Полное собрание сочинений. Том 11. Июль ~ октябрь 1905

Это – ходячий взгляд, обычная точка зрения, «здравый смысл» («торжество здравого смысла» в «Освобождении» и «просветление»).

Это – величайшая фальшь, разоблачение которой имеет важнейшее значение для русской революции – и для сознательного пролетариата, как единственно возможного автора победоносной революции.

Мы не в силах вызвать восстание, поэтому не надо связывать, поэтому лозунг не вооруженное восстание, а учредительное собрание.

Это все равно, что сказать: мы, нагие и сирые, голодные и истерзанные, не в силах подняться из нашего болота, где мы гибнем, на эту гору, где свет и солнце, воздух и все плоды земные. У нас нет лестницы, без которой подъем невозможен. Мы не в силах достать лестницы. Поэтому не надо связывать своей борьбы за подъем с лозунгом добычи (respective[99] создания) лестницы. Поэтому наш лозунг должен быть: на гору, на гору, на горе счастье и избавление, воздух и свет, ободрение и подкрепление.

Так как нет лестницы, без которой подняться нельзя, – поэтому не надо брать лозунгом добычи лестницы и работать над ее изготовкой, – поэтому лозунг должен быть: очутитесь наверху, на горе, на горе счастье и т. д.!

«Слабость всегда спасалась верой в чудеса», говорил Маркс!{124}

Слабость ли пролетариата или слабость голов Бунда и новой «Искры» спасается теперь верой в чудеса? – верой в то, чтобы без лестницы попасть на гору? – верой в учредительное собрание без восстания?

Эта вера – вера сумасшедших. Без вооруженного восстания учредительное собрание фантом, фраза, ложь, франкфуртская говорильня.

Обман и фальшь освобожденства, этой первой широкополитической, массово-политической, народной формы буржуазного лозунга в России, состоят именно в том, чтобы поддержать эту веру в чудеса, эту ложь. Ибо либеральной буржуазии нужна ее ложь, для нее это не ложь, а величайшая правда, правда ее классовых интересов, правда буржуазной свободы, истина капиталистического равенства, святое святых торгашеского братства.

Это – ее (буржуазии) правда, ибо ей нужна не победа народа, не гора, а болото для массы, и восседание на плечах черни для тузов и мешков, не победа, а сделка, соглашение с врагом, = предательство врагу.

Для буржуазии это не «чудо», а реальность, реальность измены революции, а не победы революции.

…Мы не в силах добыть лестницы… мы не в силах вызвать восстание… Так, господа?

Если так, тогда переделайте всю свою пропаганду и агитацию, тогда начните говорить рабочим и всему народу новые, переделанные речи, заново построенные, иные речи.

Тогда говорите народу: рабочие Питера, Риги, Варшавы, Одессы, Тифлиса… мы не в силах поднять восстание и победить в восстании. Поэтому нечего нам и думать, нечего и болтать зря о всенародном учредительном собрании. Не пачкайте больших слов мелкой уверткой. Не прикрывайте своей слабости верой в чудеса. Кричите всем и каждому об этой слабости, – сознание есть половина исправления. Ложная фраза, ложное хвастовство есть гибель нравственная, верный залог гибели политической.

Рабочие! Мы слабы вызвать восстание и одержать победу в нем! Поэтому бросьте толки о всенародном учредительном собрании, гоните от себя лжецов, говорящих об этом, разоблачайте предательство освобожденцев, «думцев», кадетов и прочей мерзости, ибо они на словах только хотят всенародного учредительного собрания, а на деле антинародного, не учреждающего новое, а подшивающего старое, не дающего вам новое платье, новую жизнь, новое оружие для новой великой борьбы, а только блестки на ваше старое рубище, только мираж и обман, игрушку вместо оружия, цепи вместо ружья.

Рабочие! Мы слабы для восстания. Не говорите же поэтому и не позволяйте проституткам освобожденства, кадетам и думцам говорить о революции, не позволяйте этим буржуазным негодяям пачкать великое народное понятие их языкоблудством.

