скачать книгу бесплатно
Поднимаясь по трапу, Стас восхищенно причмокнул и заявил:
– Эх, до чего ж мне нравится море! Если бы не стал опером, то пошел бы во флот! – Он мечтательно улыбнулся, тронул Гурова за локоть, ступил с трапа на палубу судна и вопросительно огляделся по сторонам. – Ну и где бы нам тут приткнуться? – риторически вопросил Крячко, оглянувшись на товарища.
– Где можно сесть, там и обоснуемся, – абсолютно безмятежно откликнулся тот.
Путешественники нашли скамейку наподобие парковой, расположились на ней и наконец-то сбросили с плеч свои дорожные сумки. Почти сразу же после этого опера по очереди сходили в судовой буфет. Идти вдвоем было никак нельзя. Вдруг в это время кто-то займет их места? Не лезть же потом в драку! Цены на блюда оказались почти ресторанными, но опера подкрепились достаточно плотно и почувствовали себя вполне довольными судьбой.
В этот момент были отданы концы. Громадное судно дрогнуло и двинулось от причала. Теплоход развернулся на просторе акватории порта, издал протяжный гудок и устремился курсом зюйд-ост, к выходу из залива.
Лев Иванович наблюдал за пассажирами. Едва ли не все они чувствовали себя на судне как дома. Гуров приметил большую шумную компанию студентов. Они, скорее всего, отправлялись за заработки, решили провести каникулы на каком-то предприятии по переработке рыбы. Эти парни и девушки тоже чувствовали себя на теплоходе завсегдатаями, без конца затевали какие-то состязания и шуточные потасовки.
Привлекая к себе всеобщее внимание, четверо парней весьма артистично исполнили пародию на «Танец маленьких лебедей» под вокальный аккомпанемент своих однокашников. Потом кто-то принес гитару, и компания очень даже душевно исполнила давний советский хит про «пароход белый-беленький, черный дым над трубой».
Приятели слушали песню, смотрели на синие с изумрудным отливом волны, бегущие по Аниве, и размышляли о чем-то своем.
– Никогда бы не подумал, что от Сахалина до Курил добираться придется дольше, чем от Москвы до Южно-Сахалинска, – философично констатировал Гуров, наблюдая за полетом немного вальяжных чаек и стремительных, проворных бакланов.
– Это еще что! – Станислав хохотнул. – Никогда бы не подумал, что эту ночь придется провести на палубе. Хорошо, если дождя не будет, а то, я гляжу, тучки гуляют нехорошие. В любую минуту начнет моросить.
– Не раскиснем, не сахарные, – флегматично парировал Гуров. – На крайний случай можно будет постоять в коридоре пассажирского отсека.
Но экстремалить приятелям не пришлось. Вскоре теплоход обогнул левый край залива, взял чуть восточнее и пошел в открытое море, навстречу сгущающимся сумеркам. Тут к студентам подошел помощник капитана, о чем-то с ними переговорил и чуть заметно кивнул в сторону оперов. Студенты некоторое время шушукались. Потом к лавочке, на которой обосновались Гуров и Крячко, подошел один из «маленьких лебедей», внешне очень похожий на Тома Круза.
Парень приятельски ухмыльнулся и чуть витиевато предложил:
– Уважаемые господа, не соблаговолите ли вы занять более комфортные места взамен этого плацкарта? Нам сказали, что вы люди уважаемые, негоже вас мариновать под открытым небом. Прошу! – парень указал на дверь пассажирского отсека.
– Спасибо, конечно, огромное. – Лев Иванович пожал плечами. – Но удобно ли кого-то оставлять без места под крышей? А вдруг непогода?
– Пустяки! – Молодой человек махнул рукой. – Потеснимся! Мы все равно до утра будем на палубе – тут интереснее. К тому же для нас большая честь явить гостеприимство для настоящих мужчин, которые задержали шайку отморозков, терроризировавших наших земляков. Прошу!
Приятели рассудили, что отказываться от предложенной помощи не стоит. Это было бы в некотором роде пижонством. Они подхватили свои сумки и вскоре уже укладывались на спальные места в восьмиместной просторной каюте с четырьмя двухъярусными койками. Провожатый показал своим подопечным, где им надлежит расположиться, хитро улыбнулся и быстренько ушел восвояси.
