Сыщики и шаманы

скачать книгу бесплатно

Сыщики и шаманы
Алексей Викторович Макеев

Николай Иванович Леонов

Черная кошка
У бизнесмена Дмитрия Кирканина пропал сын. Отчаявшийся отец обратился за помощью к полковникам МВД Гурову и Крячко. Оперативники предположили, что мотивы преступления могут крыться в криминальном прошлом бизнесмена. В свое время бывший вор в законе Кирканин нажил немало врагов. Возможно, кто-то из подельников авторитета решил таким образом свести с ним счеты. Сыщики едут на место последней отсидки Кирканина, чтобы поднять его прежние связи. Но вместо этого сталкиваются с таинственными силами, которые давно держат в страхе местных жителей…

Николай Леонов, Алексей Макеев

Сыщики и шаманы

© Макеев А., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Сыщики и шаманы

Глава 1

Этого события московские театралы ждали уже давно. Постановка драмы по пьесе древнеримского автора Маркуса Оттона «Весталка Эстелла» обещала бурю эмоций и бездну интеллектуальной философичности. Согласно сюжету, действие происходило во времена правления растленного императора Нерона, присвоившего себе право быть выше морали, выше мнения народа и суда богов. Разумеется, особой изюминкой этой театральной феерии было участие в постановке ведущей актрисы театра (да наверняка и всей столицы!) Марии Строевой, которая исполнила главную роль. И хотя некоторые злые языки в театральных закутках шушукались о том, что Марии при всех ее талантах и достоинствах играть юную весталку уже поздновато, когда она выходила на сцену, даже самый придирчивый зритель едва ли мог бы уловить в ней какую-то фальшь. Играла она легко, непринужденно и, как всегда, блистательно.

Когда в середине июня была объявлена премьера «Весталки Эстеллы», зрительный зал театра был заполнен до отказа. Билеты на постановку были раскуплены все до единого еще почти полгода назад. В числе счастливчиков, удостоившихся возможности первыми увидеть перипетии и коллизии жизни Древнего Рима, были и два ведущих опера Главного управления угрозыска МВД России, полковник Лев Гуров и его старый приятель, тоже полковник Станислав Крячко. Впрочем, они смогли попасть в театр без стояния в очередях к билетным кассам. Лев Гуров, как муж Марии Строевой, прийти на премьеру был просто обязан, невзирая ни на какую загруженность по работе. Да и Стас Крячко, как лучший друг их семьи, тоже нес нелегкое бремя обязательного присутствия на премьерных показах.

Наблюдая за действием на ярко освещенной сцене, где юная Эстелла получала напутствия своей старшей наставницы – верховной жрицы Агаты, опера шепотом обменивались суждениями по поводу происходящего. Жизнелюб (да и женолюб по совместительству) Станислав, внимая монологу Агаты, говорившей о значимости нравственной чистоты всякой, кто ступила на тернистую стезю служительницы богини Весты, не мог не резюмировать:

– Так вот откуда пошло монашество! Блин, шли бы туда одни страшилки… А то идут такие дивы – кровь с молоком. А жизнь-то – мимо них и не для них…

– После тридцати весталки могли выйти замуж и рожать детей! – чуть слышно внес свои коррективы Гуров.

– А-а-а! – обрадовался Крячко. – Ну, это еще куда ни шло!

Этот их диалог на фоне сценического монолога уловило чуткое ухо сидевшей перед ними престарелой театралки, одетой по моде прошлого века, которая не преминула оглянуться и сердито шикнуть:

– Не мешайте слушать!

Приятели тут же затихли, вновь обратив все свое внимание на сцену. А там весталка Эстелла, идущая по виа Нова – одной из центральных улиц Древнего Рима, была остановлена случайно попавшимся ей навстречу императором Нероном. Тот в сопровождении команды ликторов следовал из Сената в свой императорский дворец в роскошных носилках, которые несли четыре здоровилы-нубийца. Остановив носильщиков и выйдя из своего персонального средства передвижения, Нерон завязал с юной служительницей Весты коварный разговор с хитрым подтекстом. Он спросил ее, знает ли она самого могучего и при этом самого непогрешимого человека в Риме, на что девушка ответила словами поэта Вергилия:

– Никто не может быть ни всезнающим, ни всемогущим, ни непогрешимым.

