скачать книгу бесплатно
Хелена кивнула.
– Обратно вы шли тем же путем?
– Нет, на обратном пути Стелла захотела пройти немного по лесной дороге; там она выпрыгнула из коляски – и весь остаток пути мы прошли по лесу.
Лейф записал.
– Когда вы вернулись назад – сколько было времени, как ты думаешь?
– Точно не знаю, но дорога домой заняла примерно столько же, что и дорога туда.
Он взглянул на свои записи. Если девочки пришли на хутор около часу, поиграли минут двадцать, потом сорок минут шли до Фьельбаки, пробыли там час и еще сорок минут шли обратно, то получается, что они вернулись примерно без двадцати четыре. Однако, учитывая неточность временных данных Хелены, он не мог полагаться на них полностью, и записал в свой блокнот: «15.30–16.15» – и обвел в кружочек. Однако и этот интервал оставался очень примерным.
– Что было дальше, когда вы вернулись к дому Стеллы?
– Мы увидели во дворе машину ее папы, так что мы были уверены, что он уже дома. Увидев, что Стелла побежала к дому, мы пошли прочь.
– Вы видели ее папу? Или как она заходила в дом?
– Нет.
Хелена потрясла головой.
– Потом вы пошли прямиком домой?
– Нет… – Она покосилась на родителей.
– А что вы делали?
– Мы пошли к озеру за домом Марии и искупались.
– Мы же тебе запретили…
Харриет прервалась на полуслове, поймав на себе взгляд Лейфа.
– Сколько времени вы там провели? Примерно?
– Не знаю. По крайней мере, домой я вернулась к ужину – к шести.
– Да, так и есть, – кивнул Карл-Густав. – Но нам она ничего не рассказала о том, что они купались. Сказала, что всё это время сидели со Стеллой.
Он строго взглянул на дочь, которая снова сидела, уставившись в свою юбку.
– Конечно же, мы заметили, что у нее мокрые волосы, однако она сказала, что они со Стеллой бегали вокруг газонной поливалки.
– Глупо было врать, я понимаю, – сказала Хелена. – Но мне вообще нельзя было там находиться. Им не нравится, когда я провожу время с Марией, но это из-за ее семьи – она же в этом не виновата! – Ее глаза снова блеснули.
– Эта девчонка из того же теста, что и ее семейство, – проговорил Карл-Густав.
– Она просто… немного круче других, – тихо возразила Хелена. – Но, возможно, у нее есть веские причины, почему ей пришлось стать такой, – вы об этом не задумывались? Она себе семью не выбирала.
– Успокойтесь, пожалуйста, – проговорил Лейф, поднимая ладони.
Хотя их перепалка обнажала многие ценные сведения об отношениях в семье, время и место для обсуждения этих вопросов явно не подходило.
Заглядывая в блокнот, он прочел вслух свои записи.
– Это соответствует тому, что ты помнишь о вчерашнем дне?
Хелена кивнула.
– Да, так и было.
– И Мария скажет то же самое?
На мгновение ему показалось, что в ее глазах промелькнула неуверенность. Потом она спокойно ответила:
– Да, то же самое.
* * *
– Ну как ты? – спросила Паула, пристально глядя на него.
Мартин подумал – как долго все будут тревожиться за его состояние?
– У меня все хорошо, – ответил он, с удивлением отметив, что звучит это совершенно искренне.
Скорбь никогда не пройдет. Он всегда будет задаваться вопросом, какой могла бы стать их совместная жизнь; всегда будет видеть Пию, словно невидимую тень, при всех больших событиях в жизни Тувы… Да и при малых тоже, собственно говоря. Когда умерла Пия, ему сказали, что он должен постепенно отвоевывать жизнь обратно. И однажды снова сможет испытывать радость и смеяться. Что горе никогда не уйдет, но он научится с ним жить – бок о бок. Тогда, когда Мартин словно бродил впотьмах, это казалось совершенно несбыточным. В первое время он часто ощущал, что делает шаг вперед и два шага назад, но в какой-то момент стало два шага вперед и один назад. И постепенно он начал двигаться только вперед.
