скачать книгу бесплатно
– У каждого своя Муля, моя дорогая, своя, – спокойно подытожила Анна Ахматова.
«А есть ли у меня Муля? Какой образ на сцене я смогла воплотить так ярко, что он навсегда запомнится публике? Моя Мари или Жизель? Щелкунчик, а может, Аврора[15 - Мари, Жизель, Аврора – главные героини балетов «Щелкунчик», «Жизель», «Спящая красавица».] из „Спящей”? Какой персонаж или танец сохранится в обрывках памяти поклонников?»
– Полина, ты до конца урока собираешься так лежать? – громкий голос репетитора внезапно вернул её в реальность. – Frappe[16 - Frappe (фр. фраппе, от frapper – ударять) – движение, состоящее из быстрого, энергичного сгибания и разгибания ноги.]. Активно и бодренько. Темп побыстрее, пожалуйста, а то наша прима сегодня что-то в облаках витает.
Все дружно засмеялись и, поднявшись на полупальцы, бойко задвигали ногами, как бы отбивая работающую от опорной. До конца урока оставалось совсем немного. Ещё adagio[17 - Adagio (итал. адажио – медленно, спокойно) – 1) обозначение медленного темпа, 2) танцевальная композиция преимущественно лирического характера.], потом grands battements[18 - Grands battements (фр. гранд – большой) – бросок ноги на предельно большую высоту.] и комбинации на середине зала. Полина наконец-то сосредоточилась на происходящем и должным образом закончила урок высокими прыжками.
До репетиции дуэтов спектакля оставалось несколько часов. Обычно это время она проводила за лёгким перекусом, общением с коллегами и отдыхом, не выходя из театра, но сегодня оставаться в помещении было выше её сил. Стены давили, и ей хотелось простора, выйти на свежий воздух прогуляться.
Из открытой двери служебного входа в лицо повеял лёгкий ветер. Разогретому после класса телу стало немного зябко, и Полина на секунду замешкалась: «Идти или остаться?» Лучи солнца игриво падали на отреставрированную брусчатую мостовую, словно приглашая на свободу. Перепрыгивая через ступеньки, Полина легкой поступью сбежала на тротуар и устремилась в сторону городского парка. На секунду забежав по пути в любимое кафе, попросила налить с собой не сладкий кофе, а простой имбирный чай. Пригубила напиток, и остро-сладковатый вкус мгновенно взбодрил, приятно согрел тело и душу.
Театр оперы и балета, как и подобает такому учреждению, располагался в самом центре города. От него всё было в шаговой доступности. После того как Полина переехала в этот старый город, у неё отпала необходимость пользоваться автомобилем. В начале своей службы в этом театре она не спеша ходила на работу пешком. Это была и своеобразная медитация, помогающая настроиться на рабочий лад, и просто время, уделённое самой себе. Однако в последнее время она всё чаще спешила и уже редко радовалась утреннему пению птиц, хорошей погоде или прекрасной архитектуре вокруг, а по вечерам была слишком уставшей, чтобы поднимать взгляд и чем-то восхищаться.
Шагая не задумываясь куда, Полина направилась в сторону маленького парка. За витиеватыми чеканными воротами виднелась песчаная променада, в которую так и хотелось углубиться. Птицы щебетали на разные голоса, восхваляя солнечный день. Такое резкое изменение звукового сопровождения удивляло: в нескольких шагах отсюда, буквально за воротами, был главный проспект города, суетливый и шумный, здесь же царила природная благодать и спокойствие.
Чай немного остыл и радовал приятным вкусом и теплотой. Полина остановилась, сделала несколько глотков и решила перейти через маленький мост на другую сторону реки, в ту часть парка, где на крутых береговых откосах стоял почти дикий лес, первобытный и неухоженный. Возможно, там всё ещё сохранилась старая скамейка, на которой когда-то, впервые приехав в Вильнюс, они сидели, шутили, строили планы, обнимались и целовались с теперь уже бывшим мужем.