Лев Иванович увидел, что Стас собирается раздеться, и остановил его.
Гуров демонстративно принюхался, упреждающе поднял палец и вполголоса сказал:
– Чую, что-то тут не то! Ты чувствуешь, чем пахнет? Женскими духами. Я вижу, народ тут едет не скучный, явно склонный ко всяким там розыгрышам и приколам. Да и наш благодетель что-то очень уж загадочно улыбался. Так что выводы делай сам. Мне кажется, раздеваться не стоит. Так, на всякий случай.
Крячко тоже принюхался, озадаченно почесал затылок и согласился с тем, что ситуация и в самом деле неоднозначная. Он лишь сбросил туфли и, не раздеваясь, вытянулся на койке.
Как и предыдущей ночью, Лев Иванович долго принуждал себя окунуться в сон. Он мысленно считал баранов, чаек, дельфинов, потом слонов, неспешно идущих неведомо куда.
Тут все разом исчезло. Он увидел себя плывущим по океану на знаменитом плоту «Кон-Тики». Гуров был совершенно один. Вокруг него над бескрайним морским простором порхали какие-то дивные, сказочные птицы и огромные бабочки радужных расцветок. Сквозь толщу прозрачной синей воды он видел дно, усеянное разноцветными валунами, между которыми темнели старые парусники с пробоинами в бортах. Но самое потрясающее состояло в том, что через эти бреши были хорошо видны сундуки с сокровищами.
«Так! – мысленно рассудил Гуров. – Это место надо будет запомнить и направить сюда команду археологов. Тут им работы – край непочатый».
Неожиданно с разных сторон к плоту подплыли несколько русалок. Девы с зелеными волосами и глазами улыбались и с интересом смотрели на путешественника. Лишь одна из них отчего-то была задумчивой, совершенно серьезной.
Оглядевшись по сторонам, она громко сказала:
– Ну этот Костя и паразит! Что-нибудь да отмочит. Ладно, я ему сейчас покажу!
Лев Иванович тут же вырвался из мира сновидений, открыл глаза и в смутном свете ночных плафонов увидел девушку в тонком светлом костюме, которая направлялась к двери. Все места на койках были уже заняты худенькими и пухленькими, рыжими и русыми девицами. Это был женский кубрик!
Откуда-то до Гурова донесся чей-то разговор о проливном дожде. Значит, погода все-таки решила проявить свой характер. Поэтому молодежь досрочно завершила свои посиделки на палубе.
Что же теперь делать? Собирать манатки и покидать помещение?
Пока Гуров анализировал происходящее и решал, как ему быть – сразу сваливать с этого уютного места или немного подождать, хозяйка занятой им койки вышла в коридор, однако тут же вернулась. Следом за ней, улыбаясь, вошел тот самый парень, который привел сюда оперов.
Девушка уперла руки в бока и строго заявила:
– Костя, это что за фокусы? Тебе же было сказано, что места надо найти в мужском кубрике. Чего дурака-то валяешь? Куда мне теперь деваться?
– Девушка, идите, я уже встаю! – поднимаясь с койки, громко сказал Гуров.
– Вы лежите! – Она быстро подошла к нему, уперла в его плечо ладошку и заставила лечь. – Вы думаете, для чего этот клоун все затеял? Чтобы я пошла в его кубрик и легла там вместе с ним. Верно? Ведь так? – с ироничной язвительностью спросила девушка Костю.
Парень конфузливо рассмеялся и с показной бравадой залихватски парировал:
– Тая, ну и что тут такого? Подумаешь, пообнимались бы чуток! Чего ты, в самом деле? Не надо ломаться-то. Все нормально. Тая, немедленно меняй гнев на милость. Идем ко мне! Обещаю, буду скромен, как постящийся монах.
– Фигушки! – насмешливо протянула Таисия. – Размечтался!.. Хочешь, чтобы я пополнила твою коллекцию? Да лучше уж я попрошу потесниться этого приличного мужчину. Он вызывает у меня гораздо больше доверия, чем ты, прохиндей. Вы не подвинетесь к стеночке? – с нотками демонстративной, чуточку злорадной мстительности спросила Тая.
