скачать книгу бесплатно
Эпоха, называемая нами «Эпоха утраченной экумены» (обнимающее в общих чертах всё второе тысячелетие, вплоть до нашего времени), в отношении развития церковной мысли представляет собой собственно экклезиологическую проблематику, предельное внимание Церкви к самой себе.
1.2.5. Прямая перспектива истории; её важнейшие характеристики – прогресс и регресс
Линейный характер истории, образующий её прямую перспективу, характерен для всего библейского богословия. Богословие ап. Иоанна Богослова и, особенно, завершающая Священное Писание «седмеричная модель истории» выступают наиболее характерным образцом линейного подхода, задавая при этом такие важные характеристики линейности исторических процессов как прогресс и регресс.
Святоотеческий подход в целом продолжает эту традицию, усваивая исторический прогресс Церкви, а регресс – миру. Терминология восходящей к ап. Иоанну малоазийской богословской школы («тень образа», «образ», «реальность» («тайна»)), характеризующая типологические изменения в линейном историческом процессе, может быть применена в отношении процессов, как прогресса, так и регресса (где последовательность будет иметь обратный порядок).
Прогресс Церкви представляет собой последовательную смену исторических эпох, характеризующих её внутреннее вызревание; он типологически отражает в себе закономерности, связанные с троическим и христологическим аспектами истории. Этот процесс может быть смоделирован и представлен в различных масштабах и исторических перспективах: рост Церкви как стержня истории (отдельные праведники, отдельный народ – ветхозаветная Церковь, Церковь Христова), внутренний рост Церкви Христовой, духовный рост отдельного человека и др.
Регресс мира также обладает внутренними закономерностями. Так, нами была предложена гипотеза, объясняющая характер и закономерности исторического регресса, имеющего развитие, противоположное историческому развитию Церкви как стержня истории (в персоналиях, общности, универсуме), протекающего в области внецерковного христианства: от утраты кафолического целого (Римо-Католическая Церковь после 1054 г.), через утрату общинного бытия (протестантизм), к утрате «человека как Церкви» (новые религиозные движения)[30 - См.: Легеев М., свящ. Богословие истории как наука. Опыт… С. 598–621; также см. в настоящей монографии: п. 3.4.4, 2.4.3.]. Этот процесс представляется «буфером» между историческими процессами, параллельно протекающими в Церкви и мире.
1.2.6. Обратная перспектива истории
В текстах Нового Завета вопрос отношения истории к вечности, роль и значение вневременного, в том числе эсхатологического, компонента в исторических процессах характерно выражаются через приём «обратной перспективы истории».
«Иисус, начиная [своё служение], был лет тридцати, и был, как думали, Сын Иосифов… Адамов, Божий» (Лк 3:23, 38)
«Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин 8:56–58)
«Все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос» (1 Кор 10:4)
«Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» (2 Кор 4:16)
«Вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге… Итак, умертвите земные члены ваши» (Кол 3:3–5)
«Мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь твердо сохраним до конца, доколе говорится: «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших, как во время ропота»» (Евр 3:14–15)
«это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире» (1 Ин 4:3)
«И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет» (Откр 20:4)
Сочетание прямой и обратной перспектив истории необходимо для адекватного богословского осмысления исторических процессов – их непрерывности, внутреннего развития и, одновременно, вневременного телоса истории. Чрезмерная акцентуация принципа обратной перспективы истории, которая характерна, например, для взглядов протопр. Николая Афанасьева и его последователей, способна привести к потере или умалению значения прямой исторической перспективы и, как следствие, к отрицанию идеи исторической целостности Церкви, а косвенно, – и её роли в исторических процессах (у протопр. Н. Афанасьева – идея «тёмных веков» церковной жизни, у митр. Иоанна (Зизиуласа) – идея «эсхатологической Церкви», выступающей источником полноты церковного бытия). При всём значении эсхатологического компонента в анализе исторических процессов, история должна полагаться самодостаточным процессом, с полнотой присутствия в нём как Божественных Лиц, так и всех действующих субъектов со стороны человечества, включая универсум Кафолической Церкви как реального исторического целого.
1.2.7. Типология истории
Различные исторические процессы способны иметь между собой типологическое сходство. Это сходство может представлять классическую разновременную типологию, когда сравниваются конкретные исторические события и процессы прошлого, настоящего и будущего. Такой подход, например, характерен для антиохийского и, особенно, малоазийского богословия Древней Церкви; он характеризует линейный характер истории. Другой вариант типологического сходства представляет собой сравнение различных масштабов исторических процессов, которые могут как протекать в одной исторической плоскости, так и быть разнесены во времени. Такой подход, более характерный для александрийского богословия, даёт более широкие возможности для анализа исторических процессов.
В частности, на основании метода разномасштабной исторической типологии[31 - При использовании которого сравниваются между собой типологически сходные по внутреннему развитию и его закономерностям исторические процессы различных масштабов (например, история человека и социума, человека и универсума).] нами уже предлагалась гипотеза, согласно которой Вселенские Соборы представляют собой исторически локальное явление. Исторический момент прекращения деятельности Вселенских Соборов типологически сходен с моментом в личной истории отдельного «человека как церкви»[32 - «Человек создан как Церковь в малом» (Иустин Попович, прп. Догматика Православной Церкви. Экклесиология. М., 2005. С. 228).], характеризующем переход от созерцательного торжества и видимого выражения единства внутренних сил (???????) к его таинственному, жертвенному и, тем самым, более глубокому выражению (???????)[33 - См.: Легеев М., свящ. Богословие истории как наука. Опыт… С. 260–263.].