Мы слабы? Значит, у нас нет и не может быть революции. Это не революция народа, это объегоривание народа Петрункевичами и сворой либеральных лакеев царя. Это не борьба за свободу, это продажа народной свободы за кресла освобожденцев. Это не начало новой жизни, а закрепление старой изморы, каторги, старого прозябания и гниения.

Мы не в силах вызвать восстание, товарищи рабочие! Мы не в силах поднять народ до революции! Мы не в силах добиться свободы… Мы только в силах покачнуть врага, а не сбить его, покачнуть так, чтобы рядом с ним сел Петрункевич. Прочь же все толки о революции, о свободе, о народном представительстве, – кто говорит эти вещи, не работая на деле над лестницей, чтобы достать их, над восстанием, чтобы завоевать их, тот лжец и хлыщ, тот обманывает вас.

Мы слабы, товарищи рабочие! За нас только один пролетариат да миллионы крестьян, начавших разрозненную, темную, невооруженную, слепую борьбу.

Против нас – вся придворная шайка и все рабочие и крестьяне, одетые в солдатский мундир и… [100]

Конец. Мы слабы. Слабость спасается верой в чудеса. Это факт – из слов Бунда, из плана «Искры».

Но что факт, господа? Слабость сил пролетариата всей России или слабость голов бундовцев и новоискровцев??

Говорите правду:

1) Нет революции. Есть сделка либеральной буржуазии с царем…

2) Нет борьбы за свободу. Есть продажа народной свободы.

3) Нет борьбы за народное представительство. Есть представительство денежного мешка.

Мы слабы… из этого неминуемо вытекает все предательство революции.

Если вы хотите революции, свободы, народного представительства… вы должны быть сильны.

Написано в сентябре 1905 г.

Впервые напечатано в 1926 г. в Ленинском сборнике V

По поводу смерти Трубецкого

Либеральная газета «Frankfurter Zeitung» была страшно возмущена последовательно-революционной резолюцией московских студентов, требовавших созыва учредительного собрания не царем, и не Государственной думой, и даже (пусть не сердятся товарищи из новой «Искры»!) не «демократической организацией народа», а временным революционным правительством. По этому поводу немецкие либеральные биржевики вопили о «незрелости» студентов и пр. Теперь, помещая телеграмму о смерти Трубецкого, та же газета (13.Х., Abendblatt[101]) замечает: «Может быть, ему (Трубецкому) устроили в министерстве народного просвещения сцену».

Бедный Трубецкой! Стремиться к народной свободе и умереть от «сцены» в передней царского министра… Мы готовы допустить, что это слишком жестокая казнь даже для российского либерала. Но только, господа, не лучше ли, не достойнее ли для сторонников народной свободы отказаться от всяких сношений с правительством палачей и шпионов? Не лучше ли умирать в прямой, честной, открытой, просвещающей и воспитывающей народ, уличной борьбе с этими гадами, без уничтожения которых невозможна действительная свобода, чем умирать от «сцен» при беседах с Треповыми и его презренными лакеями?

Написано в начале октября 1905 г.

Впервые напечатано в 1926 г. в Ленинском сборнике V

Печатается по рукописи

Финансы России

Мы уже неоднократно указывали, что самодержавное правительство все более и более запутывается со своими делами (или проделками, что будет, пожалуй, вернее) в финансовом отношении. Неизбежность финансового краха становится все очевиднее. Вот интересное подтверждение этого. Берлинский корреспондент одного из самых влиятельных органов европейских финансовых тузов, лондонского «The Economist»{125} сообщал от 11 октября н. ст.:

«Представитель фирмы Мендельсона был на этой неделе в Петербурге для участия в переговорах между русским правительством и французскими банкирами о новом русском займе, о котором там много уже говорили. Сведения, полученные здесь из аутентичных, по-видимому, источников, определяют сумму этого займа в 75 млн. фунтов стерлингов (около 700 млн. руб.), из которых Франция возьмет около половины, а остальное будет предложено в Германии, Голландии, Англии и Соединенных Штатах. Утверждают также, что большая часть выпускаемых обязательств (of the issue) должна быть предназначена на покрытие билетов казначейства (?? taking up the Treasury Notes?), помещенных во Франции и Германии во время войны.