Не дожидаясь ответа, не давая Гурову опомниться, она и в самом деле решительно легла рядом с ним и прижала его к стенке.
Сыщик едва удержался от смеха, когда встретился взглядом со Стасом, который уже проснулся и взирал в его сторону с нескрываемой завистью. Крячко многозначительно подмигнул товарищу и покрутил головой. Мол, жаль, что Мария этого не видит! Хозяйка койки, занятой Стасом, хорошенькая шатенка, уже успела пристроиться к одной из своих подружек. Поэтому ему подобное приятное соседство никак не светило.
Гуров понимал, что этот демарш Таи продиктован ее желанием позлить ухажера, чем-то не угодившего ей. Помрачневший Костя хмуро поглядел на девушку, некоторое время потоптался на пороге и с кислым видом скрылся за дверью.
Лев Иванович попытался выбраться из своей медовой западни. Но девушка решительно остановила его попытку подняться и уйти.
– Пожалуйста, еще одна минута, и я заберусь к Любе! – Она просительно улыбнулась и указала на верхний ярус. – Он сейчас вернется, захочет проверить, а вдруг вас рядом уже нет? Пусть попсихует!
Тая оказалась права. Как она и предполагала, менее чем через минуту дверь без стука распахнулась, и в кубрик снова заглянул Костя. Судя по его лицу, он уже жалел о своей проделке с размещением приезжих в кубрике у девчат и дико ревновал. Увиденное добило его окончательно. Костя скрылся за дверью, громко хлопнув ею напоследок.
– Все! Уже ухожу! – шепотом сообщила девушка, но тут же с озорными искорками в глазах наклонилась к его лицу и еще тише спросила: – Или мне все-таки остаться?
Видимо, в глазах Гурова в этот момент она прочла нечто такое, отчего сочувственно рассмеялась, с проворством лесной кунички быстро поднялась на верхний ярус и скомандовала:
– Ну-ка, Люба, двинься! Ишь, разлеглась!
– Ой, Тайка! Бедного Костю уделала по полной. – Люба укоризненно вздохнула. – Смотри, как бы не надумал утопиться!
– Костя?! Утопиться?! – Тая саркастично рассмеялась и перешла на шепот: – Утопится он! Ага! Уж если этот фрукт кого и любит по-настоящему, то только самого себя. Знаешь, что он пацанам трепанул? Типа, чего эта Тайка из себя недотрогу корчит? Да если захочу, таких Таек сотню себе найду!
– Да ну!.. Может, врут? – усомнилась Люба.
– На него это похоже.
Пересмеиваясь, девушки перешли на чуть слышный шепот.
Лев Иванович решил не мешать им болтать, обулся и почти бесшумно вышел из кубрика. Он поднялся на мокрую палубу, пахнущую дождем, ухватился за металлические леера и смотрел на звезды, проглядывающие через разрывы в облаках, на отблески судовых огней, пляшущие на верхушках волн.
«Ну, блин, и шуточки у современной молодежи! – постепенно приходя в себя, мысленно резюмировал Гуров. – Девчонка-то вроде серьезная, а отмочила такое – хоть стой, хоть падай. Черт!.. Нет, они уже другие, не такие, какими были мы в их годы. У них совсем другие представления, понятия о том, что можно, а чего нельзя. У нас эти рамки были поуже».
Сзади послышались шаги. Гуров оглянулся и увидел Стаса. Тот, жизнерадостно ухмыляясь, встал рядом, толкнул друга в плечо и с хитрой подначкой поинтересовался:
– Ну и как ты? Ощущения, как в той песне: «Вся душа моя пылает, вся душа моя горит»? Да, Лева, женщины – это наше счастье и наказание, – философски рассудил он. – Только не говори, что остался к Тае равнодушен и тебя такое тесное соседство с ней никак не всколыхнуло.
– А ты считаешь, что всколыхнуло?
Голос Льва звучал флегматично, но Крячко был непоколебим.
