скачать книгу бесплатно
– Мне тебя искренне жаль, – сказал он, аккуратно вырывая листок и складывая его вчетверо.
– Да почему?!
– Потому что ты глубоко несчастный человек, Матвей Добровольский. Несчастный и одинокий. И самое печальное, что ты этого не понимаешь.
Олег Денисович протянул сложенный листок Матвею.
– Отдай папе. Жду его завтра или в среду. В среду я с утра.
– Папа в командировке, за границей, – сквозь зубы процедил Матвей.
– Значит, маме. Надеюсь, хоть она меня поймет. Можешь идти.
Матвей мрачно взял листок и сунул в один из многочисленных карманов куртки. Олег Денисович вновь склонился над журналом. С трудом подавив в себе желание шарахнуть дверью, Матвей вышел из кабинета.
На улице уже почти стемнело, кое-где зажглись фонари. Матвей брел по улице, прислушиваясь, как трещат сухие листья под его кроссовками. Он даже попрыгал на одной ноге, потом на двух, чтобы из хруста получился ритм. Раз-два, раз-два, раз-два-три… Ритмичный хруст. Или хрустящий ритм?
Стараясь не сбиться с такта, Матвей допрыгал до арки, ведущей во двор, и не успел сделать и шага внутрь, как чья-то сильная рука резко ухватила его за куртку и со всего размаху припечатала к кирпичной стене. Вскрикнув от неожиданности, Матвей ударился лопаткой об острый выступ и каким-то дальним уголком сознания отметил, что почему-то не чувствует боли. Темная фигура нависла над ним, не давая пошевелиться.
– Трубу. Бабло. Быстро! – отрывисто проговорил хриплый голос. В нос ударило перегаром. Матвей вздрогнул от омерзения. Сердце колотилось где-то очень высоко, практически в горле. Из рук вырвали сумку, а его самого еще крепче прижали к стене, стиснув грудную клетку так, что трудно стало дышать.
– Чего залип? Не врубаешься, что ли? – угрожающе произнес тот же голос. – Пушкин, переведи ему.
Матвей ощутил сильный толчок в живот.
«Это же они, те самые отморозки, которые были во дворе утром, – пронеслось в его голове. – Вот я попал!»
– Мобилу гони! И бабосы, – «перевел» гнусавый голос, который, видимо, и принадлежал тому, кого назвали Пушкиным. Перевод оказался весьма условным, но Матвей все понял с первого раза. Трудно было не понять, чего требуют грабители в темной подворотне.
Он с трудом глотнул и проблеял срывающимся голосом:
– У меня нет… телефона…
Глаза его немного привыкли к темноте, и теперь он различал три силуэта.
– Не свисти, у всех есть, – отозвался третий, самый крупный, потроша неподалеку его сумку. Содержимое уже валялось на земле, и гопник рылся в куче учебников и тетрадей. Пушкин ощупал карманы куртки и джинсов Матвея, вытащил полтинник, посветил на него фонариком, ухмыльнулся. Хриплый проделал неуловимое движение, раздался тихий щелчок, и Матвей с ужасом ощутил у своей щеки острое лезвие. Он зажмурился.
– Ну, колись, малек, куда заныкал трубу? Все равно найдем. Лучше сам отдай. И сразу побежишь домой, к мамочке.
– Нету. Дома оставил. На зарядке.
Крупный отбросил сумку, подошел и тоже прохлопал накладные карманы куртки.
– Грек, по ходу, нет. Пустой.
– Вякнешь кому-нибудь – пожалеешь! – поигрывая ножом, предупредил хриплый, он же Грек. – Усек?
Матвей с готовностью кивнул. Тот отшвырнул его в сторону. Матвей едва не упал, споткнувшись о свою сумку. Он опустился на корточки и стал собирать учебники, не сводя настороженного взгляда с троих отморозков. Кровь пульсировала в висках, руки дрожали. Ему не верилось, что все так удачно закончилось. Даже телефон не нашли в потайном кармане. Мозгов не хватило похлопать по внутренней стороне рукава.
– Еще шкет идет! – громким шепотом объявил Пушкин. Двое других моментально прилипли к стенам арки и замерли, поджидая очередную жертву. Крупный обернулся к Матвею:
– Проваливай!