Типология истории будет представлять особый предмет настоящего исследования. Типологический метод будет применяться нами, прежде всего, при более детальном исследовании аспектов исторических процессов (троического, христологического, экклезиологического и космологического), с учётом всего объёма сопутствующих вводных. Именно на его основе мы представим ниже методику историко-богословского[34 - Заметим, не исторического.] моделирования исторических процессов.
1.2.8. Понятийный аппарат
Понятийному аппарату богословская мысль Церкви всегда уделяла самое значительное внимание. Тем не менее, в каждую эпоху, с постановкой новых вопросов, вопросов своего времени, церковная мысль испытывала неизменные трудности не только с введением новых богословских понятий, но и с применением понятий старых в этих новых условиях и по отношению к новым вопросам и темам.
Так, в XX в. научно-богословская мысль демонстрирует определённую неготовность к строгому использованию богословского понятийного аппарата в современных исследованиях, прежде всего в таких областях как богословие истории и экклезиология, даже к самым базовым понятиям, таким, например, как «сущность», применяя порой подход весьма легковесный[35 - См.: Там же. С. 325–327.]. Тем не менее, универсальный догматический понятийный аппарат может и должен быть применён в исследованиях такого научного направления как богословие истории. По нашему убеждению, без его строгого применения невозможно обойтись и в современном богословии в целом.
Исследуя богословие истории, некоторое время назад мы предложили расширительную трактовку святоотеческого понятия «образ бытия» (?????? ??? ????????) с введением подчинённых ему частных понятий: кафолически-ипостасный, синаксисо-ипостасный и лично-ипостасный образы бытия[36 - См., напр.: Там же. С. 331–332, 402–431.]. Такое расширение понятия «?????? ??? ????????» позволяет систематизировать и понятийно оформить святоотеческое учение о субъектах исторических процессов (прежде всего, в области «Града Божия», используя терминологию блж. Августина), а также нивелировать деструктивные тенденции в современном богословии, сводящие понимание о субъектах истории к отдельным личностям (например, учение об «экклезиальных ипостасях» митр. Иоанна (Зизиуласа) и др.).
Ещё одно понятие – «образ действия» (??о??? ??? ?????????) – может быть широко применено в богословии истории для характеристик специфического, относящегося к образам бытия субъектов истории, проявления их деятельности. В настоящей монографии обосновывается применение этого понятия в исследованиях типологии истории; значение его в построении историко-богословских моделей, на наш взгляд, незаменимо.
Сказанное – лишь отдельные, впрочем, наиболее характерные примеры. Проблеме применения догматического понятийного аппарата в области богословия истории (и сопряжённой с ней экклезиологии) будет посвящена значительная часть последней главы настоящей монографии.
1.2.9. Построение научно-богословских моделей
Вышеобозначенные области и направления исследований, на наш взгляд, необходимы для построения научно-систематических моделей исторических процессов. Важно, что построение таких моделей имеет далеко идущее преемство, укоренённое в Предании Церкви. Так, ярким примером и, одновременно, прототипом такого моделирования является «седмеричная модель истории», представленная в Откровении ап. Иоанна Богослова[37 - Подробный анализ её см. здесь: Там же. С. 71–95.].
Текст Откровения имеет чёткий внутренний логический и в основном своём объёме исторический (Откр 6:1–19:21) план, имеющий внутреннюю последовательность и структуру. Эта структура охватывает три эпохи будущей истории мира, каждая из которых имеет по семь ступеней, или периодов. Логика смены эпох представляет собой последовательное изменение отношения Бога к миру: благословения, наказания, попущения[38 - Ср.: «Все от Бога… но одно – по благоволению, другое – по домостроительству, третье – по попущению» (Ефрем Сирин, прп. Творения: в 8 т. Т. 3. М., 2004. С. 395).]. Внутренние эпохам седмеричные последовательности периодов коррелируют друг с другом, так что характеристики всех периодов определённой ступени будут родственны (например, все три первых периода разных эпох будут иметь типологическое сходство, затем все три вторых и т. д.), что выражается через многообразную символику, выступающую своего рода шифром к тексту Откровения. Этот основной исторический план предваряется внеисторическим, также седмеричным планом (Откр 2–3), представляющим последовательные ориентиры пути святости для церковных общин; его ступени также коррелируют с общей седмеричной последовательностью исторических процессов жизни мира. Эта корреляция имеет зеркальный характер, так что усугублению противостояния Бога и мира соответствует рост стойкости Церкви перед встающими искушениями.
Все указанные последовательности сводятся в единую историческую модель, которая охватывает около 80 % текста Откровения. Она включает также аспекты начала и конца истории, особого отображения в истории троичности Бога (1–3 ступени каждой из седмеричных последовательностей) и некоторые другие аспекты. Данная апостольская модель служит отправной точкой для всех фундаментальных исследований богословия истории в позднейшей святоотеческой мысли. Структурная реконструкция «седмеричной модели истории» способна показать значение научно-богословского моделирования процессов истории в целом.
