скачать книгу бесплатно
– Интересная история, – вежливо проговорил Гуров.
В рассказе Мосика его больше заинтересовала информация о существовании лечащего врача и сообщение об увольнении из пожарной части. Но задавать вопросы об этом в самом начале допроса он не стал, решил отложить их.
– Так что вы расскажете мне о происшествии на железнодорожном мосту? – осведомился сыщик.
Мосик какое-то время молчал, собираясь с мыслями, потом заговорил. В первую очередь он рассказал о том, как вообще оказался под Дорогомиловским мостом, про наплывы и предчувствия, пробежки и одинокое житье. Гуров слушал его внимательно, не перебивал, не задавал никаких вопросов.
Затем свидетель перешел к сути дела. Он сказал, что краем глаза увидел какое-то движение на железнодорожном мосту и изрядно удивился по этому поводу. Мосик пригляделся и понял, что это были люди. Они вели себя как-то странно. Один на балку залез, второй его за ноги держал, то ли вниз тянул, то ли, наоборот, подсаживал.
Зрением Антонов обижен не был, поэтому непонятки продолжались недолго. Когда до него дошло, что происходит на мосту напротив, он не на шутку испугался. Ясно же как дважды два, что тот, второй, первого просто-напросто повесил! И что с этим прикажете делать? Прямо у него на глазах произошло преступление! Вот вам и предчувствие беды!
Гуров рассказ выслушал и начал задавать конкретные вопросы. Оказалось, что момент, когда субъект, подозреваемый в убийстве, сооружал петлю и подвешивал жертву к балке, Мосик пропустил. Он видел только тот момент, когда этот человек тянул жертву за ноги. Но если не он вешал, то зачем ему вообще на мост лезть? Что ему вообще в такое время там делать? Тоже наплывы, как у Антонова? Слишком уж это надуманно. Даже Мосик в такое совпадение поверить не мог.
На вопрос, видел ли он кого-то еще у моста, тот ответить не смог. Может, там кто-то и был, но Мосик этого не зафиксировал. Не до обзора окрестностей ему было, приходилось с приступом бороться.
Вот в этот момент Гуров и задал главный вопрос. Что за наплывы такие у Антонова, и кто его лечащий врач? Мосик малость помялся, но правду сказал. Он уже два года состоял на учете в психоневрологическом диспансере. После ликвидации крупного пожара в Подмосковье, в котором погиб почти весь их расчет, у Антонова произошел нервный срыв, оправиться после которого он так и не смог.
Из пожарной части ему пришлось уволиться, оформить инвалидность и пенсию. В качестве дополнительной нагрузки он получил обязательство два раза в месяц посещать клинического психолога, того самого Евгения Исааковича.
Эта новость Гурова расстроила. Свидетель с психическими отклонениями? Незавидная перспектива. Однако показания Антонова он записал, получил от того подпись и отправил его домой на дежурном автомобиле. Пусть прокатится. Так Гуров хотя бы будет точно знать, что до дома он добрался без приключений.
Беседа с Мосиком заняла около часа. Освободился Гуров только к девяти утра. Ночное дежурство давно закончилось. Теперь он мог спокойно ехать домой и дожидаться результатов вскрытия и отчета криминалистов там. В общем и целом ночь выпала спокойная, но поспать полковнику все равно не мешало.
Только Гуров собрался идти, как на столе заработал внутренний телефон. Еще не подняв трубку, Лев Иванович понял, что его ожидает. Генерал Орлов получил доклад о происшествии на мосту и теперь ждал от полковника отчета.
Так оно и вышло. Секретарша Верочка приятным голоском сообщила ему, что генерал ждет его в кабинете прямо сейчас. Гуров чертыхнулся и поплелся к начальству.
Генерал Орлов, бодрый после ночного сна, встретил старинного друга стандартным приветствием. Лев Иванович коротко кивнул в ответ.
– Рассказывай, деятель, кого ты там сегодня из-под моста спасал? – сказал Орлов, откинулся на спинку кресла и жестом предложил Гурову занять стул напротив.
– Поступил сигнал, – начал Гуров, присев. – На Дорогомиловском железнодорожном мосту произошло убийство. Бригада выехала по сигналу.
– Нашли?..
– Кого?
– Жертву.
– Так точно. Мужчина, возраст от пятидесяти до шестидесяти лет, среднего роста и телосложения. Одет в костюм, даже при галстуке. Никаких документов при нем не обнаружено.
