скачать книгу бесплатно
– К тому же на углу дома, где живет Коновалов, расположен банкомат, – поддержал начальника Гуров. – Коновалов мог видеть, как неизвестный снимает с карточки деньги, и напасть на него сзади.
– Вот видишь! – подхватил Орлов. – Так что дома он его, возможно, и не убивал!
– Если даже так, то картина не складывается! – неожиданно возразил Лев.
Орлов нахмурился и, не слишком одобрительно взглянув на своего любимца, попросил:
– Поясни.
– Да тут и объяснять нечего, – пожал плечами полковник. – Допустим, Коновалов убил неизвестного возле терминала тяжелым предметом – это как раз вполне логично и правдоподобно, к тому же рядом круглосуточный магазин, из которого он мог возвращаться, и тяжелый предмет под рукой мог оказаться запросто – ледяной булыжник или сосулька, к примеру. Но вот зачем Коновалов стал прятать труп? Причем на виду у всего двора!
– Так ночь же была! – вставил Орлов.
– Во-первых, это неизвестно! Во-вторых, пусть даже и ночь. Все равно в любой момент кто-то мог пройти мимо – не забывайте про круглосуточный магазин! Да и среди жильцов немало таких, кто не спит по ночам! У Коновалова было два варианта: потащить труп к себе домой, что совершенно абсурдно, или затолкать его в багажник машины Царева. И то и другое крайне рискованно и нецелесообразно. Зачем было прятать труп?
– Так он боялся, что его сразу вычислят! – не желал расставаться со своей версией Орлов. – На кого еще упадет подозрение, как не на наркомана? Вот он и затолкал его в багажник! А потом решил вывезти подальше. По-моему, Лева, все логично!
Гуров ничего не ответил, но взгляд его выражал, что он с сомнением относится к данной версии.
– А то, что Коновалов худой и хлипкий, не считается, – поддержал Орлова Крячко. – У него вполне могли быть сообщники, из его же веселой компании друзей-наркош. Может, они вместе и убивали! А потом вместе в багажник и отправили. Кстати, вдвоем-втроем это заняло бы совсем немного времени.
Гуров и тут промолчал, вспомнив лишь о неимоверной физической силе приятеля Коновалова, напавшего на него в квартире Артема. Такой и в одиночку мог запросто погрузить труп в багажник за несколько секунд… И все же он сомневался, что все произошло так, как говорил Орлов, поэтому предложил:
– Неплохо бы поинтересоваться записью камер наблюдения. Хотя это может ничего и не дать! Вдруг его убили месяц назад, тогда записи уже не сохранились.
– Ничего, я и без записи его прижму! – пообещал Крячко, имея в виду Коновалова. – И если эта жалкая пародия на Шумахера попробует на допросе в молчанку играть, пусть Вавилов сразу мне позвонит. Так ему и передай, Петр!
– Ладно! Ты и так, Стас, всеми силами стараешься заслужить репутацию местного громилы-костолома! Тоже мне, гроза преступного мира! Анекдот помнишь? Умом надо выделяться, – прикрикнул Орлов.
– Умом у нас Лев Иваныч богаты, – учтиво склонился Крячко. – Понимаешь, Петр, мне ведь не повезло еще с рождения! Когда господь бог раздавал мозги, я как раз отвлекся по малой нужде и прозевал свою порцию. Так что она кому-то другому досталась. Не удивлюсь, если Лева как раз за двоих получил, вот и пользуется теперь моими мозгами.
– Спасибо, друг! – с чувством проговорил Гуров. – Я всегда ощущал, что у нас с тобой незримая связь. Кстати, если тебе мозги понадобятся – обращайся! Я ими все равно не пользуюсь – своими привык обходиться!
Крячко уже собирался вставить ответную шпильку, да поострее, но Орлов, которому надоели эти препирательства старых друзей, вновь прикрикнул, напомнив, что время идет, а расследование стоит на месте, чем окончательно вывел Крячко из себя.
– А почему такой кипеж из-за этого убийства, Петр? – не выдержав, возмутился Станислав. – Ладно бы, какую-то шишку убили или звезду! Непонятно даже, кто он вообще, этот мужик!
– С каких это пор мы выборочно расследуем убийства только влиятельных людей? – вскипел Орлов, но Крячко, который в данной ситуации своей вины не чувствовал, моментально встал в оборону.