Не жалея белых кроссовок, в поисках места, хранившего память о проявления былом счастье, она направилась в глубину холмистого утёса. «Где-то здесь, это должно быть где-то здесь. Я помню, что с той скамейки открывалась изумительная панорама. Как здорово было бы ещё раз там побывать», – думала балерина, интуитивно бродя среди беспорядочно растущих деревьев.
Кто ищет, тот находит. Отключив мозг, ведомая лишь внутренними ощущениями, Полина довольно скоро нашла то самое удивительное место. Непокорённая временем и вандалами скамейка всё так же стояла на прогалине между деревьями. Полуденные лучи солнца высушили и прогрели её, и Полина с блаженством заняла это значимое, но забытое место.
«Мне нельзя опаздывать на репетицию», – мелькнуло лёгкое беспокойство. Достав из рюкзака мобильный телефон, она посмотрела на время и машинально установила таймер.
Наконец наступило время, когда женщина осталась наедине с собой. В окружении деревьев и под пение птиц, она почувствовала полное спокойствие и уединение. Солнечные лучи приятно согревали лицо, и, закрыв глаза, она повернулась к свету и потом всё тело заполнилось теплотой. Однако сейчас её согревало не только солнце, но и что-то доселе неведомое, идущее изнутри. И это был не пресловутый танец бабочек в животе, а абсолютно новое, никогда прежде не испытанное ощущение. Какой-то внутренний приятный и лёгкий жар. Как только Полина вспоминала о нём, ладони мгновенно сами по себе становились мягче и теплее, а по всему телу растекалось спокойствие и благодать. Её вдохновляли эти новые чувства и она, смакуя, наслаждалась ими.
«С первым мужем таких ощущений даже близко не было, – вспоминала Полина. – Да, мы были хорошими друзьями, даже почти подружками, и в последнее время мне часто не хватает такого общения. Он был не только моим лучшим партнёром по сцене, но и верным соратником. Мы искренне и эмоционально делили все переживания по постановкам, ночи напролёт обсуждали, что и как станцевали, что удалось, а что – нет. Наш брак был построен на общем деле, на балете. Вместе проводили 24 часа в сутки. Скорее близкие коллеги, чем страстные влюбленные. Теперь смешно вспомнить, но часто мы так уставали, что даже забывали заняться любовью. У обоих главная страсть одна – сцена. Неудивительно, что со временем мы просто устали друг от друга, приелись, отношения не освежались в романтических свиданиях и горячем сексе, и рутина поглотила нас. Жить с мужчиной, как с братом, слишком тяжёлая ноша. Особенно, когда его карьера вдруг стремительно пошла вверх, а я так и не смогла должным образом со-радоваться этому. Тяжких грех – зависть. Мне оказалось не под силу его одолеть и пришлось сбежать в никуда, уйти из труппы в поисках нового места.
Странно, как давно я не вспоминала свой брак. Словно и не было его совсем! Но как мне сейчас тебя не хватает, Андрей, как не хватает… Рассказать бы, поделиться. Ты бы, как всегда, спокойно выслушал и дал дельный совет. Что мне теперь делать? Маме звонить не хочу, а подруг у меня здесь нет – одни конкурентки. Не дай бог, они узнают о моих страданиях. Такое начнётся…»
Полина маленькими глотками допивала чай из картонного стаканчика и вспоминала, как повстречала и влюбилась в своего партнёра, как только начала служить в Московском театре. Андрей – прирождённый принц. Высокий, стройный, голубоглазый блондин. Нельзя сказать, что черты его лица были очень симпатичны, но вся осанка и сформировавшийся образ выдавали, что перед вами вечный Принц. Их сразу же поставили в пару и оба приняли это событие как знак свыше. Очень быстро между молодыми людьми завязался роман. На первых порах это даже помогало и способствовало продвижению. Оба спешили в класс не только репетировать, но и увидеть друг друга. Лёгкие прикосновения, техника движений, поддержки, а затем – наигранные чувства, плавно переходящие в предполагаемо настоящие. Где это грань, когда спонтанно проявляются эмоции, страсть и когда они профессионально отработаны?
