скачать книгу бесплатно
– Подойди ко мне, Светозар! – произнёс князь.
Я шагнул к Всеславу, князь положил мне руку на плечо и сказал с улыбкой: – Крепкий у тебя сын, ну что, Светозар, будешь служить мне и моим потомкам?
– Да, ваша светлость! – громко ответил я.
– Ладно, Горислав, сегодня я потратил слишком много времени, выслушивая твои сказки. Язык у тебя подвешен, я принимаю вас на службу, Ратимир покажет вам дом, где ты с семьёй можешь остановиться, но вы не должны как дикие звери носиться волками по городу, и не трогайте местный скот, не говоря уже о людях, и вообще, полочанам старайтесь попадаться на очи как можно реже. Если что-нибудь учините по глупости, то и я не смогу помочь, с вами расправится церковь.
Глава 2. Духовное основание Полоцка
Ратимир поселил нас в небольшом деревянном доме на окраине города так, что лес находился в нескольких десятках кладочных саженей от избы. Такое расположение дома было весьма кстати, в любой момент, в случае опасности, мы могли спрятаться. Отцу стали платить приличное жалование, и он купил матери дорогие ткани, украшения с серебряными фигурками, стеклянные браслеты и обувь, покрытую узорами. Мать была счастлива, наконец-то покой и достаток составили наш быт. Для меня отец мастерил игрушки, ходил со мной на охоту и брал с собой к купцам.
Я быстро подружился с местной детворой, в этот период моя жизнь была беззаботной. Вспоминая детство, я понимаю, что в традициях суровых полочан даже ребяческие забавы тренировали силу и ловкость и приучали мальчишек к обыденности смерти.
Так, например, игра в «ножечки», когда нож метали в землю и в цель, формировала навык обращения с холодным оружием.
Владение своим телом развивало «падение на живот». Смысл забавы был в том, чтобы опуститься на колени, а ладони сложить за поясницей и в этом положении рухнуть вперёд, не раскладывая рук. Главным было приземлиться так, чтобы не разбить лицо. Равновесие и терпение упражняло также шагание на самодельных ходулях.
Яркое впечатление у меня было от игры в «покойника»: один ребёнок ложился на спину, как мертвец, скрещивая руки на груди и закрывая очи. После обступившие запевали хором:
– Умер почивший во вторник, пришли девки хоронить, а он уже глядит, сидит, стоит, бежит!
При последних словах, выбранный поначалу открывал очи, затем усаживался, потом поднимался на ноги и бросался вдогонку за окружающими, до кого «покойник» дотрагивался, тот занимал его место.
Со сверстниками я часто выбирался к Двине и наблюдал за прибытием кораблей в порт с самыми разнообразными товарами. Речь далёких и близких народов разносилась над полоцкими берегами.
Отец занимался торговыми сделками от имени князя. Пару раз его отправляли в Новгород, где он от информаторов Всеслава узнавал придворные новгородские новости.
Вскоре отец обратил внимание, что полоцкий знак, символизирующий власть рода Рюриковичей – трезубец, отличается от знаков других городов Руси. На нём центральный зубец заканчивался крестом. Кроме того, Полоцк имел своё оригинальное знамя, на котором был воин, сидящий на коне в доспехах, развёрнутый в правую сторону и держащий в правой руке меч, поднятый лезвием вверх.
Отцу стало интересно, кто изображён на этом знамени, и на очередной пирушке у князя он спросил об этом Ратимира.
– Это долгая история, на нём вышит святой Тимофей, – немного сбивчиво и добродушно сказал Ратимир.
Такой ответ лишь подогрел любопытство отца.
– Поведай мне про Тимофея, кто он такой? – попросил отец Ратимира.
– Может для вас, волколаков, ночь – это время для бесед, а я за сегодня порядком устал и хочу спать, как-нибудь в другой раз!
– У меня дома есть вино для особых гостей, идём ко мне, ещё посидим и выпьем, – произнёс отец.
– Вино, говоришь, что ж, ты настойчив, ладно, посмотрим на твоё логово! – с улыбкой ответил Ратимир.
