скачать книгу бесплатно
– Наши из барака больше ни с кем в районе не общаются. Не желают новоселы с нами знаться. – В голосе Зойки проскользнули злые нотки. – Мы для них отребье, досадное недоразумение. Они все рады были бы, если бы барак снесли, да только нас здесь столько понатыкано, что ни один застройщик расселять желания не проявляет, а властям на нас и подавно наплевать. Заткнули между высотками, теперь уж и не снесут. Для новой высотки места мало, а крохотные домишки строить невыгодно. Так что будь спокоен, в том, что никто про нового жильца не знал, я тебе гарантию даю.
– В какой квартире живет Димарик? – спросил Лев.
– В седьмой. Это на третьем этаже, – ответила Зойка. – Только не надейтесь, что вам с Димариком повезет. Чтобы его допросить, нужно сперва из запоя вывести, а для этого сейчас согласие нужно получить. «Принудиловку» давно отменили.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил Гуров. – Если вдруг услышите что-то новое про жильца из третьей квартиры, не сочтите за труд, позвоните мне.
– Да откуда же я позвоню, дружок? У меня и телефона-то нет.
– Как бы там ни было, номер я вам оставлю. Вдруг пригодится, – настоял Гуров.
Он достал блокнот, написал номер своего мобильного и положил на стол. Провожать его Зойка не пошла, осталась на кухне, а Лев, выйдя из ее квартиры, продолжил обход. Из всех квартир, которые не смог обойти Федосов, ему повезло еще в одной. Там проживала Кривая Фрося, о которой говорила Зойка. В отличие от большинства жильцов барака у Фроси была работа. Три раза в неделю она обходила частные магазинчики, где совершала нехитрые манипуляции с пустой тарой: разбирала завалы из картонных коробок, складывала их стопками, обвязывала скотчем и разносила по ближайшим мусоркам. За это продавцы, которым не хотелось собственноручно заниматься грязной работой, платили Кривой Фросе по двадцать рублей с носа. За месяц сумма выходила смешная, но Фрося была довольна. На калымные деньги она покупала разливной спирт, которого хватало как раз до следующего калыма.
О том, что в третьей квартире появился новый жилец, Фрося не знала, в этом Зойка не ошиблась. Когда Гуров предъявил ей фото Кудряшова, распечатанное с его паспорта, она вспомнила, что пару раз видела его у дверей Димарика. От квартиры Димарика у Кудряшова имелся свой ключ. Фрося потому его и запомнила, что застала Кудряшова на лестничной площадке в тот момент, когда он открывал дверь соседа. В соседские дела Фрося не лезла, так что с вопросами к нему приставать не стала.
Больше ничего полезного Кривая Фрося сообщить не смогла. Гуров продолжил обход, но пользы от него не получил. Тогда он решил вернуться в отдел и ждать новостей от Жаворонкова.
Глава 4
К концу третьего дня с момента приезда Гурова в Одинцовский район расследование окончательно зашло в тупик. Все возможные направления следственно-розыскных мероприятий он, с помощью местных оперативников, отработал, а ни одного мало-мальски реалистичного мотива для убийства Кудряшова выявить так и не удалось. Да что там мотив! Установка личности самого Кудряшова за пределы данных найденного паспорта так и не прошла.
Предположение о том, что квартиру на улице Северной Кудряшов использовал как остановочный пункт в качестве командировочного, проверки не выдержало. В управляющей компании «Фаворит» договор купли-продажи квартиры был зарегистрирован чуть меньше года назад, сведения о прошлом владельце сохранились, и Гуров связался с ним и договорился о встрече.
Продавец, такой же пропитой мужичок, что и большинство жильцов барака, из Одинцова переехал в глухую деревню за двести километров от Москвы. Про покупателя принадлежащих ему квадратных метров он ничего вразумительного рассказать не смог. Выставил объявление на бесплатном ресурсе, желающих приобрести его «однушку» оказалось немного, и когда позвонил Кудряшов, мужичок быстро согласился на сделку, сбавив цену чуть ли не вдвое. Документами занимался сам покупатель, оформил все через многофункциональный центр, так что продавцу оставалось только получить деньги и расписаться где положено. На этом и разошлись.
