скачать книгу бесплатно
– Эр, мне повторять дважды?
Начальник СБ глубоко вздохнул.
– Вот тебе два варианта: первый – проведать Трою, а второй – убедиться, что ты все же не убийца и не придушишь ее, оставшись с ней наедине в палате. Выбирай любой!
Зельевар удовлетворенно хмыкнул.
– Тогда у меня еще один вопрос.
Герцог медленно повернулся к Глебу и после недолгой паузы кивнул:
– Странно, мне казалось, допрашивать тебя буду я.
– Где Савойкина?
– Странный вопрос. Хочешь поблагодарить ее за спасение своей шкуры?
– Ты идиот, Эр! Тебе ее тоже поблагодарить, между прочим, не помешает!
– Это за что же? – на лице начальника СБ выразилось искреннее недоумение, смешанное с неожиданной злобой.
– Она ведь могла рассказать всем полную правду. С начала вечера, о том, как и при каких обстоятельствах оказалась в моей спальне! Но не стала этого делать…
– И что теперь? Мне расплакаться и начать умиляться? – голос мужчины повысился на несколько тонов. – Могла бы рассказать и выиграть платье! Она ведь его так хотела! Странно, что не воспользовалась такой удачной возможностью!
– Так ты уже знаешь о споре?! – удивился Глеб. – И не бежишь никого убивать и отчислять из Академии? Эр, тебя случайно не подменили?
– Я допрошу каждого, кто был сегодня в Академии. Вплоть до горных крыс! И только потом решу – кого отчислять, а кого оставлять на обучении!
– Узнаю сурового Эридана. И все же ты не ответил, где Савойкина?
– Телепортирована в свою комнату! Она достаточно сегодня путалась под ногами!
Бросив фразу, герцог развернулся на пятках и двинулся к двери.
– К слову… – тихо прошептал вслед уходящему магистр, зная, что Эридан все равно услышит. – Про тебя она не рассказала именно для того, чтобы не выиграть этот спор. Ей стало тебя жаль…
Подумала, что лучше голой,
Чем ранить выбитое сердце.
Не будет тьмы она узором
И призраком ушедшей смерти.
И нет обиды в ней ни капли
За грубый тот поступок твой.
И герцога ей очень жалко,
И так побитого судьбой.
Рука Эридана зависла над дверной ручкой лишь на мгновение, пока он принимал решение, а в следующий миг яркая вспышка телепортации известила зельевара, что его визави решил покинуть палату далеким от классического способом.
* * *
Яркий солнечный день. Я открываю резные ставни окна, чтобы дать свежему ветру ворваться в комнату. Вместе с легким морским бризом в помещение, словно внезапное цунами, вносятся птичьи голоса из цветущего сада и великолепные дурманящие запахи роз. Я бы предпочла, чтобы под окнами цвели гладиолусы, пускай у них и нет аромата. Но садовник сказал, что в этом мире таких цветов не существует. Надо будет обязательно попросить Трою, чтобы в следующую Луну принесла пару саженцев.
– Эль! Ты уже проснулась? – в мою дверь без стука врывается Кристина, она шуршит путающимися юбками, но бежит очень спешно, словно несет самые важные в жизни новости.
– Что случилось?
– Ты не поверишь! – восторженно начинает подруга, и мне сразу хочется съязвить и продолжить ее фразу:
– Вы с Якиным улетаете в Гагры???
Кристина хмурится и несильно бьет меня по плечу.
– Дурка! Все намного круче! Мне пришел конверт! Такой же, как вчера Анфисе!
Я заворожено смотрю на подругу, и меня терзают противоречивые чувства – я одновременно невероятно рада за нее и в то же время завидую белой завистью… Мне ведь конверта не приходило…
Но я улыбаюсь и кидаюсь обнимать Кристинку…
– Поверить не могу! Ты уже ответила? Согласилась?!
– Конечно! – расплывается подруга. – Я его как только увидела, сразу поняла – от такого мужика надо иметь детей! Эль, я выхожу заму-у-ж!!!
Попискивая от счастья, Кристина едва ли не прыгает по комнате. Это странно и удивительно, видеть брюнетку такой легкой, взбалмошной, несерьезной.
– Как это было? Он принес конверт сам или попросил кого? – требую я, но ответа не дожидаюсь, потому что картина вдруг резко меняется.
