скачать книгу бесплатно
– Сейчас все будет, а ты давай быстро в кровать, и не вставать. Я принесу тебе чай, выпьешь и будешь спать. И завтра никаких съемок, я разберусь с этим.
ЧанА неуверенно посмотрела на одну лестницу, потом на вторую, перевела взгляд на Раона.
– Ну да, точно, – пробормотал он. Откуда ей знать, где есть кровать, в которую ей надо лечь и спать? – Идем.
Он сам удивился, когда открыл перед ней дверь своей спальни.
– Остальные комнаты практически пустые, там никто не живет, – пояснил с невозмутимостью, которую на самом деле не ощущал. – Думаю, там будет неуютно.
– Это же ваша спальня, – ЧанА исподлобья смотрела на хозяина комнаты, поняв, что комната находилась точно по центру дома, над входной дверью. – А вы сами где…
– Не здесь, – быстро ответил Раон. – Не придумывай себе ничего и просто ложись. Я сейчас вернусь, только позвоню и заварю тебе чай. Может, хочешь есть? Если нужна ванная – вон та дверь, вниз не спускайся, еще свалишься на лестнице.
От еды ЧанА отказалась и, когда Раон оставил ее одну, присела на краешек массивной кровати. У этого человека все просто огромное: и дом, и комнаты, и чувство уверенности в себе. Будто для него не существует середины, он обязан во всем отличиться. ЧанА оглядела комнату – в отличие от пустых стен холла спальня напоминала центральную библиотеку, книги стояли рядами не только на полках, а и на письменном столе. Девушка даже заглянула под кровать, чтобы убедиться, что там нет книжных стопок. «Он любит читать», – подумала она, подходя ближе. Ее глаза тут же недоверчиво расширились.
– Что? Уголовный кодекс? Специальные акты?
– Я юрист, – тихо сказал Раон, остановившись в проеме с подносом в руках. ЧанА подпрыгнула и резко обернулась, тут же ухватилась рукой за полку, когда стены поплыли перед глазами. Раон чертыхнулся, быстро пристроил поднос на стол. Подтолкнул ЧанА к кровати, откинул одеяло одной рукой, второй надавил ей на плечи, усаживая. Она послушно забралась на подушки, побоявшись спорить в данный момент. Раон подал ей чашку чая, который пах ромашкой и, когда ЧанА протянула руку, на мгновение их взгляды встретились, затем он резко отвел глаза от ее лица.
Раон обнаружил крайне досадный факт – как только ЧанА начинала на него смотреть, у него сразу подскакивал пульс. И впору самому было искать точку опоры, чтобы не поплыть. «Да что в ней такого особенного?»
Он опустился в глубокое кресло у окна, напротив изголовья кровати. Если бы ЧанА легла на бок, она бы смотрела прямо на него.
– Свет не мешает? Могу зашторить окна.
– Господин Хан…
– Да, госпожа Юн? – в тон ей ответил Раон. ЧанА моргнула. Он издевается?
– Вы смеетесь надо мной?
– Даже в мыслях не было. Я просил неформального общения, но если вы против, что ж, переходим на официальный язык.
– Но вы старше меня, – возразила ЧанА.
– Да, – согласился Раон. – На целых десять лет, это же просто вечность. А еще как выяснилось, тупее. Оказывается, возраст не влияет на умственное развитие. В моем случае это факт. Придется мне это принять, смириться и как-то жить дальше.
Губы ЧанА дрогнули, и через секунду она рассмеялась. Раон тоже усмехнулся и откинул голову на спинку кресла.
– Отдыхайте, госпожа Юн. Я немного посижу здесь, чтобы убедиться, что вы будете столь любезны и не переберетесь в мир иной из этой комнаты.
ЧанА уснула быстро, но и во сне она сжималась клубочком, видимо, боль в животе ее изрядно донимала. Раон нашел грелку, наполнил ее горячей водой и осторожно разместил на животе девушки, придавив одеялом, после чего ЧанА наконец утихла и перестала вертеться. Раон едва заметно прикоснулся к ее лбу, проверив температуру. Спустился вниз, чтобы забрать пакет у курьера, вернулся обратно в свою спальню, достал бумагу и карандаш, чтобы занять себя чем-нибудь.