Удивленный начитанностью весталки и раздраженный ее ответом, Нерон задал следующий вопрос:

– Если бы в твоих руках оказался сосуд с эликсиром бессмертия, кому бы ты его вручила?

– Я бы вылила его на землю, чтобы он никого не сделал несчастным, ибо нет более несчастливого человека, чем тот, который желает собственного конца и не может его достигнуть, – с достоинством ответила Эстелла.

– Ты достойна Нерона! – изрек император свою коронную фразу, которая означала, что он намерен, несмотря ни на какие нравственные запреты, добиться ее взаимности любой ценой.

На это девушка возразила, что она всецело принадлежит той, кому дала свой обет непорочности – богине Весте, и скорее согласится умереть, нежели его нарушить. С этого момента начинается целая череда искушений Эстеллы, попыток слуг Нерона всевозможными способами вынудить ее нарушить обет. Ее пытаются купить золотом, пытаются скомпрометировать, создав ситуации-ловушки, когда она должна принять единственно верное решение, в частности в отношении осужденного на смерть преступника.

Когда на Марсовом поле должны были отрубить голову некоему плебею Катрию, который убил обесчестившего его дочь патриция, слуги императора подстроили так, чтобы там случайно оказалась Эстелла. По римским обычаям, одно лишь появление весталки у места казни означало акт помилования даже для самого опасного злодея. Поэтому собравшиеся тут же задали ей вопрос: согласна ли она с тем, чтобы помиловали Катрия? Как весталка, Эстелла не могла сказать «нет». Но сказанное ею «да» могло возбудить у родственников убитого крайнее возмущение, а может, и привести к кровавому бунту. Никому не сказав ни слова, Эстелла легла ниц рядом с лежащим на земле осужденным, давая понять, что согласна принять смерть вместе с ним, но не отказать в милости даже тому, кто был назван преступником. И консул был вынужден отпустить Катрия, а родственники убитого насильника были столь поражены ее поступком, что не посмели возразить против решения консула.

– Во, дают! – не выдержав, снова шепотом прокомментировал Стас. – Эти долбаные римляне, я гляжу, рубили башки направо и налево. На крестах распинали. А нам втирают: «Римское право! Римское право!..» Вот тебе и римское право, едрена кочерыжка!

– Молодые люди, сколько можно?! – снова обернулась к ним престарелая театралка.

– Молчим, молчим! – прошептал в ответ Крячко, изобразив при этом мину, которую можно было понять как: «Ну, бабка! С таким слухом тебе бы в разведке служить!»

Перед самым антрактом, когда на сцене весталка Эстелла произнесла обличительный монолог в адрес, говоря современным языком, вконец оборзевшего Нерона, по пьяни возомнившего себя равным Юпитеру-громовержцу, в кармане Гурова беззвучно завибрировал сотовый. На мониторе высветился номер начальника Главка, генерал-лейтенанта Петра Орлова. Нажав на кнопку включения связи и пригнувшись, Лев выдохнул в трубку:

– Да?..

– Лева, вы со Стасом в театре? – Голос начальника (и по совместительству давнего друга обоих оперов) был преисполнен хронической усталости. – Давайте-ка ко мне. Есть важное дело, причем не терпящее отлагательства.

Нажав кнопку отбоя, Гуров взглянул в сторону Станислава и на его безмолвное «Петруха, что ль?» ответил утвердительным кивком. Когда закрылся занавес и в зале вспыхнуло освещение, Лев вкратце сообщил приятелю о том, что только что услышал от генерала.

– Ешкин кот! У нашего Пети просто мания какая-то: как только мы или на рыбалку, или в театр, так у него тут же появляются неотложные дела. Ну, и что думаешь делать?

– А какие тут могут быть варианты? Придется ехать. Правда, боюсь, Мария на меня обидится, что не дождался конца спектакля… Она так старалась, так репетировала!..

– А-а-а… Простите за нескромный вопрос: вы сейчас говорили о Марии Строевой? – снова обернулась к ним бабулька-театралка. – Вы с ней каким-то образом знакомы? – В ее голосе звучало безграничное благоговение.

– Разумеется! – поднимаясь со своего кресла следом за Львом, небрежно обронил Крячко. – И не каким-то образом, а более чем близко. Вот этому гражданину она доводится законной женой. Что-то не так? – иронично усмехнулся он, уловив во взгляде своей собеседницы растерянное разочарование.