– А я не про выборочное расследование! Я про истерики, которые постоянно нам устраивает высшее руководство! Нам всем – и нам с Левой, и тебе, Петр! Истерят, сами не знают, почему, аж слюной исходят, как будто, раскрыв преступление, мы человека с того света вернем! Не понимаю я этого! Ну, днем раньше, днем позже возьмем убийцу – какая разница? Только работать мешают!
– Вот идите и работайте, – устало махнул рукой Орлов, который в душе был согласен с Крячко, но благодаря своей должности постоянно находился между двух огней: своих подчиненных и вышестоящего начальства, поведение которого действительно не всегда способствовало скорейшему раскрытию убийства. – Никто вам мешать не будет, главное – регулярно отчитывайтесь передо мной, дабы я мог аргументированно заявлять, что работа идет, и идет результативно.
Гуров кивнул и, поднявшись, пошел к выходу. Крячко еще что-то ворчал на ходу себе под нос, однако при виде Верочки нацепил на лицо привычную приветливую улыбку и отвесил секретарше на прощание незатейливый, но лестный комплимент, после чего друзья вернулись в свой кабинет. Впрочем, вместе они пробыли недолго, поскольку Гуров снова отправился по экспертам, а Крячко поручил проведать Коновалова и компанию и спросить у врачей, нельзя ли поговорить с их подопечными.
Глава 3
– В принципе, беседовать с ними уже можно, – кивнул врач на вопрос Крячко. – За исключением, пожалуй что, девушки – она и накачана сильнее, да и организм у нее более слабый. А вот здоровенный бугай, к примеру, практически в норме. Да и Коновалов этот на вопросы ответить уже способен.
Это обстоятельство весьма обрадовало Станислава, которому, вопреки мнению Орлова, очень хотелось поскорее закончить расследование и сбросить со своих плеч столь неожиданно свалившееся на них дело, в коем он не находил ничего интересного. Ну, прибили какие-то наркоши мужика ледышкой по башке – разве это дело их с Гуровым уровня? Крячко предпочитал совсем другие дела. Ему нравились расследования, в которых им со Львом Гуровым приходилось равномерно распределять природный потенциал: то есть Лев занимался в основном тем, что думал, беря на себя функцию скорее следователя, а Крячко – действовал подобно настоящему оперативнику. Подобное распределение сил Стас считал наиболее эффективным.
Артем Коновалов даже испугался, когда в его больничную камеру размашистым шагом вошел крупный мужчина, фигурой напоминавший медведя. А недобрый взгляд на набычившемся лице вошедшего заставил Коновалова невольно подтянуть одеяло к подбородку. Из-под него осталась торчать лишь левая рука, в которую была воткнута игла от капельницы. Правая рука Коновалова была наручником прикована к ножке металлической кровати.
Мгновение спустя немного прояснившееся после очистки крови сознание подсказало Коновалову, что с этим человеком, а особенно с его железной хваткой, он уже успел познакомиться, и нельзя сказать, что знакомство это было самым приятным в жизни Артема.
– Привет, Артюша, – мягко, даже ласково приветствовал его вошедший, не спеша уселся на стул подле кровати и вперил в Коновалова взгляд добрых на вид глаз на не менее добром округлом лице. – Здоровьичко как? – участливо спросил он.
Коновалов сглотнул слюну, неуверенно кивнул и даже попробовал улыбнуться. Улыбка вышла заискивающей и жалкой.
– Нормально, значит, – удовлетворенно констатировал мужчина. – Вот и славно! Все, понимаешь ли, складывается хорошо, за исключением одного. – Тон говорившего мгновенно изменился на жесткий и холодный. – Мужичку убитому здоровьичко уже не понадобится. А знаешь почему? Потому что убил ты его, Артюша! Вот так. И это есть доказанный факт, который не вызывает сомнения у следствия, не вызовет и у суда. Так что могу дать тебе, Артюша, по-отечески, наилучший совет, единственно правильный в данной ситуации: ты мне сейчас честно и чистосердечно все рассказываешь с самого начала, а я столь же чистосердечно заявляю на суде о твоем полном и искреннем раскаянии. Сердце судьи это обязательно смягчит, особенно, если тебе повезет и попадется женщина средних лет. Они, знаешь, народ сердобольный, так что отделаешься годками десятью, не больше.
