скачать книгу бесплатно
– Да нет пока у нас детей, – признался Муртазин.
– А что так? Жена болеет?
– Да нет… – неохотно сказал егерь. – Не хочет она. Да и я не хочу. Когда мне за детьми смотреть? Я целый день в горах, в лесу. А у нее все хозяйство на шее: куры, индюшки… Опять же постояльцы…
– Скажите, Муртазин, зачем вы позавчера приходили в усадьбу? – спросил Гуров, резко меняя тему разговора и задав егерю, в сущности, главный вопрос. – Вы ведь знали, что хозяина нет, что он уехал. Зачем же пришли?
– Да не знал я! – воскликнул егерь. – Мне Егор Борисович днем позвонил, сказал: «Приходи, расскажешь, что нашел». Ну, я и пришел. А тут встречаю Борьку, охранника, а он и говорит: «А хозяина нет – уехал он». Я ему: «Как так уехал?» – «Да вот так, взял и уехал».
– И что же вы стали делать, когда узнали, что Кривулина нет? – спросил Гуров.
– Да сел вместе с Борькой телевизор смотреть, – признался егерь.
– А что, ты любишь шоу смотреть? – уточнил капитан. – Ни одного, наверное, не пропускаешь? Всех ведущих знаешь?
– Нет, не знаю я никого! – замахал руками Муртазин. – И телевизор этот редко смотрю. Так, новости вечером послушаю, и все. А тут так сложилось… Пришел, а делать нечего. В лес уже не пойдешь – поздно. А домой… – Возможно, он хотел сказать «не хочется», но не сказал. Вместо этого закончил так: – А домой рано еще. Ну, и посидел.
– Долго сидел? – спросил Гуров.
– Да, что-то задержался я, – признался Муртазин. – Часов до одиннадцати сидел. У меня часов нет, я Борьку спросил: «Сколько времени?» А он говорит: «Да рано еще, одиннадцать только». Ну, я и пошел домой.
– А пока шел, никого на дороге не видел? – спросил его Синичкин.
– Нет, никого не было, – покачал головой егерь.
– И во сколько же ты пришел домой? – продолжал расспрашивать капитан.
– Мне тут идти минут сорок… Я быстро хожу… Где-то без четверти двенадцать вернулся. Жена уже легла, еще ворчала на меня: почему, мол, так поздно.
– А вчера вечером где вы были? – спросил Гуров. – Тоже здесь, в усадьбе?
– Нет, что мне здесь делать? И хозяин меня не вызывал. Я в горах был, в лесу.
– А домой во сколько вернулись?
– Вчера рано вернулся. Я, бывает, и до темноты задерживаюсь, а вчера ничего интересного не нашел, поэтому рано вернулся. Часов в семь уже дома был.
– Скажите, Муртазин, а что вы делаете в этих горах, где целыми днями пропадаете?
– В горах много работы, – ответил егерь. Было заметно, что на этот вопрос он отвечает охотно. – Надо по всем знакомым местам пройтись, посмотреть, что изменилось, что как. Я слежу, где какие семьи пасутся, куда передвигаются…
– Это ты о каких семьях говоришь? – удивился капитан.
– О звериных, конечно. Тут кабаны живут, олени, кабарга, косули, лоси, волки. Ну, еще зайцы, лисы. И птицы, естественно, – глухари, куропатки, фазаны. Я их всех знаю. В ту сторону почти до самого Лазаревского, а в ту – до Адлера. Смотрю, где в семьях прибавление, где новые группы образовались. Ага, думаю, значит, можно отстрел произвести.
– То есть вы с Кривулиным не просто так живность бьете, а с умом?
– Конечно, с умом! – подтвердил егерь. – Обязательно с умом. Я ведь егерем уже двадцать лет работаю. До того как к Егору Борисовичу пойти, в охотхозяйстве сколько лет отпахал…
– Значит, когда вы выясняете, что зверь есть, то извещаете Кривулина, и вы идете на охоту, – подытожил Гуров рассказ егеря. – И часто вы с ним ходите?
– Раз в месяц – это обязательно, – ответил Муртазин. – А иногда и чаще получается. Например, разок на косулю сходим, другой раз на зайцев, а третий – фазанов постреляем.
– А за ружьями, которые у него в кабинете висят, тоже вы ухаживаете? – спросил Гуров.
– Да, конечно, – чищу, смазываю, прицел выверяю.
– А когда – прямо перед охотой?
