скачать книгу бесплатно
Сыщики заглянули в столовую; Сургучева там не было. Правда, оказавшись в столовой и вдохнув царивший тут аппетитный запах, Гуров сообразил, что он, увлекшись допросами, совсем забыл о еде и пропустил обед. «Ладно, за ужином наверстаю», – решил он.
Сыщики вышли из дома и направились к теннисному корту.
– А кто вам сообщил интересные сведения о Сургучеве – один из Вдовиных? – спросил Гуров по дороге.
– Угадали. Если точнее – Андрей. Он рассказал, что Сургучев занял у погибшего Кононова большую сумму денег и не хотел отдавать. Это наводит на размышления, правда?
– Наводит, – согласился Гуров.
Подходя к корту, они еще издали услышали глухие удары по мячу. Правда, звучали они как-то странно. Сыщики вышли из-за поворота тропинки, увидели корт, а на нем – того, кого искали. Тут они поняли и причину, почему удары по мячу звучали как-то непривычно: бизнесмен был на корте один, он бил мячами о стену, стараясь добиться точности попадания.
– Ну, и как результаты тренировки? – спросил, подходя, Гуров. – Точность ударов нормальная?
– Какая, к чертям, нормальная? – возразил Сургучев, не отрываясь от своего занятия. – Я в этой усадьбе совсем форму потерял. И играть не с кем…
– Да, сразу двоих партнеров вы потеряли, – сочувственно произнес следователь. – Одного смерть унесла, а другого мы в СИЗО забрали…
Услышав незнакомый голос, финансист резко повернулся. Пущенный им мячик полетел мимо стенки и вообще улетел выше сетки, за пределы корта.
– А вы, простите, кто? – хрипло спросил Сургучев.
– Я следователь Кашинского следственного управления, Ярыгин Виктор Васильевич, – представился следователь. – Мы с полковником Гуровым хотим задать вам несколько вопросов в связи с произошедшим здесь убийством. Вы как – здесь готовы говорить или пройдем в дом?
– Нигде я не готов с вами разговаривать! – окрысился Сургучев. – Если хотите устраивать допрос, тогда я должен пригласить своего адвоката. Разговаривать буду только в присутствии адвоката, иначе никаких бесед! Знаю я эти «просто беседы» без протокола! Сначала «мы просто побеседуем», а потом и дело готово!
– А у вас, Сургучев, я вижу, уже есть опыт, – заметил Ярыгин. – И это хорошо – приятно беседовать со знающим человеком. Ему не надо разжевывать азбучные вещи. Разве что несколько совсем простых истин. Например, о том, что я могу изменить нашу позицию: не я сюда приеду с вами разговаривать, а вас ко мне доставят в наручниках. И жить вы будете там же, где ваш бывший партнер по теннису, Игорь Вдовин, то есть в СИЗО. Вот там вы сможете сколько угодно встречаться со своим адвокатом. Так что выбирайте.
– А почему вы так уверены, что суд даст санкцию на мой арест? Какие для этого есть основания?
– Основания есть, и очень даже весомые, – заверил Ярыгин. – Вот о них, об этих самых основаниях, я и хотел с вами побеседовать. Ну что, будете говорить?
– Хорошо, давайте поговорим, – нехотя согласился Сургучев. – И лучше здесь. Здесь нас никто не слышит. А в доме слишком много ушей.
– Согласен, уши там у всех имеются. Ладно, поговорим здесь. Вы не возражаете, Лев Иванович?
– Нет, зачем же я буду возражать? – сказал Гуров. – Здесь и воздух свежий…
– Итак, вопрос первый, – начал следователь. – Нам стало известно, что вы год назад взяли в банке, принадлежащем Кононову, кредит на 30 миллионов рублей. А когда подошел срок уплаты первой части кредита, вы платить не стали. И до сих пор не погасили ни рубля из взятых денег. С учетом пени ваш долг возрос уже до 38 миллионов. Вы подтверждаете этот факт?