– Почему десятью? – подал голос Коновалов, и это оказалось столь неожиданно, что Крячко недоуменно уставился на него. До сего момента он слышал лишь невнятное мычание, и теперь эта четко выстроенная фраза заставила его удивиться.
– Ты еще спасибо скажи, что десять! За предумышленное, да еще совершенное группой лиц, да в нетрезвом состоянии…
– Почему группой? Почему предумышленное? – Коновалов явно заволновался и завозился в постели. – Я же не хотел!
– Так, уже хорошо. – Крячко достал заготовленные заранее чистые листы и ручку. – Ты говори, говори, суд все учтет! Значит, убивать не хотел, все получилось случайно. А как именно?
– Ну… Ну, вы же сами все видели! Вы же рядом были! – напомнил Коновалов.
– Когда? – не понял Крячко.
– Ну, сегодня!
– Так! – обрадовался Станислав. – То есть ты убил его сегодня.
– Ну да! На ваших глазах!
Обе стороны, кажется, совершенно перестали понимать друг друга. Крячко счел благоразумным убрать ручку. Он почесал в затылке и подумал, что, возможно, сходит с ума за компанию с Коноваловым и что это первый в истории медицины случай заражения психическим заболеванием. Он даже отодвинулся чуть подальше, озадаченно глядя на допрашиваемого, еще раз поскреб затылок и с сомнением в голосе спросил:
– А ты… вообще нормально себя чувствуешь?
– Конечно, ненормально! – жалобно проговорил Коновалов. – На тюремной-то койке. Вас бы на мое место…
– Слушай, ты! – разозлился Крячко. – Ты мне свое место не сватай! Что заслужил, то и получай. И дураком не прикидывайся! Или рассчитываешь с тюремной койки в «дурку» отправиться? Имей в виду, могу тебе в этом помочь. Только в «дурке» условия-то еще похуже, чем здесь, будут. Через пару недель забудешь, как тебя зовут, еще через пару – как ложку держать, а через полгода вообще в овощ превратишься! Готов к перевоплощению? Дальше будешь комедию ломать или все-таки остатки мозгов включишь?
– За что вы на меня так? – с обидой в голосе спросил Коновалов. – Я же честно все говорю!
Крячко рывком приподнялся со стула и резко потянул на себя угол одеяла, которым прикрывался Коновалов. Тот испуганно съежился, машинально заскреб руками по кровати, собирая в гармошку серую казенную простыню.
– За что ты убил мужика, когда и с кем? – отчеканил Крячко, глядя прямо в запавшие глаза Коновалова.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – обреченно вздохнув, пробормотал тот.
Из последних сил стараясь сдерживаться, Стас достал из кармана снимки убитого мужчины в багажнике и небрежно по одной стал кидать их на кровать. Коновалов послушно подбирал их и подносил к глазам. По мере того как до него доходило то, что он видит, глаза Артема стали почти безумными.
– Это какой-то сон! – разжав пальцы, прошептал он, и фотографии с шелестом посыпались на пол.
Коновалов всхлипнул и закрыл лицо руками. Капельница натянулась, игла вот-вот норовила выскочить из исколотой, усыпанной черными точками вены.
Крячко молча подобрал снимки и сурово произнес:
– Нет, это не сон! Убитый мужчина в багажнике угнанной тобой машины – такая же реальность, как и твоя никчемная жизнь! Так что не надо гнать мне про случайное убийство, совершенное якобы на моих глазах! Не прикидывайся дуриком, доктора тебя вмиг расколют! Хотя я допускаю, что убивал ты мужика, находясь под кайфом, посему в твоей дурной башке сон и явь перемешались.
– Да я же не об этом! – с отчаянием в голосе сказал Коновалов. – Я думал, что вы про аварию говорите, которая по моей вине произошла! Я думал, там человек погиб.
