скачать книгу бесплатно
Даже свадьба с полковником Гуровым, имя которого ничего не говорило широкой публике, не нанесла ущерба ее имиджу. В этом поступке поклонники увидели то, что хотели увидеть, и то, что позволила им увидеть Мария – эпатаж, авантюру, с налетом некоторой загадочности и даже опасности, эдакие парижские тайны, сценарий плаща и шпаги. Только она сама да самые близкие люди знали, что на самом деле представляет из себя этот сдержанный, атлетически сложенный мужчина, с широким разворотом плеч и благородной сединой на висках. А он являлся для Марии воплощением надежности и силы. Он занимался действительно опасным и грубым делом, оставаясь при этом человеком большой души и удивительного такта. Вместе с ним в ее мир, отчасти эфемерный и призрачный, ворвалось дыхание настоящей жизни, дыхание горячее и резкое, иногда обжигающее до боли. Вряд ли можно было назвать ее положение уютным, зато Гуров и в самом деле оказался мужчиной, на плечо которого можно было опереться в любую минуту. Да Мария и не искала уюта. И к тому же она просто любила Гурова.
Любила до сих пор, несмотря на то что муж разочаровывал ее слишком часто. Нет, он тоже любил ее, но работу свою он любил все-таки больше. Мария говорила себе, что она выше ревности. Тем более что ревность эта относилась не к живой сопернице, а к мужскому делу, к ремеслу, которому муж отдал большую часть жизни. Но стать выше удавалось не всегда. Например, сегодня это никак не получалось. Слишком велико и неожиданно было разочарование.
Мария понимала, что муж не мог оставить ее в такой вечер одну из-за каких-нибудь пустяков. Раз он решился на такой шаг, значит, причина действительно была серьезной. Но осознание этого нисколько не помогало. В довершение всего Мария начала фантазировать, что могло вызвать мужа из дома в такую минуту – и фантазии эти с каждым разом делались все страшнее. Мария уже просто не могла находиться на одном месте. Она решительно поднялась и направилась к платяному шкафу.
Куда она пойдет, Мария еще не решила. Никаких планов у нее не было. Просто она больше не могла находиться в замкнутом пространстве. Уходить далеко тоже не стоило – Гуров мог вернуться в любую минуту. Мария решила подождать его на улице. Она просто прогуляется под кронами ночных деревьев, подышит прохладным воздухом, посмотрит на звезды – это успокоит ее. Если ожидание затянется, то она позвонит. До сих пор Мария не собиралась беспокоить мужа звонками – она уже знала, что для оперативника нежданный звонок бывает так же неприятен, как и для актера. О, эти деловые люди, не расстающиеся со своими навороченными трубками, пищащими и хрюкающими в самый драматический момент спектакля!
Нет, она не станет отвлекать мужа до тех пор, пока не поймет, что дело принимает серьезный оборот. В конце концов, за ней еще ужин.
Мария собралась, взяла телефон, сумочку, ключи и вышла из квартиры. По ступенькам она почти бежала, точно кто-то ждал ее внизу к назначенному часу. На лестнице ей никто не встретился. За солидными, с толстой обивкой дверями было тихо. Во всяком случае, так казалось Марии, и она завидовала этой благостной домашней тишине.
На крыльце ей в лицо сразу ударил ветер, пахнущий влагой и листьями. Судя по всему, погода вот-вот должна была испортиться. В воздухе уже порхали почти невесомые бисеринки дождя. Мария с беспокойством посмотрела на небо. О зонте она, конечно, не подумала, но и сейчас мысли ее были не о себе, а о муже. Если он задержится, то наверняка попадет под дождь, подумала Мария. Кто знает, будет ли он в этот момент в машине?
Раздумывая над тем, куда мог отправиться Гуров, Мария сошла с крыльца и повернула налево. И почти сразу же во двор навстречу ей, сверкая фарами, въехала машина «Скорой помощи».