Поиски родственников результата не дали. В паспортном столе браков на имя Кудряшова зарегистрировано не было, объявления в средствах массовой информации по поводу поиска близких и друзей погибшего также не привели к положительному результату. Капитан Жаворонков промониторил все социальные сети, мессенджеры и прочие электронные ресурсы, но напасть на след Кудряшова не смог. Даже в системах сотовой связи у Кудряшова не оказалось зарегистрированного номера мобильного телефона.
Единственным продуктивным звеном оказалась информация о месте работы Кудряшова. Эти сведения удалось добыть после того, как Гуров отправил запрос в ведущие банки столицы с постановлением о разрешении получения сведений о вкладчике без предоставления информации о вкладах и счетах. Кудряшов Евгений Григорьевич определенной даты рождения оказался держателем зарплатной карты в ведущем банке Москвы. Организация, оформившая данную карту, занималась подбором разового персонала на вакантные рабочие места, не требующие профессиональной подготовки. То есть Кудряшов работал по найму в сотне московских организаций, куда пошлют, там и пашет.
К работодателям Гуров съездил, но сведений о Кудряшове не получил и там. Принцип работы компании по подбору персонала – дистанционный. Соискатель высылает резюме, компания отправляет ему договор найма, и вот он уже сотрудник фирмы. Дальше еще проще. На определенном ресурсе каждое утро выкладываются вакансии, соискатель жмет на кнопку, ставит галочку напротив приглянувшейся вакансии и спустя час выезжает на работу.
Конечно, так работают не по всем вакансиям, а по самым низкооплачиваемым, но, судя по статистике фирмы, именно по таким Кудряшов и специализировался: расчистка территории от строительного и сезонного мусора, разгрузка-погрузка на железнодорожной платформе, демонтаж ветхих конструкций, и все в этом духе. В офисе Кудряшов появлялся лишь однажды, когда подписывал оригинал договора и заявление о переводе заработной платы на карту. Естественно, никто из сотрудников отдела кадров его не запомнил.
Получив эти сведения, Гуров не отчаялся. Он выписал адреса всех мест, где успел поработать Кудряшов, благо таковых оказалось не так уж много, и занялся их обходом. Увы, здесь его тоже ожидала неудача. Куда бы он ни приехал, вспомнить, кто такой Кудряшов, и то не каждый работодатель смог, а уж рассказать о нем что-то более-менее личное, и подавно. Пришлось затею оставить.
Тогда Лев решил обойти все магазины, расположенные возле дома Кудряшова, в надежде, что тот свел знакомство с кем-то из продавцов или грузчиков. Он ходил из магазина в магазин, предъявлял фото Кудряшова, давал словесное описание, но неизменно получал один и тот же ответ: в их магазине данный покупатель если и появлялся, то только от случая к случаю, постоянным клиентом его не признал ни один продавец. В нескольких магазинах Лев даже записи с камер видеонаблюдения скопировал и переслал в Управление техникам, чтобы получить стопроцентно точный ответ – нет ли среди покупателей убитого Кудряшова. Технический отдел работу провел и резюмировал: на записях Кудряшова нет.
В документах по купле-продаже предыдущим адресом регистрации Кудряшова значилось селение Хабаз в Кабардино-Балкарии. Поселок в полторы тысячи душ, в семидесяти пяти километрах от Нальчика. Гуров обратился к коллегам из Нальчика с просьбой помочь найти хоть кого-то, кто знаком с убитым. Через сутки пришел ответ, что в селении Хабаз Кудряшов имел регистрацию, но сам там не проживал. В доме, где он был зарегистрирован, других жильцов нет, дом принадлежит давно умершему жителю, и в права наследства после его смерти никто не вступал.
К девяти часам вечера третьего дня Гуров окончательно выдохся. Он сидел в выделенном ему кабинете Одинцовского отдела полиции и в очередной раз перебирал все пункты расследования. Картина складывалась вполне определенная: труп есть, а личности, как таковой, нет. Ни друзей, ни родных, никаких социальных связей. Почему? Потому что при жизни он сам отгородился от людей, выбрал себе такой вид заработка, при котором даже коллег не заведешь? Своего рода маргинал, предпочитающий жить в одиночку. Но тогда кому понадобилось его убивать? Наследников на квартиру нет, сбережений нет, собутыльников, которые в пьяном угаре могли бы совершить расправу, и то нет.