– Ну, уж прям ни рубля не заплатил! – возмутился бизнесмен. – Что-то я вроде погашал…
– Не юлите, Сургучев! Да, были два платежа на общую сумму в двести семь тысяч рублей. Но по сравнению с общей суммой кредита это все семечки. Вы уже десять месяцев ничего не платите. Вдовин мне рассказал, что Кононов уже давно требует с вас деньги. Вы его сперва кормили, что называется, «завтраками», то есть обещали на днях заплатить. А потом вообще заявили, что денег у вас нет, да и имущества формально у вас никакое не числится, так что и через суд взыскать ничего не удастся. Кононов и к Вдовину за помощью обращался, надеялся управу на вас найти. Так что у вас были все основания убить банкира Кононова. Нет банкира – нет и долга. Согласны?
– С чем я должен соглашаться? – возмутился бизнесмен. – Глупость все это! Ситуацию вы правильно описали, спорить не буду. Да, я и правда занял у Аркадия некую сумму – надеялся провернуть крупную сделку с импортной мебелью. Но тут грянул кризис, рубль просел, спрос сдулся, и мебель моя застряла на базах, ее даже магазины не брали. Я, что ли, в этом виноват? Впрочем, это к делу не относится, это все так, лирика. А к делу относится вот что. Я действительно заявил Аркадию, что в ближайшей перспективе вернуть деньги не могу. Не могу, хоть режь меня! Этот разговор у нас состоялся месяц назад. На этом ситуация зависла. И с какой стати мне теперь вдруг убивать Аркадия? Разорить он меня не мог – у меня формально и правда собственности нет. Да он и не стал бы, чтобы не портить отношения с Игорем. А у нас с Игорем давняя дружба, он меня ценит… Так что нет, эта версия не срабатывает.
Однако следователь был не из тех людей, которые легко соглашаются с доводами своих оппонентов, даже если доводы эти разумны.
– Это мы еще посмотрим, срабатывает она или не срабатывает, – упрямо заявил он. – Долг почти в сорок миллионов остается долгом, какие бы соображения вокруг этого ни возводили. Просто так никто такие долги не прощает. А значит, у вас был резон от этого долга избавиться. И алиби у вас, скорее всего, нет. Вот скажите, Сургучев: что вы делали в ту ночь, когда был убит Кононов?
– Как что? Спал, конечно.
– А кто-нибудь может подтвердить, что вы всю ночь спали и не выходили из своей комнаты?
– Подтвердить? Нет, никто… Я тут один, без жены… Хотя нет, постойте! Есть один человек!
Сознание, что у него есть свидетель, способный подтвердить его алиби, вдохновило Сургучева, глаза его заблестели.
– Я где-то часов в двенадцать спать лег, – стал он рассказывать. – Лежу, уже дремать начал. И вдруг слышу – в дверь стучат. Что такое? Я вскочил, спрашиваю: «Кто там?» Слышу, какой-то женский голос отвечает: «Откройте на минуту, очень нужно». Фу ты, думаю, женщина, значит, одеться надо. Я быстренько натянул штаны, рубашку. Открываю. Вижу – стоит Татьяна, жена Аркадия. И спрашивает: «Скажите, Сергей, у вас нет баралгина? Голова очень болит. Кажется, у меня высокое давление». Я ответил, что весьма ей сочувствую, но у меня самого голова никогда не болит, даже с перепою, и поэтому таблеток я не держу. И посоветовал обратиться к дежурному охраннику. Она сказала, что так и сделает. Ну, и я закрыл дверь. Вот, так что у меня есть свидетель.
Следователь Ярыгин слегка растерялся – он не ожидал такого поворота. Тогда Гуров решил вступить в разговор.
– К вам, Сургучев, есть и еще один вопрос, – сказал он. – Вопрос этот касается Андрея Вдовина. Догадываетесь, о чем разговор?
– Понятия не имею! – отвечал бизнесмен, разводя руками.