Мария невольно остановилась. Появление белого автомобиля с красной полосой показалось ей сейчас дурным знаком, тоже как-то связанным с мужем. Разум подсказывал, что никакой связи быть не может, потому что Гуров далеко, и «Скорая помощь» не может разыскивать его здесь, какая бы катастрофа ни случилась. Это было очевидно, но тем не менее при виде неотложки Мария почувствовала почти физическую дурноту.
Машина ослепила ее фарами и проскочила мимо, остановившись напротив подъезда. Мария обернулась, ожидая увидеть озабоченных медиков, торопливо выскакивающих из дверей. Но машина, тихо урча, стояла у подъезда, и только мошкара вилась в лучах фар. Никто не выходил.
В этот момент Мария услышала за спиной легкие шаги, а потом деловитый мужской голос.
– Мария Строева, если не ошибаюсь?
Голос был совершенно незнаком. Звучал он достаточно приятно, но что-то в нем заставило Марию вздрогнуть. Она снова обернулась, резко и испуганно. Незнакомый человек, коренастый и широкоплечий, стоял напротив нее, слегка подавшись вперед, словно готовился в любую секунду подхватить Марию, если та лишится чувств.
– Да, это я, – сдавленным голосом произнесла Мария. – Вы кто? Что-то случилось?!
– Увы, – скорбно пробормотал незнакомец. – С вашим мужем случилось несчастье. Мы приехали за вами.
Где-то в уголке мозга мелькнула мысль, что никакой машины поблизости, кроме «Скорой», не видно, а между тем этот человек из нее не выходил, и все это выглядело очень странно, но рассуждать здраво в эту минуту было слишком тяжело. Мария пошатнулась и, действительно, едва не упала на руки незнакомого мужчины.
– Где он? – отрывисто спросила она. – Он жив? Что... Что с ним? Говорите же!
Мужчина предупреждающе поднял руку.
– Успокойтесь! – заботливо сказал он. – Не нужно впадать в панику. Я уверен, все будет хорошо. Но мы подумали, что вы захотите увидеть мужа...
– Разумеется, я хочу его видеть! – сердито бросила Мария. – Но прежде я хочу знать, что с ним...
Кровь бросилась ей в лицо, в груди потеплело. Весть о том, что Гуров все-таки жив, придала сил, но будто опьянила ее. Коренастый осторожно взял ее под руку.
– Прошу в машину, – сказал он. – Я сейчас все вам объясню.
Он все-таки повел Марию к санитарной машине. Она шла точно во сне. Ей казалось, что она ступает по болотным кочкам, которые колышутся под ногами и каждую секунду грозят кануть на дно. Если бы не заботливая поддержка незнакомца, она бы не прошла эти несколько метров.
– Я вас не помню, – сказала Мария. – Вы работаете вместе с мужем? В главке? Вы из какого отдела?
Сослуживцев Гурова она многих знала, но этот был ей определенно незнаком. Когда свет упал на его лицо, Мария обнаружила, что ее спутник обладает ничем не примечательной внешностью – такого увидишь в толпе и тут же забудешь. Одет мужчина был аккуратно, но тоже неприметно – темно-серый костюм, скромный галстук. «Бойцы невидимого фронта, – машинально подумала Мария. – Впрочем, мой Гуров выглядит совсем иначе...»
В памяти ее на миг возникла высокая, спортивная фигура мужа – широкие плечи, превосходно сидящий костюм, одна рука небрежно засунута в карман, в глазах насмешливые искорки – видение было настолько явственным, что Мария едва не застонала от тоски.
– Что же все-таки с ним такое? – воскликнула она.
Мужчина нажал на ручку дверцы и распахнул ее перед Марией.
– Прошу вас, садитесь, дорога каждая минута, – сказал он, помогая Марии подняться в салон.
Она оказалась в машине – посреди салона носилки, над которыми болталась капельница, мягкие сиденья, шторки на окнах и двое крепких мужчин в зеленоватой профессиональной униформе. Физиономии обоих закрыты марлевыми повязками, точно они были намерены вот-вот приступить к операции.