Мартин подумал о маме малыша, которую встретил на площадке. Если уж быть до конца честным, он много думал о ней с тех пор, как они повстречались. Теперь сообразил, что надо было узнать ее номер телефона. Или хотя бы спросить, как ее зовут. Однако хорошие мысли часто приходят задним числом. Его вообще застало врасплох собственное желание снова видеть ее. К счастью, они живут в небольшом поселке, и Мартин надеялся уже сегодня встретиться с ней на площадке. Во всяком случае, таков был его план, пока все карты не смешало убийство Неи.
Тут его охватило чувство вины. Как он может в такой момент думать о какой-то случайной знакомой?
– Вид у тебя довольный, но озабоченный, – проговорила Паула, словно прочтя его мысли.
Не успев остановить себя, Мартин рассказал ей о женщине на детской площадке. В результате чуть не пропустил съезд – ему пришлось резко повернуть налево.
– Стало быть, она так хороша, что ты разучился водить машину? – усмехнулась Паула, хватаясь за ручку над окном рядом с пассажирским сиденьем.
– Ты думаешь, что я выгляжу глупо, – пробормотал Мартин и покраснел так, что веснушки стали еще более заметны.
– Мне кажется, это здорово, – ответила Паула и похлопала его по колену. – И пусть тебя не мучает совесть – жизнь идет вперед. Когда у тебя хорошо на душе, ты лучше работаешь. Так что узнай, кто она, и позвони ей. Мы все равно не сможем работать круглосуточно – начнем совершать ошибки.
– Пожалуй, ты права, – проговорил Мартин и задумался, каким образом мог бы разыскать ту мамочку. По крайней мере, он знал, как зовут ее сына. Это уже что-то. Танумсхеде – поселок небольшой, наверняка ее удастся найти. Если только она не туристка, приехавшая на пару дней… А если она вообще не из этих мест?
– Может, остановимся где-нибудь? – спросила Паула, когда Мартин проехал мимо первого дома, попавшегося им, едва они свернули на гравийную дорогу.
– А… что? Ох, извини, – пробормотал он, покраснев до корней волос.
– Потом я помогу тебе ее разыскать, – усмехнулась Паула.
Мартин затормозил возле старого деревянного дома, красного с белыми углами, щедро украшенного резьбой, и поймал себя на том, что вздохнул от зависти. О таком доме он мечтал всю жизнь. Они с Пией начали откладывать на покупку дома, и им почти удалось собрать необходимую сумму. Каждый вечер они заходили на сайт недвижимости и даже успели сходить на первый показ. Но тут пришло известие о том, что у Пии рак. Деньги так и остались на счете в банке. Мечты о доме умерли вместе с Пией, как и все прочие мечты…
Паула постучала в дверь, не дождалась ответа и через некоторое время крикнула:
– Есть кто дома?
Взглянув на Мартина, она подергала дверь, открыла ее и вошла в прихожую. В большом городе такое никому бы не пришло в голову, но здесь двери обычно не запирали, и знакомые просто заходили в дом, если дверь была не заперта. Пожилая дама, вышедшая им навстречу, нисколько не удивилась и ни капельки не испугалась, услышав у себя в прихожей незнакомые голоса.
– А, никак полиция пожаловала? – сказала она и улыбнулась им.
Женщина была такая маленькая, хрупкая и сморщенная, что Мартин побоялся, как бы ее не сдуло сквозняком.
– Входите, я как раз досматриваю третий раунд между Густавссоном и Дэниелом Кормье, – сказала она.
