скачать книгу бесплатно
Младший сержант Фредди Крюгер
Леонид Михайлович Рэйн
Увлечение осознанными сновидениями Дениса развилось в убийственную способность расправляться с обидчиками через сон, калеча их в реальности. Будучи на службе, он становится игрушкой в руках древних сущностей, толкающих его по пути жестокости.К чему это приведет? Посмотрим.
Младший сержант Фредди Крюгер
Леонид Михайлович Рэйн
© Леонид Михайлович Рэйн, 2023
ISBN 978-5-0060-3472-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ВСТУПЛЕНИЕ
– РОТА ПОДЪЕМ, – взорвало воздух, пропитанный сновидениями. Звенящий звук ударился о стену, звякнул стеклом окон и рикошетом отскочил от потолка, разметав в пух и прах застоявшийся дух сонной казармы.
– РОТА ПОДЪЕМ, – пронеслось вихрем, не давая никакого шанса на сон, никакой возможности быть не услышанным. Могучая энергия, пропитанная бесконечными подъемами, подхватила еще не проснувшиеся тела, столкнула с кроватей, всунула ноги в сапоги, предварительно обмотав портянками, смешалась с густым запахом гуталина и затихла, передав весь свой потенциал в солдат.
Мозг Дениса сопротивлялся и искал любую лазейку хотя бы на миг снова погрузиться в блаженный покой, и даже пробежка вокруг плаца после скоротечной утренней проверки не смога встряхнуть и воспламенить пламя сознания в стриженой голове, и только холодная вода немного освежила.
Денис, набрав в ладони очередную порцию холодной воды, плеснул в лицо и огляделся, всматриваясь в незнакомые лица. Как правило, первое впечатление на уровне бессознательного – более верное, чем осмысленные выводы логики. Денис это хорошо знал. Он не раз попадался в ловушки, наступая на одни и те же грабли, ошибаясь в людях, и на этот раз он решил быть осмотрительнее.
Зубная щетка куда-то подевалась, и Денис, выдавив немного пасты на указательный и средний палец правой руки, почистил зубы. Мята без жалости уничтожила остатки вкуса маминых пирогов, который ярко чувствовался на губах, вынесенный из сна.
Так начался первый день в четвертом дивизионе в сорока километрах от города Кемерово у младшего сержанта Ипатова. За плечами остались полгода учебной части, оставив напоминания о себе двумя блестящими полосками – лычками на погонах, которые кричали, что он младший сержант, и правами водителя многоосных гусеничных машин.
Денису как младшему сержанту доверили линейку во взводе. В подчинении оказалось четверо: два грузина, как и Денис, несущие службу уже полгода – по-простому «черпаки», узбек, отслуживший год, поэтому носит гордо неуставной статус «фазан», и русский, отслуживший полтора года. Полтора года – это не кто-то там, а целый «дедушка», еще рывок, а там дембель и домой.
Много баек и страшных историй о своем будущем наслушался Денис до прибытия в дивизион.
И вот он здесь, в войсках, и ему придется испытать на собственной шкуре правдивость этих страшилок.
Глава 1. МОЯ, ТВОЯ КОМАНДИРА
В семь часов утра, после зарядки и утренних процедур, личный состав выстроился для утреннего осмотра в центральном проходе казармы.
Рядом с Ипатовым стоял новоиспеченный подчиненный узбек Довлатов, или по-простому Пипр, и хлопал его по груди, приговаривая:
– Мой командира, мой командира.
– Твой, твой, – пытался отшутиться Денис, предпринимая неловкие попытки освободиться от назойливых приставаний подчиненного.
Шаркающей расхлябанной походкой к ним подошел ефрейтор – высокий узбек с одной лычкой на погоне, и с интересом посмотрел на Ипатова. У него было неестественно детское лицо с безобразным толстым шрамом, пересекавшим правую щеку от края глаза до челюсти.
«Кто же тебя так покалечил?» – подумал Денис.
Большой рот с пухлыми губами растянулся в улыбке. Схватив Дениса за воротник левой рукой, указательным пальцем правой руки указывая на него, он обратился к Довлатову:
– Твой командира, говоришь? – потом перевел взгляд на Ипатова и процедил сквозь зубы: – Смотри мне… командира. Шуршать будешь, как иплес.