– Ты мне шаблонную информацию не выдавай, – заявил Орлов, насупился и спросил: – Что в целом про ситуацию думаешь?
– Да что тут думать? Убили мужика, привезли на мост и подвесили.
– Зачем на мост везли?
– А кто ж их знает? Будем разбираться. – Гуров вздохнул и добавил: – Тут вообще пока полная несуразица.
– Поясни, – потребовал Орлов.
– О происшествии сообщил свидетель Дмитрий Антонов. Как выяснилось, он страдает психическим расстройством. Так что показания его в суде точно не пройдут. Да и как нам от них отталкиваться? Возле трупа обнаружен некий тип, пребывающий в невменяемом состоянии. Говорить отказывался, но сопротивления не оказывал.
– В каком смысле невменяемый? Пьяный или под дурью? – осведомился Орлов.
– Ни то ни другое, полагаю. В прострации.
– Экспертизу проводили?
– Все необходимые действия я поручил произвести капитану Мошкину.
– Вот как! Поручил, значит. А сам что?
– Я после ночного дежурства, – напомнил начальнику Гуров. – А Мошкин только заступил. Я поспать хотел съездить. Все равно докладов экспертов и патологоанатома полдня минимум ждать.
– Вот в этом ты ошибаешься, – заявил Орлов. – Я распорядился процесс ускорить, так что часа через два-три все отчеты они тебе на стол положат. Не благодари меня за это. – Генерал широко улыбнулся.
Гуров скривился и проговорил:
– Петр, я сутки не спал. Подождет малость этот висельник.
– Никаких подождет. Сам говоришь, что жертва в костюме и при галстуке. А что, если это какой-то депутат или еще какая-то важная персона? Ты домой, а звонки сверху ко мне в кабинет? Нет, дружок, ты для начала выясни имя жертвы, а потом и почивать изволь.
– Да какой депутат? Ну, любит человек в костюме ходить, что здесь плохого? – продолжал отнекиваться сыщик.
– Гуров, забудь про сон. Выясни личность жертвы! Это приказ, – отчеканил Орлов и потянулся к папкам с бумагами, давая понять, что разговор окончен.
Гуров встал, развернулся и молча вышел из кабинета. Не сказать что он был зол или удивлен. Лев Иванович просто понятия не имел о том, как в кратчайшие сроки выяснить имя покойника, а заниматься поисками на несвежую голову не хотел. Он по собственному опыту знал, что продуктивности от такой работы не жди. Но у него был приказ. Их не обсуждают даже в том случае, если они отданы твоим лучшим другом.
Гуров вернулся в свой кабинет, позвонил криминалистам, попросил предоставить ему опись личных вещей, найденных при убитом человеке. Таковых оказалось немного. Ключей, мобильного телефона и банковских карт при нем не было, хотя гардероб его эксперты оценили шестизначным числом. Это означало, что отоваривался он вовсе не на блошином рынке, следовательно, деньги на покупку мобильника у него точно водились.
Кроме перечня одежды в описи значились лишь квитанция с заправочной станции на покупку двадцати литров бензина и значок фабричного производства с логотипом некоего фестиваля науки, причем всероссийского. Какой именно отрасли, указано не было. Исходя из таких вот данных, Гуров заключил, что человек, повешенный на Дорогомиловском мосту, имел автомобиль и, скорее всего, занимался научной деятельностью. Это уже было кое-что.
Полковник снова связался с криминалистами и попросил доставить в кабинет обе улики для детального изучения. Спустя десять минут эти предметы лежали перед ним на столе.
Чек на бензин Гуров пока отложил в сторону. Он решил, что выяснять, где именно находится автозаправка, не располагается ли она на пути регулярного следования жертвы из пункта А в пункт Б, следовало в том случае, если вариант со значком никуда не приведет.
Для ускорения идентификации он вызвал в кабинет капитана Жаворонкова. Валера покрутил в руках значок, щелкнул фотоаппаратом и помчался к себе в лабораторию. Гуров последовал за ним.
– Сейчас данные загрузим в программу, – на ходу объяснял ему Жаворонков. – Найдем совпадения, а дальше все просто. Узнаем, кто и когда выдавал такие значки, свяжемся с организаторами, они нам все и расскажут.
Вышло так, как обещал Жаворонков. Не прошло и пяти минут, как компьютер выдал несколько десятков совпадений. Всероссийский фестиваль науки проводился не первый год и проходил на базе НИИ ядерной физики, работавшего при МГУ. Значки выдавались только участникам этого мероприятия. На их тыльной стороне указывался год, в котором оно проходило.