В настоящей монографии мы предпримем попытку построения историко-богословских моделей, основанных на другом подходе, заложенном, прежде всего, богословами III в. Но, несмотря на это, седмеричная модель ап. Иоанна останется непревзойдённой богооткровенной и, вместе с тем, обретающей научный облик парадигмой на этом пути.
Глава 2. Типология истории
«Бог всё делает мерою и в порядке»[39 - Ириней Лионский, сщмч. Против ересей // Его же. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди. СПб., 2008. С. 329. IV:4:2.].
«Мера (творения) – Бог»[40 - Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 25. 7:95.].
«Божественность… – мера всего сущего»[41 - Дионисий Ареопагит, св. О божественных именах // Его же. О божественных именах. О мистическом богословии. СПб., 1994. С. 71–73. 2:10.].
«Бог, будучи светом по природе… а по образу бытия – Трисиянным… проявляется в свете по подражанию как Первообраз в образе»[42 - Максим Исповедник, прп. Вопросоответы к Фалассию. М., 2019. С. 53. Вопрос VIII.].
«Будучи здесь (в истории) действующими, мы достигнем конца веков, когда наша сила и действие достигнут предела (способности) производить»[43 - Там же. С. 95. Вопрос XXII:7.].
2.1. Троический образ действия – основа типологии
2.1.1. Введение
Эпоха постмодерна привнесла принцип концептуального релятивизма в самые различные области человеческой деятельности, начиная от философии и науки (с доминированием теорий, исходящих из данного принципа), и заканчивая организацией практической деятельности тех или иных сфер социальной жизни, в том числе организацией функционирования самого научного процесса[44 - Легеев М., свящ. Богословие истории как наука. Опыт… С. 499–511.].
Подобный общемировой тренд проявил себя и в области отношения к такому понятию как «история». Один из знаковых философов истории конца XX – начала XXI вв. Френсис Фукуяма свидетельствует об этом самым непосредственным образом: «Самые серьёзные наши мыслители заключили, что не существует такого понятия как История, – т. е. осмысленного порядка в широком потоке событий, касающихся человечества»[45 - Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004. С. 30.]. Понятие об истории как о законосообразном процессе, совершаемом в человеке и человечестве, утратив Бога как одного из ключевых действующих субъектов с секуляризацией историософской мысли, постепенно подошло к закономерному порогу самоуничтожения в том векторе человеческих мысли и опыта, который был назван блж. Августином Иппонским «земным градом», или «градом мира»[46 - Впрочем, следует заметить, что под «градом мира» следует понимать не только неперсонифицированный опыт, те или иные проявления греховного в мире, но и конкретную субъектную картину истории – совокупность конкретных субъектов сопротивляющегося Богу мира.].
Подход церковной науки к осмыслению истории, представляя традиционную антитезу релятивистскому анти-историзму, опирается на ряд ключевых критериев, главнейшим из которых следует полагать именно законосообразность исторических процессов.
Начальным основанием законосообразности истории в различных богословских системах неизменно полагалась внутренняя жизнь Святой Троицы, замыслившей и создавшей по Своему образу и подобию непосредственного субъекта истории – человека (Быт 1:26), составляющего, как Церковь, стержень всех исторических процессов, так и формируемый «земной град» человечества, выстраивающий свою жизнь на периферии человеческих отношений с Богом.
Но как именно выход Святой Троицы к миру[47 - «Выход Богоначалия во-вне» (Дионисий Ареопагит, св. О божественных именах… С. 73. 2:11). Выражение «выход» представляет здесь антропопатическое выражение, употребляемое святыми отцами.] законообразует историю? Этот вопрос волновал церковную мысль, начиная с конца II – начала III вв. Представители разных богословских школ, такие как Тертуллиан и Ориген, намечают подходы к его разрешению, однако наиболее значимым здесь представляется вклад сщмч. Иринея Лионского – первого из плеяды богословов древности, обратившегося к этой проблеме, в русле мысли которого впоследствии последуют такие святые отцы, как свт. Афанасий Великий и каппадокийцы. Их опыт и послужил для нас преимущественным основанием исследований в данной области.
2.1.2. Внутритроические отношения и домостроительство Троицы
Прежде всего, следует отметить, что уже сами внутритроические отношения, непознаваемые в своей глубине, тем не менее, в некоторой своей открытости человеку прообразуют выход Святой Троицы к творению[48 - См. также в целом: «в словах “Из Него, Им и к Нему” (Рим 11:36) в единое имя сведены отличительные свойства (???????) Отца и Сына и Святого Духа» (Василий Великий, свт. Против Евномия // Его же. Творения: в 2 т. Т. 1. М., 2008. С. 306. Кн. V). Впрочем, в другом месте свт. Василий указывает также на возможность более широкого отнесения каждого из этих эпитетов к любому из Лиц Святой Троицы: (Василий Великий, свт. О Святом Духе к святому Амфилохию епископу Иконийскому // Там же. Т. 1. С. 99–103. Гл. 5).].