И все же кто-то его убил. Не прирезал кухонным ножом, не кирпичом голову пробил, не задушил шнурком от ботинка, а застрелил из пистолета, причем не забыв произвести контрольный выстрел, чтобы наверняка. По всем признакам – работа наемного убийцы, только вот вопрос: кому понадобилось нанимать киллера для расправы с нищим разнорабочим? Или это имитация? Такую версию выдвинул лейтенант Федосов еще тогда, когда провалилась версия с командировками. Пожалуй, Лев мог бы согласиться с мнением Федосова. Многое в общей картине преступления вызывало ощущение грандиозного спектакля, только вот в чем его сущность, уловить пока невозможно. Он склонялся к мнению, что убитый Кудряшов при жизни задумал какую-то аферу, и все: документы, квартира в бараке, потрепанная одежда и низкооплачиваемая работа, не что иное, как способ маскировки. Эта мысль сверлила мозг не находя выхода. Что скрывал покойник? От кого скрывался? Кто он на самом деле, этот Кудряшов, и где искать концы?
Телефон Гурова зазвонил как раз в тот момент, когда он решил, что пора собираться домой.
– Привет, отшельник! – раздался в трубке бодрый голос полковника Крячко. – Как тебе служится на чужой земле? По родной Петровке не скучаешь?
– Заскучаешь тут, – вздохнув, ответил Лев. – У меня здесь человек-призрак, и его убили. С такой вводной не до скуки.
– Что так? Личность не можешь установить? – спросил Крячко. Они с другом не созванивались с того момента, как генерал выслал Гурова в Одинцово, так что детали порученного ему дела Крячко были неизвестны.
– Если бы так. У меня паспорт на руках, идентификация пройдена, место работы убитого найдено, а что он за человек, с кем общался, кого любил, кого ненавидел – никаких данных.
– Хорошее дело. Может, плохо искал?
– Искал так, как золотодобытчики золото не ищут, – ответил Лев и вкратце рассказал о том, какие меры предпринял для поиска данных о покойном.
– Ну, тогда так генералу и скажи: все возможности исчерпал, – посоветовал Стас. – Он побузит да отпустит тебя с миром. В конце концов, не велика «шишка» твой разнорабочий.
– Он-то не «шишка», а вот представители мэрии и прессы – те «шишки» еще какие. Они мне прохода не дают, трижды в день перед ними отчитываюсь. Впору хоть личного секретаря по связям с общественностью заводить.
– Ничего, ты доложи, а генерал что-нибудь придумает. Он у нас мужик головастый, поймет, что «глушняк», и найдет другой выход, вместо того чтобы лучшего опера на бытовухе держать.
– Вся проблема в том, что я уже совсем не уверен, что убийство Кудряшова – обычная бытовуха, – заявил вдруг Гуров. – Сдается мне, дело это и правда не такое простое, как может показаться с первого взгляда.
– Началось! – протянул Крячко. – Вот что ты за человек, Лева? Куда ни сунешься, все у тебя сложно и необычно.
– Так я разве виноват? Ты сам посуди, кто станет нанимать профессионала для того, чтобы убрать пешку?
– А ты уверен, что здесь работал профессионал?
– Не уверен, но возможность такую не исключаю.
– Что нужно сделать, чтобы ее исключить?
– Думаю, помогла бы беседа с Димариком. Это свидетель из дома убитого, только он в неадеквате.
– В каком смысле? Умалишенный, что ли?
– Нет, просто запойный. Не просыхает неделями. Сейчас как раз такой запой. Я три дня подряд к нему по два раза на день приезжаю. Он дверь открыть не в состоянии. Голос подает, вроде как жив, а до двери доползти не может.
– Так чего же ты ждешь? – удивился Крячко. – Бери штатного медика, вези к своему Димарику, ломай дверь и начинай реанимацию.
– Сам знаешь, что это незаконно. Вломиться в его квартиру и начать оказывать медицинскую помощь медики могут только с заявления родственников.
– Или соседей. Найди сговорчивого соседа, пусть позвонит, подаст сигнал, что сосед в квартире вроде как о помощи просил, мол, помогите, умираю. Этого будет достаточно.
– Может, действительно придется, вряд ли он скоро сам проспится. Девица с верхнего этажа сказала, что родственник, снабжающий его алкоголем, приезжал как раз перед моим появлением. Значит, пойла Димарику дней на десять хватит. Три дня он уже пьет, осталось семь.