– Салам, Фарход, – пропел Пипр заискивающим тоном, чем удивил Дениса.
– Смотри мне, иплес, – продолжал наезжать на Ипатова узбек. – Ты не командира. Твои сопли на погонах ничто – ноль. Учебка в зачет не идет.
Ипатов поначалу растерялся, но потом подумал: «Этот высокий узбек навряд ли много отслужил, слишком молодой с виду. Не вяжется только тон Довлатова. Наверное, хороший его друг, земляк, как ни крути, да ладно, разберемся потом. Струсить – значит расписаться в бессилии, а в первый день потерять репутацию ой как чревато в дальнейшем. Посмотрим, кто кому люлей отвесит».
Денис резко сдернул с себя руку Фархода и оттолкнул его от себя:
– Да пошел ты. Сопля ефрейторская.
– Ты что, иплес? Оборзел? – прошипел узбек, не открывая рта и выпучив глаза. Казалось, звук идет из шрама. Видно было, что он не ожидал такой дерзости, и его лицо покрылось красными пятнами от негодования.
Улыбка преобразилась в зловещий оскал, резкий удар, и кулак врезался в живот Ипатову. Денис выдохнул и сделал шаг назад. Упражнения на турнике закалили пресс, и удар не произвел тот эффект, на который рассчитывал Фарход. Это его разозлило еще больше, и он ринулся в наступление.
Ипатов приготовился к драке, но неожиданно между ними появились два сержанта славянской внешности. Папироса в уголке губ у одного, усы, расстегнутые воротники и низко висящие ремни из натуральной кожи, потертые временем, у обоих указывали на то, что они или старослужащие, или, возможно, даже дембеля.
Тот, что курил, остановил узбека рукой и, выпуская клубы дыма ему в лицо, сказал:
– Что за буча, Фарход? Хочешь кипишь поднять – ночь в помощь. А солнышко волновать не стоит.
– Жора! Постой! – сказал горячо узбек. – Иплес оборзел. Нюх потерял. Две сопли на погонах ничего не значат, должен наравне с новобранцами шуршать….
– На дембеля пер – неправ. Ответит, – стал рассуждать второй. – Но… но натягивать своих будешь. Ты дембель или что попало? Гнать на салаг – удел «черпаков» и «дедов». Ты же все… одной ногой на гражданке. Да что говорить… Короче. Ночью разбор полетов, а ща усохни.
– Толково говоришь, Саша, – поддержал друга Жора и обратился уже к Денису, понизив тон и ломая голос, склонив голову набок и прищурив глаза: – Военний, ты кто?
– Вчера прибыл – вечером. Младший сержант Ипатов.
– Да мне хоть младший брат Суворов. Звать как?
– Денис.
– Короче, Денис, ночь будет непростая. Дембелю биться с молодым западло… но… Фарход переживет. Переживешь же? А, Фарход?
Физиономия со шрамом перекосилась, и он буквально выплюнул слова в сторону Дениса:
– Живи пока. Жди отбоя, иплес.
Затем презрительно посмотрел на славян. Сплюнул в сторону и, оглядываясь, шаркающей походкой последовал в столовую.
– Значит, переживет. Не сдрейфишь – получишь уважуху. Сачканешь…
После этих слов Жора тремя пальцами смял остатки папиросы, щелчком метко отправил бычок в урну и продолжил:
– Да не ссы. Сейчас не стушевался – уже зачет. Накостыляют немного, но мы проследим, чтоб не поломали. На дембеля пургу нес, ответ должен быть. Ну а как ты хотел? По-другому никак. Если салаги будут нарушать субординацию… Непорядок.
Одобряющее похлопывание по плечу Дениса не успокоило, и у него похолодело в груди. «Кто же мог подумать, что он дембель? – крутилось в голове. – Салага салагой. Был бы ниже ростом, больше пятнадцати лет и не дал бы. Буду биться до последнего, а иначе мне тут не выжить».
Воображение разыгралась, рисуя разные варианты развязки, в основном трагические.