Пришедшие в нашу избу отец с Ратимиром, разбудили меня и мать, они долго обсуждали недавние события, а я, затаив дыхание, слушал их разговор. Наконец, уже изрядно пьяный Ратимир взялся за повествование про святого Тимофея и знамя Всеслава:
– Как я уже упоминал, на штандарте изображён святой Тимофей, его настоящее имя было Торвальд Кодранссон, а прозвище Путешественник. Это великий человек, и возрождение могущественного города Полоцка, существующего сегодня, во многом его заслуга.
Рассказ о Торвальде я начну с далёкой горной Исландии, страны, где месяцами солнце почти не показывается из-за горизонта, а ужасная погода в течение дня постоянно меняется, причём к худшему. Благодаря этому местные люди умеют, как никто другой, ценить красоту природы. Торвальд родился в семье богатого землевладельца Конрада, у которого было два сына. Старшего из них звали Орм, а младшим был Торвальд. Конрад всё внимание уделял Орму, в то время как Торвальда заставляли делать всю грязную и трудную работу и находиться в намного более скверных условиях, чем его брат. Жена Конрада – Ярнгерд, умерла при родах Торвальда, и все считали, что Конрад винил его в этом.
Но тяжёлые обстоятельства лишь закалили молодого Торвальда, внемлющего песням скальдов, и грезившего о далёких странах и подвигах. Соседям Конрада не нравился заносчивый Орм, они больше любили скромного Торвальда.
Однажды на пир к Конраду пригласили известную ведьму и предсказательницу по имени Тордис. Увидев разное обращение Конрада с сыновьями, Тордис посоветовала Конраду относиться лучше к Торвальду, так как, по её словам, из двух братьев именно Торвальду суждено было быть знаменитым.
Конрад спросил у ведьмы, как поступить с Торвальдом.
– Дай ему денег и пришли его ко мне, на пару лет он поселится у меня, а затем поедет на поиски своей судьбы, – сказала Тордис.
Подвыпивший Конрад, будучи в хорошем настроении, согласился и принёс ведьме мешок, набитый серебром.
– Такие средства не годятся, они отобраны у людей в походе, на них кровь! Честный человек, что будет вести праведную жизнь, не может начинать с них! – пояснила Тордис.
Тогда Конрад достал другой кошель, но и его ведьма отвергла, а на недовольство Конрада ответила:
– Эти деньги ты собрал, повысив налоги на крестьян, и они пропитаны чужими страданиями и проклятьями.
Уже обозлённый Конрад кинул Тордис третий куль, и ведьма, вытряхнув его содержимое, взяла лишь три монеты.
– Они получены в наследство от твоего отца, Конрад, и на них нет зла. Торвальду хватит, – с хитрой улыбкой произнесла Тордис.
Ранним утром Конрад разбудил Торвальда с напутствиями в дорогу.
– Наверное ты думаешь, что я ненавидел тебя из-за смерти жены, но это не так. Ты напоминал мне о Ярнгерд, я всегда знал, что однажды ты покинешь наш дом и прославишься. Поэтому я старался тебя подготовить к будущим испытаниям. Пришёл час уйти, ты вырос стойким и сильным, теперь я за тебя спокоен. И у меня есть прощальный подарок, – сказал Конрад и вручил Торвальду свой боевой топор.
От речи отца Торвальд прослезился, он и мечтать не мог, что топор Конрада – бесценная семейная реликвия – достанется ему, а не его брату Орму.
После Торвальд переехал к Тордис, где должники ведьмы обучили его искусно сражаться мечом и копьём. В Исландии жили потомки норвежской знати, и они разбирались в военном искусстве. Через два года тренировок Тордис дала Торвальду три серебряные монеты и отправила его в путь.
Торвальд странствовал по соседним королевствам, но не мог найти себе подходящего занятия. И в конце концов физически крепкий Торвальд нанялся к датскому принцу Свейну Вилобородому. В дерзких грабительских набегах Свейна тогда участвовала вся скандинавская элита. Но даже среди лучших норманнских воинов Торвальд быстро выделился. Он рубился очень отважно, и за Торвальдом закрепилась репутация непобедимого бойца, а вскоре он оказался приближённым конунга Свейна.