– Да за семь дней бездействия тебя пресса во главе с мэром живьем съедят! – воскликнул Стас. – А что ты будешь делать, если он от своего пойла крякнет раньше, чем выйдет из запоя?
В трубке повисла пауза, Гуров оценивал риски. Крячко это понял и решил поднажать:
– Слушай, хочешь, я сейчас приеду? Возьму кого-то из ребят-медиков и к тебе. До утра мы твоего Димарика реанимируем, возьмем показания, а потом пусть пьет себе, пока не упьется.
– Я подумаю над твоим предложением, – ответил Лев. Ввязываться в очередную авантюру, которыми регулярно фонтанировал напарник, ему не хотелось, несмотря на то что он и сам считал, что принудительная реанимация, возможно, единственный выход.
– Да что тут думать, – разошелся Крячко, – соглашайся, пока не поздно!
– Подожду до утра. Если ничего не изменится, тогда буду действовать по твоему плану.
Закончив разговор и положив трубку, Лев крепко задумался. Стас прав: Димарик – единственный шанс понять, кто такой этот Кудряшов. Если дать ему упиться до смерти, можно дело Кудряшова отправлять в архив. И все же вламываться в квартиру, производить принудительное лечение – это как-то чересчур. И тут ему по-настоящему улыбнулась удача. Телефон снова зазвонил, он взглянул на дисплей – номер оказался незнакомым, нажал кнопку приема вызова и услышал мужской хриплый бас:
– Привет, полковник! Успел соскучиться?
– Добрый вечер, Зоя. – Фамильярность жилицы дома тридцать семь Гурова не удивила. – Что-то важное вспомнили?
– Круче. Подарок у меня для тебя, закачаешься. – Голос Зойки звучал возбужденно. – Ты таких подарков и в Новый год не получал. Не терпится узнать?
– Признаюсь, заинтриговали, – подыграл ей Лев. – Надеюсь, угадывать не заставите?
– Нет, не заставлю. – Зойка рассмеялась довольным смехом. – Так скажу, самой не терпится. Димарик проспался! Сейчас его у дома видела, к мусорным бакам с пакетами шел. Видать, пойло раньше времени закончилось, или переклинило, у него так бывает. Ну, как новость, полковник? Стоящая?
– Зоя, вы даже представить себе не можете, насколько стоящая, – искренне проговорил Гуров.
– Могу, полковник, могу. Я ради этой новости у соседа с нижнего этажа телефон сперла. Теперь ору будет! Да пофиг, оно того стоило. Езжай к нам, полковник, лови момент!
Зойка, не прощаясь, оборвала разговор. Гуров на ходу сунул телефон в карман и помчался к выходу. Возвращение Димарика к жизни и правда большая удача. Даже если он ничем не поможет, все равно появится определенность и в ожидании больше томиться не придется.
На Северную Лев примчался минут за десять. Разумеется, во дворе Димарика уже не было, зато Зойка высовывалась из окна, карауля полковника. Не успел Гуров припарковать машину, как она принялась кричать на весь двор:
– Привет, полковник! Долго булки мял, Димарик в магаз поперся. Иди вылавливай, а то он и по дороге наклюкаться может.
– В какую сторону идти? – быстро отреагировал Лев.
– К желтой новостройке. Видишь, там еще вывеска красными буквами? – Зойка старалась вовсю. – В этом доме с левой стороны. Гони, полковник, а то все мои труды прахом пойдут!
– Как он хоть выглядит? – Гуров вдруг понял, что понятия не имеет, за кем собрался бежать.
– Как, как? Как Димарик! – рассердилась Зойка. – Беги, говорю, как увидишь, так сразу поймешь.
Гуров на самом деле побежал, так убедительно звучали слова Зойки. Пробежав через узкий проход между новостройками, он на бегу обогнул невысокое ограждение из окрашенных яркими красками труб, свернул с асфальтированной дорожки на тротуарную плитку и оказался перед дверью магазинчика. Яркая вывеска гласила: «Все для дома. Напитки на розлив». Спустившись на три ступени вниз, Лев оказался в полуподвальном помещении, с трех сторон заставленном стеллажами, заполненными преимущественно алкоголем. Чуть поодаль от входа располагалась барная стойка. За стойкой колдовала симпатичная девчушка, на вид лет шестнадцати. Русые косички торчали в две стороны, яркий румянец на гладкой коже щек, губки четко очерченные, не тронутые помадой, и все же яркого, насыщенного цвета.