• Отец – единое начало во Святой Троице[49 - «Един Бог безначальный, из Которого богатство Божества, когда слово упоминает о Трёх… (так) мы славим пресветлое единодержавие» (Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 15–16. 3:75).], которое «всё имеет в себе»[50 - Там же. С. 12. 2:5.]; Он же – и источник всякого отечества, всякого начала в тварном мире, «Отец всех» (Еф 4:6), «первоначальная причина сотворённого»[51 - Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 128. Гл. 16.], «источник силы»[52 - Григорий Нисский, свт. Слово о Святом Духе против македонян духоборцев // Его же. Догматические сочинения: в 2 т. Т. 1. Краснодар, 2006. С. 179.], «начало всего»[53 - Григорий Нисский, свт. Слово на день светов // Его же. Догматические сочинения… Т. 1. С. 258.].
• Сын – «образ ипостаси» Отца (Евр 1:3), «живая печать Отчая»[54 - Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 12. 1:30.], выражение общения, обладатель общей природы Божества[55 - «(Если) Родитель велик как Бог… то и достопокланяемому Рождению (Сына от) великого Отца не менее высоко иметь такое начало» (Там же. С. 13. 2:25–30).]; Он же – и источник всякого отображения и связи, всякой общности, согласия и законосообразности в тварном мире, Он «утверждает… и дарует бытие существующему»[56 - Ириней Лионский, сщмч. Доказательство апостольской проповеди // Его же. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди… С. 581. Гл. 5.], «сочетает противоположное с противоположным, устрояя из этого единую гармонию», «целое сочетая с частями и сводя воедино»[57 - Афанасий Великий, свт. Слово против язычников // Его же. Творения: в 3 т. Т. 1. М., 2015. С. 95. Гл. 40, 42.], «распределяет всё, чему положено в… совете (Божием) быть»[58 - Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 19. 5:35.].
• Дух – выразитель троичной полноты[59 - «Дух Святой… совосполняет Собой Святую Троицу» (Василий Великий, свт. Письмо 243 (235) к италийским и галльским епископам // Его же. Творения… Т. 2. С. 837).], испытатель «глубин Божиих» (1 Кор 2:10); Он же – и источник всякой цельности, благодатной завершённости в тварном мире, «устроитель целого»[60 - Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 291. Кн. V.], «совершительная сила всего»[61 - Григорий Нисский, свт. Слово на день светов… С. 258.], Он «упорядочивает и образовывает различия сил»[62 - Ириней Лионский, сщмч. Доказательство… С. 581. Гл. 5.], «окончательно совершает всё»[63 - Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 300. Кн. V.].
Тертуллианом эта связь самого внутреннего порядка Святой Троицы и Её домостроительного выхода к миру представлялась прямолинейной до детерминистической взаимозависимости того и другого[64 - «Таинство домостроительства… располагает Единицу в Троицу, производя Трёх – Отца, Сына и Святого Духа» (Тертуллиан. Против Праксея // Его же. Избранные сочинения. М. – СПб., 2004. С. 246. 2:2). Эта тенденция будет впоследствии проявлена в арианстве: «Бог (Отец)… восхотев создать нас, сотворил Единого некоего и наименовал Его Словом, Премудростью и Сыном, чтобы посредством Его создать нас» (фрагмент из «Фалии» Ария, цит. по: Афанасий Великий, свт. Против ариан слово первое // Его же. Творения… Т. 1. С. 160. Гл. 5).], однако уже ближайшие его в общеисторическом масштабе оппоненты справедливо настаивали как на предвечности всей Святой Троицы, так и на соприсутствии всех Троических Лиц в последующем обращении Бога к миру[65 - «(Отец) всегда был Отцом, и рождал Сына, и имел Премудрость во все предшествующие времена или века, словом, в продолжение всего того, что может быть как бы то ни было обозначено на человеческом языке… То, что говорится об Отце, и Сыне, и Святом Духе, должно мыслить выше всех веков и выше всей вечности» (Ориген. О началах // Его же. О началах. Против Цельса. СПб., 2008. С. 69, 388. 1:2:3; 4:28).].
Тем не менее, осмысление Троического выхода к миру у святых отцов не ограничивается одной лишь статичной характеристикой, указывающей на относительное место участия того или иного Лица в общем процессе домостроительства («от Отца, через Сына, в Духе Святом»)[66 - «Всё из Него, Им и к Нему» (Рим 11:36).]. Анализ святоотеческого материала свидетельствует о том, что образ действия Лиц Святой Троицы имеет динамический и именно исторический характер.
2.1.3. Двухвекторная модель
Так, в церковной традиции мы находим указание на два процесса, или вектора, простирающейся последовательности проявления Святой Троицы в отношении к человеку:
1. «Выход» Божественных Лиц к творению, Их Откровение человеку, нисхождение ради человеческого спасения – от Отца, через Сына, в Духе Святом.
2. Возведение человека к Богу, производящее укоренение его – от Святого Духа, через Сына, в Отце[67 - См., напр.: «Без Духа невозможно видеть Сына и без Сына невозможно приступить ко Отцу… Духа же сообщает Сын… по благоволению Отца» (Ириней Лионский, сщмч. Доказательство… С. 582. Гл. 7); «Путь боговедения – от единого Духа через единородного Сына к единому Отцу. И обратно, природная благость, и природная святыня, и царское достоинство – от Отца, через Единородного (Сына) простираются на Духа» (Василий Великий, свт. О Святом Духе… С. 137. 18:47).].