На полянку, где сидела балерина, прилетело несколько воробушков, и птички напомнили ей, как часто во время гастролей и выступлений с новыми партнёрами, она переживала: «Получиться ли создать образ возлюбленной? Не только должным образом исполнить хореографические комбинации, но и искренне проявить эмоциональные преображения на сцене? Иногда смотришь на партнёра и думаешь – и как теперь с ним танцевать Джульетту? А во время спектакля что-то неведомое как снизойдёт на партнёра, его как понесёт, только успевай подыгрывать. Во время поклонов спросишь его – что это было? Он посмотрит на тебя пустыми глазами, и поймёшь, что и сам до конца не осознал, как это свершилось.
Это музыка на нас так влияет, музыка. Выходишь на „авось”, вдруг повезёт, а как оркестр заиграет, только успевай не только в глаза партнёру смотреть, но и двигаться».
В этот момент зазвучал раздражающий звонок будильника. Пришло время возвращаться в театр.
* * *
Полина беспристрастно смотрела на себя в зеркало, когда девочка-гримёр пыталась собрать её волосы в пучок. Мысленно она уже была на сцене и повторяла свой первый выход под вуалью. В голове звучали обворожительные мотивы музыки Минкуса, и каждая клеточка кожи предвкушала волшебство, которое вот-вот начнётся.
«Как жутко сердце замирает, – думала про себя балерина. – Баядерка. Мой спектакль. Так поэтичен и трагичен, пленяет он меня давно. И тонко композитор всё подметил – трагизм и счастье бытия. Он помянул добро и зло, честь, месть, предательство и боль. Закрой глаза, предайся неге, послушай звуки музыки в душе. Откликнуться они в спектакле скоро, пари свободно, будь собой».
– Полина, ты готова? – холодным тоном обратилась руководитель труппы Наталия Викторовна. Балерина от неожиданности встрепенулась и как прилежная школьница ответила:
– Да, спасибо, всё хорошо. Я настроилась.
– С тобой всё в порядке? Мне не понравилось, как ты сегодня занималась на уроке.
– Не волнуйтесь, я в хорошей форме. Немного поберегла себя, чтобы не устать перед спектаклем.
– Правильно, молодец. Сегодня зал переполнен. Не подведи. Я верю в тебя и знаю, что ты всё сделаешь правильно. Удачи! – уже удаляясь по коридору, сухо пожелала красиво стареющая женщина.
– Как она вас в ежовых рукавицах держит, – заметила гримёр, когда тень начальницы исчезла в коридоре.
– Нет, по-моему, она очень мудрый руководитель. Никого близко не подпускает, со всеми одинаково строга, держится на расстоянии. Хуже, когда кто-то из труппы в любимчиках, а ты нет.
– А мне кажется, что вы ей нравитесь.
– В таком случае, мне это приятно слышать. Но, по правде говоря, я так и не поняла, как она ко мне относится. Так долго не выпускала на сцену солисткой.
– Она и не могла, были другие обстоятельства. Сами понимаете.
– Да, я в курсе. В нашей профессии не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Зато какое счастье – танцевать!
– Как хорошо, что сегодня Баядерка. Такой красивый спектакль. Каждый раз словно перерождаюсь в нём. Он меня так вдохновляет, – неожиданно для себя разоткровенничалась балерина.
– Всё, готово. Можете идти, – закрепив на голове Полины сверкающую тиару[19 - Тиара – украшенный драгоценностями головной убор.] сказала девушка и добавила: – Сегодня останусь на спектакле и буду держать за вас кулаки.
Полина от неожиданного взаимного проблеска эмоций и откровения даже приобняла её, а затем поспешила в свою гримёрную. В зале дали первый звонок.