За окном уже темнело, когда он оторвался от исписанного нотами листа. «Мне…уютно», – с удивлением понял Раон, он даже не заметил, что напевает мелодию вполголоса, озвучивая ноты, которые выводил на бумаге. Обычно он работал в одиночестве и не терпел слушателей, а тут совершенно расслабился.
ЧанА спала, и он принялся ее разглядывать, пока появилась возможность. Когда дошел до полуоткрытых мягких губ, тут же представил, как он их целовал, вспомнил их вкус, и в животе что-то сжалось, дыхание перехватило. Раон втянул воздух сквозь зубы и стукнул себя по лбу. «Уймись, придурок», – сказал он сам себе, взял телефон и бесшумно вышел из спальни.
Набрал номер режиссера по дороге на кухню.
– Господин Пак, Юн ЧанА плохо себя чувствует после тех таблеток, которые вы ей дали, – резко сказал он, когда услышал голос Пак Джи У в трубке.
– Это было необходимо, – спокойно ответил Пак Джи У. – Не будь глупцом, ты это и сам понимаешь.
Раон прикрыл глаза и уперся лбом в дверцу холодильника. Он сам тоже заставил бы ЧанА выпить пилюлю, если бы режиссер не позаботился первым? Появилось желание засунуть голову в морозилку и отморозить себе что-нибудь.
– Она не сможет завтра выйти на работу.
– Хорошо, – легко согласился режиссер. – Пусть восстанавливается. Но ты чтобы был. Сегодня, ладно уж, прогулял, но это единичный случай.
– Понял, буду, – Раон нажал отбой и примостил свой зад на стол. Он завтра уедет на работу, а ЧанА точно сбежит. Что делать-то? Привязать ее к кровати?
* * *
Пак Джи У тут же набрал другой номер, с другого телефона.
– Господин? Он ее нашел, как вы и предполагали. Думаю, сейчас она в его доме, только что он звонил.
– Хорошо, – ответил собеседник. – Пока ничего не делай. Пусть поиграет в заботливого соседа. Через неделю устрой им съемки совместные, потом пусть будет сцена изнасилования. Посмотрим, как он себя поведет. Отправишь мне два отчета после этого и дальше ожидай распоряжений.
– Понял, все сделаю. Он когда нужен?
– В конце лета прибудет посол с любовницей. К этому времени он должен быть готов и уже известен.
– Три месяца. Он будет в отличной форме.
– По поводу девчонки. Если они влюбятся – аккуратно избавься от родственников, пусть он останется у нее единственным близким человеком. Сделаешь это перед тем, как ее забрать, пусть сначала похоронит семью, иначе в больнице возникнут вопросы, почему не навещает.
3
Раон отложил телефон и прислушался: кто-то набирал код на двери. Тэмин и Тэун? Вряд ли мама пришла с визитом, последний она навещала его в прошлом году, на его день рождения. Поставила на стол торт, похлопала по плечу и ушла.
Раон выглянул в холл. Точно, Тэмин и Тэун, уже почти разулись.
– Стойте! Стойте, – Раон бросился им наперерез. – Вы куда?
Тэмин посмотрел на него как на идиота и скинул второй ботинок.
– У тебя какая-то странная рожа, – сообщил Тэун. – Я бы предположил, что ты не рад нас видеть. Но я не хочу такое предполагать.
– Мы договаривались еще неделю назад, что у нас клубная неделя. Ты почему еще в домашней одежде? – спросил Тэмин.
– Тут такое дело, – замялся Раон и кинул быстрый взгляд наверх. Тэун посмотрел туда же и приподнял бровь.
– Ну, давай оправдание века.
– Я забыл.
Тэун поднял уже обе брови, смешно сморщив лоб.
– Кто там у тебя?
– Девушка, – ответил Раон и Тэмин присвистнул.
– Та самая? Твоя вчерашняя проблема? – поинтересовался Тэун.
– Слово «проблема» не может вместить все то, что ЧанА из себя представляет, – вздохнул Раон. Тэмин хмыкнул. – Так что без меня сегодня.
