скачать книгу бесплатно
– Основное торжество состоится в Италии, а близких друзей Никита хотел бы собрать после этого на родине и устроить молодежную вечеринку. Это просто замечательно. Обожаю вечеринки! – Карина захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте, как детский мячик на резинке.
– Ты когда-нибудь была в Италии? – так же весело продолжила она, видя, что Алиса не реагирует на ее реплики. – Это волшебная страна! Ты обязательно должна приехать к нам на Рождество.
В это время на площадке нижнего этажа раздались голоса. Двое мужчин-докторов поднимались по лестнице, что-то бурно обсуждая и подшучивая друг над другом.
– Из тебя бы мог получиться отличный главврач! – Алиса узнала смех Михаила Соломоновича и его грузную фигуру.
– А из тебя – отличный еврей! Но каждому свое! – бесстрастно заметил Марк Изотович и поднял голову.
Он окинул беглым, критичным взглядом содержимое пакета, который принес с собой Никита, и под черными, аккуратно подстриженными усами скользнула пренебрежительная улыбка. «Странные отношения!» – мелькнула в голове Алисы сказанная им когда-то фраза и окрасила щеки ядовитым румянцем. Девушка обвила шею парня руками и чувственно поцеловала в висок. Выдержав пару секунд, она решила зафиксировать демонстрацию своей детской мести уничтожающим взглядом, но ее глаза встретились с добродушной улыбкой Михаила Соломоновича. Он чуть заметно подмигнул ей и отправился вслед за Гельманом, который уже давно исчез за дверью хирургического отделения.
Ребята пробыли с Алисой около получаса. Никита торопился домой, где мама с бабушкой активно готовились к встрече с будущей невесткой. Алиса не стала их провожать. Сославшись на недомогание, она быстро чмокнула Никиту, не удостоив при этом Карину ни взглядом, ни словом, что вышло достаточно неучтиво, и вернулась в палату, кусая губы до крови. Она была зла, но побежденной себя не чувствовала. Никита влюблен, это факт, но для Алисы не помеха, она не отдаст его другой. Девушка держала в руках красивую коробку с эклерами, перевязанную нежно-розовой лентой, и не заметила, что уже не одна в помещении.
– В ближайшее время содержимое этой коробки вам противопоказано, как впрочем и всего пакета.
Алиса вздрогнула и выронила коробку из рук, к счастью, та упала на кровать, даже не перевернувшись. Марк проследил за падением гостинца и спокойно подошел к тумбочке.
– Вашему жениху прежде, чем покупать все самое дорогое и красиво упакованное, не помешало бы для начала поинтересоваться, что вам можно есть, а что нельзя. У нас не самое разнообразное и вкусное меню, но для вас сейчас самое полезное. Судя по тому, как пациенты рьяно идут на поправку и просятся домой, можно сказать, что наша скромная еда людей на ноги поднимает, – говорил он, доставая из пакета бананы, йогурт, печенье и книги. – Завтра можете побаловать себя вот этим, но умеренно.
Алиса, все это время молча наблюдавшая за происходящим, наконец, обрела дар речи, а вместе с ним и желание сорвать на ком-нибудь свою злость. Марк подходил для этого идеально, снова поставив под сомнение поступки Никиты, а заодно став свидетелем ее унизительного поражения. И репетицию реванша Алиса решила отыграть на нем.
– Спасибо за заботу, но по поводу диеты я обращусь к своему лечащему врачу. Мне его рекомендовали как компетентного специалиста, – парировала она.
Гельман чуть заметно улыбнулся и вышел. Ему достался достойный противник. Достойный и невероятно привлекательный. Было в этой молодой девочке что-то будоражащее нервы и цепляющее за душу. Что именно на него так действовало, Марку только предстояло выяснить.