* * *
Последняя деталь костюма. На лицо накинута легкая вуаль, и балерина уже не Полина, а Никия – хрупкая, возвышенная и ранимая хранительница священного огня, чья жизнь и судьба уготована высшим силам. В зале прозвучала лирическая увертюра, и на сцене минимально одетые мужчины-воины уже страстно танцевали вокруг костра. С минуты на минуту выход на сцену, и смиренная Никия уже стоит за бутафорными воротами.
– Сегодня будем танцевать вместе, – едва послышался тихий и очень высокий голос. Увидеть говорящего не было никакой возможности. Из-под вуали в полумраке были видны только пол и кончики её пуантов.
– Кто это? – чуть слышно спросила солистка. По всей вероятности, за кулисами Полина была одна. Она слышала, как костюмерша, надевшая вуаль ушла. Никто не отвечал. Балерина от волнения сделала долгий и глубокий выдох и проговорила:
– Что только не померещится перед выходом!
– Будь сегодня мила с Солором[20 - Солор – главная мужская партия в балете «Баядерка».], – ещё более отчётливо донеслось до её сознания, но уже прозвучало арпеджо[21 - Арпеджо (музыкальный термин) – способ исполнения аккордов, преимущественно на струнных (например, на арфе) и клавишных инструментах, при котором звуки аккорда берутся последовательно один за другим.] арфы и из зала доходили звуки музыки выхода Никии. Балерина одухотворённо, по-православному, три раза перекрестилась, положила пальчики рук на плечи и сделала первые шаги.
Оркестр возвышенно заиграл лирическую и запоминающуюся мелодию выхода главной героини, и, к счастью, несколько любителей балета в зале поприветствовали её аплодисментами. Полина тут же вошла в роль и очень точно исполняла каждое движение. «Будь мила» – эти слова не выходили у неё из головы, и, танцуя своё первое соло на фоне меланхоличной мелодии флейты, балерина старалась каждым жестом рук, корпуса, транслировать в зал девственную эмоцию чистоты и одухотворённости.
– Очень хорошо, только pas de bourrеe[22 - Pas de bourrеe (фр па де буре, от bourrer – набивать) – мелкие танцевальные шаги, чеканные или слитные, исполняются с переменой и без перемены ног, во всех направлениях и с поворотом.] ножками ещё чуть мельче, – снова померещились ей напутственные слова, но процесс так увлёк, что она слышала теперь лишь музыку.
Первичной усталости или напряжения сегодня совсем не ощущалось, и пока она ожидала за кулисами своего следующего выхода, её переполняли эмоции.
«Кто сегодня влюблён – она или я?» – размышляла Полина.
«Бедняжка Никия, она подвластна порыву страсти и любви. Как устоять пред искушеньем, влечение сердца чем убить? Да, жизнь её подарок Богу, как и моя балету предназначена. Взаимностью Солор ей отвечает, и к пропасти стремятся оба без ума.
Судьба совсем не так распределила роли. Нет места в этом мире для любви. Солору выбор предстоит тяжёлый, как и Борису брошен жребий от судьбы. Нарушить он не сможет слова, порог же чести слишком уж высок. Мы встретились так неудачно, поздно. Всё слишком поздно для меня».
– Полина, можно я ещё сегодня с тобой потанцую? Обещаю, буду очень осторожен, и никто меня не заметит, – вновь зазвенел в ушах странный писк. За кулисами было слишком много людей, на глазах у которых не стоило разговаривать сама с собой, и балерина с опаской огляделась.
– Я здесь, на твоём левом плече среди блёсток, – словно услышав её мысли, продолжал некто.
– Не поворачивай головы и не пытайся меня увидеть, здесь это невозможно. Темно. Иди, тебя на сцене уже ждёт любимый, а я побуду с тобой.
Действительно, на плече, под рукавчиком костюма, она почувствовала лёгкое покалывание, но зазвучала музыка следующего выхода, и Полина устремилась на сцену.
