скачать книгу бесплатно
– Дело в том, что меня сегодня чуть не сбила машина. Если б я вовремя не отскочил… думаю, меня бы уже не было в живых.
– Что? Сильвестр, это очень важно!
– То есть вы считаете, что это могло быть спланированное нападение? М-м… Покушение? Именно на меня?
– Не могло быть, а было! Так, это меняет дело. – Шлоссер полез за телефоном, намереваясь позвонить. – Я выделю вам охрану.
– Что-что? Перестаньте. – Сильва остановил его. – Я же говорю, какой-то сумасшедший мчал на машине и не справился на повороте, его занесло… Он и машину зацепил за ограждение.
– Вы сами в это верите?
Сильва пожал плечами.
– Номер машины не запомнили? Какая марка?
– Черный «Мерседес». – Сильва прикрыл глаза. – Я видел его в Швангау. И встречал человека, который сидел на пассажирском сиденье, у озера… – он говорил медленно, пытаясь восстановить в памяти картину на стоянке машин. – Нет… Букву «А» помню точно.
– «А» есть на номерах у Саксонии, Померании и Баварии…
– Нет, там две буквы. Или даже три. «AU». Точно, «AU».
– Уже лучше. А цифры?
– Только двойка. Нет, не вспомню. Может, позже. Я попробую напрячь память. Номерной знак я видел. Но в памяти лишь эти две буквы.
– Сильва, будьте осторожны.
– Но почему? Я никого, кроме Греты, в Германии не знаю. Кто это такие? Что им от меня нужно?
– А что им было нужно от вашего отца?
– Вы связываете гибель отца и эту дурацкую историю? – Сильва удивился. И разволновался. – Это невозможно.
Шлоссер не стал его разубеждать. Он явно связывал оба эпизода между собой.
– Может, эти люди искали что-либо у Вольфа? Какие-нибудь бумаги? – размышлял он. – Отец вам ничего не рассказывал перед поездкой в Баварию?
– Это так давно было. Я спрошу у мамы. Может, она что-то вспомнит. А вы не знаете, его дом осматривали? Тот, который он арендовал? Кажется, он говорил о доме на берегу озера в Оснабрюке. Там ничего интересно не нашли?
– Нет, не знаю. В деле нет информации. Попробую выяснить. Хотя надежды мало: слишком много времени прошло.
– Да, я вспомнил вот что: отец пользовался услугами частного детектива.
– Детектива? А для чего? Что он искал?
– Родственников. Кажется, именно детектив ему помог отыскать Эльзу и Агнет. Отец по телефону рассказал нам, что нашел дальних родственников в Баварии и решил их навестить.
– Это любопытно… Очень даже любопытно. Надо найти этого детектива.
– Двадцать с лишним лет прошло.
– И все же попробовать стоит. А вы, Сильва, будьте осторожны. Не выходите из дома.
– Да вы что? Как это можно? Находиться в историческом месте, рядом с замками сказочного короля и сидеть дома?! Я завтра же поеду в Хоэншвангау. Потом в Нойшванштайн. А еще Линдерхоф неподалеку. Тут же на неделю открытий!
Шлоссер покачал головой, но ничего не сказал.
– Не волнуйтесь за меня, Йозеф.
– Я оставил визитку Генриетте. Вот, возьмите и вы тоже. При малейшем сомнении звоните. Может, что-то вспомните, увидите нечто необычное… И пообещайте, что будете осторожны. С незнакомыми людьми в контакт не вступайте!
– Обещаю. Спасибо. И вы тоже держите меня в курсе. Если что-то выясните…
– Я вам завтра позвоню.
– Хорошей дороги, подполковник.
Шлоссер уехал. А Сильва еще какое-то время постоял в раздумье, потом прошелся вокруг дома, дошел до летней веранды, до живой изгороди из туи… Долго размышлял, прежде чем зайти в дом.