На значке, оказавшемся в руках Гурова, был обозначен текущий год. Лев Иванович позвонил устроителю фестиваля, и тот сообщил ему, что списки участников находятся у координатора, найти которого можно в самом институте.
Сыщик решил, что в этом случае телефонный звонок принесет ему мало пользы, собрался и поехал к физикам-ядерщикам. Перед этим он поручил Жаворонкову отыскать и отметить на карте автозаправку, которой пользовался человек, повешенный на мосту.
При входе в институт Гурова задержал строгий контролер и мурыжил его минут десять, никак не меньше. Он изучил удостоверение, выяснил цель визита, связался с начальником охраны, после чего велел визитеру ждать.
Вскоре к ним пришел начальник охраны, представительный мужик лет сорока пяти, с короткой стрижкой ежиком и с выражением лица аксакала, повидавшего все на свете. Он, в свою очередь, изучил удостоверение полковника, так же попытал его о цели визита, только по окончании допроса набрал внутренний номер и велел прислать провожатого для посетителя.
Через пару минут на вахте появился щуплый парнишка лет двадцати пяти, без очков, но с близоруким прищуром. Он не стал требовать от Гурова никаких удостоверений, выяснять, чего ради тот появился здесь, протянул руку, которую Лев Иванович с удовольствием пожал, и повел долгими переходами в одному ему известном направлении.
В институте ядерной физики жизнь била ключом. По коридорам сновали озабоченные сотрудники. Они то и дело натыкались друг на друга, а иной раз и на стены. Каждый из них стремился преодолеть расстояние от одной точки до другой кратчайшим путем, поэтому и происходила толкотня. Если бы не провожатый, то полковник вряд ли разобрался бы в хитросплетении тутошних коридоров, переходов и аудиторий. Но парнишка шел уверенно, ни разу за время пути не остановился.
В итоге он привел Гурова в комнатенку, совсем малюсенькую, размером три на четыре метра. Там каким-то непостижимым образом умещались три стола, заполненные компьютерной техникой и другими непонятными устройствами, навесные стеллажи и двое сотрудников. Третьим, как оказалось, был провожатый.
– Добро пожаловать в координационный центр всероссийского фестиваля, – провозгласил он и протолкнул визитера в комнату.
– Это он самый и есть? – с нескрываемым сомнением спросил Гуров.
– А вы чего ожидали? Что нам отдадут лучшую аудиторию, выделят новейшее оборудование и мебель для приема посетителей? – В голосе провожатого звучал откровенный сарказм.
Сыщик понял, что насмехается он над собой, а не над удивлением гостя.
– Ничего, Славик, это временное пристанище, – подал голос мужчина, стол которого стоял возле окна. – Скоро нас действительно переведут в другое помещение. Оно будет попросторнее.
– Когда, Веня? Еще через пятнадцать лет? – Голос Славика, провожатого Гурова, взлетел к потолку. – Себе-то хоть не ври!
– Славик, у нас гость, – вступил в беседу третий владелец этих шикарных апартаментов.
– Да-да, прости. – Славик тут же утихомирился.
– Вот и славно. – Мужчина, напомнивший хозяевам про Гурова, потер руки, взглянул на него и продолжил: – Итак, чем мы можем быть вам полезны? Меня, кстати, Иван Алексеевич зовут. Это мой коллега Вячеслав, но называть его лучше Славик, а то не откликнется. А у окна сидит Вениамин. Как нам к вам обращаться?
– Полковник Гуров, Лев Иванович, – представился посетитель. – Московский уголовный розыск.
– Да ладно! – Это известие почему-то развеселило Вениамина. – Вы из самой настоящей уголовки?
– Так точно, – подтвердил Гуров.
– А к нам по чью душу? Неужели все-таки узнали, как Семенихина старика своего угробила? – продолжал Вениамин.
– Веня, прекрати, – осадил его Иван Алексеевич. – Видишь, человек при исполнении. Ему твои инсинуации по поводу убиенной мыши совершенно не интересны.
– Ты не прав. Старик был отважной мышью. Сколько опытов он пережил? Двести? Триста? Да за одно это его уже можно было оставить в покое, дать дожить век в счастливой старости и умереть своей смертью.
– Семенихина ведь не знала, что эксперимент закончится неудачей, – сказал Славик.