Дверца захлопнулась. Одновременно резко и угрожающе взревел двигатель. Автомобиль рванул с места так неожиданно, что Мария не смогла удержаться на ногах. Коротко вскрикнув, она полетела прямо в объятия человека в маске. И тут же сзади на нее навалился ее заботливый спутник. Вдвоем они начали выкручивать Марии руки, стараясь повалить ее на жестко закрепленные посреди салона носилки. Она закричала. Но тут же сильные пальцы вцепились в ее голову, больно прищемили волосы на виске. Липкая полоса скотча намертво перехватила ее губы. Теперь Мария не могла издать ни звука.
Ее повалили на носилки, пристегнули широкими плотными жгутами, накрыли белым покрывалом, как покойницу. Капельница с каким-то раствором болталась над ее головой. Мария видела стекающие по прозрачным стенкам капли. Машина неслась стрелой по улицам города, завывая сиреной. Час был уже поздний, и, разумеется, никто не стал бы останавливать в такой час спешащую по делам «Скорую помощь». «Эти негодяи все продумали, – мелькнула в голове бессильная мысль. – Но как же я не смогла понять, что это ловушка? Как?!»
Кусать локти было поздно. Впрочем, при всем желании Мария не смогла бы этого сделать – и локти, и колени ее были накрепко притянуты к носилкам, рот заклеен.
– Закройте ей глаза! – распорядился коренастый, который был, видимо, старшим в этой компании. – Да не завязывайте, придурки! Закройте салфеткой! И укрепите капельницу, чтобы не болталась, как яйца у верблюда! Вы больную везете! Где белый халат?
На лицо Марии набросили белую салфетку, еще удерживающую запах стирального порошка. Мария сообразила, что в машине не присутствует обычный для медицины запах дезинфекции. Этот строгий специфический запах в той или иной мере всегда связывался в ее голове с больницей. Здесь его не было. Значит, все это являлось имитацией. Собственно, все происходящие события только подтверждали ее догадки. Но это означало, что дела совсем плохи. Сначала выманили из дома Гурова, потом ее. Мария была испугана, но способности рассуждать не потеряла. Если все дело в Гурове, то он сейчас, скорее всего, жив, а ее похитили, чтобы оказывать давление на мужа. Этот вариант был самым терпимым. Если же дело в ней, тогда все очень плохо. Сначала обезвредили Гурова, потом похитили ее. Следующий шаг – выкуп. Но с кого они намерены его получить, вот вопрос? Что-то здесь не сходилось.
Между тем рядом с ней завозились, зашуршала накрахмаленная ткань. Мария сообразила, что коренастый нашел белый халат и теперь облачается в него. Что ж, легенду себе они придумали почти беспроигрышную. Самоотверженная бригада в белых халатах спасает жизнь женщины. Забавно, если они действительно с медицинскими дипломами. Хотя, скорее всего, это только удобный камуфляж.
– Всеволод Игнатьич, – неожиданно прогудел над головой Марии густой, с оттенками подобострастия голос. – Все-таки на душе как будто неспокойно. Может, вколоть ей успокоительного? Не дай бог, тормознут, а она...
– Пасть закрой! – мгновенно отреагировал коренастый. Теперь голос его звучал зло и раздраженно. – Сказано – без имен. Простых вещей уяснить не в состоянии? А насчет успокоительного тебе голову ломать нечего. Лучше думай о том, чтобы не опрофаниться, когда тормознут. Вот о чем думай и помалкивай!
Мария поняла, что один из псевдоврачей проговорился, назвав вслух имя коренастого. Значит, у них был уговор – никаких имен, подумала Мария. Это обнадеживало. Раз так, значит, по крайней мере в ближайшее время ее не собирались убивать. Всеволод Игнатьич – она это запомнит. Наверняка пригодится. И, конечно, прав этот Всеволод Игнатьич, что с успокоительным нужно повременить. Сейчас оно ей ни к чему.
– Ничего ей колоть не надо, – назидательным тоном продолжил коренастый. – Нам она сейчас с ясной головой нужна.