Матвей как попало запихнул вещи в сумку и помчался через арку во двор. Но, пробежав немного, притормозил, чтобы посмотреть, кто же попадет в лапы грабителей.
Из-за угла показался второклассник Гошка Тихонов с пятого этажа. И тут же исчез во тьме арки. Наверно, его так же пригвоздили к стене и принялись обшаривать карманы. Матвей сделал шаг назад, в арку. Замер в нерешительности. Что делать? Их трое, они старше, и у них нож. Матвей метнулся во двор. Как назло, никого. А может, обойдется? Не убьют же мелкого, в самом деле. Выгребут все, что есть, да и отпустят. Ну какой телефон может быть у восьмилетнего пацана? Наверняка дешевый. Небось, ему папа свою старую трубку отдал. Такой и не жалко совсем. Это же не навороченный смартфон Матвея, из-за которого стоило бы рисковать… Нет, пожалуй, не надо вмешиваться.
Но как оставить маленького Гошку в лапах у этих пьяных горилл?
Матвей замер посреди пустого двора, не в силах двинуться ни к дому, ни обратно, к арке. И вдруг… Вот удача! По какой-то невероятно счастливой случайности тишину прорезал вой полицейской сирены. Это сработала сигнализация у припаркованного на газоне джипа. Она уже несколько раз орала и вчера, и сегодня ночью, надоела всем жильцам. А хозяин джипа, видимо, не слишком беспокоился: его окна выходили на другую сторону. Но сейчас истошный вой был как нельзя кстати.
Спрятавшись за углом, Матвей завопил что было силы:
– Они там, там! Скорее, все сюда! Хватайте их!
В арке послышался удаляющийся топот. Матвей выглянул из своего укрытия. Темно, ничего не видно. Если они удрали, где же Гошка? А вдруг удрали не все?
Сигнализация продолжала выть. Матвей бросил сумку и, умирая от страха, ступил в темноту. Он сделал глубокий вдох и побежал через арку.
Гошка стоял там, где его оставили, в каком-то ступоре. Матвей подобрал Гошкин рюкзак, схватил второклассника за руку и потащил за собой. Тот бежал, спотыкаясь и неуклюже переставляя ноги. Сигнализация смолкла. В наступившей тишине раздался гнусавый голос Пушкина:
– Пацаны, нас развели! Нет никаких ментов!
– Ну ты тормоз! – Матвей шлепнул Гошку рюкзаком по спине. – Шевели ластами. Бегом!
Гошка наконец очнулся от спячки и припустил к подъезду. Матвей подхватил свою сумку на выходе из арки и понесся вслед за ним. Сзади послышался тяжелый топот. Матвей обернулся на ходу. Так и есть, догоняют. Все трое.
– Ключ! Дверь! – крикнул Матвей.
– Ага! – отозвался Гошка и легко оторвался метров на десять от Матвея, которому не слишком удобно было бежать со своей ношей. Расстояние между Матвеем и преследователями неуклонно сокращалось, щуплый Пушкин почти догнал его.
Гошка первым добрался до подъезда и открыл дверь магнитным ключом. Матвей сделал последний рывок, и они успели захлопнуть дверь перед самым носом отморозка. Тот с досадой саданул ногой по металлу и выругался. По подъезду пошел гул. Было слышно, как через пару секунд подбежали и остальные.
– Ну гляди, малек! – донесся из-за двери хриплый голос Грека. – Ты пожалеешь. Я тебя запомнил.
– Ты как, цел? – тяжело дыша, спросил Матвей.
– Ага, – Гошка забрал у него рюкзак, и они пошли вверх по лестнице.
– Телефон отняли?
– Не-а. У меня его не было. Он дома, на зарядке.
У Матвея вырвался нервный смешок. Ну вот, строил из себя героя, спасал Гошкин телефон, который спокойно лежал дома. Можно было и не вмешиваться, только шпану зря разозлил. Хорошо, что не догнали. А то мало не показалось бы.
– А куда патруль делся? – спросил Гошка. – Сирена же была.
– Это у парня из третьего подъезда такая сигнализация на джипе. Слушай, а ведь твой отец в полиции работает? Идем, расскажем ему, – возбужденно предложил Матвей. – Пусть их поймают.
– Он на дежурстве. Я завтра расскажу.
– Будут они ждать до завтра! Они, скорее всего, уже удрали.