За проявленный в боях героизм дружинники Свейна часто давали Торвальду, первому после принца, брать себе часть из добычи. Женщин, богатств, слуг – всего у Торвальда было в достатке. Но уже тогда стали проявляться его моральные качества. Пользуясь своим правом, Торвальд оставлял себе предметы, имевшие большую духовную ценность, и отдавал их прежним владельцам. Он также выкупал самых благородных из пленников и отпускал их.
Так Торвальд поступил и с баронессой по имени Вероника. Неотразимую красавицу, шатенку с сияющими голубыми очами, нашли на немецком корабле. Предвидя свою судьбу, Вероника расположилась за лежащим на палубе тараном и отмахивалась кинжалом до последнего, чем сильно позабавила норманнов. Моряки Свейна изорвали на ней одежду, а когда игра им наскучила, один из них оглушил баронессу. Под смех воинов, хрупкая девушка беспомощно рухнула, выронив кинжал. И тогда Торвальд выступил вперёд, схватил обидчика Вероники, и прежде, чем тот понял, что происходит, вышвырнул его за борт. К удивлению викингов, Торвальд укрыл девушку плащом и с оружием в руках стал на её защиту.
– Убирайтесь прочь, она мой трофей! – закричал Торвальд, и в его очах сверкнуло безумие. Скандинавы отступили, вызов Торвальду не бросил никто. Потом он освободил Веронику, но баронесса влюбилась в Торвальда и пожелала остаться с ним. Против этого Торвальд не особо возражал, и спустя время он всем сердцем ответил ей взаимностью. Торвальд был старше её на пять лет.
Конунг Свейн Вилобородый очень уважал Торвальда и не вмешивался в его причуды. Вскоре слава о блистательном воине Торвальде загремела по всей Европе.
– Это всё интересно, Ратимир, но какое отношение Торвальд имеет к Полоцку? – вздохнув спросил отец, подливая себе в кубок вино.
– Погоди, Горислав, не перебивай, дойду и до Полоцка. Так вот, по завершении многолетней службы у Свейна Вилобородого Торвальд, с заработанными им деньгами и опытом, легко мог собрать дружину и завоевать какое-нибудь княжество. И было немало авантюристов, готовых помочь ему в захвате земель. Но Торвальд ощущал, что ему чего-то не хватает, и решил забыть военные походы и поехать на родину Вероники, в богатейшее герцогство Европы, о котором он был много наслышан, – Саксонию. Торвальд был уже известным среди европейской знати человеком, и в Саксонии его приняли радушно. После жестокости набегов, Торвальд был поражён образованностью, благочестием и моральной чистотой священников. Он почувствовал себя неотёсанным полузверем, чья предыдущая жизнь была непрерывной цепочкой из ошибок и заблуждений. Под влиянием Вероники, Торвальд задумал принять христианство и обратить в эту веру свою отчизну – Исландию. Но тогда он ещё сомневался в достаточном знании догматов, поэтому уговорил отправиться в Исландию вместе с ним епископа Фридрека.
Правда, в память о былых временах на драккаре Торвальда трепеталось знамя викингов с изображением чёрного ворона. Торвальд лишь вышил на нём крест, сжимаемый вороном в лапах, как символ миссии проповедника. Под таким штандартом он распространял христианство до смерти.
На родной стороне Торвальд претерпел вдоволь лишений, боролся с нечистью, берсерками и продемонстрировал безумную смелость в самых безвыходных ситуациях. В Исландии Торвальд с Фридреком крестил множество людей, включая своего отца, но, столкнулся с отчаянным сопротивлением. Убедившись, что всё возможное он уже сделал, Торвальд навсегда покинул этот край.
Там, в Исландии, Торвальд совершил и недостойный праведника поступок. Его и епископа постоянно оскорбляли, и однажды продажные скальды сочинили песню, в которой Торвальда и Фридрека сравнивали с женщинами. В этот момент до Торвальда дошли потрясшие его новости об убийстве язычниками приобщённых им христиан и Вероники, приплывшей с ним. Позже злые языки говорили что баронесса оказалась скандалисткой, Вероника поругалась с Торвальдом и уже не в первый раз выгнала его из дому. В день когда пришли злопыхатели, за неё некому было заступиться, быть может, распря с баронессой спасла Торвальда.
Бывалый викинг Торвальд сорвался и перебил всех унижавших его недругов. Узнав о кровопролитии, Фридрек с сожалением сказал ему:
– Ты проявил слабость!