Что Россия обращается к денежным рынкам при такой конъюнктуре (at just this juncture), когда все крупные центры испытывают необыкновенно угнетенное состояние (are under unusual pressure), это принимается за яркое свидетельство ее финансовых затруднений (straits). Одна из версий состоит в том, что только небольшая часть вышеупомянутой суммы будет предложена на подписку теперь же, остальная же будет реализована (will be raised) впоследствии, вероятно, в начале будущего года. Но это лишь еще более усиливает неблагоприятное впечатление насчет нужды России в деньгах. Что в Германии нет никакого энтузиазма к русскому займу именно в настоящий момент, это ясно само собою. Не только условия здешнего денежного рынка, но еще более, чем все это, продолжение политической смуты (turmoil) в России и очевидное ослабление, чтобы не сказать разрушение (breakdown), правительственного авторитета, все это такие факты, которые оцениваются в Германии столь высоко (are being weighed in a manner), что это является дурным предзнаменованием для будущей подписки».

Написано позднее 1 (14) октября 1905 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVI

Печатается по рукописи

В боевой комитет при Санкт-Петербургском комитете

16. Х. 1905.

Дорогие товарищи! Очень благодарен Вам за присылку 1) отчета Боевого комитета и 2) записки по вопросу об организации подготовки восстания + 3) схемы организации. Прочитав эти документы, я счел долгом прямо обратиться к Боевому комитету для товарищеского обмена мнений. Нечего и говорить, что о практической постановке дела я судить не берусь; что делается все возможное при тяжелых русских условиях, в этом не может быть сомнения. Но, по документам судя, дело грозит выродиться в канцелярщину. Все эти схемы, все эти планы организации Боевого комитета производят впечатление бумажной волокиты, – я прошу извинить меня за откровенность, но я надеюсь, что вы меня не заподозрите в желании придраться. В таком деле менее всего пригодны схемы, да споры и разговоры о функциях Боевого комитета и правах его. Тут нужна бешеная энергия и еще энергия. Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полгода и пи одной не сделали! А говорят ученейшие люди… Идите к молодежи, господа! вот одно единственное, всеспасающее средство. Иначе, ей-богу, вы опоздаете (я это по всему вижу) и окажетесь с «учеными» записками, планами, чертежами, схемами, великолепными рецептами, но без организации, без живого дела. Идите к молодежи. Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно, и т. д. и т. д. Пусть тотчас же организуются отряды от 3-х до 10, до 30 и т. д. человек. Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т. д. Пусть тотчас же эти отряды выбирают себе руководителей и связываются, по возможности, с Боевым комитетом при Петербургском комитете. Не требуйте никаких формальностей, наплюйте, христа ради, на все схемы, пошлите вы, бога для, все «функции, права и привилегии» ко всем чертям. Не требуйте обязательного вхождения в РСДРП – это было бы абсурдным требованием для вооруженного восстания. Не отказывайтесь связываться с каждым кружком, хотя бы в три человека, при единственном условии, чтобы он был полицейски надежен и готов был драться с царским войском. Пусть желающие кружки входят в РСДРП или примыкают к РСДРП, это превосходно; но я безусловно считал бы ошибкой требовать этого.

Роль Боевого комитета при Петербургском комитете должна быть – помогать этим отрядам революционной армии, служить «бюро» для связи и т. д. Ваши услуги примет всякий отряд с охотой, но если вы в таком деле начнете со схем да с речей о «правах» Боевого комитета, вы погубите все дело, уверяю вас, погубите безвозвратно.

