скачать книгу бесплатно
– Скажите, какие-то данные о жильцах у вас имеются? – прервал перепалку Гуров. – Хотя бы фамилию владельца пентхауса вы знаете или место работы?
– Фамилию знаю, а о месте работы мне знать не положено, – продолжая дуться, ответила консьержка.
– Так называйте ее уже! – вскипел Крячко. – Сидите тут, тянете кота за хвост, следствию препятствуете!
– Никому я не препятствую, – подняла на него взгляд Антонина Егоровна. – А вы, товарищ в погонах, могли бы и повежливее быть. В конце концов, это не я вашего архитектора укокошила. Мое дело – покой жильцов охранять, а не за преступниками гоняться.
– К слову, о покое жильцов, – снова остановил перебранку Гуров. – Скажите, за время отсутствия владельца пентхауса в его квартиру кто-то приходил?
– При мне – нет, – подумав, ответила старушка. – Я в дом посторонних не пускаю. Мимо меня и мышь не проскочит.
– Видели мы, как вы за порядком следите. Уши заткнули, насилу до вас докричались. Да за это время кто угодно мог в лифт войти и укатить на любой этаж. Или на лестницу прошмыгнуть, – возмутился явной лжи Крячко.
– Ну, может, кого и не заметила. Но ведь не в моей вотчине человека убили, верно? Так что с меня взятки гладки. А вы не кипятитесь, молодой человек. Музыка уж больно приятная была, не хотелось отрываться по пустякам, – примиряющим тоном произнесла Антонина Егоровна. – Вообще-то у нас дом тихий. Проблемных жильцов не водится, поневоле расслабишься.
– Это после убийства-то расслабишься? – сбавляя тон, проговорил Станислав. – Ладно, пусть это останется на вашей совести.
– В ночь убийства вы дежурили? – спросил Гуров.
– Внук мой. Я сегодня первый день как заступила. Вчера Димка дежурил. Он с моим оболтусом меняется.
– Где его найти? Или он тоже уехал? – съязвил Крячко.
– Он к восьми вечера прибудет, если не опоздает. Живет далековато, – пояснила Антонина Егоровна. – А до восьми я вахту несу. Ждать будете?
– Повременим, – ответил Лев. – Визитку вам оставим. Как только сменщик появится, пусть свяжется с нами. От вас же нам нужны фамилия владельца пентхауса и номер телефона вашего внука.
– Ой, мил-человек, не надо бы вам внучка беспокоить, – впервые с начала разговора заволновалась Антонина Егоровна. – Он хороший мальчик. К убийству вашему непричастен, а волнения ему противопоказаны. Да и время уж больно неподходящее, чтобы с полицией дела иметь.
– Чем же оно такое неподходящее? – заинтересовался Гуров.
– Да повод у внучка для отъезда серьезный, – пояснила Антонина Егоровна. – Жениться он надумал. Поехал к родителям невесты, просить руки. Сами понимаете, что ваш звонок будет совсем некстати. Откажут ведь внучку.
– Что, родители невесты строгих правил? – вклинился Крячко. – На дворе двадцать первый век, а у них до сих пор старообрядческие замашки?
– Не старообрядческие, – охотно объяснила Антонина Егоровна. – Просто люди интеллигентные. Он – профессор, она – политик. Внучок хочет, чтобы все по-людски было. Невеста его шибко с мнением родителей считается. Он ее уже два года обхаживает, а результат нулевой. Войдите в положение, не губите мальчику будущее.
– Сколько лет мальчику-то? – окидывая старушку оценивающим взглядом, спросил Крячко.
– Сорок два, – простодушно ответила Антонина Егоровна. – Сынок мой рано дитем обзавелся. Едва школу окончить успел.
– А внучок, значит, не по стопам отца пошел. Из поздних, – усмехнулся Стас.
– Обещаю, мы будем предельно корректны, – поспешил вмешаться Гуров, пока Антонина Егоровна снова не обиделась. – И потом, телефонный разговор на сватовство никак повлиять не может. Не станут же интеллигентные люди подслушивать, о чем идет речь в чужом разговоре?