– ЧанА, – повторил Тэун. – Дитя, подобное сокровищу. Хорошо, с девушкой тебя оставить мне совесть позволит, главное, не начинай читать ей свои дурацкие книги. Иначе она попросту сбежит. Тэмин, давай, обувайся обратно и на выход.
– Когда познакомишь? – уже от дверей прокричал Тэмин.
– Не уверен, что она захочет видеть меня, не говоря уже о моих друзьях, – Раон захлопнул дверь и на всякий случай накинул дверную цепь. Посмотрел на часы – почти полночь. Налил себе кофе и вернулся в спальню.
Кровать была пустая. Раон быстро оглядел комнату и облегченно выдохнул, заметив тень за стеклянными дверями. Она просто вышла на лоджию. Раон включил настольную лампу, чтобы она видела, что он находится внутри. Расчет был верный, ЧанА появилась в спальне практически сразу же.
– Мне уже намного лучше, – сказала она, рассматривая его шею. – Я могу вернуться домой.
– Кофе хочешь? – Раон сделал вид, что оглох. – Можем спуститься на кухню, я приготовлю что-нибудь.
– Господин Хан…
– Не выкай мне, раздражает. Чувствую себя пенсионером. Мое имя Раон, зови меня так.
– Удовольствие, – прошептала ЧанА. Раон хмыкнул, когда она выдала значение его имени.
– Вот именно, и сейчас я доставлю тебе удовольствие, – ЧанА испуганно вскинула на него глаза, – накормив чем-нибудь вкусненьким, – закончил Раон. «Идиот, сначала составь предложение до конца, потом оцени, как это выглядит, потом только говори».
– Прошу, позволь мне вернуться домой, – она перешла на «ты», это уже радует. Однако Раон подозревал, что даже если сегодня ему удастся ее удержать, завтра она точно сбежит.
– Хорошо, давай поговорим, – он опустился на кровать, а ей кивнул на кресло, рассудив, что так она будет чувствовать себя увереннее, чем на открытом пространстве. – Замалчивать бесполезно, поэтому надо разобраться. Зачем ты подписалась на роль? Уверен, Пак Джи У тебе объяснил, что это не детский сериал. Я точно знаю, что опыта у тебя полный ноль, – подумал немного и добавил: – Был ноль, до определенного момента. Конкретнее, до моего вмешательства.
ЧанА густо покраснела и сжалась в кресле. Раон потер лоб.
– Тебе нужны были деньги? Почему ты не сказала мне раньше, прежде чем вынудила меня сделать то, что я сделал?
«Именно, что вынудила», – подумала ЧанА, не смея открыть рот. – «Он не хотел, ведь действительно не хотел».
– Прекрати так трястись, я не собираюсь тебя убивать, – немного раздраженно сказал Раон. – Я просто хочу понять, почему ты смогла попросить меня о такой помощи, но не решилась попросить денег на лечение семьи?
– Ты бы дал мне денег? – голос ЧанА звучал глухо, может, потому что она спрятала голову в согнутые колени.
– Возможно, – проговорил Раон, разглядывая девушку. – Да, определенно я бы помог тебе.
– Мне никто и никогда ничего не давал просто так. Откуда я могла знать? – ее голос дрожал. Она что, надумала плакать?
– Ты не можешь решать за людей. Пока не спросишь, ты и не узнаешь. В данном случае ты подумала за меня, и мне это не очень нравится. В дальнейшем, пожалуйста, дай мне возможность самому принять решение. Эй, ЧанА? – Раон явно различил шмыганье носом. – Ты же не будешь плакать? Иначе я сейчас тоже разревусь, и тебе придется меня утешать.
ЧанА против воли издала смешок, представив рыдающего Раона. Спазм в горле понемногу рассасывался, пропуская воздух в легкие.
– Вот так, дыши. Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше, уже ничего не болит, почти все прошло, – быстро ответила ЧанА, боясь, что Раон потребует показать прокладки, чтобы убедиться, что все в порядке. С него станется. Раон опустил голову вниз, скрывая улыбку: все ее мысли были написаны у нее на лице.
– Так что насчет еды?