Как ни страшно было Марии, однако после такого заявления она с черным юмором подумала: «С ясной головой! Черт возьми! Партию в шахматы мне предложить хотят, что ли? Странные люди. Но интересно, если бы я сама не вышла из дома, что бы они предприняли тогда? Неужели попытались бы проникнуть в квартиру? Хотя что тут удивительного? Разумеется, они проникли бы. Так же сказали бы из-за двери, что Гуров в опасности, и я тут же подняла бы лапки кверху... Господи, но что же с Левой?!»
На этот вопрос по-прежнему не было ответа. Если про себя Мария уже знала, что еще поживет, то про мужа с уверенностью ничего сказать было нельзя, и осознание этого убивало Марию. Пожалуй, она сейчас и на успокоительное согласилась бы. Впрочем, эти коновалы наверняка пичкают свои жертвы лошадиными дозами. Лучше потерпеть – наверняка скоро все должно разъясниться.
Однако пришлось терпеть гораздо дольше, чем ожидала Мария. Они ехали куда-то не менее полутора часов. По всем расчетам и по некоторым признакам получалось, что они находятся где-то за городом. В этом Мария лишний раз убедилась, когда машина вдруг заметно сбросила скорость и осторожно покатилась по каким-то кочкам, переваливаясь с боку на бок, словно вышедшая на прогулку утка. Сирену водитель давно выключил. Теперь преступники явно старались не привлекать внимания.
Наконец машина вздрогнула и остановилась. Наступила тишина, которая явно затягивалась. Похоже, коренастый, отодвинув шторку, изучал в окне ночной пейзаж. Потом он с неудовольствием сказал:
– Только дождя сейчас не хватало! Ладно, распаковывайте ее! Сейчас я приду. Только посмотрю, что там...
Щелкнула дверца. Прохладный ветер ворвался в салон. Действительно, пахло дождем, но шума капель не было слышно – должно быть, еще только начинало моросить.
С Марии грубо сорвали простыню, жгуты, салфетку с лица, сняли с носилок, разрешили сесть. Каждое движение причиняло ей сильную боль, все тело затекло, голова кружилась. В машине было темно, поэтому тех, кто сидел с ней рядом, Мария не видела. Она только чувствовала неприятный запах мужской плоти и жар, исходящий от крепких, чужих ей тел. Это было так омерзительно, будто посторонние похотливо прижимались к ней. На самом деле они только окружили ее на сиденье с обеих сторон, пресекая любые помышления о бегстве.
Несмотря на отвращение, Мария едва сдерживала себя, чтобы не засыпать своих стражников вопросами. Она не думала, что эти двое что-нибудь знают. Это были пешки, не более того, но у нее уже не хватало сил оставаться в безвестности.
К счастью, вовремя вернулся коренастый. Мария едва не назвала его вслух Всеволодом Игнатьичем, но вовремя спохватилась. Вряд ли ему понравилась бы ее памятливость. Да он и не собирался давать ей слово.
– Значит, так, госпожа Строева, – деловито заговорил он, плюхаясь на сиденье напротив нее. – Наше с вами путешествие закончилось. Прошу вас проникнуться сознанием того, что закончилось оно в целом для вас счастливо. Ведь вы уже, вероятно, вообразили себе Бог знает что – сырой подвал, кровь на стенах, свой расчлененный труп... Я угадал? Ну что же, очень часто именно так все и кончается, но не в вашем случае. Вы хорошо слышите, что я вам говорю?
Он наклонился к Марии и вдруг с глубочайшей досадой выкрикнул:
– Снимите с ее лица скотч, идиоты! Я же сказал!..
Чья-то рука сорвала с ее губ липкую полоску. Мария едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли.
– Ну так, а то я уж подумал, что вы заснули, – хмыкнул Всеволод Игнатьич. – Продолжим. Вы все слышали, что я сказал?
– Да, слышала, – хмуро подтвердила Мария.
Никто не знал, каких усилий стоило ей произнести эту фразу спокойно! Не узнал этого и Всеволод Игнатьич. Он был вполне доволен реакцией своей пленницы. Ее адекватность была, видимо, для него самым важным условием переговоров. Ясная голова, как было сказано ранее.