– А кто посоветовал Андрею попытать счастья на валютной бирже? Играть на курсах валют?
При этих словах лицо бизнесмена скривилось, словно проглотил что-то горькое. Он искоса взглянул на Гурова – видимо, оценивал, какой еще информацией он обладает. Гуров не обладал больше ничем, кроме этих нескольких слов. Поэтому он сделал лицо как можно более веселое и уверенное, словно готов в любой момент выложить на стол главные козыри. И бизнесмен поверил, что такие козыри у противника имеются.
– Ну да, – нехотя признался он, – дал я парню пару советов. А что было делать? Он ко мне как с ножом пристал: «Скажи, дядя Сергей, как мне быстро бабки отгрести». Ну, я научил…
– Видать, плохо учили, – заметил Гуров. – Никаких бабок Андрей на этом поле не отгреб; наоборот, еще в долги влез. И занимать пошел опять-таки к Кононову…
– Значит, Андрей тоже был в долгу у погибшего? – воскликнул удивленный Ярыгин. – Интересная деталь, я не знал… Если бы знал…
– Не стал бы менять младшему Вдовину меру пресечения? – договорил за него Гуров. – И напрасно. Не горюй: правильно сделал, что освободил парня. Ну что, у тебя еще вопросы к уважаемому Сергею Сергеевичу имеются?
– Да вроде нет пока…
– В таком случае мы с вами пока попрощаемся, – обратился сыщик к бизнесмену. – Но в усадьбе вам еще придется побыть. Вопросы еще могут возникнуть.
Глава 11
Гуров проводил следователя к машине и уже пожелал ему счастливого пути (при этих словах Ярыгин скривился – как видно, он по-прежнему жалел, что освободил из-под стражи Андрея Вдовина), но тут вспомнил о просьбе вдовы погибшего бизнесмена, Татьяны.
– Слушай, Виктор Васильевич, – сказал он, – тут ко мне обратилась с просьбой Татьяна Кононова, вдова погибшего. Она просит выдать ей тело мужа, для погребения. А также снять с нее самой подписку о невыезде. Я так понял, что она хочет отвезти тело в Москву. Ты не возражаешь?
Ярыгин некоторое время подумал. Пожав плечами, произнес:
– Вскрытие врачи провели, заключение сделали. Вопросов оно не вызывает. Причина смерти ясна. Так что держать покойника дальше вроде оснований нет. Что касается вдовы… не знаю… Вы-то сами как считаете?
– Мне кажется, она нам тоже для нужд следствия не нужна, – сказал Гуров. – Дело вряд ли бытовое. И потом, даже если она может что-то сообщить, мы всегда сможем ее допросить в Москве.
– Ладно, пусть едет, – согласился Ярыгин. – Я завтра же подготовлю все документы для выдачи тела и снятии с нее подписки. К обеду может ко мне подъезжать.
Гуров кивнул в знак согласия. Проследив, как машина следователя выкатила из ворот, сыщик направился было к дому, но затем остановился и свернул в сторону. Ему предстоял разговор с одним из ключевых свидетелей – тем самым Андреем, о котором только что шла речь на корте. От этого разговора многое зависело, и провести его надлежало на высоком уровне, без сбоев – совсем не так, как прошла их первая беседа в СИЗО. Поэтому надо было продумать стратегию разговора, продумать вопросы и возможные ответы на них. Гуров снова, как и в середине дня, сделал несколько кругов вокруг дома и только потом вошел внутрь.
Как он и предполагал, Андрея он нашел в комнате горничной Лены. Правда, самой Лены здесь не было – отлучилась куда-то. Младший Вдовин сидел на кровати и ковырял зубочисткой в зубах. Тут Гуров сообразил, что только что закончился ужин и он его тоже пропустил, как и обед.
– Что, поел? – спросил он.
– Да, перекусил слегка, – ответил Андрей, настороженно глядя на сыщика.
– Небось после тюремного варева здешняя еда царской показалась?