День прошел относительно спокойно. Ракетно-зенитный комплекс состоял из нескольких кабин, маркированных буквами. Ипатов весь день изучал кабину «А», напичканную всевозможной аппаратурой, которая требовала постоянной настройки и регулирования, под пристальным вниманием младшего лейтенанта Краснова.
В казарму Ипатов вернулся только к ужину.
В столовой Фархода не было, на кухне в окружении земляков он наслаждался свежеприготовленным пловом, и это Дениса обрадовало.
О предстоящей стычке Денис старался не думать, а тем временем ночь мерными шагами подкрадывалась, прогоняя солнце с небосклона, впуская темноту и приближая неизбежное.
После ужина к Денису подошел Смирнов, четвертый его подчиненный, отслуживший год. Он внимательно посмотрел на Ипатова и спросил:
– Я слышал, ты с Фарходом столкнулся?
– Да так. Пипр устроил представление некстати…
– Это он может. Шутник по жизни, – охарактеризовал Смирнов Довлатова и продолжил: – Теперь держись. Фарход мстительный, спуску никому не дает.
В разговор вклинился Буркадзе, грузин из линейки Дениса, и закачал головой:
– Ты что? Ты на кого полез?
Смирнов сразу потерял интерес к разговору и завалился прямо на застеленную кровать. Раздалось еле различимое похрапывание, а грузин продолжал:
– Ты ж никто, полгода в учебке, все равно что не служил, а он дембель. Понимаешь? Дем-бель. Домой лычки чистит… Шрам видел? Это он здесь заработал.
Денис кивнул головой. Буркадзе изогнул бровь до предела и многозначительно поднял указательный палец:
– Э-э-э, шрам – бандитская пуля. А слышишь, да…
Денис в недоумении посмотрел на грузина, а тот, добившись впечатления, которого хотел, продолжил:
– Ферма тут недалеко. Там бык. Страшный черный огромный племенной бык с кольцом в носу. Пришел в самоход к нашим коровам. Оторвался от привязи и пришел. Ну Фарход и решил его выгнать. У него в ауле много быков. Он их много видел. А этот – не бык, это зверь, понимаешь? Он Фарходу рог за щеку дал.
– Как дал?
– Боднул прямо в рот. Что непонятного? Щеку порвал. Поднял и бросил. Потом топтать начал. Водилы ЗИЛом его выгоняли. Фарход полгода в больнице валялся. А ты не бык. Тэгирхева. Тебе рога ночью оторвут на раз-два.
Тут появился Пипр и закончил фразу за грузина, поставив точку в разговоре:
– Люля-кебаб будет. Э-э-э, прощай командира. Хороший был сибиряк. Секир башка тебе, дорогой.
* * *
Наглые минуты пролетели пулей, пулей пронеслась вечерняя поверка. Команда ОТБОЙ врезалась клинком и расщепила реальность.
Была весны, и по ночам довольно прохладно, поэтому спали в нательном белье. Денис лежал под теплым одеялом и ощущал прохладную тяжесть пряжки, солдатского ремня, который надел на голое тело под рубашку. Ремень немного придавал уверенности и чувство защищенности. Стараясь не заснуть, он вслушивался и сквозь щелки едва приоткрытых век всматривался в темноту, ожидая нападения. В какое-то мгновение перед глазами поплыли датчики, мониторы, регуляторы и тумблера, на которые он насмотрелся днем.
Затем пронесся фильмом вчерашний вечер. Отбой давно прошел, когда он первый раз вошел в казарму дивизиона. Вместе с ним прибыл и новобранец, молодой армянин, только что принявший присягу в полку.
Ара – так звали молодого бойца – невысокий крепыш с черной короткой прической, с типичной армянской внешностью, явно контрастировал с высоким и светлым Денисом.
Дежурный по тумбочке уставился на них равнодушным взглядом, нахохлился и провалился в забытье.
Заспанный прапорщик Елдаш появился как призрак из полумрака в сланцах на босу ногу, окинул пополнение туманным взором и проскрипел:
– Штепсель и Тарапунька, твою. Двигай сюда. – Отвернулся и заковылял обратно в полумрак, непонятно что-то бормоча себе под нос.