– Вот и хорошо, что слышали, – удовлетворенно кивнул он. – Значит, повторяться не будем. Ваша жизнь продолжается. Счастливая жизнь красивой, талантливой и успешной женщины. Кстати, я большой поклонник вашего таланта. Короче, мы вас отпускаем. Прямо сейчас. Вы свободны.
– Для этого вы завезли меня черт знает куда? – спросила Мария. – Чтобы признаться в любви моему таланту?
– Конечно, нет, – спокойно возразил Всеволод Игнатьич. – Просто вы должны были хорошенько все прочувствовать. Понять сладость свободы, так сказать.
– Чего вы от меня хотите?
– Почти ничего. Я знаю, что муж вас обожает. Думаю, ради любимой жены ему будет нетрудно пойти на сделку с совестью. В конце концов, любовь ведь правит миром, не так ли?
– Что вы имеете в виду? – спросила Мария. Из контекста беседы она сделала вывод, что муж жив и здоров, и это придало ей сил.
– Ваш муж должен перестать копать там, где он копает, – строго сказал Всеволод Игнатьич. – Он получил, что хотел. Другой вопрос, как долго ему удастся держать в руках эту рыбку... Но ведь есть рыбаки, для которых процесс ловли куда важнее результата, и они бросают плотву обратно в воду... Но скажите полковнику, пусть прекратит искать Василевского и эту глупую лабораторию. Не стоит рисковать своим счастьем и жизнью прекрасной женщины ради такой чепухи. Я уверен, что вы теперь думаете так же и сумеете убедить своего мужа. Больше я не скажу вам ни слова. Вы свободны.
Всеволод Игнатьевич повернулся и толкнул дверцу. По салону снова прошелся сырой ветер. Один из сторожей закряхтел и сдвинулся в сторону, освобождая Марии дорогу. Она недоверчиво оглядела чужие грубые лица и медленно поднялась с сиденья. Ни на секунду не выпуская бандитов из поля зрения, Мария обогнула носилки и выпрыгнула из машины. Только сейчас она поняла, в каком напряжении находилась последние два часа. В ее пылающее лицо впились мелкие капли дождя, которые показались ей холодными, как лед и острыми, как стальные иглы. Мария невольно зажмурилась и пошатнулась. Всеволод Игнатьич, который вышел из машины за ней следом, заботливо поддержал ее под руку.
– Осторожнее! Нам всем нужно, чтобы вы благополучно добрались до своего дома. Слушайте, что вам нужно сейчас сделать. Видите, за спиной у вас роща? Да-да, там темно и страшно, но это только на первый взгляд. На самом деле там нет даже мелких зверушек. Каких-нибудь пятнадцать минут быстрой ходьбы, и вы выйдете к шоссе. Одинокой женщине нетрудно поймать ночью попутку. А известную и любимую артистку Марию Строеву вряд ли кто-нибудь решится обидеть. Вам не следует делать только одного – оглядываться и следить за нами. Ну, вы умная женщина, и сами все понимаете... Давайте-давайте, скатертью дорога! Полковник, поди, уже заждался!..
Он слегка подтолкнул Марию, направив ее в сторону темнеющего во мгле лесочка. Она пошла, не оглядываясь, спотыкаясь на каблуках. Под ногами у нее была утрамбованная, но уже начинающая раскисать поверхность грунтовой дороги. Вскоре, однако, она сменилась мокрым травяным покровом, и ноги у Марии полностью промокли. Но она упрямо шла вперед, ускоряя шаги, пока не скрылась в кустах, росших за дорогой. Потревоженные ветви обдали ее с ног до головы градом холодных водяных капель. Мария вздрогнула, но тут же забыла об этом, потому что в стороне негромко хлопнула дверца машины, и заурчал мотор. «Скорая» сорвалась с места и поехала куда-то.