– Ладно, вам я верю, – вздохнула Антонина Егоровна. – Пишите номер.
Гуров достал записную книжку и под диктовку консьержки записал нужные данные, после чего оба полковника откланялись и вернулись к Ивану Сергеевичу. В холле их уже ждал Егоров.
Рядом с ним стояла женщина лет сорока. Она заметно нервничала. Руки перебирали ручки дамской сумочки, которую она прижимала к животу. Увидев входящих, Егоров поспешил с докладом:
– Товарищи полковники, приходящая помощница Штейна доставлена. Прикажете провести ее в квартиру?
– Доброе утро, – отстраняя Егорова в сторону, поздоровался Гуров. – Надеюсь, мы не оторвали вас от важных дел?
Женщина не ответила. Она переводила взгляд с Гурова на Крячко и молчала.
– Чем ты ее так напугал? – вполголоса спросил Крячко у Егорова. – Посмотри на нее, она ведь вся дрожит.
– Ничем я ее не пугал, – зашептал в ответ Егоров. – Просто новость для нее слишком шокирующая была. Оказалось, она понятия не имела о том, что Штейн, того, умер.
– Вот как? Любопытно. Она что, газет не читает? – удивился Стас.
Гуров тем временем подошел ближе к женщине и вежливо спросил:
– Давайте для начала познакомимся, так легче будет общаться. – Он представился и, не дождавшись от женщины ответа, продолжил: – Нам нужно, чтобы вы осмотрели квартиру господина Штейна и попытались определить, не пропало ли что из его личных вещей.
– Хотите, чтобы я пошла в квартиру, где его убили? – выдавила из себя женщина, и глаза ее наполнились ужасом. – Ни за что!
– Поймите, это необходимо. Лучше вас о личных вещах Штейна никто не знает, – мягко настаивал Гуров. – И не переживайте так, тело уже унесли. В квартире полный порядок. Абсолютно ничего, травмирующего вашу психику, вы там не увидите.
– И не просите, я туда не пойду! – замотала головой женщина. – И искать для вас ничего не стану!
– Да почему же? – вступил в разговор Крячко.
– Потому что не хочу, чтобы убийца вернулся и расправился со мной, – воскликнула она и вдруг громко зарыдала.
Глава 3
На то чтобы успокоить женщину и уговорить ее подняться в квартиру, ушло добрых полчаса и практически все обаяние известного дамского угодника Стаса Крячко. Пока Иван Сергеевич рылся в обильных запасах медикаментов, коим была снабжена вахтенная комнатушка, а Егоров рысаком носился по ближайшим магазинам в поисках воды, Стас методично обхаживал женщину, пуская в ход один за одним испытанные способы завлечения противоположного пола. В итоге результат общими усилиями был достигнут. Наталья, так звали приходящую помощницу, не только согласилась осмотреть квартиру, но и практически сразу, как только туда попала, выдала им нужные сведения. Она лишь мельком взглянула на гостиную и тут же сообщила, чего недостает в комнате.
– Посмотрите, вот тут, во встроенной нише, у Альберта Германовича всегда стояла медная шкатулка. Красивая такая, кованая, ручной работы. Он ею очень дорожил, – заявила она, останавливаясь напротив ниши. – А сейчас здесь ваза. Скучненькая, надо сказать, вазочка.
Наталья старалась не смотреть на меловой силуэт в центре комнаты, но глаза ее невольно останавливались на нем. Крячко, со свойственной ему галантностью, постарался закрыть своим мощным торсом неприятную картину, перебравшись ближе к женщине. После того как Наталья успокоилась, окружающие обнаружили, что она довольно мила собой, и манеры у нее приятные. Она больше не тряслась как осиновый лист, а держалась просто, но с достоинством.
– Вы уверены, что шкатулка пропала? Осмотрите другие комнаты, быть может, хозяин просто переставил ее, – попросил Гуров.