– Образ, войди в образ. Ты – Никия! Будь мила и великолепна на сцене. Этого требует твой долг, твоё служение Терпсихоре[23 - Терпсихора (др. – греч. ?????????) – муза танца. Персонаж древнегреческих мифов, популярный образ и символ в искусстве.], – пробормотала себе под нос Поля и бросилась на встречу Солору.
Партнёру передался страстный порыв солистки и на удивление ему самому и всей труппе, сегодня в любовном дуэте он был не только технически хорош, но и интересен как артист. Страсти бушевали. Дирижёр, не отрывая глаз от солистов, дышал вместе с ними. Казалось, что все архангелы любви слетелись в зал, дабы принять участие в процессе. Полина не танцевала, а порхала как на крыльях. И вот уже ей пора переодеваться и готовиться к сцене встречи с принцессой.
Пока костюмерша помогала менять костюм, солистка переодевалась и совсем не так как прежде думала о своей Баядерке:
«Невеста сегодня не я. Солор должен взять в жёны дочь богатого раджи. Такого его предназначение, таков его долг. Ему необходимо не только родину защищать, но и жениться на принцессе Гамзатти[24 - Принцесса Гамзатти – действующее лицо балета «Баядерка», дочь богатого ражди.]. Это такая честь! Прочь чувства и влечения сердца. Стерпится – слюбится. Разве важны эмоции для карьеры? Какой от них толк и прок? Одни пустые переживания. Важно кто ты, что ты, кто рядом с тобою».
Выходя навстречу к принцессе с шалью, она дрожала. Не только ноги и руки, что-то билось у неё внутри. Полина волновалась так, словно не героиня, а она сама входит в зал великолепного дворца, где вершится её судьба. С минуты на минуту должна произойти встреча с соперницей. Идя лёгкой поступью по сцене, она не могла избавиться от сумасшедших мыслей: «Как она несчастна. Выходит замуж за человека, который её совсем не любит. Богата, красива, купается в роскоши, может выбрать себе достойного спутника, но разве есть кому-то дело до её желаний и чувств? А если она тоже, как и я, полна любви?» Слуга легко поднимал её, она порхала, выполняя грациозные утончённые движения и в то же время не отрывала глаз от кинжала, лежащего на столе.
И вот их решающая встреча с соперницей. Гамзатти толкает Никию к портрету, показывая, кто станет её супругом. Эмоции взяли верх, Никия не смогла сохранить безупречного самообладания, ухватила кинжал и бросилась к будущей невесте.
Всё. Свершилось. Сама, своими руками вынесла приговор, и Никии нет больше места среди живых.
Свадьба принцессы с Солором. Хранительница священного огня, главная жрица Никия обязана благословить этот союз, исполнив ритуальный танец. Она в замешательстве и негодовании в чёрном плаще выбегает на сцену. Как больно смотреть на пару брачующихся! Непомерная скорбь души переполняет всё её тело. «Почему? Почему он так поступает со мной?» – в каждом её движении громко звучит повторяющийся вопрос.
Солистка танцует самое красивое соло Баядерки. Мелодия виолончели необыкновенно чутко передаёт её внутреннее состояние. Сколько в ней сокрушения, безысходности и скорби. Пропитанные глубоким страданием движения и жесты, молитвенно сложенные ладони, изгибающийся стан, высокие, почти неземные арабески[25 - Арабески (ARABESQUE, от итал. arabesco арабский) – поза классического танца, при которой нога отводится назад «носком в пол», на 45°, 60° или на 90°, положение торса, рук и головы зависит от формы арабеска.] передают зрителям безудержную муку безысходности. «Почему?» Солор отводи глаза и старается не смотреть на Баядерку.
Полина изящно скрещивает руки и ноги, блестяще опускается на паркет и прогибается назад. Она медленно и томно делает глубокие поклоны брачующимся и затем замирает на пуантах. Наполненные внутренней болью и страданием движения и прыжки следуют один за другим. Она пытается подойти ближе к Солору, но в тот момент он целует руку принцессы. Невыносимая участь! «Почему?» А ты здесь и желаешь им счастья.