Мартин вопросительно взглянул на Паулу. Он понятия не имел, о чем говорит старушка. Его интерес к спорту ограничивался футболом – он мог посмотреть по телевизору пару матчей, если сборная Швеции играла на чемпионате Европы или мира, но не более того. И он знал, что Паула интересуется спортом еще меньше, чем он.
– По какому бы делу вы ни пришли, вам придется подождать; сядьте пока на диван, – заявила старушка и указала на цветастый диванчик.
Сама же она уселась в кресло с подставкой для ног, расположенное перед гигантским телеэкраном. Мартин с удивлением констатировал, что «матч», который так захватил ее, представляет собой дикую драку двух мужиков в какой-то клетке.
– Во втором раунде Густавссон держал Кормье в таком захвате, что тот уже был близок к тому, чтобы похлопать по ковру, но гонг прозвучал как раз в тот момент, когда он был готов сдаться. А теперь, в третьем раунде, Густавссон, похоже, выдохся, а у Кормье открылось второе дыхание. Однако я не теряю надежды – у Густавссона обалденный боевой дух, и если ему только удастся завалить Кормье на пол, он одержит победу. Кормье лучше всего борется стоя, на полу он не столь хорош.
Мартин уставился на старушку, разинув рот.
– MMA, да? – спросила Паула.
Старушка бросила на нее такой взгляд, словно она была имбецилка.
– Ясное дело, ММА. А что, это похоже на что-то другое? Типа, на хоккей?
Она засмеялась, и Мартин отметил, что рядом с ее креслом стоит стакан с изрядной порцией виски. И тут он подумал, что, доживи до такого возраста, тоже стал бы позволять себе все, что хочется и когда хочется, не задумываясь о вреде и пользе.
– Это решающий матч, – сказала старушка, не отрывая взгляда от телевизора. – Они бьются за звание чемпиона мира.
Похоже, она начала понимать, что впустила в свой дом двух совершенно некомпетентных людей.
– Это самый крутой матч года, так что извините, пока я не в состоянии уделить вам внимания. Я не могу это пропустить!
Она потянулась к стакану и отхлебнула большой глоток виски. На экране светловолосый гигант бил об пол темнокожего парня с неестественно широкими плечами, а потом и вовсе уселся на него. С точки зрения Мартина, это было избиение, в реальной жизни потянувшее бы на несколько лет тюрьмы. А уши? Что парни сделали со своими ушами? Уши у них были огромные, толстые и выглядели как плохо прилепленные куски глины. В голове мелькнул термин, и он вдруг понял, что имелось в виду под «боксерской деформацией уха». Стало быть, вот как это выглядит!
– Осталось три минуты, – провозгласила старушка и отхлебнула еще глоток виски.
Мартин и Паула взглянули друг на друга, и он увидел, что напарница с трудом сдерживает смех. Все это было, мягко говоря, неожиданно.
Внезапно старушка, взревев, вскочила с кресла.
– Да-а-а!
– Он выиграл? – спросил Мартин. – Этот самый Густавссон?
Светловолосый гигант скакал в клетке, как безумный, прыгал и вопил. Очевидно, он выиграл.
– Кормье попросил пощады. Густавссон завалил его в удушающем захвате, и в конце концов он сдался. – Она допила остатки виски.
– Это тот, о котором пишут все газеты? Мольер? – спросила Паула, довольная, что знает что-то по теме.
– Мольер? – Старушка фыркнула. – Маулер, девочка моя. Это означает «костолом». Густавссон – один из лучших в мире. Такое вам следовало бы знать. Хотя бы для общего развития. – Она пошла в кухню. – Я собиралась заварить кофе. Хотите?
Когда заходишь в дом к людям, чтобы поговорить с ними, принято выпить чашечку кофе. Если за день состоялось много встреч, вечером бывает трудно уснуть.
Полицейские поднялись и пошли вслед за старушкой в кухню. Мартин вдруг понял, что они так и не представились.
– Простите, меня зовут Мартин Молин, а это Паула Моралес, мы из полицейского участка Танумсхеде.