– Не мог он ее переставить. Он даже пыль с нее стирать мне не позволял. Говорил, что в ней вся его жизнь, – возразила Наталья. – С какой стати ему ее прятать? Он гордился шкатулкой, как ничем другим в квартире.
– Скажите, Наталья, у Альберта Германовича всегда такая стерильность? Я сейчас говорю не о чистоте, а об отсутствии каких-то особых мелочей, какими набит любой дом, в котором проживают достаточно долго.
– Всегда, – просто ответила она. – Альберт Германович не был сентиментален. Если не считать шкатулки, конечно. И потом, большую часть времени проводил в своей мастерской, как он ее называл. Возможно, там он и хранил дорогие ему предметы. Сюда приходил только для того, чтобы выспаться и набраться сил к новому проекту. Это с его слов. Вообще-то он не очень любил свою квартиру.
– Вот как? А нам сказали, что дом этот он проектировал исключительно для себя, – заметил Крячко.
– Видимо, былые чаяния не осуществились, и дом стал приносить ему разочарование, напоминая о неудаче, – меланхолично проговорила Наталья. – Он как-то оговорился, что планировал переехать в новый дом не один. Правда, с кем именно собирался тут жить, он не сказал. Возможно, хотел жениться, а свадьба разладилась.
– У Альберта Германовича была постоянная подруга или что-то в этом роде? – спросил Крячко.
– Не знаю. Он нечасто откровенничал со мной, а сама я предметов женского туалета у него в квартире ни разу не находила.
– А друзья к нему приходили? Институтские приятели, коллеги по работе?
– Насколько мне известно, вечеринок он здесь не устраивал. Предпочитал для этого общественные места. Да и вряд ли у него было много друзей.
– Что вы имеете в виду? – уточнил Гуров.
– Характер, – односложно ответила Наталья.
– Поясните, – настаивал Гуров.
– Он был очень вспыльчивым. И непримиримым к чужому мнению. Я частенько наблюдала такую картину: он звонит по телефону и изрыгает проклятия в адрес своего собеседника, причем не стесняясь в выражениях. Любил употреблять эпитеты, особенно обидные.
– И с вами он был груб? – нахмурился Крячко.
– Нет. Я являлась для него чем-то вроде одушевленного пылесоса, а на пылесос ругаться скучно, – улыбнулась Наталья. – Вот вы же не станете обругивать электрическую бритву, пока бреетесь?
– Я бреюсь станком, – машинально ответил Станислав.
– Неважно. – Улыбка Натальи стала шире. – В любом случае со мной он вел себя корректно. Его устраивала моя работа, да мы не так часто и соприкасались. Альберт Германович предпочитал, чтобы я наводила порядок в квартире в его отсутствие.
– У вас есть ключи от квартиры? – насторожился Гуров, стараясь голосом не выдать своей настороженности.
– Конечно. Я приходила раз в неделю, обычно по понедельникам. Но иногда он отменял визит, перенося его на другой день недели. Чтобы ему не приходилось дожидаться меня в квартире, он и дал мне ключи. Я приходила, убиралась во всех комнатах, запирала дверь и уходила. Мои визиты строго фиксировались консьержем, этого было достаточно.
– Где сейчас эти ключи?
– Дома. Я ведь не предполагала, что они вам понадобятся. Кстати, кому я могу их сдать? Теперь ведь не нужно будет тут убираться. По крайней мере, до тех пор, пока не въедут новые жильцы.
– Я могу подъехать к вам вечерком и забрать ключи, – поспешно предложил Крячко. – Часикам к восьми будет не поздно?
– Да, конечно. Подъезжайте, – слегка растерянно произнесла Наталья. – Адрес написать?
– Наш помощник подскажет, – кивнул Стас на Егорова.