Баядерка пытается убежать, но её останавливает послушница, которая передаёт корзину с цветами и фруктами, жестом указывая, что это подарок Солора. Тот час всё преображается – мелодию перенимает скрипка, меняется настроение, музыка, движения, эмоции. Никия полна надежд и радости. Их чувства взаимны! Она любима. Она прекрасна. Солор её не забыл, он заботится о ней. Все испытания и жизненные обстоятельства преодолимы, временны, она дорога ему!
Ликование переполняет сердце Никии, и Полина вместе с ней искренне торжествует, радуется проблеску любви. Движения широки и полны надежды. Она не танцует, она живёт, дышит полной грудью. От неимоверного счастья, прижимает корзину с фруктами к груди. И вот он – подвох. Там спрятана змея. Укус смертелен. Главный жрец, лицемерный интриган, пытается спасти её с условием, что Никия будет его. Сколько условностей! К чему они, и разве возможна жизнь без Него? Без любимого Солора? Он предал их чувства, и Никия осознанно, робко и смиренно выбирает смерть.
Все замерли. Накал страстей превысил всевозможные рамки. Занавес опустился. Зал рукоплескал.
Антракт. Время перевести дух и перевоплотиться в эфемерное существо – тень загробного мира.
Оставшись наедине в своей гримёрной, Полина села перед зеркалом подправить грим и вновь услышала уже знакомый голос:
– Ты сегодня разошлась, дорогая. Я едва удержался. – Полина в зеркало пыталась разглядеть кто говорит, но тщетно.
– Не присматривайся, сегодня я без колора, практически невидим.
– Кто вы и что вам от меня надо?
– Полина, я тоже как ты – танцую, только я очень маленький и меня на сцене не видно. Приходится пристраиваться к кому-то, выходя на сцену.
– Что вам от меня надо? – более строго переспросила солистка.
– Как и ты, хочу танцевать. Полина, достаточно уже этих расспросов. Ты мне лучше скажи, дюже на Солора обиделась?
– А какой прок на него обижаться? – более спокойно ответила солистка и прижалась к спинке кресла. – Он ведь герой, образ. Не конкретный человек.
– Что значит образ? Он мужчина. Заметила, как переживал, после того как ты умерла?
Полина искренне улыбнулась и мягко ответила:
– Сегодня на сцене мой возлюбленный и партнёр – Солор. По сценарию, после того как я умираю, он должен очень выразительно страдать. В реальной жизни ему вообще всё равно, что я чувствую. Мы просто сценические партнёры, визуально идеально подходящие друг другу. – Затем повернула голову к окну и, смотря в даль, словно разговаривая сама с собой, продолжила: – Солор и не мог поступить иначе. Разве возможно перечить радже и отказаться от предлагаемой руки его дочери? Жизнь справедлива. Оба героя совершили ужасную ошибку – полюбили человека не своего круга. Неужто допустимо ставить свои чувства выше долга и предназначения? Представляешь себе такое? Я – нет. Даже в кошмарном сне не приснится, что однажды ради любви я бросаю балет. Это бред. Солор должен был взять в жёны принцессу, а я должна идти танцевать тень и просто выбросить Бориса из головы. Всё. Меня больше нет. Я умерла. – И, ведомая необыкновенной эмоцией, она пошла за кулисы.
Начинался один из самых красивейших актов белого балета – сцена теней. Под печально-сладостные звуки тридцать две балерины, точно выполняя одинаковые движения, одна за другой появлялись на сцене. Первая задавала тон, и последующие ступали её копией. Все как одна вначале замирали в красивой позе, затем делали два шага, арабеск с идеально поднятой ногой на одном уровне и не большой port de bras[26 - Port de bras (фр. порт-де-бра) – правильное движение рук в основных позициях с поворотом или наклоном головы, а также перегибом корпуса.] – назад.