Сам порядок «выхода» Святой Троицы, являющий некоторый путь «от начала к концу», таким образом, может быть представлен как в прямом (где домостроительный план является отображением внутритроичного порядка), так и в реверсированном варианте[68 - «Вместе с Богом (Отцом), Который производит разделения результатов действий, и с Господом (Иисусом Христом), Который производит разделение служений, сопребывает и Святой Дух, Который полновластно домостроительствует в раздаянии дарований… (Об этом говорит в 1 Кор 12:4–6) апостол, (который) за начало принял отношение к нам» (Там же. С. 127. 16:37).].
Следует отметить, что известное выражение сщмч. Иринея Лионского «руки Отца»[69 - Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 323, 375, 462, 516. 4:1:4; 4:20:1; 5:6:1; 5:28:4. и др.], относящееся к Сыну и Святому Духу, к Их образу действия в отношении человека и его истории, также имеет свою антитезу в представлении о Святом Духе, призывающем к человеку Сына с Отцом[70 - «Когда в нас будет Дух, придут Сын и Отец и обитель в нас сотворят» (Афанасий Великий, свт. Послание 3 к епископу Серапиону Тмуитскому о Святом Духе // Его же. Творения: в 4 т. Т. 3. М., 1994. Репринт, 1902–1903. С. 65. Гл. 6).]. Как Отец, так и Святой Дух представляются в этой образной системе координат инициаторами (и в определённом смысле возглавителями) выше обозначенных двух исторических процессов.
Сопоставление следующих текстов сщмч. Иринея Лионского, древнейшего из богословов, у которого мы находим ясное и даже систематическое представление об историческом характере Троического Откровения, указывает на одновременность, а, следовательно, и взаимосвязанность, даже взаимозависимость этих процессов. Учитывая это, их можно представлять, скорее, двумя векторами единого исторического процесса. Эти тексты – ключевые для понимания существа вопроса:
«Плод свободы (человека) возрос и созрел… когда из него (Израиля) как плод произошёл по плоти Христос… (Так) Бог всё делает мерою и в порядке, и ничего у Него нет неизмерного, потому что ничего нет беспорядочного… (так и) Сам неизмеримый Отец (домостроительно) принял меру в Сыне… Так и образ всего мира должен прейти с наступлением времени Его пришествия, дабы плод был собран в житницу, (когда Сын) “будет крестить вас Духом Святым и огнём” (Мф 3:11; Лк 3:16)»[71 - Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 329–330. 4:4:1–3. Эти слова сщмч. Иринея относятся к истории домостроительства Святой Троицы, а не к внутритроичным отношениям или свойствам.].
«Бог… тогда (в ветхозаветное время) был видим пророчески через Духа, видим (и теперь) через Сына по усыновлению и будет видим отечески в Царстве Небесном»[72 - Там же. C. 377. 4:20:5.]; «некоторые из (людей)… видели (тогда) Дух пророческий и Его действия, простиравшиеся на все роды дарований; другие (затем) – пришествие Господа и бывшее от начала домостроительство… иные же – славу Отца, сообразную с временами… Так открывался Бог… Ибо слава Божия (Отчая) есть живущий человек, а жизнь человека есть ви?дение Бога»[73 - Там же. С. 378–379. 4:20:6–7.].
Помимо этого, имея ввиду перманентный характер обращения Святой Троицы к миру и человеку, сщмч. Ириней отдельно указывает на подобную двухвекторность, двунаправленность Троического образа Откровения, связанного с процессом богопознания Святой Троицы человеком, как в отношениях Сына с Отцом[74 - «(В отличие от праведных, еретики) не получают от Отца познания о Сыне, ни Отца не познают от Сына» (Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 326. IV:2:5).], так и в отношениях Сына со Святым Духом[75 - «Дух показывает Слово… но Слово даёт образ Духу» (Ириней Лионский, сщмч. Доказательство… С. 581–582. Гл. 5).]. Указывает на неё и ближайший наследник сотериологии[76 - Из которой вытекает и его богословие истории.] святого Иринея – свт. Афанасий Великий[77 - Сын Божий, являясь «Подателем Духа», одновременно «совершает всё через Духа» (Афанасий Великий, свт. Послание 4 к епископу Серапиону Тмуитскому о Святом Духе // Его же. Творения… Т. 3. С. 88. Гл. 20).], по их стопам идут и последующие святые отцы[78 - См., напр.: «(В Священном Писании говорится, что), то Отец открывает Сына, то Сын – Отца, то Дух равно – Сына и Отца. Посему всё Божество явлено тебе и призывается то в Отце, то в Сыне и Духе» (Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 310. Кн. V); Святой Дух «как Дух премудрости в величии Своём открывает Христа… Божию премудрость. А как Утешитель Он показывает в себе благость пославшего Его (Сына)» (Василий Великий, свт. О Святом Духе… С. 136. 18:46).].
Каппадокийское богословие вносит свой вклад в решение задачи законосообразного отношения Троического домостроительства и истории. Так, свт. Григорий Богослов представляет похожую двухвекторную картину, акцентируя апофатический и катафатический вектора развития единой истории во взаимном отношении её с Откровением Святой Троицы:
«(Бог) как детоводитель и врач, иные отеческие обычаи отменяет, а другие дозволяет, (временно) попуская… (Так), первый Завет, запретив идолов, допустил жертвы; а второй, отменив жертвы, не запретил обрезания. Потом, которые однажды согласились на отменение, те уступили и уступленное, одни – жертвы, другие – обрезание, и стали из язычников иудеями и из иудеев христианами… (Так) преобразование достигалось через отменения (несовершенного)»[79 - Григорий Богослов, свт. Слово 31, о богословии пятое, о Святом Духе // Его же. Творения… Т. 1. С. 387. Гл. 25–26.].