Тут надо действовать широкой проповедью. Пусть 5–10 человек обойдут в неделю сотни кружков рабочих и студентов, влезут всюду, куда только можно, и везде предложат ясный, короткий, прямой и простой план: образуйте тотчас же отряд, вооружайтесь, чем можете, работайте изо всех сил, мы поможем вам, чем сможем, но не ждите от нас, работайте сами.

Центр тяжести в таком деле – инициатива массы мелких кружков. Они сделают все. Без них весь ваш Боевой комитет – ничто. Я готов измерять продуктивность работ Боевого комитета числом таких отрядов, с которыми он связан. Если через 1–2 месяца у Боевого комитета не будет в Питере minimum 200–300 отрядов, тогда это мертвый Боевой комитет. Тогда его надо похоронить. При теперешнем кипении не набрать сотни отрядов – значит стоять вне жизни.

Проповедники должны давать отрядам каждому краткие и простейшие рецепты бомб, элементарнейший рассказ о всем типе работ, а затем предоставлять всю деятельность им самим. Отряды должны тотчас лее начать военное обучение на немедленных операциях, тотчас же. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие – нападение на банк для конфискации средств для восстания, третьи – маневр или снятие планов и т. д. Но обязательно сейчас же начинать учиться на деле: не бойтесь этих пробных нападений. Они могут, конечно, выродиться в крайность, но это беда завтрашнего дня, а сегодня беда в нашей косности, в нашем доктринерстве, ученой неподвижности, старческой боязни инициативы. Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой тем, что дадут сотни опытных борцов, которые завтра поведут за собой сотни тысяч.

Крепко жму руку, товарищи, и желаю успеха. Своего взгляда я отнюдь не навязываю, но считаю долгом подать совещательный голос.

Ваш Ленин

Впервые напечатано в 1926 г. в Ленинском сборнике V

Печатается по рукописи

Задачи отрядов революционной армии

1) Самостоятельные военные действия.

2) Руководство толпой.

Отряды могли бы быть всяких размеров, начиная от двух-трех человек.

Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, веревка или веревочная лестница, лопата для стройки баррикад, пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) и пр. и т. д.). Ни в каком случае не ждать со стороны, сверху, извне, помощи, а раздобывать все самим.

Отряды должны составляться по возможности из близко живущих или часто, регулярно в определенные часы встречающихся людей (лучше и то и другое, ибо регулярные встречи могут быть прерваны восстанием). Задача их – наладить дело так, чтобы в самые критические минуты, при самых неожиданных условиях можно было оказаться вместе. Каждый отряд должен поэтому заранее выработать приемы и способы совместного действия: знаки на окнах и т. п., чтобы легче найти друг друга; условные крики или свистки, чтобы в толпе опознать товарища; условные знаки на случай встречи ночью и т. д. и т. д. Всякий энергичный человек с 2–3 товарищами сумеет разработать целый ряд таких правил и приемов, которые надо составить, разучить, упражняться в их применении. Надо не забывать, что 99 % за то, что события застанут врасплох и соединяться придется при страшно трудных условиях.

Даже и без оружия отряды могут сыграть серьезнейшую роль: 1) руководя толпой; 2) нападая при удобном случае на городового, случайно отбившегося казака (случай в Москве) и т. д. и отнимая оружие; 3) спасая арестованных или раненых, когда полиции очень немного; 4) забираясь на верх домов, в верхние этажи и т. д. и осыпая войско камнями, обливая кипятком и т. д. При энергии организованный, сплоченный отряд – громадная сила. Ни в каком случае не следует отказываться от образования отряда или откладывать его образование под предлогом отсутствия оружия.

Отряды должны по возможности заранее распределять функции, иногда выбирать заранее руководителя, начальника отряда. Неразумно было бы, конечно, впадать в игру назначения чинов, но нельзя забывать гигантской важности единообразного руководства, быстрого и решительного действия, Решительность, натиск – 3/4 успеха.