– Чего там показалась? Она царская и есть! Никита готовит как в Кремле. Да, разница чувствуется…
– Ну, раз поел, можно и поговорить, – заключил Гуров. – Только давай не здесь – Лена может в любую минуту вернуться, а у нас разговор предстоит серьезный, посторонние тут не нужны.
– А какой у нас с вами разговор? – сказал Андрей, пожимая плечами. – Я уже все рассказал, что знаю. Вон и обвинения с меня сняли. Полностью чист перед законом!
– То есть, как говорится, «на свободу – с чистой совестью»? Вот я и хочу поговорить с твоей чистой совестью. Уточнить кое-какие детали.
Андрей еще раз пожал плечами, но все же встал, и они вышли из комнаты, а затем и из дома. Гуров решил повести парня для беседы на ту самую горку, где он уже разговаривал с Ириной Вдовиной. «Будем считать, что это теперь мой рабочий кабинет, – подумал он. – По крайней мере, пока дождя не будет».
– Разговор у нас будет все о том же – о событиях той ночи, – начал Гуров, когда они уселись на скамью. – Точнее, о твоей роли в этих событиях. Значит, мы остановились на том, что, после того как следователь предъявил тебе отпечатки твоих кроссовок и окурок сигареты, ты согласился, что был в кустах неподалеку от «зеленого грота»?
– Да, был. Стоял. Курил, – с вызовом произнес младший Вдовин.
– Да я и не спорю! К Кононову ты не подходил и вообще его не видел. Просто стоял, глядел в подзорную трубу, наблюдал, как Юпитер проходит орбиту Меркурия…
– Чего?! – с изумлением произнес Андрей. – Какую орбиту? Вы о чем?
– Ах да! Я совсем спутал! Конечно, не Юпитер в трубу, а Моцарт на флейте! Ты там стоял и наигрывал на флейте арию из оперы Моцарта «Хованщина». Так ведь?
Свой вопрос, как и предыдущий, насчет орбиты Юпитера, Гуров произнес с самым серьезным, «следовательским» видом, отчего растерянность его юного собеседника еще возросла.
– Что вы несете? – воскликнул он. – Какой Моцарт? Какая опера? Вы что, издеваетесь?
– Конечно, издеваюсь, – согласился Гуров. Вот теперь он был на самом деле серьезен. – Что мне еще остается делать, как не издеваться над твоим враньем? – сказал он. – Тем более теперь, когда я знаю все подробности того, что произошло той ночью. Знаю, что вы оба видели. Разве Лена уже не рассказала тебе о нашей с ней беседе?
– О вашей беседе? Нет, она не рассказывала…
– Ну, понятно, – кивнул сыщик. – Радость первого свидания… Девушке не хотелось омрачать этот миг рассказом о том, как она раскололась и выдала страшную военную тайну. Чтобы ускорить дело, я мог бы вести этот разговор в ее комнате, в ее присутствии. Но я никуда не спешу. Мне не отчитаться перед начальством надо, а раскрыть преступление и вызволить твоего отца из тюрьмы, куда его кто-то умело заталкивает. А заодно спасти вашу семью от разорения.
– От разорения? Какого разорения?
– А такого! Какое обычно случается, когда бизнесмена, главу крупной компании, сажают по сфабрикованному делу. Я не сомневаюсь, что вот-вот появятся какие-то финансовые претензии и все ваши денежки, на которые ты рассчитываешь, уплывут в другие руки. И случится это или нет, зависит в том числе и от тебя, от того, насколько правдиво ты будешь отвечать на мои вопросы. А чтобы ты убедился, что я не блефую и действительно многое знаю, я тебе расскажу, как было дело той ночью. Хочешь?
– Попробуйте, я послушаю, – сказал Андрей, криво усмехаясь. Он все еще пытался выглядеть уверенным в себе, но теперь это ему плохо удавалось.