Алиса опустилась на кровать и бережно подняла коробку с эклерами. Нужно будет завтра отправить ее Авроре. Пусть ее маленькой сестренке-сладкоежке она принесет больше радости, чем ей самой. Алиса перевела задумчивый взгляд на книги, лежавшие на тумбочке. Это были два романа Стефана Цвейга «Мария Стюарт» и «Мария-Антуанетта»[1 - Стефан Цвейг (28 ноября (https://ru.wikipedia.org/wiki/28_%D0%BD%D0%BE%D1%8F%D0%B1%D1%80%D1%8F) 1881 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1881)– 22 февраля (https://ru.wikipedia.org/wiki/22_%D1%84%D0%B5%D0%B2%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8F) 1942 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1942)) – австрийский (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%B2%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B8%D1%8F) писатель (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B8%D1%81%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C), драматург (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%B0%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B3%D0%B8%D1%8F) и журналист (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%96%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%82).]. Она взяла в руки последний и уже не смогла оторваться, пока не поняла, что в отделении все стихло, в палату прокралась ночь. Алиса решила немного пройтись. Сон бежал ее, а мысли еще не успели остыть в разгоряченном мозгу, затвердеть до категоричных решений. Итак, Алиса покинула постель, чтобы размять затекшие мышцы. Хотя вероятнее всего, дело было не в них. Что-то внутри, тихое, но настойчивое толкало ее выйти из палаты. Она знала, что должна сделать это, поэтому встала и осторожно скользнула за дверь, стараясь не шуметь. Девушка плавно шла по коридору, наблюдая, как по оконным стеклам бегут капли дождя, в свете ночных фонарей создавая причудливые очертания. Вдруг до нее донеслись приглушенные голоса и сдавленный женский смех. Алиса дошла до поворота, за которым располагался пост медсестры. Спрятавшись за открытой дверью душевой, она заглянула в образовавшуюся щель между дверными петлями. На посту, а точнее на тумбочке у стола, на которую она пристроилась упругой пятой точкой, сидела молоденькая медсестра, кокетливо отведя руки за спину и выпятив вперед грудь, как бы невзначай призывно выглядывающую из расстегнутого халатика. Над девушкой, уперевшись руками в стойку над ее плечами, возвышался Марк Изотович. Он что-то шептал ей на ухо, чуть касаясь губами мочки уха, отчего медсестра краснела, отрывисто дышала и вообще была готова сползти под стол. Алиса и сама неожиданно почувствовала, как горячая волна прокатилась по всему телу и сконцентрировалась где-то в горле, перекрыв кислород, но вместе с тем вызвав дикое желание мести. Именно так она определила это новое для себя чувство и ошиблась. То, что сейчас жгло ее изнутри, было самой настоящей ревностью. Ревностью маленькой женщины, которая долго закипала в ней, и сейчас готова была раскаленной магмой излиться на местные «Содом и Гоморру». Шепот Марка стал жарче, ласки настойчивее и вот уже халат медсестры расстегнут до половины. Алиса с силой сжала дверную ручку и наотмашь хлопнула дверью об косяк, так что зазвенели оконные стекла и с медпоста белым листопадом разлетелись документы.
– Ой! – взвизгнула медсестра и подскочила как ошпаренная.
– Ничего страшного. Всего лишь сквозняк, – спокойно прошептал Марк, не отрываясь от девушки, только взгляд с ее шеи переместился на грудь.
– Нет, Марк Изотович, я так не могу! Идите к себе! Уже поздно.
Гельман отстранился от нее и медленно провел рукой по изгибам женского тела. Девушка вцепилась в спинку стула во избежание падения.
– У меня очень чуткий сон, – с улыбкой искусителя произнес Марк и направился к выходу. А про себя подумал: «Сначала Бог раздал женщинам по ребру, а потом по мозгам. Но поскольку рёбер у мужчины 12 пар, а мозг только один, досталось далеко не всем».
Утром Алиса проснулась, готовая к борьбе. Плана не было, но решимости хватило бы на повторный штурм Зимнего. О своем ночном приключении она совершенно забыла. Такие события не занимали ее надолго. После завтрака она по привычке прогуливалась по больничному коридору. Дверь в кабинет Борисова была приоткрыта и оттуда доносились знакомые голоса.
– Изотыч, ты мне в отделении всех девок перепортил. Учти, если и эта уволиться, не пережив душевной трагедии, я тебя заставлю по ночам дежурить.
– Брось, Соломоныч. Ты меня сто лет знаешь. Я чист как ангел на исповеди у Люцифера. К тому же она непростительно глупа. Уже завтра все отделение будет знать, что я сплю с ней. Репутацию её это, конечно, не испортит, но и выгоды не принесёт. Ты же знаешь, что я не терплю глупых женщин. Тебе придётся её уволить, но такого места ей больше не найти.
Голоса приближались к двери. Алиса отпрянула назад и быстрым шагом устремилась к посту медсестры, но завернуть за угол не успела.
– Алиса! – девушка узнала голос Марка и резко повернулась.