«(Тот же путь может быть представлен) через достижение совершенства прибавлениями… (Так), Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, а не с такой ясностью Сына; Новый открыл Сына и дал указания о Божестве Духа; ныне пребывает с нами Дух, даруя нам яснейшее о Нём познание. Небезопасно было прежде, нежели исповедано Божество Отца, ясно проповедовать Сына, и прежде, нежели признан Сын, выражусь несколько смело, обременять нас проповедью о Духе Святом и подвергать опасности утратить последние силы, как бывает с людьми, которые обременены пищей, принятой не в меру, или слабое зрение устремляют на солнечный свет. Надлежало же, чтобы Троичный свет озарял просветляемых постепенными прибавлениями, как говорит Давид, “восхождениями” (Пс 83:6), поступлениями от славы в славу и преуспеяниями… соразмеряясь с силой приемлющих»[80 - Там же. С. 387. Гл. 26. Ср.: «Подобно тому, как Спаситель, придя, сделался дополнением закона и пророков, так и Дух – дополнение Евангелия… Что в законе, то дополняет Христос, а что в учении Христа, то дополняет Дух» (Иоанн Златоуст, свт. Беседа о Духе Святом // Его же. Творения: в 12 т. Т. 3. Кн. 2. СПб., 1897. С. 894. Гл. 10).].
Можно встретить у свт. Григория указание и на иной аспект соотношения образа действия Лиц Святой Троицы (здесь в его терминологии – Ума, Слова и Премудрости), совокупляющий в себе историю и вечность. Такой план представляет собой сверхисторическую последовательность «вечность – история – вечность» энергийного проявления Бога, прообразовательный по отношению к чисто историческому плану – Откровению Бога миру уже внутри истории:
«У Бога всё пред очами: и что будет, и что было, и чт. е. теперь. Для меня такой раздел положен временем, что одно впереди, другое позади, а для Бога всё сливается в одно… (Так) всё (в замысле Божием) породил в себе Ум (т. е. Отец), а рождение вовне (творение мира) совершилось впоследствии благовременно, когда открыло великое Божие Слово… (Так) иное явил нам Бог, а иное блюдёт в тайниках Своей Премудрости… (и оно) явится в последние дни»[81 - Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 18–19. 4:70–75; 5:35–40.].
Такое представление восходит к историческому богословию Тертуллиана (и, возможно, даже апологетов), разумеется, упраздняя детерминистический компонент последнего. У свт. Василия Великого мы находим сходную мысль; Сын и Святой Дух, «бестелесные руки» Отца[82 - Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 291 и др. Кн. V.], согласно святому, обнимают собой начало и конец истории (взятой здесь не только как одно историческое целое, но также и как принцип любой исторической протяжённости как таковой):
«Кто отъемлет Сына, тот отъемлет начало созидания всяческих… Кто отъемлет Духа, тот отсекает окончательное совершение творимого… (Само) исходящее от Бога не во времени исходит, хотя Бог во времени производит твари»[83 - Там же. С. 302. Кн. V. Ср.: «О Духе Святом… опытное познание… и точное постижение предоставлено нам в грядущем веке» (Там же. С. 266. Кн. III).].
Встречаем мы у свт. Василия и прямо противоположный образ:
«Отец… есть конец и крайний предел блаженства… (Сын же) есть начаток, а не конец, по грубому, так сказать… учению, уразумеваемому относительно к нам»[84 - Василий Великий, свт. Письмо 8. К кесарийский монахам // Его же. Творения… Т. 2. С. 462–463.].
Подводя некоторый итог сказанному и сводя воедино вышеуказанные акценты святоотеческой мысли, можно указать на принципиально общий момент – постепенность открытия человеку всей Святой Троицы на пути истории, каковая постепенность, вместе с тем, не имеет однозначного и простого характера, но сопровождается изменением совокупного характера дела Божественных Лиц. Это изменение, воспринимаемое человеком как «приращение» («Мы будем иметь приращение (общения со всеми Лицами Святой Троицы) в том же самом, (что имели изначально)»[85 - Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 343. 4:9:2.]), таково, что каждый из исторических этапов истории человека[86 - Независимо от того, какой исторический формат будет взят для рассмотрения: история ли всего человечества, взятая в стержнеобразующем пути Церкви Христовой или даже отдельного человека, устремляющегося на своём историческом пути к Богу, а следовательно, и с Богом.] оказывается связан со специфически особенным свидетельством Каждого из Божественных Лиц, характерным именно для этого периода:
1. различным образом свидетельства[87 - «Сообщения» для нисходящего вектора, «возведения» – для восходящего.] Святого Духа и Отца о Сыне;
2. различным образом свидетельства Сына об Отце и Святом Духе;
3. целостным характером окончания домостроительства Св. Троицы.
На основании этого возможно выстроить следующую графическую модель (нумерация периодов (1, 2, 3) соответствует вышеприведённой)[88 - Черные стрелки показывают собственно процесс «приращения» (Там же. С. 343. 4:9:2), тогда как контурные стрелки показывают направление образа действия того или иного Лица Святой Троицы, сохранённое (накопленное) в домостроительном процессе истории.].
