скачать книгу бесплатно
Записки нормального человека и размышления его попугая
Владимир Лебедев
Владимир Лебедев на протяжении своей жизни вёл дневники, которые впоследствии стал превращать в небольшие литературные произведения: рассказы и повести. На суд читателя предлагается одна из первых работ автора. На наш взгляд, она интересна неожиданной фантазией автора нам фоне «развитого социализма».
Записки нормального человека и размышления его попугая
Владимир Лебедев
Посвящается памяти моего попугая Петьки.
Редактор Александр Владимирович Лебедев
Иллюстратор Владимир Алексеевич Лебедев
© Владимир Лебедев, 2017
© Владимир Алексеевич Лебедев, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4485-6102-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Утро[1 - Обычный шрифт – записки Балабошкина.]
Утро начинается с рассвета…
Здравствуй!
Здравствуй, необъятная
страна!
Каждый день я вскакиваю с постели, как только кремлевские куранты во всю мощь моего репродуктора начинают свой переливчатый звон.
И каждый раз со мной творится что-то неимоверное. Не знаю, как и объяснить. Это радость какая-то. Радость, восторг и гордость. Да! Именно гордость! Гордость, что я живу в такой прекрасной стране, где каждое утро тебя встречают такими замечательными словами:
«С добрым утром, дорогие товарищи!»
Как хорошо!
Я раскрываю балконную дверь. Полной грудью вдыхаю свежий воздух. Как хорошо! слава нашей коммунистической партии! Слава всепобеждающему учению Маркса, Ленина, Сталина!
Делаю зарядку. Вдох – выдох!
«Раз – два, раз – два. Шею нагнуть! Ниже, ниже, товарищи! Наклонимся еще! Хорошо! Ноги поставим в исходное положение. Руки опустите, опустите руки!..
Раз, два, три, четыре и с выдохом побежали…»
Бегу и я в ванную. Бегу, не обращая внимания на ворчания, охи и злобные выпады соседей.
Там я чищу зубы кремом «Эффект»* (Крем для ног, он и не заметил.) Не забудем, сейчас пятилетка эффективности! обливаюсь холодной водой до пояса, фыркаю и трублю носом.
«Подъем!» всем людям доброй воли. Пора вставать!
Я люблю мыться долго – долго. (Ничего, что стучат в дверь, кричат… Ничего. Пусть подождут!) Потом растираюсь мохнатым полотенцем и… бреюсь, бреюсь безопасной бритвой с лезвием «Красный пролетарий» (Немного порезался, на то он и красный). Делаю компресс и освежаюсь тройным одеколончиком. Ой! Как щиплет! Как стягивает кожу! Я даже люблю, когда пощипывает. Люблю этот резкий запах. Я чувствую себя хорошо продезинфицированным инструментом, шприцем. Вот, вот! Шприцем, готовым к работе. Работе?.. Какой? Шприцем Революции! Неплохо, неплохо! Я – Дзержинский сегодня! Тот был, правда, мечом Революции, ну, а я шпиц, нет, не шпиц, а шприц, Шприц Революции.
«Юноше,
задумывающему свое житье,
решающему:
сделать жизнь с кого?
Скажу, не задумываясь,
делай ее с товарища
Дзер
жин
ского!»
Ха, ха!
Я завтракаю, выпиваю из пакета нашего славного московского объединения «Молоко». Какое тут число? Завтрашнее? Хорошо! Такими темпами мы пятилетку выполним в один год! Заедаю молоко хрустящими вафлями нашего московского ордена Ленина кондитерского комбината «Рот фронт». Рот фронт! И я готов к употреблению… Какому? Перед глазами надпись: Перед употреблением – взбалтывать! Хорошо. Взбалтываюсь…, Быстро делаю свои домашние дела, клетку почищу потом, успею, одеваюсь и выбегаю на улицу.
Я размашисто шагаю, а вся моя психика поёт:
«Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся советская земля…
Терьям там там,
Терьям там там…
Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая…»
Хорошо.
Хорошо, когда все распределено, решено и продумано. Вчера Министр Вооруженных Сил отдал приказ о наступлении весны и о переходе на летнюю форму, и я с удовольствием исполняю все это.
Я несусь по улице в моем парадном пиджаке с орденами в моих парадных штанах с лампасами по бокам. (Очередь ветеранов у магазина накренилась и ушла вправо.)
Насчет моих орденов можете не сомневаться. Москва же наша столица и столица всего прогрессивного человечества, это же город-герой. А я – коренной москвич и, естественно и вполне законно, тоже орденоносец.
Я шагаю, в такт размахиваю руками и даже прищелкиваю пальцами. Грудь моя расправлена навстречу ветру, ветру Революции. Плечи откинуты назад, ветер Революции поет моих волосах, вернее сказать, он шебуршит по моему пролетарскому бобрику и треплет мой комсомольский хохолок. Я весь – Движение. Я весь – Прогресс.