А та и в самом деле пребывала почти в прострации, будучи не в силах поверить услышанному. Судя по выражению лица, бабулька была свято уверена в том, что такая великая актриса, как Мария Строева, могла состоять в браке разве что с самим богом Аполлоном – и никак не меньше. С трудом сдерживая смех, Стас зашагал по проходу между рядами кресел.

Несмотря на время, приближавшееся к девяти вечера, Петр Орлов был весь в делах и заботах. Увидев вошедших в его кабинет оперов, он приглашающе указал на кресла и, отодвинув бумаги, чуть виновато вздохнул:

– Знаю, знаю, мужики, что, пока ехали сюда, не раз помянули меня «добрым» словом. Но ничего не поделаешь, работа есть работа, тем более такая, что не терпит отлагательства…

Как явствовало из его сообщения, буквально полчаса назад к нему обратился за помощью некий бизнесмен в связи с исчезновением сына. Тот учится в РИДСе – Российском институте дипломатической службы, заканчивал третий курс. Минувшим вечером парень поехал к своему приятелю на день рождения и домой не вернулся. Поскольку такое случалось и ранее, бизнесмен особой тревоги не испытывал. Но уже сегодня, ближе к обеду, все же обратился в полицию. Та начала поиски, но без особого успеха. «Мазду» сына заявителя нашли пару часов назад в одном из переулков Бирюлева, невдалеке от тамошнего дендрария. Двери авто были не заперты, ключи зажигания торчали в замке. Обеспокоенный исчезновением сына отец обзвонил всех его приятелей и выяснил, что тот уехал с дня рождения сразу после полуночи с одной из участниц гулянки. Как ее зовут и откуда она вообще взялась – никто не знал даже приблизительно. Когда стало окончательно ясно, что парень влип в какую-то крайне неприятную историю, горемычный бизнесмен примчался в Главк угрозыска.

– Что за бизнесмен? Как его зовут? – деловито спросил Гуров.

– Вы его знаете оба. Это Дмитрий Кирканин.

– Пуаро?! – в один голос удивленно воскликнули приятели.

Действительно, тут было чему удивиться. Около десяти лет назад Гурову и Крячко довелось задерживать этого человека, который на тот момент имел статус «вора в законе». Дмитрий Кирканин в криминальном мире с давних пор слыл большим авторитетом по части карманных краж и шулерских трюков с картами. Он с младых ногтей познал вкус баланды и запах свободы, когда после очередной отсидки выходил за ворота ИТК с не совсем чистой совестью, поскольку через какое-то время снова оказывался там же.

За свою очередную, можно сказать, блестящую аферу, в результате которой известный певец остался в буквальном смысле без штанов, Кирканин был пойман Гуровым при активной помощи Станислава Крячко. Пуаро (такую кличку он получил за характерные, загнутые вверх мини-усы того же фасона, что и у Дэвида Суше, исполнителя роли Эркюля Пуаро) на день задержания исполнилось ровно сорок лет. Защелкнув на запястьях Дмитрия браслеты наручников и заодно поздравив его с персональным праздником, Лев поинтересовался жизненными планами вконец расстроившегося вора. Но какие могли быть жизненные планы у того, кто свою жизнь посвятил воровству во всех его разновидностях? Тем не менее, почуяв в сыщике сильную личность, умного, думающего человека, Пуаро и сам не заметил, как пошел на полную откровенность и рассказал о себе все, без остатка. И про детство, прошедшее без отца (пусть и с матерью, но всецело приверженной поллитровке), и про юность в «малолетке», и про воровские «университеты»…

Может быть, впервые в жизни он наконец-то задумался о ее смысле применительно к себе. Срок ему «отмотали» не самый большой, хотя, как рецидивисту, могли бы дать и больше. Отсидев на зоне «от звонка до звонка» и в который уже раз выйдя на свободу, к удивлению и даже недовольству ряда воровских авторитетов, Пуаро вдруг заявил, что с прежней жизнью «завязывает» и «корону» с себя слагает. Сразу же после этого он уже официально сошелся со своей давней любовью, некогда родившей ему сына, которому к возвращению в семью блудного отца стукнуло аж восемнадцать.