Гуров осуждающе покачал головой и предложил перейти к дальнейшему осмотру. Наталья осмотрела все комнаты, включая ванную, но больше никаких изменений не обнаружила. О тайной кладовой она тоже понятия не имела. Штейн ни разу не просил ее навести там порядок, сама же она и предположить не могла, что за декоративной тканью обоев скрывается еще одно помещение. На этом осмотр был окончен, и вся честная компания покинула дом Штейна. Наталья поехала домой, Егоров отправился в отделение, а Гуров и Крячко – к себе в Главк.
По дороге они связались с директором управляющей компании штейновского дома и дали запрос на полный отчет по жильцам дома. Директор обещал выполнить его в кратчайшие сроки. Помимо этого, согласился выслать точный план дома, чтобы оперативникам было удобнее ориентироваться в запутанном строении. Пока Гуров и Крячко добирались до Главка, материалы от директора были доставлены курьером, о чем прямо с порога им доложил дежурный. Полковники расположились в кабинете и приступили к обсуждению. Гурову не нравилась сложившаяся ситуация, о чем он заявил в первую очередь:
– Почему, скажи на милость, на расследование этого дела поставили салагу? Мне это кажется верхом безрассудства. Ведь именно поэтому у журналистов появилась возможность очернять работу правоохранительных органов и навязывать нам свое мнение относительно мотивов преступления. Нет, я немедленно пойду к Орлову и выскажу ему свое мнение. Пусть отменяет приказ расследовать убийство как ритуальное, это же чистой воды ограбление. Шкатулка пропала. В ней могло быть что угодно. Настолько ценное, что убийца вынужден был явиться в дом архитектора. Я уверен, он не просто расправился с ним, он его ограбил. Целью всей этой комедии является именно шкатулка. Не зря Штейн ее так оберегал.
– Мы же еще даже не начали, – попытался утихомирить его Крячко. – Что, если журналисты окажутся правы? Мы будем искать похитителя шкатулки, быть может, даже отыщем и его и шкатулку, а в ней окажутся старые открытки и любовные записки той пассии, что его отвергла. Что тогда ты скажешь Орлову?
– Ты сам-то в это веришь? – нахмурился Лев.
– Я пока не определился, к какому разряду отнести убийство Штейна. И тебе не советую делать поспешные выводы. Надо все как следует обдумать, поковыряться в архиве, проштудировать раскрытые и нераскрытые дела. Кто знает, может, удастся найти подобное нашему? – осторожно проговорил Станислав.
Ответить Гуров не успел, так как в этот момент в кабинет вошел генерал. Он взглянул на недовольное лицо Гурова и усмехнулся:
– Вижу, дело тебе понравилось, Лев Иванович? Ну, выкладывай, что опять не так?
– Да все не так, Петр Николаевич, – заявил Гуров. – Вы читали материалы дела? А знаете, кто был назначен следователем для его расследования? Мальчишка безусый! Отчего, спрашивается, такой странный выбор? У начальника районного отделения полиции временное размягчение мозга?
– Стой, стой, дебошир, чего раскипятился? – замахал руками Орлов. – Да, я читал материалы. Мельком.
– То-то и оно, что мельком. И пацанчик этот, следователь Егоров, осмотр места происшествия провел мельком. Он даже не обнаружил пожарный выход, ведущий прямо из квартиры. Не удосужился пригласить приходящую уборщицу, чтобы определить, все ли вещи убитого на месте. Этим, между прочим, сегодня мы со Стасом занимались. Куда это годится? А утечка в средства массовой информации? Это разве дело? Естественно, при таком подходе, как только журналисты услышали про приклеенный ко лбу лист с каббалистическими знаками, тут же раструбили об этом всему городу. А там ритуальщиной и не пахнет!
– Чем же там пахнет, Лев Иванович? – ухмыляясь, спросил Орлов.
– Ограблением там пахнет, Петр Николаевич. Банальным ограблением.
– Допустим, не таким уж банальным, раз убийца додумался до того, чтобы обставить его, как ритуальное, – возразил генерал. – Полагаю, тебе удалось выяснить, что пропало из квартиры Штейна?