– Конечно! – заявил он. – Чуется мне, что тебя там и плющило, и колбасило. Признайся хотя бы самому себе: будь вы с ней в каюте лишь вдвоем, ты вряд ли устоял бы.
Гуров немного помолчал, чуть двинул плечами и возразил все с той же флегмой в голосе:
– Нет, Стас, не произошло бы ровным счетом ничего.
Где-то невдалеке послышались осторожные шаги. Лев Иванович оглянулся и увидел темный силуэт с огоньком сигареты, бесцельно влекущийся мимо. Он сразу же узнал Костю. Судя по всему, тот их тоже угадал и очень этому удивился.
Парень встал у леера невдалеке, выпустил клуб дыма и с горечью, как бы сам себе, объявил с претензией на обидчивый сарказм:
– Что, тетки надоели, на молоденьких девочек потянуло?
Опера молча переглянулись.
– Невысокого же ты мнения о людях, – с насмешливым укором парировал Гуров. – Надо же, как быстро ты сделал выводы! Я смотрю, у тебя бездна претензий к кому угодно, но только не к самому себе.
– Думаете? – язвительно спросил Костя, давая понять, что сам-то он вовсе иного мнения.
– Знаешь, вначале ты мне показался нормальным парнем с крепкой натурой и здоровым чувством юмора, – не спеша заговорил Гуров. – А вот теперь ты сам выказываешь себя растерянным, рефлексирующим слабаком. Хотя причина твоих неудач в тебе самом, и никак не в других людях. Догадываешься почему?
– Готов выслушать вердикт эксперта по части морали и нравственности, – с желчной язвительностью откликнулся Костя, швырнув окурок за борт.
Проигнорировав его эмоциональный посыл, Лев заговорил как учитель, объясняющий урок хроническому двоечнику:
– Ну и послушай. Ты психуешь из-за Таи? А есть ли смысл? Да, в среде девочек определенного пошиба ты почти бог. Но тебе они неинтересны – пустышки, что с них взять? Ты с ними переспал и расстался. Тебе подавай Таю. Она сильная натура и ронять себя не намерена. Но ей не очень интересен ты, хотя как будто и не дурак, и в тебе есть что-то стоящее. Но она чувствует, что ты и ее воспринимаешь как одну из тех девочек-однодневок, с которыми всегда имел дело. Ничего удивительного – это типичная звездная болезнь. Поэтому Тая и разыграла перед тобой эту, я бы сказал, хулиганскую сценку. В итоге ты сейчас готов прыгнуть за борт. Я прав?
– Возможно. – Костя понурил голову и тягостно вздохнул.
– Это называется нашла коса на камень. – Станислав негромко рассмеялся. – Она показала характер, дала понять, что дешевкой себя не считает. Вот это тебя и разозлило. Теперь нервами исходишь. Рано или поздно это должно было произойти.
Костя, терзаемый не на шутку разболевшимся самолюбием, взлохматил волосы и с вызовом повернулся к Гурову.
– Вот вы согласились поучаствовать в той постельной интермедии, которую затеяла Тая, – с нервозностью в голосе заговорил он. – У вас, наверное, есть жена. Однако вы не отказались пообниматься с молодой красивой девчонкой. Верно? Неужто у вас в тот момент не появилось вполне понятного желания? Признайтесь!
Стас с ходу уловил все коварство этого вопроса и поспешил ответить за товарища.
– У меня возникло! – с той же степенью вызова объявил он. – Можно даже сказать, жгучее. А знаешь почему? Потому, что ты сегодняшний – это я вчерашний. Я тоже когда-то скакал направо и налево. Что сегодня? У Льва Ивановича замечательная жена, ведущая прима крупного московского театра, которой, кстати, он принципиально никогда и ни с кем не изменяет. А я когда-то сделал главную ошибку – упустил ту единственную, которую терять не имел никакого права. Вот и все! Что еще рассказывать? Думаю, этого вполне достаточно. Так что, хлопчик, в жизни надо быть, а не казаться. Я не слишком сложно объяснил?
– Не слишком. – Костя достал новую сигарету, прикурил и зашагал дальше.