Матвей остановился возле своей двери, а Гошка, как ни в чем не бывало, поскакал дальше. Даже удивительно, как он так быстро смог оправиться от испуга. У Матвея до сих пор колени подгибались от мысли, что с ними могло быть, если бы их догнали.
4
Матвей ворвался в квартиру, швырнул сумку в угол и принялся лихорадочно разуваться, крича:
– Мам! Мама! Я сейчас тебе такое расскажу! Мам!
Он вбежал в гостиную, на ходу расстегивая куртку:
– Мам, прикинь, что сейчас было!
И застыл на пороге. Мама в темном деловом костюме нервно металась по комнате и бросала свои вещи в дорожную сумку.
– Сынок, ты пришел? А я уже хотела тебе звонить. – Она выхватила свой кухонный фартук из сумки и растерянно уставилась на него, не понимая, как он туда попал. У мамы было бледное лицо и воспаленные глаза. Встревоженный Матвей тронул ее за локоть:
– Мам, ты чего? Ты куда собралась?
– Сынок, мне надо срочно уехать…
– Куда?
– В Волгоград.
– К бабуле Томе? Она заболела?
– А? Нет, не к бабуле… По другому делу.
– А как же я? Один останусь?
– Ну, ты же справился в прошлом году, когда у нас с папой совпали командировки.
– У тебя что, командировка в Волгоград? Подожди, какая командировка, ты же в отпуске!
Мама села на диван, крепко стиснув ручки своей сумки.
– Матвей, ты помнишь тетю Таню?
– Какую еще тетю Таню?
– Ну, мою подругу детства, из Волгограда. Невысокая такая, светленькая, в очках. Мы еще в Турцию вместе ездили.
– Это у которой противная дочка? Да уж, эту писклю захочешь – не забудешь! Она мне тогда весь мозг вынесла.
Мама вздохнула и с усилием произнесла:
– Тетя Таня… умерла.
Матвей молчал, не зная, что сказать. Все это, безусловно, печально. Но не может же он расстраиваться из-за совершенно незнакомого человека. Он эту тетю Таню видел от силы раза три. Конечно, она мамина подруга, они выросли вместе, в одном дворе, ходили в один класс и все такое… Но ведь потом они редко виделись. Ну, вот в Турцию съездили два года назад. Так что получается, мама и раньше жила без своей подруги, и сейчас будет жить. Ничего же не изменится. Какой смысл убиваться?
– Соседи нашли мой телефон, позвонили. Завтра похороны. Я забронировала билет на самолет, иначе не успеваю, – продолжила мама, вскакивая. – Сейчас такси приедет.
Она схватила свой кошелек и вытащила пятитысячную купюру:
– На, сам разменяешь, я не успела. Будешь покупать в супермаркете что-нибудь готовое. Ну, или полуфабрикаты. Только прошу тебя, осторожней с огнем.
– Я не понял. Ты что, завтра не вернешься? – Матвей машинально сунул деньги в карман куртки, которую так и не снял.
– Нет. Там еще дела есть.
– Так все дела днем! А вечером села на самолет – и дома.
Мама неуверенно взглянула на него. Матвей знал этот взгляд. Так мама смотрела, когда собиралась сообщить ему что-то неприятное, но боялась его реакции. Потому что возмущался Матвей всегда очень бурно.
– Чего? – подозрительно спросил он.
– Понимаешь… – мама замялась. – Мне нужно еще два-три дня, как получится… Чтобы все уладить.
– Что уладить?
– Я хочу привезти девочку.
– Какую девочку?
– Ксюшу. Дочку тети Тани.
– Это еще зачем?
– Она осталась одна, у нее нет родственников. И теперь ее наверняка заберут в детский дом.
– И что?
– Матвей, мы с Таней были как сестры. Даже ближе. Разве я могу допустить, чтобы ее дочь росла в детдоме? Я хочу взять ее к нам.
– Насовсем? Жить?
– Ну да…
Матвей отшатнулся с диким воплем:
– Мама, ты что?! С ума сошла?
– Матвей! Ты как разговариваешь? – нахмурилась мама, но Матвей ее не слышал.
– Зачем нам такая пискля! Она мне в Турции за два часа надоела, а ты хочешь, чтобы она жила с нами?! – кричал он, возбужденно размахивая руками. – Ты что?! Хочешь к нам привести чужую девчонку?!
