шагу от меня, – вот такие наставления получил от меня Дымок, пока мы выходили со двора.
Закрыв за собой калитку, я наклонился пониже и несколько раз сделал сильный вздох над спиной Дымка. От неожиданности дворняга даже попятилась: «Мой мальчик, с тобой все в порядке? Уж не спятил ты с ума?» – думаю, что именно так она и подумала.
– Не бойся, Дымок, умом я не тронулся, – весело произнес я в ответ чаяниям собаки, – просто хотел лишний раз удостовериться, что вонючий запах от тебя ушел. Пахнешь ты превосходно!
Дымок нетерпеливо посмотрел на меня, словно говорил: «Ну давай, не тяни, мальчик, как раз самое интересное…». Даже переступил лапами, выражая свое нетерпение.
Я сказал собаке:
– Магазин у нас большой. Просто громада! Ты перед ним, как котенок.
Дымок сделал вид, что обиделся – сравнить его с котенком, и как, мол, ты, хозяин, до этой глупости дошел?
Я стал оправдываться, почувствовав, что задел Дымка за больное:
– Нет, Дымок, ты уж извини меня. Я просто хотел на примере объяснить тебе, каких размеров у нас магазин. Ты не будешь сердиться больше?
В знак примирения Дымок подарил мне веселую улыбку, и мы продолжили путь.
Сельский магазин представлял собой небольшой деревянный домик, снаружи обшитый досками, раскрашенными в аляповатые цвета: ярко – красные, ярко – желтые, бледно – серые, зеленые, как тина в болоте, оранжевые, словно нос пропойцы. Поговаривали о нечистой силе, которая враз за одну ночь темные, местами погнившие доски раскрасила в столь броские цвета. Как бы там ни было, после той ночи никто не решился смыть краски.
Даже сам глава поселка, по отдельным сведениям, узнав о произошедшем, перекрестился в темном уголке, затем плюнул несколько раз через левое плечо и пробормотал: «Ну лукавый, и поддал ты нам перцу, и за какие такие грехи?» А не получив ответа от лукавого, усмотрел в этом некий тайный смысл и приказал доски не менять и краски не соскабливать.
– Держать тебя на поводке я не буду, – разговаривал я с Дымком по дороге, – пес ты умный, и, как всякий умница, дорогу людям будешь уступать, приветливо смотреть на них, в ссору не ввязываться, повод для скандалов не подавать. Дымок топал рядом, нос крутился у него по сторонам, принюхиваясь к дразнящим собаку запахам, хвост поднят вверх от напряжения, и он напоминал ствол молодого зеленого деревца. При моих словах он поднял морду, весело открыл пасть, будто говорил: «Не волнуйся, мальчик, все будет в порядке, я еще тот пес, который и умен, и вежлив, и покладист. Что – что, а ссоры затевать не в моем собачьем характере!»
Угадав его ответ, я спокойно вздохнул, и мы не спеша по летней улице приближались к магазину. Только одна собака повстречалась нам по пути, и то она остановилась поодаль, внимательно смотря нам вслед. Среди собак деревни существовало неписаное правило: если собака на улице не одна, а с хозяином, то к ней не подходить, отношений не выяснять, не рычать и вообще вести себя тихо, неприметно.
Встретилось нам несколько человек на улице, Дымок добродушно помахал им коротким хвостом в знак приветствия, чем привел прохожих в веселое настроение.
Вот и магазин, вверху на широкой доске надпись «Продмаг», а рядом с входной дощатой дверью какой – то озорник прибил небольшой лист фанеры с надписью: «Проси мало, денег давай больше, уходи быстро». Глава поселка махнул рукой на это, усмотрев в очередной раз проделки того самого лукавого, а посему указал лист не снимать и силу нечистую не бередить.
Арина Леонова, 9 лет
Еще магазин примечателен был тем, что возле него стояло несколько скамеек, врытых в землю. Люди шли в магазин не просто купить продукты, а еще новостями поделиться, пошептаться о чудесах, которые происходят в деревне, нарядами покрасоваться, поэтому скамейки не пустовали, на них всегда кто – то сидел. Тем более в летнее теплое время, когда сама природа настраивает людей на общение, разговор по душам.
Вот и на этот раз скамейки напоминали поле, засеянное разноцветьем. Сидевшие на них женщины, оживленно обсуждавшие последние события в деревне, спасались от жары, повязывая на головы ситцевые косынки, цвета и узоры которых как раз создавали впечатление луга с его травами и цветами. Тем более, головы сидевших склонились друг к другу, чтобы, не дай, бог, что – то упустить или не рассказать, отчего вид поля или луга становился значительней.
Мы с Дымком приблизились к скамейкам. Как по команде, женщины замолчали, разом одновременно подняли головы и во множество глаз уставились на нас. Я – то понимал, в чем причина столь странного поведения – новый для них объект в поле зрения возник, это событие, выходящее за пределы обычного круговорота событий. Значит, новые мысли, предположения, догадки, и так и этак можно истолковать, кто на что горазд. Пища для разговора на несколько дней. Как здесь сердечку не забиться посильнее!