– Значит, вы с Леной решили ради разнообразия заняться любовью на лоне природы, в парке. Если точнее – в «зеленом гроте». Но, уже подойдя туда, вы заметили, что там кто-то находится. А точнее, вы оба узнали Аркадия Кононова. Вы остановились за кустами и решали, что делать – вернуться в дом или поискать другой укромный уголок. И тут вы увидели еще одного человека, который направлялся к гроту. Это была женщина. Она вошла в грот, и тут Лене стало интересно. Она выглядывала из кустов, стараясь разглядеть, что там, в гроте, происходит. Она думала, что те двое тоже будут заниматься любовью…
– Это вам Ленка все рассказала? – спросил Андрей. Он больше не улыбался. – Что ж, похоже. Но почему вы говорите «ей стало интересно», «она выглядывала»? Я тоже там был…
– Да, ты там был. Но тебе это было совсем неинтересно! У тебя к этому свиданию было совсем другое отношение. Почему – я тебе потом объясню. Объясню, что я про тебя понял. А теперь послушай, что было дальше. Вы продолжали стоять, отделенные от той пары кустами и лужайкой шириной тридцать метров. И тут раздался выстрел! Вот этого вы оба никак не ожидали! Это для вас был шок – особенно для тебя. Лена порывалась сразу убежать, но ты ее удержал. У тебя был особый интерес. Ты хотел проверить свое предположение и узнать, что будет делать стрелявшая. И вот она вышла из грота, держа в руке пистолет, и направилась к пруду. Ты понял, что она стремится избавиться от улики. Больше за кустами было делать нечего, и вы вернулись в дом. Там ты взял со своей подруги клятву, что она будет молчать. Она и молчала, пока я не припер ее к стенке и не заставил все рассказать. Теперь нет смысла молчать дальше. Тем более я знаю причину, по которой ты играл со следствием в молчанку и кормил Ярыгина разными баснями.
– И какая же это причина? – спросил Андрей. Он все еще криво усмехался, но эта ухмылка выглядела довольно жалкой.
– Причина в том, что ты решил, что знаешь, кто эта женщина, вошедшая в «зеленый грот». Ты решил, что это твоя мать! Ведь ты слышал ее разговор с Кононовым во время прогулки, когда Аркадий назначил Ирине Васильевне свидание. Верно ведь, слышал?
– Да, слыхал… – нехотя признался Андрей. – У него шепот такой был… театральный… трудно не услышать.
– Да ты и раньше замечал, что Кононов ухаживает за твоей матерью. Тебя это, конечно, возмущало, но объясниться с Аркадием или рассказать об этих ухаживаниях отцу ты не мог. Не мог, потому что был должен Кононову деньги и боялся, что он, в свою очередь, все расскажет отцу. У вас у каждого была тайна, и это делало вас словно бы соучастниками. Так вот, ты слышал, как Кононов пригласил твою мать на свидание. Потому вы и пошли в грот, что ты был уверен – это место не занято, «влюбленные» встретятся на горке. Наверно, ты слегка удивился, увидев Кононова в гроте…
– Ну да, я никак этого не ожидал, – согласился Андрей. – Но потом решил, что Аркадий почему-то передумал.
– Именно так ты и решил. Но тебе совсем не хотелось, чтобы горничная наблюдала за любовными приключениями твоей матери. Поэтому ты и тянул Лену прочь, а она не уходила. И тут грянул выстрел… Это сразу изменило твое отношение к происходящему! Ты решил, что твоя мать решила избавиться от ухажера и убила его. Теперь ты не мог уйти, ты хотел видеть все до конца. И ты видел, как женщина в толстовке вышла из грота и прошла в сторону пруда. Ты понял, что она хочет избавиться от улики. Также ты понял, что Лена – единственный, кто может проболтаться, и взял с нее клятву молчать. Вот почему ты так отчаянно врал на допросах, вот почему изобретал все новые версии. Ведь не мог же ты сказать, что твоя мать – убийца!
– Да, я не мог, – глухо сказал Андрей.