Возвращаясь из Исландии, Торвальд встретил яростного язычника, возглавлявшего гонения на христиан. Несмотря на заверения, данные епископу в раскаянии, когда самоуверенный враг со своими слугами начал смеяться над Торвальдом и порочить память Вероники, вспыльчивый Торвальд потерял над собой контроль и заколол его. Фридрек не стал слушать никакие оправдания, заявив:
– Наши пути расходятся Торвальд, поскольку ты ни за что не перестанешь убивать!
Следом за уходом епископа Торвальд продолжил скитания, ежедневно укоряя себя за гибель Вероники и многих крещёных людей в Исландии. Вдобавок его подвело здоровье, воспалились старые раны, полученные Торвальдом ещё во время морских военных походов. Эти рубцы приносили ему постоянные невыносимые мучения, лишь отягчаемые чувством вины.
И как-то ночью, когда Торвальд шагал по пыльной дороге, любуясь чистым небом, впереди закружились песок, трава и сухие листья. От резкого дуновения ветра знамя Торвальда начало развиваться. И вдруг в воронке вихря загорелись жёлтые огоньки, со стороны это было похоже на звёздную пургу. Затем все они слились вокруг одной оси, и пред Торвальдом появилась Вероника. Волосы девушки были в ореоле сияния, а из-за её спины выступали два белоснежных крыла. Вероника подступила к нему и сказала с очаровательной улыбкой:
– Мы все в раю, Торвальд! Успокойся и живи праведно!
Вероника придвинулась к Торвальду, поцеловала его и исчезла. От прикосновения её нежных губ Торвальд пошатнулся и рухнул на дорогу, внезапно, будто вспышка в сознании, к нему пришло понимание его ошибок, он искренне покаялся и простил губителей христиан. Всё его естество прониклось безграничной верой, он ощутил единство с окружающим миром и любовь ко всему живому на земле. Приятное тепло разлилось по его телу, Торвальду показалось, что небосвод резко приблизился к нему, и он увидел заоблачные высоты, где царили счастье и покой. Боль пропала, словно за мгновение его раны зажили. В ту ночь, стоя на коленях со штандартом в руках, Торвальд поклялся, что больше никогда никого не убьёт, чтобы ни произошло.
После сего случая одухотворённый Торвальд отправился на Русь, в город Полоцк, к давнему товарищу, конунгу Рагвальду, славяне величали его Рогволодом. Как раз незадолго до этого полоцкие купцы пригласили Рогволода править, чтобы сохранить в Полоцке династическую независимость от Киева.
По пути Торвальд обзавёлся молодым вороном, которого назвал Хугином – то есть, «мыслящим». Имя было дано с присущей Торвальду иронией, Хугином звали одного из двух мифических воронов, сопровождавших главного скандинавского бога – Одина. Торвальд научил птицу говорить несколько фраз и даже молитву. С тех пор пернатый спутник путешествовал вместе с ним и при молебне Торвальда повторял текст за хозяином, чем забавлял свидетелей столь необычного зрелища.
В драккаре с норманнами, одетый в доспехи, со знаменем викингов и сидящим на руке вороном, прославленный воин и миссионер Торвальд прибыл в Полоцк.
Этот город, находящийся на слиянии двух рек, очень понравился ему. Здесь же в Полоцке Торвальд познакомился и подружился с будущим королём Норвегии Олафом Трюггвасоном, воспитанным при дворе новгородского князя Владимира Ясно Солнышко. Рогволод, Торвальд и Олаф проводили яркие летние дни в пирушках, рассказывая друг другу о невероятных приключениях. Как-то раз Торвальд с интересом наблюдал купальское гуляние в Полоцке. Всматриваясь в огромный костёр, Торвальд произнёс, обращаясь к Рогволоду:
– Это прекрасный народ, но всё же нет какой-то общей светлой идеи.
– Я понимаю, о чём ты, и я склоняюсь к принятию христианства, возможно, по римскому образцу, как сделал киевский князь Ярополк, – задумчиво глядя на огонь, сказал Рогволод.
– А почему именно на западный манер, ведь ваши купцы плавают в Византию? – спросил Торвальд.
– Я сторонник политического союза с Ярополком, да и что тебя удивляет, ведь ты и сам крестился в Саксонии!