Отряды должны немедленно по образовании, т. е. теперь же, взяться за всестороннюю работу отнюдь не теоретическую только, но и непременно практическую также. К теоретической мы относим изучение военных наук, ознакомление с военными вопросами, чтение рефератов по военным вопросам, приглашение на беседы военных (офицеров, унтеров и пр. и пр. вплоть до бывших солдатами рабочих); чтение, разбор и усвоение нелегальных брошюр и статей в газетах об уличном бое и т. д. и т. д.

Практические работы, повторяем, должны быть начаты немедленно. Они распадаются на подготовительные и на военные операции. К подготовительным относится раздобывание всякого оружия и всяких снарядов, подыскание удобно расположенных квартир для уличной битвы (удобных для борьбы сверху, для складов бомб или камней и т. д. или кислот для обливания полицейских и т. д. и т. д., а также удобных для помещения штаба, для сбора сведений, для укрывательства преследуемых, помещения раненых и т. д. и т. д.). Затем, к подготовительным работам относятся немедленные распознавательные, разведочные работы: узнавать планы тюрем, участков, министерств и пр., узнавать распределение работы в казенных учреждениях, в банках и т, д., условия охраны их, стараться заводить такие связи, которые бы могли принести пользу (служащий в полиции, в банке, в суде, в тюрьме, на почте, телеграфе и т. д.), узнавать склады оружия, все оружейные магазины города и т. д. Работы тут масса и притом такой работы, в которой громадную пользу может принести всякий, даже совершенно не способный к уличной борьбе, даже совсем слабые люди, женщины, подростки, старики и проч. Надо стараться сплачивать теперь же в отряды непременно и безусловно всех, кто хочет участвовать в деле восстания, ибо нет и быть не может такого человека, который при желании работать не принес бы громадной пользы даже при отсутствии у него оружия, даже при личной неспособности к борьбе.

Затем, не ограничиваясь ни в каком случае одними подготовительными действиями, отряды революционной армии должны как можно скорее переходить и к военным действиям, в целях 1) упражнения боевых сил; 2) разведки слабых мест врага; 3) нанесения врагу частичных поражений; 4) освобождения пленных (арестованных); 5) добычи оружия; 6) добычи средств на восстание (конфискации правительственных денежных средств) и т, д. и т, д. Отряды могут и должны ловить сейчас же всякий удобный случай для живой работы, отнюдь не откладывая дело до общего восстания, ибо без подготовки в огне нельзя приобрести годности и к восстанию.

Конечно, всякая крайность нехороша; все благое и полезное, доведенное до крайности, может стать и даже, за известным пределом, обязательно становится злом и вредом. Беспорядочный, неподготовленный мелкий террор может, будучи доведен до крайности, лишь раздробить силы и расхитить их. Это верно, и этого, конечно, нельзя забывать. Но, с другой стороны, нельзя ни в коем случае забывать и того, что теперь лозунг восстания уже дан, восстание уже начато. Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но прямая обязанность всякого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков, освобождение арестованных, отнятие правительственных денежных средств для обращения их на нужды восстания, – такие операции уже ведутся везде, где разгорается восстание, и в Польше и на Кавказе, и каждый отряд революционной армии должен быть немедленно готов к таким операциям. Каждый отряд должен помнить, что, упуская сегодня же представившийся удобный случай для такой операции, он, этот отряд, оказывается виновным в непростительной бездеятельности, в пассивности, – а такая вина есть величайшее преступление революционера в эпоху восстания, величайший позор для всякого, кто стремится к свободе не на словах, а на деле.

Относительно состава этих отрядов можно сказать следующее. Число желательных членов и распределение их функций покажет опыт. Надо самим начать вырабатывать этот опыт, не дожидаясь указаний со стороны. Надо просить, конечно, у местной революционной организации присылки революционера-военного для лекций, бесед, советов, но при отсутствии такового непременно и обязательно делать самим.