Крячко мысленно поблагодарил Бога за то, что тот подтвердил его психическую вменяемость. Вот, значит, как. Недоразумение. Ничего, сейчас он быстренько убедит Коновалова, как жестоко тот заблуждается. А тот тем временем покусывал сухие губы, глаза его бегали из стороны в сторону, в руках появилась дрожь. Он быстро-быстро заговорил:
– Значит, в машине был труп? В той, что я взял? Но я не знал ничего об этом. Это вообще не моя машина, она полгода в нашем дворе простояла бесхозной, откуда мне знать, как он там оказался? Я вообще тут ни при чем, мы с Бизоном поспорили, что я проеду на чужой машине до Казанского вокзала и вернусь обратно, и менты меня не остановят ни разу…
– Так, стоп! – Крячко решительно прервал поток речи Коновалова поднятой вверх ладонью. – Давай по порядку. Кто такой Бизон?
– Бизон – приятель мой. Мы с ним…
– Фамилия! – перебил его Крячко, вновь доставая ручку.
– А я знаю? – искренне удивился Коновалов.
– Что же ты, не знаешь фамилии своего друга?
– А оно мне надо? Главное, чтобы человек хороший был!
– А Бизон, значит, хороший? – усмехнулся Стас.
– Ну да! Соседей этих, уродов, гонял. А то заколебали совсем! Постоянно названивали, спать не давали, сволочи! А с тех пор как он у меня поселился – тишина! Как отрезало. Сидят в своих норах, носа не кажут. Один только мужик нормальный, Юра Боксер, остальные – суки поганые!
Дальше Коновалов пустился было в нецензурные высказывания в адрес соседей, но Крячко коротко рявкнул на него, и он умолк на полуслове.
– Не отклоняемся от темы, – строго сказал Станислав. – Итак, вы поспорили с Бизоном, что ты угонишь машину.
– Да. Я, дурак, сам ему нахвастался, что, мол, машина во дворе стоит бесхозная, бери и катайся! А он мне – ты и трех метров после дозы не проедешь. Вот и поспорили. На пять доз.
– Когда это было?
– Вчера… Точнее, сегодня.
– Так вчера или сегодня? – уточнил Крячко.
– Вчера спорить начали, сегодня я угнал, – ответил Коновалов.
– А мужика убили когда? Вчера или сегодня?
– Не убивали мы никого! – Артем вновь попытался подняться с кровати. – Мы вообще не знали, что там какой-то мужик! Что я, совсем дурак, что ли, с трупом в багажнике по улицам разъезжать среди белого дня?
– Нет, Артюша, ты, конечно, не дурак, – успокоил его Крячко. – Ты очень умный. На угнанной машине, под кайфом, без прав, в домашних шлепанцах выехать в центр Москвы и протаранить десяток автомобилей. Да твой поступок заслуживает рубрики «Дебил года»!
Коновалов тяжело вздохнул.
– Так, поехали дальше, не отвлекаемся! – прикрикнул Крячко. – Мужика убитого как зовут?
– Да понятия не имею, как его зовут! Я его в глаза не видел!
– А убил тогда зачем?
В подобном духе допрос продолжался минут сорок. Крячко старался подловить Коновалова, выслушивая ответы на его вопросы и вставляя свой коронный «зачем убил и когда?». Однако Коновалов, несмотря на не до конца прояснившиеся мозги, твердо стоял на своем: никого не убивал, машину угнал на спор, убитого ни разу в жизни не встречал и понятия не имеет, кто он такой.
Насчет спора с Бизоном выяснились следующие подробности: в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое февраля Коновалов, находясь в собственной квартире в компании приятеля по кличке «Бизон» и подруги, которую все именовали Колючкой, употребили некое наркотическое вещество, после чего Коновалов рассказал друзьям о стоящей во дворе их дома «ничейной» машине марки «Опель-Кадет». И похвастался, что легко вскроет ее и проедет через весь город. Заключив с Бизоном пари, он вышел из дома, не обратив внимания на то, что одет явно неподобающе для зимнего променада. Замок «Опеля» он вскрыл самодельной отмычкой, которую иногда применял для мелких краж. Это признание, случайно вырвавшееся у Коновалова, Крячко скрупулезно вписал в протокол.
Затем Коновалов сел за руль, выехал со двора и направился, что называется, куда глаза глядят, ощущая себя всесильным и неуязвимым. Финал же этой поездки оказался просто катастрофичным для незадачливого автомобилиста, что он сам открыто и признал.