Вытряхнув свои заначки, Пуаро пристроил сына в престижный вуз, занялся коммерцией и через несколько лет стал солидным бизнесменом с оборотом принадлежащих ему торговых сетей в многие миллионы рублей. И все бы ничего, если бы не такое печальное происшествие с его отпрыском, к слову сказать, весьма перспективным студентом. Папа держал его в ежовых рукавицах, и Кирканин-младший даже помыслить не мог бы о том, чтобы наряду с другими представителями «золотоунитазной» молодежи, например, на предельных скоростях мотаться по столице в каком-нибудь «Гелендвагене», возбуждая массовое недовольство и даже ненависть окружающих. Понятное дело, парень был вовсе не паинькой, но и не конченой, зажравшейся «сво».

– Ну, что скажете, мужики? – вопросительно взглянул на оперов генерал. – Кирканин настаивает на том, чтобы это дело взяли вы. Считает, что только вы способны найти его сына. Пообещал вас обоих, можно сказать, озолотить, а еще купить нашей лаборатории суперсовременный криминалистический электронный комплекс японского производства. Стоит он вроде бы около полумиллиона долларов… Такая вот замануха.

Пожав плечами, Гуров как-то неопределенно обронил:

– Ситуация, однако… Ну что я скажу? Можно бы, конечно, и взяться. Хотя за положительный результат в таком деле ручаться сложно. Очень сложно! Что думаешь? – повернулся он к Станиславу.

– Согласен! – кивнул тот. – В смысле согласен со сказанным тобой. А вот насчет проведения поисков… Ну, если ты согласишься, то – куда денешься? – подключусь. Тем более что разговор зашел о «позолоте» банковского счета…

– И об электронной лаборатории, – засмеялся Лев. – Хорошо, убедил. Давай его контакты. Надеюсь, он еще не спит?

– Кирканин? – удивленно уточнил Орлов. – Да он, поди, сейчас от телефона не отходит! Сказал, чтобы звонили и даже заходили к нему в любое время дня и ночи. Кстати, его офис от нас находится неподалеку – пешком идти туда минут пятнадцать, не больше. Такой адрес вам знаком – Малая Железняцкая, десять?

– Знаком-знаком, – ответил Гуров. – Это большой офисный центр. Лет шесть назад мы там вели расследование по делу о хищении партии церия, редкоземельного металла. Пуаро сейчас там?

– Да, он сказал, что ждать вас будет на Железняцкой, в своем кабинете, – подтвердил Петр. – Пообещал даже выслать за вами свой лимузин. Хорошо, сейчас я ему позвоню…

Переговорив с Кирканиным, он положил трубку и объявил:

– Машина уже вышла, через пару минут будет здесь. Давайте, мужики, займитесь. Хоть он и бывший преступник, но на данный момент – законопослушный гражданин, нуждающийся в нашей помощи.

– Петро, это мы уже поняли и сами, чай, не тупее паровоза! – поднимаясь с кресла, не мог не съязвить Станислав.

Гуров с порога просторного, небедно обставленного кабинета, увидев зашагавшего им навстречу Пуаро, не мог не отметить, что тот и в самом деле пребывает в нешуточной тревоге. Пожимая руки операм, хозяин кабинета пригласил их присесть и с места в карьер заговорил о своей беде:

– Господа! Мужики! В жизни не думал, что со мной может случиться такое. И вот – на тебе, случилось. Самое скверное в этой ситуации заключается в том, что никто никаких требований до сих пор не выдвинул. Ни-ка-ких! Ни выкупа, ни каких-то уступок не потребовали. Я теряюсь в догадках, кто и для чего это вообще сделал!

– Дмитрий Павлович, прежде всего возьмите себя в руки и успокойтесь, – ровно и деловито произнес Гуров. – Я уверен, что ваш сын жив и скоро вы его увидите. Но чтобы мы смогли задействовать для этого все свои возможности, попрошу вас ответить на все наши вопросы максимально откровенно. Ваши коммерческие тайны меня не интересуют, но вот вашу личную жизнь – и прошлую, и нынешнюю – изучить нам придется основательно. Вы готовы?

– Да! – истово мотнул головой бизнесмен.

Лев мысленно отметил, что Пуаро и в самом деле здорово переменился – десять лет назад он был беспечным пофигистом, которого интересовали только карты, чужие карманы, роскошные курорты, где он просаживал неправедно нажитые деньги, и не обремененные моральными запретами обитательницы южных пляжей. Став семьянином, он вдруг научился ценить своих близких, начал в самой полной мере ощущать свою ответственность за их благополучие. Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно?