Мария не колебалась. Она тут же вернулась назад и внимательно проследила за машиной. Та доехала до поворота дороги, которая скрывалась еще за одной рощей и исчезла за деревьями, мигнув на прощание ослепительной фарой. «И след простыл, – безнадежно подумала Мария. – Боже, как все глупо!»
Настроение ее испортилось еще больше, когда она сообразила, что похитители не вернули ей сумочку. Вместе с ней пропали ключи от квартиры и мобильник. Разумеется, и деньги, но сейчас об этом не хотелось даже думать. С губ Марии сорвалось крепкое мужское ругательство – она позволяла себе такое только в исключительных случаях и без свидетелей. Сейчас был именно тот случай.
Вдруг исчез звук работающего мотора. Мария насторожилась. Звук не медленно растворился в воздухе, как бывает, когда машина удаляется по дороге – он оборвался внезапно. «Значит, они остановились! – решила Мария. – Не зря они требовали от меня не следить за ними. Они затевают что-то еще. Или у них тут убежище. Это было бы здорово. Ну, погодите, мерзавцы!»
Мария ни секунды не сомневалась в том, что должна вывести негодяев на чистую воду. Теперь, когда все разъяснилось, и за жизнь мужа можно было не беспокоиться, Мария забыла про всякий страх. Теперь ей больше всего хотелось, чтобы Гуров нашел и хорошенько проучил наглецов, решившихся на такую дикую выходку. Нет, на поводу у шантажистов ни она, ни Гуров не пойдут!
Со стороны ее дальнейшее поведение выглядело чистейшим безумием, но Мария об этом не думала. Охваченная своей идеей, она стащила с ног туфли на каблуках и, не разбирая дороги, бросилась вперед, в ту сторону, куда уехала «Скорая помощь» с бандитами. Ни дождь, ни грязь, ни холод не могли ее теперь остановить. Все худшее, была уверена, осталось позади. Вместо партии в шахматы ей предложили сыграть в поддавки. Ну что же, теперь ее ход.
Расстояние до рощи, за которой скрылась машина, оказалось гораздо большим, чем показалось Марии в темноте. Она шлепала по размокшей земле минут двадцать, не меньше, и с каждой минутой ее оптимизм улетучивался. Мария поняла, что безнадежно опаздывает.
Однако шум мотора из-за деревьев не возобновлялся, и это оставляло ей некоторую надежду. Правда, силы у нее были уже на исходе – слишком давно не бегала Мария босиком по мокрой траве.
Наконец она все же добралась до рощи. Здесь Мария остановилась на секунду передохнуть, а потом снова двинулась вперед, осторожно раздвигая мокрые ветки, чтобы они не хлестали ее по лицу.
Вдруг впереди вспыхнул и пробился сквозь листву свет. Мария вздрогнула и остановилась, прижавшись к шершавому сырому стволу. Она увидела, что дальше на темной дороге стоят машины с работающими моторами. Их было три – уже знакомая Марии «Скорая помощь», легковушка, марку которой она не смогла определить, и машина-бетономешалка, огромная емкость которой, заляпанная пятнами раствора, равномерно и с легким скрипом вращалась. Увидеть здесь машину, место которой на стройке, было так странно, что Мария невольно протерла глаза. Нет, бетономешалка никуда не исчезла. Она только будто нехотя тронулась с места и, покачиваясь, поехала вслед за легковушкой.
На месте оставалась пока одна лишь «Скорая». Около нее суетились две фигуры. В одной Мария узнала своего заботливого спутника Всеволода Игнатьевича. Второй не походил ни на кого из тех, кто был вместе с ней в машине. Впрочем, водителя она не видела – наверное, это был он.
Бетономешалка и легковая машина уже скрылись во тьме. Лишь тормозные красные огоньки неярко просвечивали сквозь накрапывающий дождь. Вдруг произошло нечто такое, из-за чего Мария едва не лишилась чувств.
В какой-то момент Всеволод Игнатьевич повернулся спиной к своему напарнику, а тот вдруг быстрым движением извлек откуда-то пистолет с длинным стволом и без колебаний выстрелил Всеволоду Игнатьевичу в затылок. Тот рыбкой нырнул вперед и бездыханный упал лицом в землю. Убийца спрятал оружие, наклонился и, подхватив тело под мышки, легко втащил его в салон «Скорой». Силенки у него явно хватало.