– И что? Выходит, она теперь не убийца? Да если бы правоохранительные органы так считали, то у нас в тюрьмах вообще преступников не было бы. Крутая отмазка для убийцы. Дескать, я же не знал, что он умрет. Бывает в уголовной практике такое, товарищ полковник? Отпускают убийце грехи, если он заявит, будто не предполагал, что жертва умрет?
– Заявить может, – ответил Гуров. – А вот амнистию получить, это вряд ли. Есть такое понятие «непредумышленное убийство». Похоже, у вашей Семенихиной именно такой случай.
– Побалагурили и будет, – снова вмешался в разговор Иван Алексеевич. – Теперь дадим слово товарищу полковнику. Пусть расскажет, что привело его в наш НИИ.
Лев Иванович прошел вперед, к столу и выложил на него значок.
Глава 2
Если бы Татьяне Шаниной дали выбор, то она ни за что не впустила бы в дом не только этого полковника полиции, но и вообще никого. Нет, только не в это утро. Оно выдалось совершенно замечательное. Отчего? Все очень просто и даже банально. Женщина наконец-то выспалась.
Многие годы ее мучила, буквально выматывала бессонница. Если за ночь Татьяне удавалось забыться хотя бы на пару часов, пусть даже не подряд, а урывками, то ее можно было считать удачной. А ведь бывали ночи, когда она и тридцати минут не отдыхала, лежала без сна, закрыв глаза, и ждала, когда наступит утро.
После бессонной ночи женщина вставала и принималась за домашние дела. Заниматься чем-то еще в таком состоянии Татьяна, разумеется, не могла, так что о научной карьере, о которой она мечтала с детства, пришлось забыть. Двадцать лет она являлась домохозяйкой, но и эта работа ей порой давалась с трудом.
К каким только врачам не таскал ее супруг, какими таблетками не пичкал, на какие сеансы не записывал! Все без толку. Великие умы от медицины не смогли определить причины бессонницы. Будто ее и не было вовсе.
Татьяна поначалу тоже пыталась найти чудодейственное средство от этого жуткого недуга, но спустя пять лет смирилась. Она научилась реагировать на отсутствие сна, как на досадное, но вполне переносимое неудобство. Ей стало чуть полегче.
А вот муж ее так с этим и не смирился. Еще бы! Он, великий и могучий Евгений Шанин, которому подчинялись десятки людей, для которого не было ничего невозможного, не мог вернуть супругу в строй. Как так? Почему? Быть такого не может. Он перестанет быть собой, если не справится с проблемой.
Какое-то время назад Евгений притаскивал домой очередного знахаря от науки, который долго и нудно объяснял Татьяне принципы возникновения сна. Она терпеливо слушала его, кивала в знак согласия со всеми выкладками этого мудреца, но когда он предложил ей пройти сеанс гипноза, наотрез отказалась.
– Книжки свои оставляйте, – сказала ему женщина. – А вот в мозг свой лезть я вам не позволю.
На этом они и разошлись.
Евгений тогда так шумел, так сердился, что Татьяне пришлось уйти из дома, чтобы не выслушивать нападок мужа. Она часа три гуляла по городу, а когда вернулась, муж сидел в кабинете, и ему уже было явно не до ее проблем. Татьяна посчитала это хорошим знаком. Больше тему гипноза супруги не поднимали.
Брошюру этого ученого Татьяна все же изучила и даже начала применять некоторые приемы на практике. Почти месяц билась, уже отчаялась, а теория взяла и сработала. Татьяна крепко спала с десяти часов вечера почти до девяти утра. Это же невероятно! Просто фантастический успех.
Ей так хотелось рассказать обо всем мужу, увидеть его реакцию, когда он услышит об одиннадцати часах непрерывного сна! Но Евгения дома не оказалось, и это не было из ряда вон выходящим событием. Он изо дня в день уходил рано, возвращался поздно, а выходной брал лишь в воскресенье, да и то лишь для того, чтобы без помех покопаться в бумагах в своем кабинете.
«Не беда, он наверняка знает, какое чудо произошло со мной, – решила Татьяна. – Ведь Евгений не мог не заметить, что я сплю без задних ног, когда вернулся домой, да и утром, перед уходом. Скорее всего, муж в курсе. И все же мне приятно было бы увидеть его реакцию».
Татьяна мечтала, чтобы он вдруг вернулся или хотя бы позвонил. Но такие случаи можно было пересчитать по пальцам. Внеплановые визиты домой Шанин не практиковал. Перезваниваться с супругой тоже не входило в перечень его привычек. Но она все равно хотела этого.