– Тогда не будем терять время, – тем же деловитым тоном продолжил Лев. – Мой первый вопрос: что вы сами думаете о случившемся?

Кирканин несколько пришел в равновесие и, немного подумав, заговорил, глядя в пространство:

– Ну, есть у меня версия о том, что похищение Олега – это месть кого-то из моей прошлой жизни. Но кто конкретно мог это сделать – сказать затруднюсь. Таких человек с десяток наберется…

– Солидно! – сдержанно оценил Крячко такое количество недоброжелателей. – Хотелось бы услышать обо всех этих людях поименно.

Кивнув в ответ, Пуаро пояснил, что с одними из своих бывших «коллег» по криминальному «промыслу», с которыми у него сложились непростые отношения, он был знаком еще до отсидок на зоне. С некоторыми другими он познакомился в местах лишения свободы. Наморщив лоб, он начал перечислять, загибая пальцы:

– «Вор в законе» Блиц, он же Блицман Василий Васильевич. Знакомы по Омской зоне. До моего появления там он был картежным королем. Ну а я его с трона подвинул. Он мне еще тогда сказал, что этого никогда не забудет и «отблагодарит» обязательно…

Следующим по списку был назван главарь банды лефортовских гопников Чумарь, он же – Чумаков Артем. С ним они были знакомы еще по «малолетке». Когда Пуаро отбывал свой последний срок, туда же был этапирован и Чумарь, который отбывал срок в соседнем отряде. В заключение он попал за драку с «гастерами» – дошло до поножовщины с нанесением серьезных ранений, в результате чего один из приезжих едва не преставился в реанимации. Чумаков, вовремя смывшись, лишь к месту драки прибыла полиция, был уверен в том, что его едва ли кто опознает, и поэтому чувствовал себя в полной безопасности. Но когда его через пару дней заковали в наручники, он отчего-то счел, что «сдал» его именно Кирканин.

Впрочем, какие-то основания для подозрений действительно имелись. Случилось так, что Пуаро задержали днем ранее за карманную кражу, которую он совершил в тот самый день, когда и произошла драка. Волею случая он оказался рядом с местом потасовки и, понаблюдав за дракой, попутно сумел очистить карманы двоих ротозеев. Но не подумал о том, что в век гаджетов, когда даже сопливый шпингалет имеет телефон с функцией фото- и даже видеосъемки, снимавшие поножовщину зрители захватят в кадр и его. А его захватили, и электроника бесстрастно запечатлела те незабываемые мгновения, когда его проворные пальцы извлекали чужие портмоне.

Спохватившиеся ротозеи, обнаружив пропажу, немедленно кинулись за помощью к полиции. Та у самодеятельных очевидцев-видеооператоров взяла материалы съемки и тут же выявила карманника. А заодно был вычислен и Чумарь. Но предводитель гопников этого не знал, поэтому ему подумалось, что «сдал» его именно Пуаро, чтобы этим самым обеспечить себе поблажку у «следака». Когда через пару лет судьба свела их на одной зоне, Чумарь сделал громкую «предъяву» по части того, что Пуаро его «закозлил». Пояснения Кирканина о том, что они оба погорели по одной и той же причине, его не удовлетворили. И хотя синклит «паханов» принял сторону Пуаро, Чумаков так и остался при своем мнении, пообещав расквитаться при первом же удобном случае.

Еще одним недоброжелателем Кирканина был квартирный вор Гасан, он же – Гасилин Семен. С ним Пуаро впервые столкнулся на зоне во время все той же последней отсидки. Тот ко времени прибытия Кирканина в ИТК уже успел «отмотать» больше года и поэтому чувствовал себя там почти старожилом. «Поменяв масть» и набив руку на картежных играх, Гасан начал хитрым подходом заманивать в игру работяг из простых «мужиков». А обыграв их на немалые деньги, шулер-самоучка потом безжалостно тянул жилы из своих должников. Как-то Пуаро во время работы в столярном цеху забежал в нужник и застал там деда-аварийщика с «погонялом» Пролетарий за затягиванием петли на своей морщинистой, кадыковатой шее. Щеки Пролетария были мокрыми от слез, но он скорее всего, если бы не появился посторонний, гарантированно повесился бы.

– Э-э, ты чего задумал, старый?! – подскочив к самоубийце, заорал Кирканин, срывая с него петлю.