Настоящая модель показывает, что оба вектора движения – от Отца через Сына к Святому Духу и от Святого Духа через Сына к Отцу – представляют собой единый «объёмный» процесс постепенного раскрытия Святой Троицы перед человеком и укоренения человека в Боге.
2.1.4. Синергийная связь Троического образа действия с историей человека
Тройственное простирание этого процесса, обусловленное характером внутритроических отношений, тем не менее связано с совершенствованием самого человека:
«Кто преступил первый и второй предел (познание Отца и Сына)[89 - Ср.: «Тесные пределы» (Григорий Богослов, свт. Стихотворения богословские… С. 22. 6:70–74).], тот будет достоин меньшего наказания. А кто презрел и третий предел (познание Духа Святого), тому нет уже извинения… (Это не означает, что) учение Духа превышает собой учение Сына; напротив того, Сын нисходит к несовершенным, а Дух есть печать совершенных (т. е. христиан)… (Таким образом), есть ещё извинение несовершенным, а… усовершившимся не остаётся никакого оправдания… (Потому, ведь Дух завершает выход всей Святой Троицы к человеку[90 - Ср.: «Где Святой Дух, там полнота Триипостасного Божества» (Симеон Новый Богослов, прп. Слова богословские и нравственные. М., 2017. С. 66. Слово нравст. 1).], те из христиан, которые хулят любого из Лиц Святой Троицы), творят хулу на (всю) святую и нераздельную Троицу»[91 - Афанасий Великий, свт. Послание 4 к епископу Серапиону… С. 77–78. Гл. 11–12. Ср.: Григорий Нисский, свт. Слово о Святом Духе против македонян духоборцев… С. 183–184. Гл. 20.].
«В продолжение веков были два знаменитых преобразования жизни человеческой, называемые двумя Заветами… Одно вело от идолов к Закону, а другое от Закона – к Евангелию. Благовествую и о третьем потрясении – о преставлении от здешнего к тамошнему, непоколебимому и незыблемому. Они вводились не вдруг, не по первому приёму за дело, (а постепенно). Для чего же? Нам нужно было знать, что нас не принуждают, а убеждают»[92 - Григорий Богослов, свт. Слово 31… С. 386. Гл. 25.].
«Что спасает нас, эт. е. животворящая Сила, которой веруем под именем Отца и Сына и Святого Духа. Но неспособные к восприятию сей истины… приучаются взирать на единое Божество, и в едином Божестве уразумевают единую только силу Отца… Затем для ставших более совершенными при помощи закона открывается через Евангелие и единородный Сын; после сего предлагается нам совершенная пища для нашего естества – Дух Святой»[93 - Григорий Нисский, свт. Слово о Святом Духе… С. 297.].
Сказанное оказывается актуально не только по отношению ко всеобщей истории человечества. Путь отдельного человека, отражая масштаб всеобщей истории, также сопровождается личным общением человека со Святой Троицей. Божественный «выход», или простирание, к отдельному человеку типологически коррелирует с таковым по отношению к человечеству, что обусловлено взаимосвязанностью самих исторических процессов: становление Церкви в истории и становление отдельного человека «как Церкви» представляются родственными процессами[94 - См.: Легеев М., свящ. Богословие истории и актуальные… С. 73–83; Его же. Богословие истории как наука. Опыт… С. 388–389, 402–406.]. На это, в частности, указывает образ восхождения на гору[95 - Могут быть использованы различные образы, такие как горы Синай и Фавор.], традиционно, прежде всего в александрийском богословии, изображающий исторический путь человека к Богу, сопровождаемый указаниями на исторический характер образа действия Лиц Святой Троицы.
«Если же найдётся такой, кто может взойти с Ним на гору, как Пётр, Иаков и Иоанн (ср.: Мф 17:1–3), тот просвещён будет не только светом Христа, но и гласом Самого Отца»[96 - Ориген. Гомилии на Бытие. М., 2019. С. 78. Гомилия 1:7.].
С другой стороны, реверсирование этой последовательности: «Дух (Святой с течением истории восхождения на гору всё)… громче звучал в своих орудиях, и звук делался более напряжённым»[97 - Григорий Нисский, свт. О жизни Моисея законодателя // Его же. Экзегетические сочинения. Краснодар, 2009. С. 71.].
Таким образом, представленная модель способна выступать универсальным принципом «выхода», или «выступления», Святой Троицы к миру и человеку, не ограничиваясь контурами всеобщей истории[98 - Хотя именно они чаще всего занимают мысль святых отцов, представляя почву для рассуждений на исследуемую нами тему.], но соотносясь со всяким историческим процессом богопознания, процессом движения человека к Богу.
2.1.5. Терминология двухвекторной модели
У святых отцов мы не находим устойчивых терминов или выражений, характеризующих два выше обозначенных вектора проявления Лиц Святой Троицы по отношению к человеку и его истории, взятых в их взаимном соотношении. Применяемое в современном догматическом богословии понятие «образ Откровения» также не имеет устойчивой связи с понятием об историческом характере личного Откровения Святой Троицы и представляет собой скорее статичную, чем динамическую характеристику[99 - См., напр.: Давыденков О., прот. Догматическое богословие. М., 2013. С. 204–206.].