Что касается партийных делений, то члены одной партии, естественно, предпочтут соединяться вместе в одни отряды. Но ставить безусловные препятствия вступлению в отряды членов других партий не следует. Именно тут мы должны осуществлять соединение, соглашение практическое (без всякого партийного слияния, разумеется) социалистического пролетариата с революционной демократией. Кто хочет биться за свободу и доказывает делом свою готовность, тот может быть причислен к революционным демократам, с тем надо стремиться работать над подготовкой восстания вместе (конечно, при наличности полного доверия к лицу или к группе). Всех остальных «демократов» надо резко отделять, как quasi[102]-демократов, как либеральных говорунов, на которых полагаться непозволительно, доверчивость к которым со стороны революционеров преступна.

Объединение отрядов между собой, конечно, желательно. Выработка форм и условий совместной деятельности чрезвычайно полезна. Но ни в каком случае не надо при этом впадать в крайность сочинения сложных планов, общих схем, откладывания живого дела ради педантских измышлений и т. д. Восстание неизбежно будет при таких условиях, когда неорганизованные элементы в тысячи раз обширнее организованных; неизбежны такие случаи, когда придется действовать тут же, на месте, вдвоем, одному, – и надо готовиться к тому, чтобы действовать за свой риск и страх. Проволочки, споры, оттяжки, нерешительность есть гибель дела восстания. Величайшая решительность, величайшая энергия, немедленное использование всякого подходящего момента, немедленное разжигание революционной страсти толпы, направление ее на более решительные и самые решительные действия – таков первейший долг революционера.

Прекрасным военным действием, дающим и ученье солдат революционной армии, боевое крещение им, и громадную пользу приносящим революции, является борьба с черносотенцами. Отряды революционной армии должны тотчас же изучить, кто, где и как составляет черные сотни, а затем не ограничиваться одной проповедью (это полезно, но этого одного мало), а выступать и вооруженной силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т. д. и т. д.

Написано в октябре, позднее 3 (16), 1905 г.

Впервые напечатано в 1926 г. в Ленинском сборнике V

Печатается по рукописи

О так называемой армянской социал-демократической рабочей организации{126}

Нами получено письмо от Центрального Комитета, сообщающее, что «Армянская социал-демократическая рабочая организация» выразила желание подписаться под резолюцией, которая принята на конференции всех социал-демократических партии{127}. Но ЦК не соглашается принять этой подписи, так как он был против участия на конференции этой организации, чисто заграничной без серьезных связей в России. Мы надеемся вскоре поместить в «Пролетарии» более подробные сведения об истинном характере этой организации. Пока заметим, что все желающие помогать действительно социал-демократическому движению среди армянских рабочих на Кавказе должны иметь дело только с кавказскими организациями РСДРП, издающими армянскую литературу на Кавказе, а не в Женеве.

Написано в октябре, позднее 3 (16), 1905 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVI

Печатается по рукописи

Политическая стачка и уличная борьба в Москве

Революционные события в Москве, это – первая молния грозы, осветившая новое поле сражения. Издание закона о Государственной думе и заключение мира ознаменовали начало новой полосы в истории русской революции. Либеральная буржуазия, уже утомленная упорной борьбой рабочих и обеспокоенная призраком «непрерывной революции», вздохнула облегченно и с радостью ухватилась за брошенную ей подачку. Началась по всей линии борьба с идеей бойкота, начинался явный поворот либерализма вправо. К сожалению, даже среди социал-демократов нашлись неустойчивые люди (в лагере новоискровцев), готовые поддержать этих буржуазных предателей революции на известных условиях, готовые «взять всерьез» Государственную думу. События в Москве, можно надеяться, устыдят маловеров и помогут сомневающимся правильно оценить положение дел на новом поле сражения. И мечтания анемичных интеллигентов о возможности всенародных выборов при самодержавии, и иллюзии тупоумных либералов о центральном значении Государственной думы сразу разлетаются в прах при первом же крупном революционном выступлении пролетариата.