Он не видел, как кот Теодор наблюдал за ним из окон, перескакивая с одного подоконника на другой. Когда Сильва открыл входную дверь, кот встретил его одобрительным мяуканьем и нежным ласканием.
Глава II
3. Februar 1861. M?nchen, Nymphenburg, Schloss der bayerischen Herrscher / 3 февраля 1861 год. Мюнхен, Нимфенбург, Дворец баварских правителей
Все утро Людвиг сочинял письмо. Он не знал, отправит ли он свое послание австрийской императрице, или, как часто бывало, лишь «поговорит» с ней на бумаге и оставит лежать исписанный лист в ящике стола. Но ему необходимо было выговориться. Елизавета – единственная, кто может выслушать его и понять.
«Любезный друг мой, Сиси. Давно не видел вас. Знаю, что лишь с вами могу поделиться радостью, ибо только вы можете разделить мой восторг. Пишу вам из Нимфенбурга. Вы знаете, что родился я здесь, в этом дворце, однако воспитан я в Хоэншвангау, где все пронизано легендой о рыцаре-лебеде, полной такой невыразимо поэтической прелести. Сколько раз, сидя под цветущими липами во дворе Хоэншвангау, я мечтал об этой легенде. Сколько раз в своих мечтах я видел этого рыцаря, плывущего по воде со своим верным лебедем…
Вчера произошло знаменательное событие: мы с братом и матушкой посетили «Лоэнгрина». В этой опере я нашел мечты моего детства и мои фантазии юноши воплощенными чудесным образом. И они, эти столь знакомые мне образы, говорили со мной в опьяняющих меня звуках, как сладкий аромат цветущих лип. Вагнер – гений. Что за чудо он сотворил! Какое наслаждение для слуха!
Милый мой друг, эту ночь я провел в рыданиях и мечтаниях: о славном рыцаре Лоэнгрине и прекрасной Эльзе…»
В дверь постучали. Мария, мать Людвига, беспокоилась о сыне. Его комната была заперта на ключ.
– Людвиг, почему ты не выходишь из комнаты? Ты не пришел на завтрак. Ты не заболел, сын мой?
– Нет, мама, я не болен, – услышала она в ответ.
Марию смущало поведение сына. Вчера королева Баварии и ее сыновья, Людвиг и Отто, ходили в оперу. В Мюнхене давали «Лоэнгрина» Вагнера, и спектакль произвел очень сильное впечатление на мальчиков, особенно на Людвига. Он почти весь спектакль проплакал: от восторга и переполнявших эмоций. «Мой старший сын слишком эмоционален. Кронпринцу это позволительно, но королю… Ведь однажды он станет королем, и ему предстоит решать государственные задачи. Ах, пора бы ему повзрослеть. – Мария не отходила от двери, за которой прятался в своей комнате семнадцатилетний сын. – Как ребенок, право. Большой и красивый ребенок».
– Я волнуюсь, Людвиг, – прислонилась она к двери и прислушалась.
Ключ в замке повернулся, дверь отворилась. Сын, такой красивый и статный, с улыбой смотрел на мать. В глазах восторг и странная печаль. Как это может сочетаться? Да, есть нечто непостижимое во взгляде сына. Свекр говорит, что у Людвига страстные глаза Адониса. Это правда: у него удивительные синие глаза, невероятно красивое лицо с правильными чертами. Глядя на него, невозможно остаться равнодушным. К тому же он высок и строен.
Оба мальчика у нее красавцы, но они совершенно разные. Марии так легко общаться с Отто и так сложно понять старшего сына. Отто с детства рос веселым, подвижным и резвым мальчиком, он всегда предпочитал шумные игры со сверстниками, а не средневековые саги. А Людвиг… он такой странный.
Сын наклонился и поцеловал мать:
– Не стоит волноваться, мама. Наоборот, я счастлив! Я очень счастлив, мама. Это такая музыка! История рыцаря Лоэнгрина… Эта опера… Я не спал всю ночь, плакал.