– Дагмар Хагелин, – радостно представилась старушка и поставила на плиту кофейник. – Садитесь за стол, тут лучше. На самом деле я сижу в гостиной, только когда смотрю телевизор. А так я в основном здесь.
Она указала на потрепанный деревянный стол, усыпанный кроссвордами. Быстро и легко собрала их в стопку и положила на подоконник.
– Гимнастика для мозгов. Мне в сентябре исполнится девяносто два, так что голову надо тренировать, иначе навалится деменция, не успеешь сказать… эх, забыла, что не успеешь сказать. – И она от души расхохоталась над своей собственной шуткой.
– А как получилось, что вы заинтересовались смешанными единоборствами?
– Мой правнук серьезно ими занимается. Ну он, конечно, пока не выступает в UFC[27 - Спортивная организация, проводящая бои по смешанным единоборствам.], но это лишь вопрос времени. У него отличные данные и есть воля к победе.
– Да-да, конечно, но все же это немного… необычно, – осторожно проговорила Паула.
Дагмар ответила не сразу. Сперва сняла кофейник с плиты вязаной прихваткой и поставила на пробковую подставку. Затем достала три очаровательные крошечные чашечки из тонкого фарфора с розовым узором и тонким золотым ободком. Только усевшись и разлив кофе, она ответила на вопрос:
– Мы с Оскаром всегда были очень дружны, так что я стала ходить на его матчи. А потом втягиваешься. Просто невозможно оставаться в стороне. Я сама в молодости была довольно успешной легкоатлеткой, так что спортивный азарт мне близок и понятен.
Она указала на черно-белую фотографию на стене – там была изображена молодая, атлетического телосложения женщина, бежавшая к планке для прыжков в высоту.
– Так это вы? – с восхищением произнес Мартин, пытаясь сопоставить образ высокой, стройной и мускулистой женщины с маленькой седой сгорбленной фигуркой, сидевшей перед ним.
Дагмар, похоже, угадала его мысли и широко улыбнулась.
– Мне самой бывает трудно представить, что это я. Но самое удивительное – внутри я чувствую себя все такой же. Иногда у меня самой шок, когда я вижу себя в зеркале. Так и хочется спросить: «Кто эта старая тетка?»
– Как долго вы выступали? – спросила Паула.
– Слишком недолго по современным меркам – но слишком долго по тем временам. Когда я повстречалась с мужем, мне пришлось расстаться со спортом, заняться домом и детьми. Но я не обвиняю дочь в том, что та разрушила мою карьеру, – она чудесный ребенок. Теперь вот хочет, чтобы я переехала к ней – мне самой уже сложновато ухаживать за домом. Она и так-то уже становится старой теткой – зимой ей будет шестьдесят три, – так что мы с ней наверняка сможем ужиться под одной крышей.
Мартин отхлебнул глоток кофе из крошечной хрупкой чашечки.
– Этот сорт называется копи-лувак, – пояснила Дагмар, заметив его довольное выражение лица. – Мой старший внук импортирует его в Швецию. Его делают из кофейных вишен, которые поедают мусанги[28 - Мусанг, или малайская пальмовая куница – вид млекопитающих из семейства виверровых, обитающий в Южной и Юго-Восточной Азии.], – а затем, когда они выделяют зернышки кофе, люди собирают эти зернышки, моют и обжаривают. Один из самых дорогих сортов в мире – одна чашка стоит шестьсот крон. Но Юлиус его импортирует, как я уже сказала, так что сам покупает его по выгодной цене и иногда дарит мне. Знает, что я его обожаю – кофе лучше этого нет на свете.
Поначалу Мартин с ужасом посмотрел на кофе, но потом пожал плечами и сделал еще глоток. Плевать, каким образом его делают, если у него такой волшебный вкус. Поколебавшись с минутку, Мартин все же решил, что разговоров о посторонних вещах уже достаточно.