Лицо ее было бесстрастно, но кулаки нервно сжимались, гоня кровь к порозовевшим щекам.
– Как вы себя чувствуете?
– Почему вы приходите сюда и интересуетесь моим здоровьем? В вашем отделении совсем нет пациентов, за которых стоит переживать?
– Хотелось бы мне, чтобы так оно и было, – он печально улыбнулся. – Вы неважно выглядите: глаза красные. Плохо спали ночью?
– А вы? – она вернула ему вопрос и в глазах сверкнул вызов.
– Я уже давно плохо сплю. Издержки профессии.
– А вы ложитесь спать в одиночестве, тогда будете отлично высыпаться, – раздраженно произнесла Алиса, чувствуя, как краска заливает лицо.
– Я учту, – Марк снисходительно улыбнулся и ушел.
Алиса же осталась наедине со своими непонятными чувствами. Расстроенные, не без ее участия, любовные похождения Гельмана почему-то грели душу, разжигая там дьявольский огонек удовлетворенного женского самолюбия.
А через пару дней Марк уедет на учебу в Москву. Алиса узнает об этом все от той же развязной медсестры, которая будет выражать глубокую тоску в отсутствии мужчины, без стеснения делясь с коллегами подробностями их начинающегося романа. На Алису же эта новость не произведет никакого впечатления, пока их новая встреча не изменит ход событий.
Глава III
Ангел слетел с ума.
Хранитель перегорел.
Заложил в ломбарде два крыла.
Сатана на кассе побледнел!
Марк вернулся домой и жизнь вошла в прежнее бурное русло. Но даже работа на пределе человеческих возможностей не могла отвлечь его от мыслей о той рыжеволосой девочке. Алиса не выходила у него из головы, что-то тревожило, пугало, тянуло. Необъяснимое чувство ответственности за ее судьбу камнем лежало на сердце. Марк нашел историю ее болезни, адрес и, не задумываясь над тем, зачем он это делает, отправился туда.
Это был старый двухэтажный дом с кирпичным первым этажом и деревянным вторым. Фундамент, если он когда-то и был, заметно ушел под землю, отчего окна первого этажа сравнялись с землей. Такие убогие домики повсеместно строились на окраине города в конце сороковых годов двадцатого века пленными немцами. Марк подошел к подъезду. Единственным украшением перекошенной облезлой двери без ручки служила фраза, написанная ярко-салатовой краской, «Алиса, я тебя люблю!»
– Значит, не ошибся, – тихо произнес он и зашел внутрь.
В нос ударил запах земельной сырости и старого дома с его прогнившими полами. Из грязного окна между этажами пробивался слабый луч заходящего солнца, освещая крутую деревянную лестницу и летавшую над ней пыль, похожую на мерцающий первый снег. Марк сделал неосторожный шаг вперед, оступился и чуть не грохнулся плашмя, но пролетел вперед до самой лестницы и затормозил у нижней ступеньки, ухватившись за перила. Выпрямившись и поправив пальто, он обернулся. На полу между двух гнилых досок зияла дыра, а рядом лежал кусок листового железа, видимо именно он в свое время прикрывал огромную щель. Гельман, не различив его в сгущающихся сумерках, одной ногой сдвинул лист с места, а второй угодил точно в дыру. Решив больше не рисковать здоровьем, он нащупал на стене выключатель. По коридору разлился слабый желтоватый свет от единственной лампочки под потолком и у Марка появилось желание вернуть все как было, щелкнув тумблером в обратную сторону. Картина, представшая его глазам, была жалкой и убогой, если не сказать отвратительной. Вдоль стен стояли старая газовая плита, стремянка, этажерка для цветов, детская коляска с дырявым матросом в ней. Судя по характерному запаху, здесь располагалось лежбище бездомных кошек. Под лестницей были разбросаны детские игрушки и старая кухонная утварь, также служившая для игр местной детворы. Дверь одной из квартир первого этажа была выбита и приставлена справа от дверного проема и в своей печальной убогости походила на крышку гроба. Марк поморщился и начал осторожно подниматься по обветшалой лестнице, на этот раз внимательно смотря под ноги. Вдруг он остановился на верхней ступеньке и повернулся к окну. На новой итальянской паре обуви четко отпечатались следы недавнего конфуза: на левом ботинке прочертились две глубокие царапины, на правом мягкая кожа повисла лоскутом.
«Господи, зачем я приехал?» – раздраженно подумал он.