– Нет, перед охотой нельзя, – покачал головой егерь. – Это получится как в пословице: «На охоту идти – собак кормить». Я в другие дни это делаю, когда хозяин в кабинете не сидит и я ему не мешаю.
– А позавчера вы разве не заходили в кабинет? – спросил Гуров самым невинным тоном. – Раз уж все равно пришли и хозяина нет. Было бы странно, если бы не занялись делом в такой подходящий момент.
Загорелое лицо егеря побледнело, только что такой оживленный, он снова выглядел растерянным и переводил взгляд с одного оперативника на другого, словно ждал от кого-то из них подсказки.
– А вы правду скажите, так лучше будет, – усмехнулся Гуров, будто прочитав его мысли. – А то, если врать сейчас начнете, запутаться можно…
– Правду… Да почему не сказать, – пробормотал егерь. – Только…
– Что – «только»?
– Если бы Петра в тот вечер не убили, то оно бы ничего… А так получается, что я там был…
– Значит, вы не сразу пошли смотреть телевизор? – Гуров скорее не спрашивал, а утверждал. – Вначале зашли в кабинет и осмотрели ружья, да?
– Да, заходил, – кивнул егерь. – «Сайгу» посмотрел, «тулку» проверил… Остальные смотреть не стал, решил – потом сделаю.
– Во сколько вы зашли в кабинет?
– Я точно не знаю… Темнело уже, это точно… Наверное, было около половины десятого.
– А вышли когда?
– Десяти еще не было, – ответил егерь. – Я почему знаю – потому что шоу у Борьки точно в десять началось, а я как раз к началу поспел.
– Пока вы были в кабинете, никого там не видели? Ничего не слышали?
– Нет, никто не заходил, – покачал головой Муртазин.
– И все в кабинете было как обычно?
– Да, все… Хотя нет! Там у шкафа была дверца приоткрыта. Я еще подумал: «Что это Егор Борисович шкаф открытый оставил? На него не похоже!» И прикрыл.
– Вот как! – произнес Гуров и переглянулся с капитаном Синичкиным.
– А в шкаф ты не заглядывал? – спросил капитан.
– Нет, зачем? Там у Егора Борисовича костюмы висят, халаты. Мне зачем?
– А когда уходил, ты Петра Тишкина не встретил? Он как раз в это время должен был в кабинет подняться.
– Нет, не встретил, – ответил егерь. – Наверное, мы с ним немного разминулись.
– Ладно, Муртазин, – сказал Гуров. – Пока у нас к вам все. Но, думаю, вопросы еще будут. Так что в горах не исчезайте, пока идет расследование. Посидите пока дома.
– И учти – пока что мы это тебе как пожелание высказываем, – добавил Синичкин. – Но если обнаружим, что ты наше пожелание не выполняешь, оформим все по закону, как домашний арест. Все, можешь идти. – Он подождал, пока дверь за егерем закроется, и спросил: – Ну что, Лев Иванович, за кого сейчас возьмемся?
– Зачем менять планы? – ответил Гуров. – Мы хотели поговорить с садовником – значит, надо его найти.
Они вышли из дома и направились в глубину парка. Вскоре впереди показались стеклянные стены оранжереи. К ней примыкала сторожка. Дверь была открыта, а перед ней стоял садовник Александр Вишняков и помешивал в ведре какой-то раствор зеленоватого цвета.
– Здравствуйте, Александр Ермолаевич, – приветствовал его Гуров. – Вот, пришли с вами поговорить.
– Добрый день, – отозвался садовник. На этот раз он не казался таким неприветливым и угрюмым, как накануне. Лицо, правда, такое же мрачное, но было видно, что он готов разговаривать.
– Может быть, мы где-нибудь присядем? – предложил Гуров. – Если, конечно, ваш раствор не испортится за время нашего разговора.
– Нет, не испортится, – заверил его Вишняков. – Пойдемте наверх, на верхнюю террасу. Там тень густая, жара меньше чувствуется.
– А что, вы вашу сторожку не будете закрывать на время вашего отсутствия? – поинтересовался Лев, видя, что садовник уже повернулся, чтобы уходить.
– Нет, зачем? – удивился Вишняков. – Я ее никогда не запираю. Кто тут что возьмет? Мои инструменты никому не нужны.
– Не скажите. Инструменты, может, и не нужны, а вот кое-какой инвентарь может кому-то понадобиться. Вы перчатки где храните, здесь?
– Какие, рабочие? Да, здесь.
– А можно посмотреть?