В зале стояла гробовая тишина. Даже те, кто смотрел «Баядерку» впервые, были приятно заворожены. Эта сцена неимоверно красива и эмоционально глубока. Вероятно из-за того, что повторяющиеся движения монотонны, они словно вводят в транс всех присутствующих и на сцене, и в зале. Вот уже балерины выстраиваются в четыре ряда. Через несколько секунд наступит ответственный момент – всем синхронно поднять правую ногу e carte[27 - E carte (фр. экарте, от еcarter – раздвигать) – поза классического танца, в которой тело танцовщика развернуто по диагонали, нога поднята в сторону.]. От только что так много раз выполненных арабесок правые ноги у всех балерин дрожали. Мысленно они хором сказали себе: «Соберись», и в нужный момент, практически одновременно, встали в сложнейшую позу. Перед тем как опустить ногу, следует приподнять её чуть выше и плавно переходить к следующей позе. Все движения синхронны, все как тени отражают друг друга.
В сумрачном сновидении Никия ожила. Её тень приходит встретиться с Солором, таинственно касается его плеча и на секунду останавливается рядом с ним. С этого момента их души соединятся навсегда. Танец любви томит и в музыке восторжествует.
* * *
Из последних сил, еле ступая по опустевшим улочкам старого города, изнеможённая Полина плелась домой. Под конец такого содержательного дня, дня глубокого погружения в себя и профессионального успеха, она чувствовала себя опустошённой. Голова была тяжела. Мысли и движения текли как в некой тягучей и липкой массе. Скользя пустым взглядом по освещённым витринам, она прижимала к груди букет из белых роз, и пыталась поддержать саму себя:
«Красиво, даже хорошо получилось сегодня, – оценивала своё выступление балерина, – жаль, что пока у меня не так много постоянных зрителей. Признание публики надо заслужить. На всех спектаклях, где я танцевала, заметила лишь неизменное присутствие одного. Очень странный молодой человек. Всегда сидит на одном и том же месте в первом ряду и пристально следит за каждым моим движением. Вероятно, и эти неподписанные цветы от него. Всё-таки интересно, чем он занимается, почему свои вечера проводит в зале театра, а не в компании друзей или близких? По внешнему виду он не похож на человека, приближённого к миру балета. Скорее всего служащий, клерк какой-нибудь компьютерной компании. А может, он хорошо замаскированный музыкальный критик? Кто знает?
Интересно, напишет ли кто-нибудь о сегодняшнем спектакле или он так и останется лишь в моих воспоминаниях и завтрашним послевкусием у отдельных зрителей? Жаль, очень жаль, что критики пишут лишь о премьерах. Сколько интересных спектаклей остаются незамеченными, сколько находок артистов обречены кануть в небытие. Вот и сегодня свершилось чудо, высшая форма бытия – творить и любить на сцене. Заметил ли кто-нибудь, прочувствовал?»
В этот момент ожил телефон – раздался звук сообщения. Полина не обратила на него внимания и шла дальше, но, когда звук повторился ещё громче, любопытство взяло верх, она остановилась и стала рыться в рюкзаке.
«Кому это ещё не спиться? Наверное, мама перед сном вспомнила обо мне», – попыталась угадать она и оттого слегка удивилась высветившемуся не экране тексту.
«Как прошёл спектакль?» – коротко интересовался Борис. Это было четвёртое его сообщение за день. Уже несколько недель он отчаянно пытался пригласить Полину на свидание, но пока все его усилия не приносили результата. Балерина была или слишком занята, или не могла встретиться в удобное для него время. Борис был не их тех, кто легко сдаётся. Он атаковал Полину красивыми сообщениями, выписывая фразы: «Ваша грация, благородство и лёгкость свели меня с ума», «С того момента, как я вас увидел, не могу прекратить думать о вас», «Вы самая удивительная женщина, которую я когда-либо встречал. Вы пленили моё сердце и душу!», «Если бы я только обладал даром поэта – только Вам сочинял бы стихи» – и далее, в таком пафосно-лирическом, непривычном для неё тоне.