– Настроения киевлян изменчивы, мне кажется, население Полоцка должно найти свою духовную стезю.
– Возможно, ты прав! – ответил Рогволод.
Уже тогда Полоцк оставил у Торвальда хорошее впечатление и занял какое-то место в его планах.
Потом Торвальд поехал в Иерусалим, чтобы подняться на Голгофу, а затем направился в Константинополь. Там тоже были наслышаны о Торвальде, и византийский император Василий жаждал встречи с ним. Василия удивило, что Торвальд проповедовал в такой далёкой Исландии, среди суровых ревностных язычников и при этом не погиб.
Там же, в Константинополе, по желанию басилевса Торвальда назначили миссионером во всех русских землях и обещали ему высокий церковный титул митрополита, а в последующем, может, и патриарха. Ему выдали грамоту, в которой Торвальд объявлялся посланником Византии в Киеве и в областях Восточной Балтики. Однако за годы путешествия Торвальда произошли важные события. Началась борьба за власть между сводными братьями: киевским князем Ярополком и новгородским князем Владимиром, прозванным Ясно Солнышко.
В поисках поддержки князь Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рогволода, величаемой Рогнедой. Но Рогволод не хотел быть союзником Новгорода, и по его указанию дочь молвила: «не хочу я разуть рабынича». Это был очень оскорбительный отказ, поскольку мать новгородского князя была прислугой и наложницей, и свадебный обряд снятия обуви с мужа, упомянутый Рогнедой, касался самого больного для Владимира вопроса.
Новгородский князь бежал в Норвегию, где нанял отряды из норманнов, и по возвращении ему доложили, что Рогволод участвовал в походе на Новгород вместе с Ярополком.
В ответ Владимир двинул свои войска на Полоцк, захватил этот город, после чего изнасиловал Рогнеду перед очами Рогволода, а следом умертвил Рогволода и двух его сыновей. Затем Владимир пошёл на Киев, заманил брата в ловушку и убил его, став единоличным правителем Руси.
Несмотря ни на что, я не отзываюсь о Владимире исключительно плохо, он сделал многое для своих владений. Неудачно попытавшись реформировать язычество, Владимир в конце концов начал переговоры о браке с сестрой басилевса Анной и о введении на Руси христианства по греческому образцу.
– А что случилось с Рогнедой? – поднимая очередной кубок, спросил мой отец.
– В этом вся и загвоздка, Рогнеда оказалась главной женой Владимира, и его сыновья Изяслав и Ярослав, были от неё. Со временем она полюбила Владимира, и дети Рогнеды признавались законными наследниками Ясно Солнышка.
Но новость о том, что Владимир берёт себе в супруги принцессу Анну, а всех других благоверных отпускает, шокировала Рогнеду. Она думала, что если Ясно Солнышко примет христианство и выберет одну жену, то это будет она. А получилось, что Владимир решил присвоить подобную роль пришлой гречанке.
Вскоре князь вернулся уставшим после охоты и навестил Рогнеду. Ослеплённая ревностью, она отважилась отомстить за свою участь. И стоило Владимиру заснуть, как Рогнеда взяла меч, чтобы зарубить его. Но в последний момент Владимир проснулся и выхватил оружие из её рук. Разъярённый князь приказал Рогнеде переодеться в её лучшее платье и прийти к нему на казнь. Печальная Рогнеда сменила наряд и опустилась на колени перед Владимиром, но как только он замахнулся над ней клинком, в покои к ним ворвался его девятилетний сын Изяслав с мечом и закричал:
– Отец, ты не один, я буду свидетелем!
– Кто же знал, что ты уже здесь, – мрачно произнёс князь и вышел прочь.
По совету киевских бояр Владимир сослал Рогнеду и Изяслава в построенный для них город Изяславль.
Что же насчёт Полоцка, то он тогда был в ужасном положении, фактически от него сохранились лишь пепелища. Полочане не намеревались подчиняться наместнику Владимира и постепенно покидали город. Вдобавок Владимир выступал против восстановления Полоцка. Казалось, жизнь уходит из этого некогда процветающего города навсегда.
Рогнеда была унижена, княжич Изяслав находился с матерью в ссылке. Но тут судьбы Изяслава, Рогнеды и Полоцка сплелись с волей Торвальда, и он, ведомый Господом, словно вытащил их из пропасти забвения.