– Ты слишком чувствителен, сын мой. Опера прекрасна, я согласна. Но чтобы плакать? Не спать?
– Да-да, плакал и не спал, – Людвиг улыбнулся, а на глаза снова навернулись слезы.
– Ты романтик, Людвиг.
– Мне нравится это слово – романтик. Пусть будет так.
– Кронпринц Баварии должен быть серьезнее, – возразила она, но возразила как-то неуверенно.
– Я хотел бы встретиться с Вагнером. Он сотворил чудо. Мама, как мне с ним увидеться?
– Ты же знаешь, что ему запрещен въезд в Баварию. После майских событий[14 -
Вагнер был участником революционных событий в мае 1849 года. После поражения восстания он был вынужден уехать из страны.]…
– Ах, какая несправедливость! Это музыка, а не политика. Надо поговорить с отцом, он может отменить этот предвзятый указ. К тому же прошло столько лет после восстания. Мне тогда даже года не было, мама! Вагнер – гений. Понимаешь?
– Людвиг, сейчас не время. Отцу надо ехать в Италию на воды поправить здоровье. Кроме того, нынешнее обострение отношений с Данией… Нет, не думаю, что отца нужно беспокоить по такому поводу.
Кронпринц ничего не ответил, лишь виновато улыбнулся.
– Надеюсь, мы увидим тебя за обеденным столом, Людвиг?
– Хорошо, мама, я приду.
До обеда оставался еще час, и Людвиг предался мечтаниям. Лоэнгрин… Герой немецкого эпоса, который появлялся всегда, когда нужно было защитить невиновных. Лебединый рыцарь в сияющих доспехах появлялся на ладье, запряженной лебедем.
Людвиг с детства любил сказки, читал и перечитывал средневековую немецкую литературу, легенды о Тангейзере, саги о нибелунгах, эпические поэмы о Парсифале – хранителе священной реликвии Грааля и его сыне Лоэнгрине, героические сказания братьев Гримм о рыцаре Лебедя.
Но Вагнер! Вагнер создал не просто оперу, он… он… И вновь слезы затуманили глаза молодого кронпринца. Это совершенство. Божественная, очень красивая музыка и глубоко раскрытый внутренний мир героев, их переживания и чувства. А с каким совершенством Вагнер показал борьбу добра и зла. Неземная музыка.
С легендой о Лоэнгрине – рыцаре чаши Грааля – Людвиг был знаком с детских лет. Но как по-новому его история зазвучала благодаря Вагнеру!
Святой Грааль – чаша, из которой пил Иисус Христос во время Тайной вечери и в которую Иосиф собрал его кровь после распятия. С тех пор символ Грааля воплощает духовную чистоту и совершенство рыцарей, служащих ему. Рыцари защищают униженных, несправедливо обиженных и гонимых, творят добро, не раскрывая своего имени. Иначе, если раскроют имя, им придется покинуть землю и вернуться в заоблачный Монсальват – замок святого Грааля.
Прекрасный таинственный рыцарь Лоэнгрин приходит на помощь брабантской принцессе Эльзе, побеждает в поединке с оболгавшим девушку Тельрамундом и предлагает стать его женой. Лоэнгрин предупреждает Эльзу, что она никогда не должна спрашивать его имя и выяснять, откуда он прибыл. Она дает согласие. Однако силы зла не дремлют, и под разными предлогами пытаются уговорить Эльзу узнать настоящее имя рыцаря. И увы, принцесса в день свадьбы задает рыцарю роковой вопрос. Лоэнгрину ничего не остается, как признаться, что он рыцарь Грааля, наделенный великой силой. Однако теперь ему нельзя оставаться среди людей, и, сев в ладью, которую тянет лебедь, он уплывает навсегда. А Эльза оплакивает свою судьбу. Такова легенда…
Снова в дверь постучали. И сразу же заглянул Отто. Людвиг встал ему навстречу, обнял брата.