Возраст выдавала кожа на шее, чуть обвисшая, покрытая пигментными пятнами. Одного взгляда на шею было достаточно, чтобы понять, что шестнадцатилетней продавщице далеко за пятьдесят. Контраст не сильно бросался в глаза, так как возрастная дама старательно прятала шею под высоким воротом водолазки.
Перед продавщицей сидел мужик неопределенного возраста. С одинаковым успехом ему могло быть и двадцать пять, и пятьдесят два. Линялый свитер с некогда сине-красной полосой, джинсы впритирку, домашние тапки на босу ногу и встрепанная шевелюра. Он нервно потирал руки, разглядывая стоящий на стойке пустой стакан, теребил кончик носа и что-то бубнил себе под нос. Продавщица не обращала на него внимания. Она усердно терла засаленной тряпкой банки с консервированной рыбой.
– Лидок, плесни еще глоточек, – вдруг жалобно заныл мужик.
– Не клянчи, – беззлобно отмахнулась продавщица. – Ты мне еще за прошлый раз две сотки должен остался.
– Да отдам я, Лидок, – продолжал ныть мужчина. – Ты ж меня знаешь.
– Знаю, потому и не даю, – заявила продавщица.
– Да это было-то один раз. До самой смерти мне вспоминать будешь?
– А ты бы предпочел, чтобы я забыла? Может, сразу поллитру? Ты не стесняйся, проси, у нас ведь здесь благотворительное общество защиты забулдыг.
– Поллитру не надо, глоточек всего. От тебя ж не убудет.
– Отвали, Димарик! Сказала, не дам больше, значит, не дам. – Несмотря на резкий тон, было видно, что Лидок совершенно не сердится.
Гуров услышал достаточно, подтверждение своим догадкам, что мужик у стойки и есть Димарик, он получил и теперь мог начинать действовать. Он подошел к стойке, остановился по правую руку Димарика и начал внимательно изучать этикетки бутылок, выставленных на витрине. Димарик недовольно поморщился и чуть сдвинулся в сторону.
– Помешал? – бросил на него вопросительный взгляд Лев.
– Нет, просто не люблю, когда из-за спины выглядывают, – заявил Димарик. На самом деле его недовольство заключалось в том, что при посторонних сложнее было уговорить продавщицу наполнить стакан даром.
– Могу зайти с другой стороны, – предложил Гуров. – Так-то я ненадолго. Ищу кое-кого. Мне сказали, что найду здесь, вот и пришел.
– И кого же? – насторожился Димарик.
– Вас, Дмитрий. Вы ведь Дмитрий, верно?
– Допустим, – осторожно произнес Димарик. – Что дальше?
– Разговор есть. Вы в тридцать седьмом доме живете?
– Почему спрашиваете? – осторожничал Димарик.
– Чтобы не ошибиться. Мне нужен Дмитрий из тридцать седьмого дома, проживающий в седьмой квартире.
– А для чего он вам?
– Сказал же – есть разговор.
– На поллитру?
– На поллитру. – В подтверждение своих слов Гуров дал знак продавщице, и та живенько выставила перед полковником початую бутылку дешевого вина, из которой чуть раньше наливала выпивку Димарику.
– С этого и надо было начинать. – Глаза у Димарика разгорелись. – Я и есть Димарик из седьмой квартиры. Будем знакомы?
– Будем, – ответил Лев и плеснул в стакан Димарика янтарной жидкости примерно на треть.
Димарик подхватил стакан, поднес к губам и, не спеша, смакуя, выпил. Поставив стакан на стойку, отер губы и весело произнес:
– Вот теперь можно и поговорить.
– Меня интересует ваш сосед с первого этажа, – начал Гуров.
– Это Суслик, что ли? Паршивый человек, лучше с ним дел не иметь, – не дослушав, заявил Димарик. – Жадный до жути, и врать шибко любит.
– Нет, мне нужен Кудряшов Евгений.
– Кудряшов? А это кто? – На лице Димарика читалось искреннее удивление.
– Это ваш новый сосед, переехал примерно год назад.