Марка не огорчила бесславная гибель новых ботинок, но этот неприятный момент показался ему предзнаменованием чего-то фатально неизбежного и поэтому недоброго. Он перевел взгляд на окно, за грязными стеклами которого солнце почти коснулось горизонта и теперь ярко-красной точкой болезненно било в глаза. В его ореоле Гельману почудились рыжие кудри и печальные не по-детски мудрые глаза Алисы. Непреодолимое желание увидеть их еще раз привело его сюда. Да, этот неожиданный душевный порыв был странным и несвойственным ему, но от этого еще более желанным. Наконец он оказался на площадке второго этажа; три двери и все без номеров, но только одна из них была из качественного металла и, судя по всему, установлена не так давно. Пока он в нерешительности разглядывал дверное полотно, в голову снова вернулись сомнения. «Что я здесь делаю? Взрослый мужик, а веду себя как подросток. Ты либо стучи, либо уходи. В конце концов, если тебя как врача что-то беспокоит, ты обязан это узнать» – с этой мыслью он нажал на звонок. За дверью послышался легкий топот ног и на пороге возникла девочка лет восьми, худая и бледная, но с тем же печальным, чуть туманный взглядом что и у Алисы.
– Здрасте! – начала она первой, без смущения разглядывая незнакомого мужчину с головы до ног. – Вы к бабушке? Ее сейчас нет, вернется через час.
– Здравствуй! Нет, я не к твоей бабушке. Я пришел к… – он сбился, сопоставляя возраст Алисы и этой девчушки. – Скажи, Алиса Жданова здесь живет?
– Здесь, – она утвердительно кивнула головой. – Она моя сестра. А вы кто такой?
– Я врач. Могу я ее увидеть?
– Вы снова заберете ее в больницу? – в голосе ребенка появилась тревога и она сделала шаг назад, видимо для того, чтобы закрыть дверь.
– Нет, нет, не беспокойся. Просто хочу узнать, как она себя чувствует.
– Хорошо! – девочка все еще с сомнением смотрела на мужчину. – Это вы ей живот резали?
– Нет, – он чуть улыбнулся и отрицательно покачал головой. – Я никого не режу. Меня зовут Марк. А тебя? – он присел на корточки и протянул ей руку.
– А я Аврора! – ответила она, но не пошевелилась.
– Красивое имя. Звучит как солнышко!
– Вообще-то «утренняя заря». Меня мама так назвала, она была актрисой, – с гордостью произнесла девочка.
– Ава, с кем ты там разговариваешь? – за спиной ребенка показалась Алиса, разгоряченная и не полностью одетая после душа. Старая вытянувшаяся футболка прикрывала бедра только до середины. Девушка боролась с непослушным полотенцем на голове, подняв руки вверх, при этом ноги почти полностью оголились.
– Здравствуй, Алиса!
– Вы? Вы как здесь оказались? – не поздоровавшись, брякнула она, выпучив на него глаза от удивления.
– Решил тебя проведать, – он с еле заметной усмешкой окинул ее взглядом и остановил его на обнаженных ногах.
Девушка вспыхнула, бросила грубое: – Подождите! – и с силой захлопнула дверь прямо перед носом Гельмана.
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не открывала дверь незнакомым людям? Ты уже взрослая и должна понимать, что это опасно! – из-за двери слышался недовольный голос старшей сестры.
– Между прочим, он к тебе пришел, а не ко мне, – Аврора начинала сердиться, в голосе слышались подступающие слезы.
– Он незнакомый человек, а с незнакомыми разговаривать вообще нельзя. И перестань хныкать. Я тебя ругаю за дело.
– Ты меня все время ругаешь… – теперь голос девочки еле слышался, а затем и вовсе пропал.
Через минуту дверь снова открылась. Алиса переоделась в спортивные штаны и старую вязаную кофту на несколько размеров больше. Девушка шагнула в подъезд и быстро прикрыла за собой дверь. Она не хотела, чтобы он видел ее убогое жилище. Стыд окрасил щеки румянцем, а гнев выровнял красивую дугу бровей в две острые длинные стрелы. Чтобы скрыть замешательство Алиса начала сушить волосы, слегка отжимая их полотенцем и расправляя руками. В лучах заходящего солнца мокрые локоны казались то пурпурными, то багряными и напоминали струйки крови.