– Да, – глядя ему вслед, вполголоса произнес Гуров. – Нынешним молодым пальца в рот не клади – враз откусят. Все-таки они от нас здорово отличаются. Не хочу чего-то плохого сказать о той же Тае, но среди бывалых девчонок семидесятых-восьмидесятых едва ли нашлась бы такая, которая столь свободно плюхнулась бы под бок незнакомому дяде, пусть даже из очень большого желания позлить своего парня.
– Плоды либерализма, – наморщив нос, констатировал Крячко. – То ли еще будет!
Через полчаса опера слегка продрогли на предутреннем студеном ветру Охотского моря. Они вернулись в кубрик, на цыпочках прошли к своим местам и очень скоро уснули.
Как видно, в ходе этого плавания судьба не была настроена подарить им покой. Приятели проснулись от горестных охов и причитаний, издаваемых их соседками по кубрику. Сокрушенно всплескивая руками и утирая платочками глаза, девушки очень сильно переживали по поводу какого-то неприятного происшествия, заметно их расстроившего. Опера поднялись со своих коек и поинтересовались причинами столь горестных переживаний.
Как оказалось, прошедшей ночью у всех без исключения девушек пропали документы. Теперь, понятное дело, им придется возвращаться домой, даже не ступив на землю Курильских островов.
– Лев Иванович! Станислав Васильевич! Вы же, говорят, знаменитые сыщики, – с горечью в голосе и непонятными бесенятами в глазах слезно проговорила Тая. – Вы не могли бы нам помочь? Думаю, вы владеете дедукцией, и вам эта пропажа – сущий пустяк. Найдите, пожалуйста, наши документы!
– Да! Найдите! Помогите нам!.. – зачастил грустный хор девичьих голосов.
Окинув взглядом донельзя расстроенных девчонок, Гуров сочувственно покачал головой и объявил, что хотел бы для начала умыться и так далее, а уж потом взяться за розыски.
– Идем, Станислав Васильевич, приведем себя в порядок. Работа нам предстоит очень непростая, – обернувшись к Стасу, с некоторой торжественностью объявил он.
Крячко уловил в его словах оттенок иронии.
Он мгновенно понял все, что на самом деле имел в виду Лев Иванович, и тоже с долей напыщенности провозгласил:
– От нас не спрятаться – достанем со дна Охотского моря!
Стас специально разыграл из себя эдакого самовлюбленного всезнайку, мыслящего о себе невесть что. Краем глаза наблюдая за студентками и парнями, прибежавшими их морально поддержать, Крячко заметил ехидную многозначительную усмешку на лице Кости.
Когда опера оказались в туалетной комнате, он чуть слышно спросил у Гурова:
– Лева, подозреваешь розыгрыш?
– Вне всяких сомнений! – Сыщик рассмеялся. – Вспомни себя в их годы. Самое время хохмить и прикалываться. Ничего, сейчас мы им покажем сеанс дедукции!
Обговорив детали расследования, они вернулись в кубрик и объявили, что документы похитил кто-то из их же компании студентов. В ответ на протестующие возгласы Гуров заявил, что, если кто-то с этим мнением не согласен, то пусть сам ищет пропажу. Все сразу же притихли. Раз уж эти два опера такие крутые, то пусть покажут, на что способны.
– Я прошу всех рассесться так, чтобы вам можно было взяться за руки и образовать по периметру этой комнаты живое кольцо, – невозмутимо объявил Гуров. – Поясню, для чего это нужно. Тот, кто похитил документы, постарается это скрыть и этим самым себя неминуемо выдаст. Я сейчас буду каждого поочередно спрашивать, не он ли взял паспорта. Вы должны ответить «нет». Но надо учесть, что, говоря так, вор рефлекторно сожмет в своих руках руки соседей. Они тут же это почувствуют, и похититель будет изобличен ими.
– Все так просто? – с разочарованием спросила Люба. – А где же логические рассуждения и всякие там умозаключения?
Тем не менее студенты послушно расселись в том порядке, как им показал Гуров, и взялись за руки. Лев Иванович пошел по кругу.
Он останавливался на каждом шагу и всем подряд задавал один и тот же вопрос:
– Похищенное у вас?