– Пожалуйста, – ответил садовник, несколько удивленный интересом сыщика. – Вон, глядите, вон они, на верхней полке лежат.
Гуров, а вслед за ним и Синичкин заглянули в сторожку. Здесь царил идеальный порядок: грабли, лопаты и другие инструменты висели по стенам в специальных держателях, на полках стояли пакеты с удобрениями и разными химикатами. На одной из полок виднелась стопка белых хлопчатобумажных перчаток.
– Да, вижу, лежат, – сказал Гуров. – Их число вы, конечно, не учитываете?
– В каком смысле? – не понял вопроса Вишняков.
– То есть вы вряд ли можете сказать, что перчаток меньше, чем должно быть. Что часть их куда-то исчезла.
– Ну, считать их я, конечно, не считаю, но общее количество примерно знаю, – ответил садовник. – Сейчас, дайте-ка взгляну… – Он подошел к полке, взял в руки стопку перчаток, покрутил в руках, положил обратно и озадаченно проговорил:
– Знаете, их и в самом деле почему-то меньше, чем должно быть. Словно пар пятнадцать-двадцать куда-то исчезли.
– А кто их мог взять, не знаете?
– Взять? Ну, прежде всего Сергей, водитель. Он их берет, когда машину ремонтирует, но редко, ему столько не нужно. Еще Борис берет, охранник, – он тоже иногда ремонтом занимается. Но он это еще реже делает. Я ведь еще и поэтому сторожку не запираю – как им перчатки понадобятся, они могут прийти, взять. Но столько пар? Кто мог на эту дешевку позариться?
– Ну, бывают такие хозяйственные люди, – заметил Лев. – Хорошо, сторожку вашу мы посмотрели, давайте теперь пойдем на террасу, в тень.
Они поднялись по дорожке, обсаженной кустами самшита, и вышли к площадке, на которой царила густая тень от разросшихся деревьев. Здесь стояли рядом две скамьи. На одну сели сыщики, Вишняков устроился на второй.
– Скажу вам сразу, Александр Ермолаевич, – начал Гуров. – Я разгадал тайну, которую вы при вчерашнем нашем свидании так упорно от меня скрывали. Вернее, не то чтобы разгадал, а мне о ней рассказала сама участница этой тайны. Сказать или вы расскажете?
– Пока я не знаю наверняка, о чем идет речь, ничего не скажу, – насупился садовник.
– Хорошо, пусть будет по-вашему. Сегодня я имел беседу с Татьяной Осиповой, и она поведала мне, что позавчера, как раз в то время, когда Петр Тишкин сидел в кабинете Кривулина, она находилась в оранжерее. Причем не одна, а с Борисом Глушаковым. Татьяна призналась также в том, что это свидание с охранником у нее было не первое. Ну, теперь готовы сказать, кого вы видели позавчера вечером, о ком говорили, что «каждый имеет право на частную жизнь»?
– Ну, раз так, то скрывать нечего. Да, позавчера я видел Татьяну с Борисом возле оранжереи.
– Когда они входили туда или выходили?
– Когда входили.
– Сколько было времени?
– Без десяти десять.
– А во сколько они вышли?
– Ну, знаете! – воскликнул Вишняков. – Я за ними не следил. Я как раз закончил работу и собирался уходить. Чтобы не напугать молодых людей, тихонько убрал лопату с граблями и пошел домой.
– Во сколько вы ушли из усадьбы?
– В десять пятнадцать.
– И во сколько же вы были дома?
– Без пяти одиннадцать.
– Почему же столько времени ушло на дорогу? До поселка ведь совсем близко.
– На машине, может, и близко, только у меня ее нет.
– И никто не подвез?
– А кто подвезет? Поздно уже было. Да и если бы раньше пошел, все равно надеяться не на кого. У Константина Семеновича, нашего управляющего, машина, правда, есть, но он никого не подвозит, когда он меня обгоняет, то всегда в другую сторону смотрит. Ну, да я не в обиде. Вечером полтора километра прогуляться – одно удовольствие.
– Кто может подтвердить время вашего возвращения?
– Жена, дети. Дети у меня вполне взрослые – сыну 32 года, дочери 27.
– А вчера вы когда домой вернулись?
– Вчера я не задерживался, – ответил садовник. – Уже в семь часов был дома.
– А управляющий вас и в этот раз не подвез?
– Нет, не подвез, – покачал головой Вишняков. – Вчера все было как я вам уже сказал: отвернул голову и проехал.