Торвальд как раз возвращался из Константинополя в момент выдворения Рогнеды и Изяслава. Тогда проповедник быстро понял, что крещение Руси произойдёт без его помощи, и Ясно Солнышко проведёт его далеко не методом убеждения. А раз Русь вскоре примет христианство, Торвальд решил сосредоточиться на обращении Прибалтики, куда был назначен посланником императорской грамотой. Но начать он задумал с малого – заложить монастырь в городе. являвшимся воротами в Прибалтику – Полоцке.
Приехав в Полоцк, Торвальд застал его в жалком состоянии. Он прошёлся по городу, осматривая пожарище и внимательно выслушивая рассказы местных жителей про то, как достойно сражался их князь Рогволод за Полоцк и как викинги князя Владимира хитростью взяли Рогволода и его сыновей в плен.
– Чтобы разобраться, кто мы и что нам нужно на самом деле, иногда следует лишиться всего и очутиться на краю. Пламя созидания и веры разгорается от углей пепелищ! – невозмутимо сказал Торвальд, глядя на своего ворона, примостившегося на почерневшем деревянном идоле бога Перуна.
Торвальду сообщили о последних новостях, и история про князя Изяслава, который спас мать и был за это изгнан, вызвала у него особый интерес. Слова маленького Изяслава о том, что князь Владимир «здесь не один», Торвальд воспринял как знак свыше.
– Это моральная основа Полоцка, то, что нельзя купить ни за какие деньги или уничтожить, настоящая правда. Полоцк станет новым священным центром Руси, – произнёс проповедник.
Торвальд организовал в Полоцке монастырь и построил рядом небольшую церковь Иоанна Предтечи на острове посреди Двины. Ты, Горислав, можешь его увидеть сегодня, напротив недавно возведённого Софийского собора. Полоцк был ещё грудой золы, а колокольня храма Иоанна уже разносила весть о воскрешении города. А ведь Торвальд мог остаться где угодно: в Англии, Дании, германских княжествах, Византии – везде ему были рады, но он поселился в Полоцке, разумеешь, какую честь он оказал полочанам?
Торвальд лично поскакал в город Изяславль, чтобы уговорить князя Изяслава, незадолго до этого перешедшего в христианство, прибыть править в Полоцк.
Встретив старого друга Рогволода, которого Рогнеда знала с детства, она бросилась ему на шею и зарыдала. Торвальд её крепко обнял и стал утешать:
– Скоро всё наладится!
Но предстоял ещё разговор с Изяславом, и молодой князь на предложение Торвальда возразил:
– Город Полоцк практически исчез, он разрушен и обречён, в нём совсем мало людей.
– Вы ошибаетесь, светлейший князь, Полоцк – это нечто большее, чем деревянные избы и частокол на берегу Двины. Ныне озарённый Божественной благодатью, он процветает в сердцах и душах полочан. Всё относительно, государства и города держатся на том, что их обитатели убеждены, что они существуют. И пока ваши подданные будут верить в то, что Полоцк жив, его не загубить, город материальный всегда восстановится, как отражение города духовного, – рассудительно ответил Торвальд.
– Да ты хоть представляешь, какой сейчас Полоцк, разве эти опалённые брёвна похожи на резиденцию князя и опору христианства? – закричал на Торвальда Изяслав.
– Ваша светлость, за свой век я был во многих городах, только что я посещал Иерусалим и Константинополь. Полоцк я каждый день вижу в очах его населения, ожидающего вашего приезда, и он прекрасен. Кроме того, если вас интересует богатство, то Полоцк имеет выгодное географическое положение, и полочане сделают всё, чтобы воротить ему былое величие. Очень скоро Полоцк вновь займёт важное место в торговом и политическом устройстве Руси.
– Даже согласись я двинуться в Полоцк, мой отец, князь Владимир, никогда такого не допустит, он ненавидит этот город и не даст ему шанса на возрождение, – вздохнув, разочарованно сказал Изяслав.
– А коли князь Владимир позволит вам управлять Полоцком? – улыбнувшись, спросил Торвальд.
– Что ж, если ты уговоришь моего отца, то я перееду в Полоцк!