Некоторую картину даёт отсыл к косвенным характеристикам, представляющим зависимые от образа действия Святой Троицы процессы, такие как исторический путь Христа или путь мира в их отношении к Троическому Откровению.
Так, например, представленная типологическая картина исторического проявления образа действия (??????? ??? ?????????) Лиц Святой Троицы по отношению к миру и человеку может быть осмыслена через взаимное отношение понятий «первообраз» и «образ»[100 - В данном случае «первообразами» выступают Отец по отношению к Сыну и Сын по отношению к Святому Духу.], где домостроительная прообразовательная связь образа со своим первообразом (отпечатление первообраза в образе), с одной стороны, и возводящее человека познание первообраза через образ, с другой стороны, представляются двумя неразрывными гранями единой реальности[101 - «Образ Божий – Христос… образ же Сына – Дух, и причастники Духа делаются сообразными сынами» (Василий Великий, свт. Против Евномия… С. 296. Кн. V); «Образ Отца есть Сын, образ же Сына – Дух Святой; а значит, видевший Сына видел Отца, видевший Духа Святого видел Сына» (Симеон Новый Богослов, прп. Слова богословские и нравственные… С. 127. Слово 3).]. (Следует, однако, заметить, что в отличие от нисходящего вектора, представляющего некоторую онтологическую последовательность, отображённую в домостроительном порядке (Отец, Сын, Святой Дух), восходящий вектор представляет собой исключительно домостроительный компонент[102 - Можно предположить, что существовали ошибочные взгляды на онтологический порядок Лиц во Святой Троице: «Должно избегать и тех ещё, которые… извращают порядок, какой предал нам Господь, и Сына ставят прежде Отца, и Духа Святого предпоставляют Сыну» (Василий Великий, свт. Письмо 243 (235) к италийским и галльским епископам… С. 633).].)
Другую пару образуют понятия «излияние» и «возвышение», или «возведение», относимые к энергии Божией, двояко действующей – к миру и в мире:
«Всякое излияние Отцом движимого света, благодатно на нас нисходящее, вновь как единотворящая сила, возвышая, нас наполняет и обращает к единству и боготворящей простоте Отца, Собирателя всех… “Ибо всё из Него и к Нему” (ср. Рим 11:36)»[103 - Дионисий Ареопагит, св. О небесной иерархии. СПб., 1997. С. 3. 1:1.].
Данные характеристики, представляя общие процессы (нисходящий и восходящий) в отношении проявления единой благодати – общей энергии всех Лиц Святой Троицы, закономерно могут быть отнесены также и к проявлению Ипостасей (каковые и составляют из себя совокупный образ действия Ипостасей Троицы), а именно, – могут быть отнесены постольку, поскольку и сами Ипостаси соотносятся с единой природой Божества[104 - Легеев М., свящ. Богословие истории как наука. Опыт… С. 23–33.].
Христология может дать собственные коннотации в представление о характере двух рассматриваемых векторов; ведь Образ действия Сына Божия, относящийся к Его Божественной Ипостаси (так как образ действия представляет собой именно ипостасную, а не природную характеристику), выступает компонентом совокупного образа действия Святой Троицы. Так, по отношению ко Христу святоотеческая мысль говорит об этих векторах как о «восхождении» (????????) и «нисхождении» (?????????)[105 - «Изначала Слово Божие обвыкло восходить и нисходить ради спасения бедствующих» (Ириней Лионский, сщмч. Против ересей… С. 351. 4:12:4).] или как о «смирении» и «преуспеянии», представляющих единый исторический процесс Его земной жизни[106 - Кирилл Александрийский, свт. Книга сокровищ о Святой и Единосущной Троице. СПб. – Краснодар, 2014. С. 248. Слово 28. 75:425.] (где «преуспеяние»[107 - Даже «преуспеяние в благодати» (Там же. С. 248. Слово 28. 75:425).] должно пониматься так, что «в глазах видящих (Его) Он был всё более мудрым и благодатным… (а не как) Его собственное»[108 - Там же. С. 249. Слово 28. 75:428.]).
Наконец, путь человека к Богу, представляя собой отображение исторического пути Христа[109 - С добавленным компонентом духовного преуспеяния – очищения от греха.] («Соучастие в кенозисе Христа является также соучастием в Его славе… путём к обожению»[110 - Василий (Кривошеин), архиеп. Преподобный Симеон Новый Богослов. Н. Новг., 1996. С. 333.]), а через Него – и домостроительства Святой Троицы, может быть косвенным образом также использован в этом терминологическом ряду противопоставлений, имеющих сходные характеристики, завершая его:
• самоотдача – познание
• нисхождение – восхождение
• смирение – преуспеяние
• кенозис – теозис
Очевидно, что все понятия, представленные в данных смысловых парах, относящиеся к нисходящему вектору, имеют апофатический и даже кенотический характер, и оказываются связаны с выходом Бога к миру, Его самоотдачей, самоотвержением (антиномически связанном с таким понятием, как «преизбыток любви»), с умалением неумалимого, излиянием неиссякаемого и опорожнением неопорожняемого (прп. Симеон Новый Богослов использует выражение «неопустошаемое опустошение» (????????? ?????????)[111 - Цит. по: Там же. С. 333.]). Другой же, восходящий вектор, заключает в своём именовании своего рода катафатику, выражая приобретаемые через него человеком от Бога блага.