– Ты меня не отпустишь, так ведь?
– Нет, – покачал головой Раон. – Моя вина убивает меня, позволь хоть как-то ее заглушить. И, скажи честно, в этой кровати же спать удобнее, чем на той лежанке.
– И сколько я буду здесь находиться? – резко спросила ЧанА. – Господин… Раон, мне не нужна твоя жалость, более того, она меня оскорбляет. Может, я и бедная, но ту комнату я сняла сама, и просить милостыню я не собираюсь.
– Это не жалость, – Раон сжал зубы. – Если бы я тебя жалел, то просто перечислил бы деньги на твой счет и забыл.
– Но ты сказал, что твоя вина… – ЧанА, удивительно, осмелилась посмотреть ему в глаза. Сердце Раона пропустило удар. Он отвернулся, потом встал и подошел к лоджии, глядя сквозь стекло на сверкающий ночной город.
«Да, давай, Раон, скажи, что она тебя волнует. Что у тебя ручки трясутся, когда видишь ее. И что не можешь забыть, какая нежная у нее кожа, как тесно было внутри нее. И что безумно хочешь повторить, только без свидетелей и чтобы она кричала не от боли, а от страсти. Она сразу же согласится остаться».
– Мне одиноко в этом доме, – ляпнул первое, что пришло в голову. – Обычно люди меня раздражают, но с тобой спокойно. Я бы мог предложить тебе комнату в обмен на компанию.
– Все маньяки так говорят, когда завлекают своих жертв, – проговорила ЧанА. – А потом меня никто не найдет, потому что у тебя в подвале стоят бочки с кислотой?
Раон ошарашено глянул на девушку. Она улыбалась.
– Я оценил твое чувство юмора, – признался он, начиная улыбаться в ответ.
Ему все-таки удалось накормить ЧанА, в ответ она вызвалась перемыть посуду. Потягивая кофе в два часа ночи на кухне, Раон понял, что он счастлив.
– ЧанА, – позвал ее. Девушка обернулась с полотенцем в руках. Она выглядела так мило в его спортивных штанах, закатанных почти до колен, в его футболке, рукава которой опускались ниже тонких локтей, что у него защемило сердце. – Мне утром нужно вернуться на работу. Прошу, дождись меня, не уходи. Я предупрежу друзей, чтобы они не шастали здесь, у них бывает такая привычка. – ЧанА сосредоточенно складывала полотенце на столе. – Я вернусь и спою для тебя, договорились? Ты же хотела послушать?
* * *
«Она так ничего и не ответила», – думал Раон, укладываясь в пустой спальне. Остаток ночи вертелся, прислушиваясь к звукам в коридоре: вдруг она решит уйти ночью. В итоге поднялся около семи, когда засыпать уже было бесполезно. Глаза нещадно пекло, во рту стоял сладкий привкус недосыпания. Он залез в душ и только спустя минуту обнаружил, что стоит под ледяной водой.
– О Боже, – простонал он, открывая второй кран.
Оделся, стараясь не шуметь, и вышел в коридор. Остановился возле своей спальни и тихо приоткрыл дверь. ЧанА спала, такая крошечная на огромной кровати, что ее можно было там потерять. Он прикрыл дверь и спустился вниз. Решил не греметь на кухне и обойтись одним кофе. Уходя, прилепил к холодильнику записку, чтобы она обязательно поела.
Пак Джи У уже был на работе, хотя Раон приехал намного раньше, чем ему было сказано.
– Как ЧанА? – спросил режиссер.
– Не очень хорошо, но, думаю, обойдемся без врачей, – ответил Раон. Пак Джи У кивнул.
– Сегодня снимем гостиницу и парк.
Это означало постельную сцену в гостинице с подругой героини ЧанА и последующая драка с парнем этой подруги в парке. Раон вздохнул.
Подругу играла уже профессиональная актриса, сняли со второго раза. Раон отыграл с абсолютно трезвой головой и холодным телом, изображая огонь страстей так, что его партнерша в конце раскраснелась. Режиссер приподнял уголок рта, когда после слов «Стоп, снято» Раон подошел к нему в полнейшем спокойствии, его дыхание даже не сбилось.