Он сидел, глядя в сторону, судорожно сжимая и разжимая руки.
– И что теперь будет? – спросил он. – Вы расскажете все этому… Ярыгину? Маму арестуют?
– Не бойся, ничего я не расскажу, и Ирине Васильевне ничто не угрожает, – ответил Гуров. – Прежде всего потому, что она ни в чем не виновата.
– Правда?! – воскликнул Андрей. Теперь он уже не отворачивался, он пристально глядел прямо в глаза сыщика. – То есть вы думаете… вы думаете, что это он виноват? Что мама защищалась? Но зачем она принесла туда папин пистолет?
– Нет, Ирина Васильевна не виновата вовсе не по этим причинам, – объяснил Гуров. – А по другой причине, более основательной. Она не виновата потому, что ее там не было.
– То есть… то есть вы хотите сказать, что это была не она? Но как же…
– Ну да. Ведь ты не видел лица женщины, вошедшей в грот? Не видел. Ты решил, что это мать, потому что слышал разговор в парке. И еще потому, что убийца воспользовался оружием твоего отца. А код сейфа могла знать только Ирина Васильевна. И еще ты подумал про обувь…
– Да, у мамы с папой одинаковый размер, – подтвердил Андрей. – Мама могла в волнении, по ошибке обуть папины башмаки…
– Выходит, мать ты любишь сильнее, чем отца, – заметил Гуров. – Ведь если бы ты рассказал следователю все, что видел, обвинение против отца рассыпалось бы и его бы выпустили…
– Я всегда считал отца сильным человеком, – отвечал Андрей. – Человеком, который не нуждается в защите. Мама – другое дело…
– Бывают ситуации, когда и сильный человек нуждается в помощи. И помочь ему может тот, кого считают слабым. Теперь, когда мы с тобой во всем разобрались, уже нет необходимости скрывать правду, ведь так?
– А почему… почему вы так уверенно говорите, что это не могла быть мама? Разве это исключено? Или вы ее хорошо знаете и уверены в ее невиновности?
– Нет, я не так хорошо знаю Ирину Васильевну, – отвечал Гуров. – К тому же в таких вопросах, как дело об убийстве, даже хорошего знакомства с человеком бывает недостаточно. Заключения типа «Такой человек не мог убить», «Он никак не мог этого сделать» здесь не работают. Нет, я уверен в невиновности твоей матери по другим, более прозаическим причинам. Прежде всего потому, что ее показания о том, что она делала в момент убийства, подтверждаются словами других людей – вашего повара Никиты и горничной Марины. А кроме того, я не вижу никаких причин, которые заставили бы Ирину Васильевну пойти на убийство своего хорошего знакомого и тяжелый оговор мужа. Нет этих причин, хоть тресни.
– Выходит, теперь можно добиться освобождения папы? – с надеждой воскликнул Андрей.
– Думаю, да, – кивнул сыщик. – Завтра с утра поедем втроем в город: мы с тобой и еще Лена. Вы двое дадите показания, что видели той ночью. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы следствие согласилось на изменение меры пресечения для твоего отца. Но сначала мне нужно прояснить еще один вопрос относительно тебя.
– Давайте ваш вопрос, я отвечу, – обещал Андрей. Он заметно повеселел и выглядел бодро.
– Вопрос вот какой: зачем ты все-таки брал деньги у Кононова? Для чего они тебе понадобились? Какие-то долги?
– Нет, никаких долгов у меня нет, – отвечал Андрей. – Я брал не для себя – для друга. Он по неосторожности сбил человека, и нужно было срочно заплатить пострадавшему, чтобы он отозвал иск. Иначе другу грозила тюрьма. Я взял у Аркадия деньги, и друг откупился. Деньги Аркадию я, кстати, вернул. Ну, из тех сумм, что мне отец выделяет. Вроде как на карманные расходы. Еще есть вопросы?
– Нет, теперь уже никаких вопросов не осталось, – отвечал Гуров.