С трудом взяв себя в руки, Пролетарий рассказал, что Гасан обманом уговорил его сыграть, и старик даже не заметил, как оказался должен ему восемьдесят тысяч! Поняв, что ему не расплатиться до скончания века («счетчик» у Гасана был непомерно скорый), он решил покончить с собой. Пуаро в альтруистах не состоял, но ненасытное падлючество Гасана его покоробило. Пообещав деду решить вопрос с его долгом, тем же вечером Кирканин в пух и прах расчихвостил зарвавшегося шулеришку. Отыграв долг Пролетария, он еще и загнал в точно такой же восьмидесятитысячный долг самого Гасилова. Но и это было не все. В довершение начатого в «порядке прикола» Кирканин за полцены продал этот долг известному барыге Жаху.

Известие о том, что он должник не Пуаро, а Жаха, ввергло Гасана в ступор. Да и было отчего всполошиться! Жах пользовался репутацией безжалостного вышибалы долгов. Мосластый и хрипатый барыга физически был очень силен, своими ручищами-клещами мог выжать из любого должника и долг, и проценты, поэтому Гасану пришлось проявить невиданную изворотливость, чтобы вовремя отдать Жаху долг. А расплатившись, Гасилин поклялся отомстить коварному «катале»…

Большинство имен и кличек, названных Кирканиным, операм были знакомы. Но некоторые они слышали впервые. В частности, ранее им не доводилось сталкиваться с вором «на доверии» Тромбом из Владивостока, с которым Пуаро довольно жестко повздорил в поезде из-за хорошенькой проводницы. Перебрав коньяка, Тромб надумал хвататься за нож, но, получив очень жесткий отпор, был вынужден ретироваться. Случилось это года за два до того, как Кирканин отправился в свою последнюю «командировку» на зону.

– Да-а, с одними этими «вендетчиками» провозиться придется дня три-четыре… – дослушав этот «поминальник», констатировал Гуров. – А кто из нынешней жизни мог бы совершить похищение?

Пуаро потер переносицу и, задумавшись, уверенно объявил:

– Веретенкин Анатолий, мой бывший компаньон по бизнесу. Мы с ним вместе начинали раскручивать мою нынешнюю сеть «Золотой Галеон».

– То есть надо понимать так, что вы с ним расстались? – утвердительно спросил Крячко.

– Да… – сумрачно вздохнул Кирканин. – Если вас интересуют подробности, то могу сказать, не кривя душой: он сам спровоцировал наш разрыв. Сначала требовал увеличения своей доли, потом вообще поставил вопрос о разделе компании. Но разделить компанию пополам, это все равно что разрубить пополам живого человека – обе половинки оказались бы нежизнеспособными. И тогда он вопрос поставил так: давай разыграем компанию в карты. Кто победил – тот и остается ее хозяином, кто проиграл – уходит ни с чем. Сначала я думал, он шутит. Но он был настроен серьезнее некуда.

– А он что, не знал о ваших способностях в карточной игре? – усмехнулся Гуров.

– Прекрасно знал. Более того! Он и сам катала, каких поискать. Может быть, на это и рассчитывал? Договорились так: приглашаем своих адвокатов, типа третейских рефери, играем чистыми картами три кона. Так и сделали. Он мне проиграл два-один, что и зафиксировали свидетели. Он, конечно, был в ярости и ушел, пообещав мне однажды расквитаться, хотя я предложил ему часть активов без копейки выплат. Но ему хотелось все. Без остатка…

– Кто еще? – спросил Станислав.

– Мой главный конкурент, хозяин торговой сети «Раздолье» Шатранов Эдуард. Когда я еще только начинал развивать свой бизнес, он всячески мне старался помешать, как только мог, ставил палки в колеса. Ну а когда дела у меня пошли на лад, попытался через подставных лиц выкупить у меня бизнес. Деньги предлагал огромные. Но я отказался наотрез. Деньги – это что? Вода. Пришли и ушли. А вот реальный бизнес – это стабильный достаток на годы вперед, это дело, которое можно передать своему сыну. И вот после того случая мне как-то сообщили, что в некой тесной компании Шатранов заявил во всеуслышание, что скоро отберет у меня бизнес, не затратив ни рубля. Вот, собственно говоря, и все из нынешних недругов.

– Еще какие-то версии имеются? – задумчиво уточнил Лев, мысленно анализируя все сказанное Пуаро.