«Неужели она не понимает силу своего обаяния? Или просто умело играет? Не похожа она на образец целомудренности, но и роль профессионалки ей не идет. Такой талант встречается крайне редко, если только он не врожденный, тогда это самое жестокое, чем природа могла ее наградить!» – проносилось в голове у Марка, пока девушка возилась с непослушными волосами, которые сейчас, переливаясь и блистая в сонме парящих пылинок, казалось, наливаются золотом последних лучей заходящего солнца.
– Зачем вы пришли? – также не ласково поинтересовалась Алиса.
– Хотел узнать, как ты себя чувствуешь? Полностью ли восстановилась после операции?
– Никогда не думала, что анестезиологи ходят по домам и интересуются здоровьем пациентов.
Он улыбнулся ее прозорливости, а Алису вдруг осенила страшная догадка.
– Ах, вы забыли у меня в животе какие-то инструменты! – в ужасе прошептала она, одной рукой хватаясь за живот, а второй за дверной косяк, чтобы не упасть. Полотенце сползло на пол.
– Нет! Боже упаси! Ну, и фантазия! – произнес Гельман, хмуро глядя на нее и поднимая полотенце.
– Вы мне не врете? – ее голос дрожал, с лица исчез румянец.
– Нет, не вру. Операция прошла успешно, твоему здоровью ничего не угрожает.
– Тогда зачем вы здесь?
Действительно зачем? К этому вопросу он совершенно не был готов. И пока Марк придумывал оправдание своему опрометчивому поступку, в наступившей тишине за спиной Алисы послышался звук закрывания дверного замка изнутри. Девушка быстро повернулась и дернула ручку. Закрыто.
– Ава, что ты делаешь? Открой дверь!
– Не открою! – из квартиры донесся победный голос Авроры.
– Ты с ума сошла? Немедленно открой дверь! – Алиса начала барабанить руками по дверному полотну.
– Ни за что! – упрямился ребенок. – Я открою ее только бабушке.
– Ну, я тебе устрою, маленькое чудовище.
– А я расскажу бабушке, что ты меня обзываешь и что опять не ходишь на учебу.
– Предательница! Открой дверь сейчас же!
– Нет, так дело не пойдет. Она же сказала тебе, что ей не нравиться когда ты ее обзываешь, – Марк, все это время стоявший в стороне, подошел к двери и аккуратно отстранил Алису.
– Вам-то какое дело? Что вы все время лезете в мою жизнь? – неожиданно она отпустила дверную ручку и в ярости повернулась лицом к мужчине. Глаза потемнели настолько, что казались почти черными. – Это ведь вы во всем виноваты, из-за вас мы поругались.
– Согласен. Готов исправить ситуацию, – он аккуратно снял пальто и передал его Алисе, потом наклонился к замочной скважине и ласково произнес: – Аврора, это Марк. Мы познакомились с тобой несколько минут назад. Помнишь?
– Привет! – буркнул ребенок.
– Привет! – он понял, что можно продолжать диалог. – Тебе не страшно дома одной?
– Нет.
– Ты – смелая девочка. Я в твоем возрасте часто боялся засыпать один, поэтому теперь плохо сплю по ночам. Получается, что ты гораздо отважнее меня. Но знаешь, твоя сестра права, это очень опасно разговаривать с незнакомыми людьми, тем более открывать им дверь. Вот сейчас ты бы открыла мне дверь?
– Нет!
– Умница! А Алисе откроешь?
– Нет! – снова крикнула девочка. – И тебе не открою, потому что вы с ней сговорились, и если я открою тебе, то войдет и она.
Марк повернул голову и посмотрел на Алису. Та стояла, переминаясь с ноги на ногу, и нервно кусала губы от злости и обиды.
– А ты действительно очень умная девочка. А если Алиса сейчас попросит у тебя прощения, ты впустишь ее в квартиру? – из-за двери не донеслось ни звука. – Аврора, в подъезде очень холодно. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя сестра снова попала в больницу?
– Не хочу. Но только если я открою ей дверь, тогда ты тоже войдешь. А тебе нельзя, ты же чужой.
– Что верно, то верно. Давай договоримся так: ты сейчас откроешь дверь только Алисе, а меня пригласишь в гости, когда сама этого захочешь. Что ты на это скажешь?
Секунду спустя они услышали скрежет замка и в дверном проеме показалась детская головка с хитрым выражением лица: – Хорошо, я у бабушки спрошу.
– Ава! – Алиса бросилась к сестре и заключила ребенка в объятия. – Как ты меня напугала. Обещай так больше никогда не делать. Обещаешь?