– Да уж, – усмехнулся Крячко. – Накатал ты себе лет на семь поездочку! Ну, зато теперь тебя повезут за казенный счет, так что, случись по дороге авария – к тебе претензий никаких не будет!
– Да почему на семь, почему на семь-то? – снова зачастил Коновалов. – Я же не убил никого! Спросите Бизона, Колючку – они подтвердят! Мы уже две недели вместе зависаем у меня, практически не расстаемся!
– Ага! – с сарказмом отозвался Станислав. – Показания этих самых что ни на есть благонадежных свидетелей в суде будут иметь непревзойденную ценность!
Коновалов обреченно закатил глаза.
– Слушай… – доверительно склонился к нему Крячко. – А может, ты не помнишь ничего? Ну, как мужика убил? Ты же постоянно либо под кайфом, либо в ломке. У тебя наркота из крови вообще не вымывается! Так бывает, я знаю! Так давай я помогу это вспомнить? Кстати, может сойти за убийство в состоянии аффекта! Если адвокат грамотный попадется, обязательно на этом защиту построит!
Взгляд Коновалова явственно говорил о том, что он как-то не надеется ни на то, что ему будет предоставлен лучший адвокат столицы, ни на его блестящую защиту, ибо любому наркоману известно, что нахождение в момент совершения преступления в нетрезвом виде является отягчающим обстоятельством, а отнюдь не смягчающим.
Одним словом, дальнейшая беседа с Коноваловым ни к чему не привела: он по-прежнему настаивал на своих показаниях, и Крячко, поняв, что просто теряет время, решил переключиться на допрос его приятеля с колоритной кличкой «Бизон». К тому же Коновалов утомился беседой, речь его стала заторможенной, он постоянно клевал носом, норовя впасть в сон. Крячко оставил его в покое и направился в камеру, где содержался Бизон.
С первого же взгляда на этого человека Станислав понял, что запугать его одним грозным видом не получится: Бизон и сам имел вид вполне устрашающий. На его фоне даже нехуденький Крячко казался стройным воробышком. Он сидел на койке, оголив могучие плечи, и сверлил вошедшего Стаса недобрым взглядом.
Крячко оценил обстановку, прошел внутрь и также сел на стул, только не пытался воздействовать на Бизона взглядом, а просто произнес:
– Твой приятель Коновалов все рассказал.
– И чо? – послышался ответ.
– Теперь от твоих показаний зависит, пойдешь ты соучастником преступления или организатором. Коновалов настаивает на том, что все замутил ты.
Станислав сразу уловил, что Бизон, обладающий недюжинной физической силой, интеллектом одарен в куда более скромной степени. Посему и разговаривать с ним решил соответственно, делая упор на то, что Коновалов откровенно его подставляет. Это возымело мгновенное действие.
– Чо-о? – Бизон невольно сжал кулаки и стал приподниматься на постели. Правда, приблизиться к Крячко вплотную ему мешал наручник, которым он также был прикован к кровати.
Впав в ярость, он орал, что вколотит Коновалова по уши в асфальт, дабы другим неповадно было так его подставлять. Что Коновалов сам предложил угнать эту машину и угнал, потому что «мозгов у этого «дурика отродясь не ночевало». Заведя сам себя, он разошелся и рвался прямо сейчас набить Коновалову морду. Разбушевавшись, Бизон соскочил-таки с кровати и попытался ринуться к двери, не обращая внимания на то, что наручник изрезает кожу на руке в кровь. Крячко подумал, что он запросто мог бы сдвинуть за собой кровать, если бы та не была привинчена к полу.
На шум тут же прибежал охранник, приложив Бизона пару раз дубинкой по голове, после чего Крячко сковал наручниками и ноги разошедшегося наркомана, а подоспевший тюремный врач ловко вколол ему успокоительное. После этого Бизон быстро стушевался, размяк и как-то растекся по кровати всей своей нехилой массой, а Крячко продолжил допрос.
– Итак, ты отрицаешь, что именно ты явился организатором преступления, – произнес он, не уточняя, какое преступление имеет в виду.
– Отрицаю, – мотнул тяжелой головой Бизон. – Это он сам все придумал, сволочь! Первым начал хвастаться, что угонит эту тачку. Колючка может подтвердить, она все слышала, она и спор разбила!
– Когда спорили?