Все произошло мгновенно. Выстрела Мария не слышала, но недаром она была женой опера – о глушителях она была наслышана, да и кино в этом плане предоставляет теперь неплохое образование. Марию поразило другое – хладнокровие и деловитость, с которой было выполнено грязное страшное дело. Так, вероятно, работают заправские мясники на бойне.
Убийца между тем захлопнул дверцу машины и оглянулся по сторонам. У Марии зашумело в голове, и она крепче вцепилась в ствол дерева. В темноте среди деревьев ее было невозможно заметить, но ей показалось, что этот страшный человек смотрит прямо на нее. Она даже различила плотоядную ухмылку на его лице, что было совсем уже невероятно, потому что самого лица она не видела.
В чувство ее привел шум удаляющегося мотора. Мария не сразу поверила, что наконец осталась совсем одна. «Скорая» укатила в ту же самую сторону, куда до этого уехали остальные машины. Мария поняла, что с нее хватит, и уже никакая сила не заставит ее сделать хотя бы шаг вперед. Лучше она замерзнет в темном, сыром лесу. А еще лучше воспользуется советом Всеволода Игнатьича (уже покойного) и отправится к шоссе, чтобы поймать попутку. Связать воедино все, что она в этот вечер увидела и услышала, Мария самостоятельно не могла. Она считала себя сильной женщиной, но это было слишком большое потрясение даже для нее.
Она не помнила, как вышла на шоссе. К ее счастью, первый же дальнобойщик без разговоров подобрал ее. Это был веселый русоволосый парень, абсолютно не интересующийся ни кино, ни театром. Марию Строеву он не узнал. Правда, сейчас ее вряд ли с первого взгляда узнали бы даже близкие люди – такая она была растерзанная и несчастная. Веселый шофер понял это по-своему. Он решил, что Мария бежит от злого мужа, и с ходу предложил ей руку и сердце. Мария от предложения вежливо отказалась и попросила взамен мобильник. Набирая номер мужа, она дрожала как в лихорадке. И лишь услышав его взволнованный голос, окончательно сорвалась и во весь голос разрыдалась.
Глава 3
Полковник Гуров чувствовал себя с утра так, будто всю ночь напролет хлестал вонючий самогон в самой гнусной компании, которую только можно вообразить. Нелепое приключение в ночном клубе, затем ужасные минуты, когда он был почти уверен, что потерял жену, потом некстати молчащие телефоны полковника Крячко и генерала Орлова, самых главных и единственных друзей, потом сомнения, как поступить, ожидание худшего и наконец звонок, голос жены и ее слезы – горькие слезы, которые, как это ни парадоксально, звучали для него в тот момент точно самая сладкая музыка.
Все происшедшее казалось сумбурным, совершенно абсурдным и бесконечным. Когда Мария с Гуровым сумели хоть отчасти прийти в себя и объяснить друг другу, что с ними случилось, в окна уже вползал рассвет.
Гуров был потрясен рассказом жены. Но еще больше он был потрясен собственной недальновидностью.
– Так попасться! – прокомментировал он собственную ошибку. – Они развели меня, как последнего лоха. Все же было просто и ясно, как задница новорожденного. С самого начала можно было догадаться, что меня просто хотят выманить из дому. Никогда не прощу себе, что оставил тебя одну на произвол этих мерзавцев. Боюсь даже подумать, чем все могло закончиться. С твоим-то характером!.. Но ничего! Они еще пожалеют, что связались с Гуровым! Они еще будут локти кусать, что посмели дотронуться до тебя!
Как ни странно, чем больше бушевал и волновался Гуров, тем спокойнее становилась Мария. И к утру, еще бледная и усталая, она сумела взять себя в руки и уселась перед зеркалом, чтобы привести себя в порядок.