Чаще всего Полина оставляла сообщения без ответа. Не потому, что ей не хватало слов либо не хотелось, но, как правило, сообщения приходили в такой момент, когда она была занята либо на уроке, либо на репетиции. Во время короткой паузы Полина брала телефон в руки, читала их, а во время работы продумывала текст ответа. Но ко времени, когда она наконец-то освобождалась, надуманные наброски фраз или забывались, или становились неактуальными.
Некоторое время, не двигаясь с места, Полина держала в руках телефон и думала, как ответить. В голову не приходила ни одна изящная мысль, и она просто написала: «Спасибо, спектакль сегодня получился». Не успела она убрать телефон назад, как пришёл ответ:
«Поздравляю. Могу лишь представить, как Вы прекрасны на сцене! Очень хочу увидеть Вас снова».
«Это очень просто. На сайте театра можно найти информацию о спектаклях, где я буду танцевать. Сообщите, когда планируете прийти, и я оставлю Вам контрамарку».
Завязалась поминутная переписка, и Полина пригласила прямым текстом: «В следующую пятницу у нас „Корсар”. Красивый спектакль. Приходите, Вам понравится».
Борис не подтверждал своего прихода, но продолжал говорить комплименты: «Полина, королева сцены, буду очень стараться, но не уверен, получится ли. Надеюсь, нам удастся встретиться на короткий кофе, и Вы мне расскажете сюжет».
«Балет лучше смотреть, а не рассказывать о нём. Мой выходной в понедельник. Если Вам удобно, можем встретиться».
В состоянии изменённого сознания, порыве душевной простоты и усталости, Полина сама того не осознавая, пригласила Бориса на свидание. Встревоженно смутилась, спрятала телефон в рюкзак и быстро зашагала домой.
Понедельник
Понедельник – самый противоречивый день недели. Большая часть населения Земли его на дух не переносит. Он всегда означает конец выходных, конец чего-то лёгкого, хорошего и начало рутинной недели. Как много людей, просыпающихся утром, проклинают этот наступивший будень. Однажды Полине выпала честь лично пообщаться с президентом крупного скандинавского банка. Этот незаурядный человек отличался многими странностями, нехарактерными для представителя финансового мира. Например, он каждое утро начинал с лёгкой пробежки в парке, прекрасно играл на электронной гитаре, но главная его отличительная черта – страстная любовь к понедельникам. Он искренне считал, что именно первый день недели обладает самым сильным потенциалом, его необходимо целенаправленно использовать и радоваться предстоящим возможностям. Даже свою очередную свадьбу он отыграл в понедельник. Не знал банкир русской песни о Невезении, стране, где всех жителей острова мама в понедельник родила. Полина после мимолётного общения с ним мысленно переложила популярное выражение таким образом: «Понедельник – для русского трагедия, а для скандинава – счастье». Нежась и потягиваясь в постели, балерина размышляла.
Как замечательно, что она всё-таки решилась попросить у хозяев заменить изношенную кровать на это царское ложе. Долго выбирала, присматривалась, искала по всему городу, перележала на всех возможных простых тахтах и кроватях с изысканным дизайном, а затем определилась просто – красота койки на качество сна не влияет. Пришла в лучший, дорогущий мебельный салон и купила простую, зато с самым лучшим матрасом. Теперь даже на репетициях Полина иногда ловила себя на мысли о том, как бы поскорее вернуться домой, искупаться и лечь в своё изнеженное ложе.
«Какой же это изъян – страх попросить чего-то для себя! Позаботиться о себе. Два года мучиться – глупость неимоверная».
Полина наслаждалась своим единственным на неделе долгим пробуждением. Это был её официальный выходной день. Только по понедельникам не надо было спешить на службу, и она, расслабившись, смотрела как в окно пробиваются утренние лучи солнца. Это такое чудо – просыпаться и чувствовать, как тело полностью отдохнуло, набралось сил. Уже подступала пора вставать, делать лёгкую зарядку, варить утренний кофе, но волшебство обновлённого ложа не выпускало и одолевало.