– Муттерхен[15 -
Mutterchen – матушка, мамочка (нем.).] сказала, что у тебя мокрые от слез глаза… Тебя так потрясла опера?
– Да, Отто. Я плачу от счастья.
– Мой брат романтик, – засмеялся Отто.
– А разве тебе не понравился «Лоэнгрин»?
– О, я люблю оперу. Но не до такой степени. По мне, лучше поехать в полк. Наблюдать за лошадьми в попонах, офицерами в военной форме – это более веселое занятие, чем проливать слезы над судьбой оперных героев.
– Но какая музыка, Отто!
– Хорошая музыка, согласен. – И тут же, без всякого перехода, Отто спросил: – а кто тебе больше нравится: кирасиры или рейтары[16 -
Рейтары – «черные всадники» (прозванные так из-за цвета доспехов), конные полки. В отличие от кирасиров, рейтары предпочитали огнестрельное, а не холодное оружие.]?
– Лошади. – Людвиг засмеялся. – Мне нравятся лощади. И не в кавалерии, а на выездке. Или в конюшне. Я не люблю войну, Отто.
– Но без войны нет жизни. Отец обещал, что двадцать седьмого апреля, в день моего пятнадцатилетия, он назначит меня вторым лейтенантом, а через год я смогу поступить учиться в кадетский корпус.
– Ты действительно этого хочешь?
– Конечно. Потом я получу звание старшего лейтенанта, а в восемнадцать, наконец, смогу отправиться на действующую военную службу в чине капитана. Я еще не решил, в какой полк: в пехоту или кавалерию. Но у меня есть время для раздумий.
– Я рад за тебя. Отличный план.
– Ну да… Получше, чем учиться в университете.
– И чем же тебе университет не угодил?
– Людвиг, я – не ты. Мне скучно зубрить языки, физику и химию… А еще писать стихи и сочинять музыку. – Отто скорчил гримасу и рассмеялся. – Ну, разве что плавание и верховая езда. Однако этому можно научиться и вне стен университета. Нет, военная служба – это мое, а наука и искусство – это твое, братец.
– И хорошо, что мы с тобой разные. А я, наверное, в деда пошел. Люблю театр, искусство, живопись. У деда замечательная коллекция живописи. Одна Галерея красавиц чего стоит!
– Ха! Дед не только театр и живопись любит. Он еще очень любит женщин, – рассмеялся Отто. – Питает слабость, так сказать. До такой степени питает слабость, что из-за одной ирландской авантюристки даже был вынужден уйти с престола в пользу нашего батюшки.
– Наш дед очень чувственный мужчина. Мне кажется, он не слишком переживает оттого, что стал свободным от королевских уз. К тому же эта женщина очень красива. Ты же видел ее портрет в Галерее.
– Я люблю деда, ты знаешь. Но что делать, у него есть слабость. Женщины – его слабость. – Отто засмеялся. – Однажды он чуть не соблазнил собственную племянницу…
– Отто! – Людвиг широко открыл глаза.
– Да ладно, все в семье об этом знают.
– Но он же не знал, что это была его племянница. Об этом никто не знал. Супруги Шпиринг хранили секрет и никому не говорили, кто настоящий отец Каролины.
– Был секрет, да. Хранили до тех пор, пока Карл Теодор не узнал, что его братец, король Баварии, слишком увлекся юной баронессой фон Шпиринг. Карлу пришлось рассказать брату, кто настоящий отец девушки, и дед был вынужден свои ухаживания за юной баронессой свернуть. – Отто говорил весело, не смущаясь тем, что тема весьма деликатная.
– А ты откуда об этом знаешь?
– От одной девушки. Но тебе не скажу.
– Отто… Я твой брат.
– Ладно. От Вильгельмины, сводной сестры Макса Хольнштайна. Она подслушала однажды разговор матери с отцом. Кстати, ты не забыл, что вчера мы пригласили на обед Макса? – Отто хмыкнул, увидев удивленное лицо брата. – Неужели не помнишь? В антракте!