– Похищение похищением, – философски заметила она, – но в театре я сегодня просто обязана появиться. Не каждый день приходит новый главный режиссер. Наверное, сейчас генералы меняются чаще. Кстати, человек непростой, и с моей стороны будет вызывающе, если я не представлюсь ему в первый день.
– У тебя уважительные причины, – проворчал Гуров, все еще стискивая кулаки от бессильной ярости. – Более чем. И мы должны теперь заняться поиском следов.
– Охолонись, Гуров! – явно подражая интонациям мужа, возразила Мария, точными движениями накладывая тушь на ресницы. – Не я ли передала тебе пожелание покойного Всеволода Игнатьича, чтобы ты забросил все свои поиски и вместо этого берег жену? Положим, надолго я не рассчитываю, но один денек ты мог бы придержаться этого щадящего расписания. Пока еще свежи воспоминания.
Она видела в зеркале мрачное лицо мужа, и оно чрезвычайно радовало ее сейчас. Мария была готова любоваться этим лицом в любой степени мрачности – все равно это было несравнимо с тем, что она передумала и перечувствовала минувшей ночью. На нее накатывала странная веселость, в которой несомненно присутствовало что-то болезненное, но все же это состояние не шло ни в какое сравнение с ее недавним страхом. Дальше все должно пойти хорошо – Мария была в этом уверена. Просто нужно взять небольшую передышку.
– Может быть, сегодня вечером воспользуемся твоим вчерашним приглашением? – спросила она, оборачиваясь. – Закатимся в какой-нибудь шумный ресторан? Нам обоим стоит побыть немного на людях, среди огней и музыки...
Гуров хмуро посмотрел на жену. Смысл ее слов не сразу дошел до него.
– Спохватилась, милая! – сказал он с негодованием. – Счастливый момент упущен. Кто не успел, тот опоздал. Представляешь, что за денек сегодня будет? Нужно найти водителя, который тебя довез до Москвы, выяснить у него, где он тебя подобрал, потом осмотреть место, потом... Да много чего потом. С тебя вот тоже придется снять показания – официальные, чтобы все чин-чинарем...
Увидев разочарование в глазах жены, Гуров спохватился и замахал руками.
– Хорошо-хорошо! Все понял. Сегодня обойдемся без твоих показаний. Работы и так хватит. Хорошо, что ты запомнила номер грузовика, на котором доехала. Надеюсь, шофер найдет это место.
Мария действительно зафиксировала в памяти номер машины, которая подбросила ее до Москвы, но от какого места, как долго они ехали, и прочее – все вылетело из ее головы. Тот злосчастный перекресток, где она выбралась босиком на шоссе, Мария не смогла бы указать на карте даже приблизительно. Здесь в памяти у нее был полный провал. Кстати, и туфли свои она благополучно потеряла где-то в лесочке среди мокрых кустов. К счастью, она не простудилась, хотя такая возможность была очень вероятна.
Одним словом, Мария оправилась после стресса куда быстрее Гурова. Дело было тут не в природной приспособляемости женщин, а в том, что Гуров ясно видел – неприятности продолжаются, тогда как Мария считала, что самое страшное осталось позади. Но, судя по ее рассказу, они столкнулись с редкостными мерзавцами, от которых следовало ожидать чего угодно. Эти люди были способны на самое гнусное преступление и к тому же обладали некоторым интеллектом, что в преступниках особенно неприятно. Во всяком случае, Гурова разыграть им удалось с ходу. Выдумка была неказистой, но действенной. Это оскорбляло его и заставляло находиться в постоянном напряжении. Гуров каждую минуту ожидал нового подвоха. Но он даже предполагать не мог, какая неприятность поджидает его в самом ближайшем будущем.
Договорившись с Марией, что она будет звонить ему при малейшем подозрении на опасность, что постоянно станет находиться среди людей, и вообще, что она будет настороже каждую секунду, Гуров скрепя сердце поехал в управление. По дороге он еще позвонил жене, за что получил мягкий выговор – Мария попросила не считать ее совершенной дурой, которая не понимает простых вещей.