– Ну, допускаю, что похищение Олега мог организовать кто-то из круга его знакомых… Но из той среды я знаю только двоих-троих его приятелей. И все. И то, как говорится, шапочно. Да и мотивы там какие могли бы быть? Вымогательство? Но пока никто даже не намекнул на этот счет…

– Рано! – категорично определил Крячко. – Самое раннее ждать звонка или какого-то другого сообщения стоит только завтра. Вымогатели дают возможность родственникам похищенного понервничать, потерзаться неизвестностью, чтобы, в случае начала переговоров о выкупе, они были сговорчивее и соглашались на любые их условия.

– Хотелось бы надеяться, что они позвонят, – вздохнув, пробормотал Кирканин. – Я ничего не пожалею, лишь бы спасти моего Олежека. Знаете, я иногда бывал в колоссальном барыше. Срывал такие банки, что никому и не снилось. Но на бабки жадным не был никогда, расставался с ними легко. А вот потерять сына не согласился бы ни за что и никогда. Ни за какие сокровища. Он у меня – все… Петр Николаевич вам сообщил, что в случае успешного завершения этой истории я не буду скупиться, чтобы отблагодарить тех, кто сумеет вернуть мне Олега?

– Да, говорил, – сдержанно подтвердил Гуров. – Но хочу сказать, что для нас – это не самое главное. Мы работаем независимо от того, кто и что нам пообещал. Это наша работа, и мы ее намерены выполнить как должно. Расскажите нам поподробнее о сыне. Каковы у него основные черты характера – и положительные, и отрицательные, его слабости, его увлечения, какие и с кем были конфликты и по какому поводу… В общем – все, все, все, по максимуму.

– Пожалуйста, пожалуйста! – Пуаро изобразил широкий жест руками, но, взглянув на часы, осторожно поинтересовался: – А это будет удобно, если своими рассказами я задержу вас? Время-то уже – одиннадцатый час…

– Ничего. Нам не впервой, – благосклонно кивнул Стас.

– Хорошо! Сейчас я распоряжусь принести чего-нибудь перекусить, и мы продолжим! – с некоторым даже воодушевлением объявил Кирканин, нажимая на кнопку селектора.

Как явствовало из его дальнейшего повествования, своего сына, до того как «завязал» с криминальными делами, он почти не видел. Да и не положено было «вору в законе» иметь семью и детей. Поэтому сам факт существования пусть и гражданской, но жены, а также ребенка Пуаро тщательно скрывал от своих «корешей». Видел Олега не чаще раза в год, и только когда не находился в отсидке. Поэтому воспитанием парня занимались мать и улица. К счастью, мать оказалась особой строгой и волевой, сумевшей стать для мальца серьезным авторитетом. Но и улица наложила на Олега свой глубокий отпечаток.

Когда Кирканин, простившись с «короной», вернулся в семью, Олег уже вовсю дымил и даже прикладывался к бутылке. Благо, не подсел на наркоту. Но при всем том, в школе показывал неплохие успехи в учебе и даже слыл достаточно сильным шахматистом. На первых порах новоявленного папашу он не воспринимал вообще. Тому пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться его уважения. Под совместным натиском родителей парень покончил с выпивкой и куревом, а сразу после одиннадцатого класса Дмитрий отправил его учиться в престижный вуз. Ясное дело, пришлось потратиться на это основательно. Но Олег в РИДСе, как ни странно, прижился, втянулся в учебу…

– Прямо второй «Некст»… – дегустируя бутерброд с черной икрой, усмехнулся Крячко. – Ну, это киношка такая многосерийная была на ТВ, с Абдуловым в главной роли.

– Знаю, видел… – отпивая крепкий кофе, откликнулся Кирканин. – Вы считаете, там одна лишь выдумка? Нет, Станислав Васильевич, в жизни сюжеты бывают и позамысловатее. Иной раз такое случается, что ни в каком кино не увидишь…

По его словам, уйдя с головой в бизнес, он как-то незаметно упустил сына из поля зрения. У того складывалась какая-то своя жизнь, о которой Дмитрий почти ничего не знал. Лишь год назад Олег напомнил о себе, достаточно непрозрачно намекнув, что собирается жениться. Девушка, с которой он встречался, тоже была из состоятельной семьи. Можно даже сказать, из более чем состоятельной. Скрепя сердце (до учебы ли будет парню, если появится семья?!) Кирканин все же решил дать свое добро.