– Удалось. В гостиной, он хранил в эркере медную шкатулку. По словам помощницы по хозяйству, эта шкатулка имела для Штейна особую ценность.
– Дорогая вещица?
– Относительно материальной ценности пока сказать трудно, но эмоциональную ценность она имела несомненно. Штейн даже пыль с нее вытирать уборщице не доверял.
– Что он хранил в шкатулке? – задал новый вопрос Орлов.
– Пока тоже неизвестно, – вынужден был признаться Гуров. – Но мы будем работать над этим вопросом.
– А над вопросом поимки маньяка, расправившегося со Штейном таким неординарным способом, кто будет работать? – тут же вскипел генерал. – Ты, значит, будешь гоняться за грошовой шкатулкой, якобы имеющей для убитого особую ценность, а все журналисты города будут продолжать изгаляться насчет несостоятельности правоохранительных органов столицы?
– Это не ритуальное убийство, – стоял на своем Гуров. – Расследовать дело в этом направлении считаю непродуктивной тратой времени.
– Он считает! Слышишь, Крячко? Наш гений считает, что это не ритуальное убийство, и не хочет понапрасну временные ресурсы тратить. А стружку начальство с кого снимать будет? Думаешь, с него? Нет! На это у нас генерал есть. Пусть отдувается, пусть краснеет перед вышестоящим начальством. Или, может, у тебя доказательства обратного появились? Можешь ты доказать, что Штейна убил не маньяк? Ну, чего молчишь? Язык проглотил? – Голос генерала гремел на весь Главк.
– Я найду доказательства и предъявлю вам истинного убийцу, – упорствовал Гуров.
– Хорошо. Насчет этого возражений не имею, но, как начальник и как старший по званию, требую, чтобы расследование велось во всех направлениях. – Каждое сказанное слово генерал сопровождал резким ударом кулака о столешницу письменного стола. – И отчет желаю получать по всем направлениям. По всем, Гуров, это понятно?
– Так точно, товарищ генерал! – козырнул Лев.
Хоть генерал Орлов и был ему скорее другом, чем начальником, он безошибочно распознавал ту стадию возмущения начальника, игнорировать которую было неосмотрительно. За долгие годы совместной работы Гуров хорошо изучил привычки генерала. Он не раз нарушал данное ему обещание вести ход расследования строго определенным образом, но здесь был не тот случай, от разработки ритуальной версии на этот раз не отбрехаться, и Лев смирился с неизбежным. Вглядевшись в его лицо, Орлов удовлетворенно кивнул. Он не хуже Гурова изучил привычки своего подчиненного и друга и сейчас точно знал, что тот слово сдержит.
– Вот и договорились, – примиряющим тоном произнес генерал. – Ты уж, Лева, расстарайся. Сверху уже пять раз звонили. Их журналисты достают, они меня, а я, уж не обессудь, тебя дергать буду. Такова расстановка сил.
– Да все я понимаю, Петя, – переходя на дружеский стиль общения, ответил Гуров. – Только пустое это все. Помяни мое слово, не найдем мы связи с сатанистами. Как пить дать, не найдем.
– Не торопись с выводами, Лева, в жизни всякое случается. Тебе ли этого не знать. В любом случае сам факт, что убийца обставил все, как ритуальный акт, может вывести нас на него. Так что, как ни крути, а со счетов его сбрасывать мы не можем. – Орлов похлопал Гурова по плечу: – Работай, гений, а я постараюсь отбить ваши души у начальства, если что пойдет не так.
– Занавес, – ухмыляясь, произнес Крячко, до этого момента скромно молчавший. – Следующий акт трагедии после антракта. Все в буфет.
– Остынь, балагур, – усмехнулся Орлов. – По всему видно, что архив тебе трясти придется.
– Это почему еще? – встрепенулся Крячко. – Мало у нас рабсилы в Главке? Отправим туда кого-то из менее маститых оперов. Они черновую работу проведут, а уж мы с Гуровым в конце подключимся.