Новоприбывшие, как на привязи, последовали за прапорщиком в каптерку.
– А? – спросил Ара, вертя головой с обезумевшим взглядом.
– Что «а»? – не поворачиваясь, процедил сквозь зубы прапор. – А… а постельное белье получите и спать. Все. Завтра вешаться будете. А-а-а, – зевнул он. – Ща спать.
Денис решительно отбросил видения, когда понял, что проваливается, и стал про себя твердить: «Не спать, не спать. Только не сейчас».
Борьба со сном продолжалась недолго, перед глазами поплыли фантастические картины, уводя от реальности все дальше и дальше.
Природа взяла верх, и сопротивление было сломлено. Незаметно он растворился в царстве Морфея, отдавшись на повеление судьбы.
Глава 2. СОН ПЕРВЫЙ. БЫК
Пыль едким облаком поднималась от удара копыт. Безжизненная, выжженная солнцем земля, покрытая сухими огрызками, остатками былой роскоши, упирается в край мира. Грустный хруст, напоминающий потрескивание костра в летнюю ночь, и глухие тяжелые шаги нарушали беззвучную пустоту прогретого воздуха. Копыта вдавливались в сухую корку, поднимая пыль, разъедающую ноздри. Денису снится, что он бык – могучее, не знающее усталости животное, изнывающее от жажды.
Инстинкт непреодолимой силой заставляет двигаться вперед по мертвой поверхности в поиске сочной травы или ручья.
Там, где земля прикасается к одинокому небу, – прогретый воздух манит к себе иллюзией, вселяя надежду, что там, на горизонте, океан – спасительная влага, дарующая жизнь.
Всматриваясь в край земли, Денис замечает приближающегося одинокого путника, который то растворяется, то появляется вновь, покачиваясь миражом.
Пульсация в висках сгустившейся крови сотрясает тело. Неописуемая ярость взорвала мозг и отключила разум, когда Денис узнал в мираже Фархода. Сухой обжигающий ветерок прошелся по потрескавшейся поверхности, и его шуршание отозвалось глухим, еле различимым голосом в голове: «Это сон. Это просто сон».
В мгновение ока Денис осознал, что спит. Реальность зазеркалья заискрилась яркими красками, логика включилась, разбудив внутреннего критика. «Это сон. Это просто сон», – вторил он за шепотом ветра.
Задолго до призыва он прочитал книги Кастанеды, перелопатил всю имеющуюся литературу по астральным путешествиям и люцидным сновидениям. Книги Роберта Монро и Лабержа стали главными книгами в его жизни. Упорные занятия научили его изредка осознавать себя во сне.
Но полгода до призыва, спиртное и девочки тормознули развитие. Призыв в армию окончательно прервал практику, и вот после долгого перерыва он испытал это снова.
«Может быть, бросить все и улететь к неведомым мирам? – пронеслось в мыслях. – Зачем тратить драгоценный миг на глупый сон, чужой, навеянный уставшим подсознанием?»
Но жажда воды переросла в невыносимую жажду крови. Но откуда такая ярость, несвойственная его существу? Еще никогда он не ощущал такую бурю эмоций, такую ненависть и такое неистовое желание крушить и уничтожать.
«Вот он, злодей – отозвалось в голове шуршанием песка, и гвоздь безумия пронзил мозжечок. – Враг, который с минуту на минуту разбудит меня, а там как масть ляжет. Наверняка Фарход уже склонился над моей кроватью и злобно ухмыляется в окружении своих подельников».
Новая волна ярости мощным цунами обрушилась на Дениса. Он кинулся на беззащитного узбека, потеряв наполовину осознанность, обезумев от желания крови, навалившись на него всей мощью. Потеряв контроль над своими эмоциями, он чувствовал каждую мышцу, каждую жилу, извивающуюся змеями под кожей. Он полностью сублимировался в животное, и даже кончик хвоста был под его контролем.
Бык топтал и топтал врага без устали и жалости, несколько раз поднял на рога, не обращая внимания на стоны и мольбы о пощаде.
«Никакой слабины, только расплата. Буйство гормонов и кипение адреналина, остальное второстепенное, несущественное».