Мальчишки бегут и скачут за мной гурьбой, будто я военный парад с музыкой, я и есть парад. Я – демонстрация силы и мощи. Я щелкаю их по круглым затылкам, как по клавишам огромного рояля и пою. Они визжат от восторга.
О, если бы я был композитором, воображаемый мой читатель! «Воображаемый» потому, что тебя нет. И хорошо, что нет. Мне без тебя так хорошо и уютно! Извини, что ни с того, ни с сего затесался в это гладкое повествование…[2 - Курсив – авторский текст.]
Если б я был композитором! Я сумел бы тогда изобразить тебе всю эту великолепную картину, этот суровый непреклонный, почти нечеловеческий пафос ведущей мелодии «смело, товарищи, в ногу», где чуткий слушатель почувствовал бы многое: и «революционный держите шаг» и «сдайся враг неугомонный» и уж, конечно, «кто там шагает правой? Левой!» А рядом с этой ведущей мелодией искрящуюся весельем популярную Летку-Еньку, испохабленную шпанятами: «Раз – два, ножки раздвинь – ка, как тебе не стыдно спать!» и «Марсельезу», и «Интернационал». Я передал бы тебе в звуках, в ритмах, как эти две темы, словно река и ручей, текут свободно, раскованно, то расходясь, то соединяясь в самых неподходящих местах. Я живописал бы тебе этот шум, эти визги, и выкрики, подобные брызгам и всплескам гигантского водопада, я наметил бы в них свой еще больший отсчет и больший масштаб. Но вот главная мелодия, как бы сбиваясь с шага, перескакивает на более быструю. Ей, мелодии, словно не терпится.
«Смело мы в бой пойдем
За власть Советов
И, как один, умрем
в борьбе за это…»
И ничего, что эти мерзавцы суют ему палки в колеса победной торжествующей песни и успевают в этот мощный поток влить своей разноголосицей какую-то дрянь в роде:
«…за суп с картошкой
и повара убьем
столовой ложкой.»
Это ничего… Гоготанье, пакостные выкрики и визги покрывает все разом этот поток… Если бы я был композитором!.. Я бы… вступил в союз композиторов… Извини…
Мальчишки отстают, крики их стихают, изумленные прохожие, старушки шарахаются от него врассыпную.
– Ну что, бабуси, что охаете? Огурчиков болгарских не досталось, что ли? Будут у нас и свои огурчики, помидорчики и еще кое-что и получше! Дайте срок! Погодите!
– Моя земля, моя отчизна, живу с тобой одной судьбой… – поет он самозабвенно, вдохновенно, как вдруг его останавливает какой-то тип. – Слушай! Да ты ненормальный, что ли? Слушать тебя противно. Это ж для радио хорошо, но чтоб петь так самому… Ну ты даешь! И не давая ему опомниться:: – Почем, паря, значки? А? Ну что стоишь? Сколько этот значок стоит, я спрашиваю?
– Да что вы в самом деле? С ума сошли что ли? – кричит он. – Прочь! Этим наградам нет цены. Я еще, слава партии, кое-что понимаю. Они за дела, подвиги, та, та, та!
Ветераны вновь стеной возникают у магазина. Сейчас откроют. Сегодня их день.
– Чтоб вы, окаянные, подохли скорее, – ворчит старуха.
– Да что вы говорите, бабушка!!! А еще старый человек! Герои отстояли нашу Отчизну, Родину. Кровь свою проливали за нас с вами. А вы пожалели им сто грамм икорки, балычку…
– Да я что, я не со злобы… Я – пожалуйста! Надоело только, родимый.
– Слушай, милай, а как к Самому-то попасть? – спрашивает меня другая.
– К кому?
– Ну к Ему. Скажи, пожалуйста, раз ты такой умнай.
– А зачем вам?
– Да сказать надо. Ведь это же что деится? Все через задний проход идет. Окна мои как раз во двор выходят. Я все вижу. Тут у магазина черный ход. Так, веришь ли? Сумками и мешками так и несут, так и несут… А в магазине на витринах шаром покати. Надо сказать Ему, а то он не знает.
– Это тебе, бабуся, в «Народный контроль» надо.
– Я,
ты,
он,
она – дирижирует он —
вместе —
дружная… Ну?
2[3 - Жирный шрифт – размышление попугая.]