Вот почему, когда в дверь позвонили, Татьяна бросилась открывать, даже не задумавшись, кто бы мог прийти к ним в дом в такое время. Она была уверена, что вернулся муж. Но это был не он, а какой-то мужчина с удостоверением сотрудника уголовного розыска. По сердцу Татьяны сразу как ножом полоснули. Вся ее радость ушла. Испарилась. Улетучилась.
Полковник Гуров стоял перед уже не молодой, растерянной женщиной и чувствовал себя далеко не самым лучшим образом. Если женщина только догадывалась об этом, то он-то точно знал, что принес в этот дом скорбную весть. А какой радостью сияли ее глаза всего минуту назад! И какая боль поселится в них спустя минуту. Но долг есть долг, никуда от этого не денешься. В работе оперативника бывают такие моменты, от которых не уйти.
В институте ядерной физики все прошло на удивление быстро и обыденно. С ребятами из координационного центра Гуров пообщался минут пятнадцать. Они почти со стопроцентной уверенностью назвали ему имя жертвы с Дорогомиловского моста. Несколько вопросов относительно списка участников фестиваля, тот самый значок и поверхностное описание жертвы – вот все, что потребовалось от полковника.
Хотя был еще дополнительный звонок криминалистам. Славик, который сопровождал полковника от проходной, сообщил ему, что на всех рубашках профессора Шанина имеется одна примечательная деталь. На воротничках с тыльной стороны пришиты по четыре пуговицы. По две с правой и с левой стороны. Этой работой занималась супруга Шанина.
Дело в том, что профессор имел привычку есть за рабочим столом, причем делал это не очень-то аккуратно. Кусочки еды сплошь и рядом валились на его грудь. Отстирывать подобные пятна еще полбеды, с этим Татьяна давно смирилась, а вот с тем, что он отправляется в таком виде на деловые встречи, согласиться никак не желала. Вот она и придумала, как обезопасить одежду мужа, пришила к воротничкам его рубашек пуговицы, настрочила тканевых накидок. Пристегиваешь такую штуку к пуговицам и весь день можешь есть все, что тебе заблагорассудится. А появилась необходимость выйти в люди, снял нагрудник и чистеньким пошел.
Четыре пуговицы появились тоже не сразу, а только после того, как профессор пару раз вернулся домой в заляпанных рубашках и заявил, что накидка, мол, отвалилась. Однако эта отмазка не сработала, жена просто стала пришивать с каждой стороны по две пуговицы. Одна основная, вторая дополнительная. На это профессору возразить было нечего. Пришлось ему с условиями супруги согласиться.
Есть ли на воротнике рубашки жертвы пуговицы, Гуров выяснил за минуту. Оказалось, есть. Как раз по две с каждой стороны.
Дальше дело пошло быстрее. Доктор наук Евгений Иванович Шанин через три месяца собирался отпраздновать свое пятидесятипятилетие, через год – двадцатилетний юбилей работы в НИИ ядерной физики.
Он заведовал отделом, в ведении которого находились несколько лабораторий, имел жену и взрослого сына, в настоящее время проживающего на постоянной основе в Англии. Шанин водил автомобиль марки «Ниссан», проживал на Кутузовском проспекте в квартире, предоставленной ему университетом. Дурных привычек не придерживался, недостойным поведением не отличался, с криминальным элементом не общался. Среднестатистический профессор, вполне обычная персона для Москвы.
Точный адрес места проживания Шанина знал Иван Алексеевич, номерной знак «Ниссана» помнил Вениамин, время последней встречи осталось за Славиком. Все трое были так хорошо осведомлены о жизни Шанина по той простой причине, что работали под его руководством. Десять месяцев в году они трудились в одной из лабораторий, подведомственных профессору, а два оставшихся – в координационном совете, так как именно Шанин и был его идейным вдохновителем.
Гуров узнал, что накануне смерти профессор ушел из института около пяти часов вечера. Это было необычно. Как правило, Шанин не покидал рабочее место раньше восьми часов вечера. Славик столкнулся с ним на крыльце, когда бегал в магазин за провизией на всю команду. Увидев профессора, он приготовился выслушать долгую лекцию о недостойном поведении, так как отлучаться с рабочего места в лабораториях Шанина категорически запрещалось. Но тот ни слова не сказал, коротко кивнул Славику, сбежал со ступеней, сел в машину и уехал.