Сегодня он опять задержал мне рассвет на целых четыре часа! Это уже становится невыносимым! Он просто своевольничает! Будто он сама Природа! Или, как он говорит: «Венец Творения». А ведь сам просыпается в шесть часов! А я, действительно, не смею пикнуть пока клетка накрыта этой черной тряпкой. Дурацкая натура, дурацкая, я знаю, но ничего не могу поделать с собой: для меня утро начинается только тогда, когда тряпка снята. А что бы ему стоило? Экая безалаберность!
А потом я должен еще терпеть, пока он почистит клетку и насыплет корма. Причем он чистит, ставя клетку боком, я еле удерживаюсь на прутьях… И еще бьет по донышку так, что я чуть не сваливаюсь, и уши у меня готовы лопнуть от этих ударов. Словом, он со мной довольно бесцеремонен. Нет! Этого нельзя ему спускать! Он уж достаточно обнаглел. Существует ведь Декларация прав попугаев! Там ведь ясно сказано, что… Нет! Я живая игрушка в его руках! Надо, чтобы все знали, кто он такой! А я? Кто я? Я – обычный волнистый попугайчик, зеленый. Моя Родина – Австралия. Это так считается. А попробуй, махни туда! Не путайте меня с тем банальным попугаем, который своим попугайским акцентом кричит: «Попка – дурак!» Я к нему никакого отношения не имею. Хотя… справедливости ради должен заметить, что и я могу говорить, могу, да не хочу! Да и те попугаи не так уж глупы, как их хотят представить люди. Люди – изощренные идеологические садисты. (Был у них один такой половой бандит Маркиз де Сад, но они еще хуже!) Им обязательно надо унизить других, они думают, что этим они возвеличивают себя. Идиотская привычка: завоевывать свой авторитет за счет подрыва чужого. Потому-то они и учат наших дураков этой гнусной фразе.
Но они могут поплатиться за это. Одному моему коллеге из Западной Германии в отместку за издевательства чуть не удалось устроить железнодорожную катастрофу. Он так удачно сымитировал звуковой сигнал, что поезд отправился раньше срока. Ну, хватит об этом!
Достаточно с меня и своих забот!
Все это мне порядком осточертело. Я-то вижу его насквозь. Я знаю, зачем он держит меня у себя. У него есть одна идейка-фикс. Он хочет построить правильное общество. А меня использовать для своего эксперимента. Мысль его такова (если только ее можно назвать «мыслью»! ): создание нового общества следовало бы начать сызнова, исходя из одной семьи, с одной образцовой семьи… Вы, наверное, слышали их ходкие выражения: «братская семья народов, республик и т. п. Конечно, в животном мире свои птичьи, попугайские и даже волчьи законы. По существу в нем, как и у людей, много различных государств. Но ведь любые законы можно изменить (он так думает) и в лучшую сторону. Вот как в его эксперименте:
Попугай попугаю = муж и жена,
хорошие.
Попугай попугаю = отец, сын, дочь,
тоже хорошие.
Попугай попугаю = братья, сестры,
отличные.
И, наконец, все попугайское государство = братья, сестры. мужья, жены, дети. зятья… и еще друзья и товарищи.
Если же у попугаев удастся такая идиллия: наладить хорошие отношения, начиная с родственных, то у таких разумных существ, как люди, это удастся и подавно! Великолепно! Ему и невдомек, что родственники – это злейшие враги друг другу. Моя клетка для него показательный экспериментальный участок. В ней должна быть создана образцовая семья. Для этой-то цели он и купил мне Катьку, голубо-пёрую красавицу. мы должны образцово любить друг друга (образцово и ссориться – ему все интересно).
3
Дома после моего трудового дня я сажусь за стол, раскрываю толстую тетрадь в красном коленкоровом переплете. На обложке сделан тиснением Кремль со звездами на башнях. Это мой любимый и важный момент! Надо вписать новую главу в историю нашего государства. Я – летописец наших славных дел. Я закопаю эту тетрадь потом глубоко под землю, и спустя много веков потомки узнают из нее, как мы жили, работали и боролись.
Я раскрываю тетрадь и пишу…
Какой сегодня год, месяц, число?
Год – пятидесятый от начала новой эры, эры Социализма, это можно бы и не писать, но все же напишу: «от легендарного залпа „Авроры“, разбудившего весь мир…» Какой сейчас месяц? Май. Нет, по большому счету! Множим пятьдесят на двенадцать. Шестьсот… Отнимем десять, прибавляем пять. Пятьсот девяносто пять. Итак, 595-ый месяц со дня легендарного… это я уже писал! А день? Умножаем 595 на тридцать, надо учесть високосные годы… Получается: 17 916-й день со дня легендарного залпа крейсера «Аврора», возвестившего новую эру в истории человечества.
Который час? – 19 часов 00 минут. Часы я ставлю по часам Спасской башни, по самым точным часам в мире, по которым отсчитывает свое время История.
Ну-с, так начнем?
О чем будем писать?