Вечер. Прохладно. Я вновь стою у окна, но теперь пытаюсь его закрыть. Ветер с моря усиливается, отчего захлопнуть ставни становится сложнее, между створками постоянно путаются легкие тюлевые занавески.
– Тебе помочь? – раздается за спиной его голос, а теплая рука ложится на талию и притягивает к себе.
Мне приятно, ведь я прижимаюсь спиной к его телу, а горячее дыхание путешествует по моей шее. Но в то же время обидно:
– Нет, не стоит, я сама! – и, высвобождаясь из объятий, продолжаю упрямо сражаться с окнами.
– Вот почему ты такая?
Кажется, он тоже обиделся.
– Какая?
– Вредная.
Я пожимаю плечами и наконец-то закрываю злосчастные створки. Они захлопываются, дребезжа стеклами.
– Ну так найди другую… В твоем положении – это не должно стать большой проблемой!
– Все дело в конверте? – догадавшись о причинах моего настроения, спрашивает он.
А я решаю обернуться, чтобы высказать ему все в глаза.
– Я не собираюсь становиться королевской любовницей! – вспыхиваю гневом и тут же осекаюсь, потому что вижу того, кого не ожидала увидеть.
Эридана, который с нежнейшей улыбкой протягивает мне белоснежный конверт…
* * *
Глаза я раскрыла так же резко, как и вскочила с постели. Рывком.
Хотелось вылить на себя ушат ледяной воды, нырнуть в прорубь, убиться головой об стену, пол, кафельную плитку.
Тело горело, голова трещала. И дурацкий сон все не хотел идти из головы.
Приснится же такое!
Устало упала обратно на подушку. В свои объятья она меня приняла неохотно, неприветливо, словно говоря: как ты можешь спать, когда вокруг тебя такое творится?
А творилась полная вакханалия – уже вторые сутки занятия отменены, вместо них курсантов водят на допросы к Эридану, а слухи о том, что произошло на балу и после него, разносятся по Академии и обрастают уже совсем недетскими подробностями.
Вначале неизвестным оставался только сам механизм такого «сломанного телефона», потому что всем учащимся было запрещено самостоятельно выходить за пределы блоков без сопровождения преподавателей и общаться между собой. А затем количество снующих в коридорах конвертиков, аналогов магического чата, стало резко увеличиваться. Бумажные свитки, журавлики, письма порхали по коридорам, метеоритами перемещались между блоками и вскоре стали массовым средством информации.
Однажды в блок к фрейлинам заходил Арвенариус, заявил, что Академия ныне на военном положении и любое, даже малейшее нарушение мер безопасности приравнивается к отчислению.
О том, что произошло с Троей, открытым текстом курсантам никто не заявлял, но те, кто побывал на допросе у Эридана и возвращался оттуда, непременно выкладывали на всеобщий суд и обсуждение странные вопросы, которые им задавали. Уже к вечеру первого дня все знали, что на Трою совершено покушение, а утром второго в красках обсуждали интимную жизнь Глеба и некой курсантки-первокурсницы – Савойкиной.
– Эль, ты чего не спишь?
Мой резкий подрыв с кровати не остался незамеченным и разбудил Кристину.
– Кошмар приснился, – шепотом ответила я, еще не хватало Анфису разбудить, ведь сейчас около трех часов ночи. – Это все от нервов!
Брюнетка понимающе хмыкнула. Нервы сейчас шалили у всех. Первый курс Эридан еще не допрашивал – видимо, решил оставить на сладенькое. А уж после новости о том, что он все знает о нашем споре, – это пугало вдвойне.
Когда на следующий день после бала в блок явились Ванесса и Кларентина – потрепанные, запуганные, но удивительно довольные собой – все очень удивились. Большинство было уверено, что дворянок после их ужасающего поступка выпрут подальше из Академии. Вот только сами маркиза и графиня огорчаться не спешили – они гордо заявили, что их не отчисляют, однако у всего курса теперь есть огромные проблемы, так как Эридан знает про красное дизайнерское платье и теперь рвет и мечет по этому поводу.
– Как думаешь, о чем он будет спрашивать на допросе? – поинтересовалась я у Кристины.
– На твоем месте я бы не парилась. У тебя ему точно спрашивать нечего, ты и так всем рассказала слишком много.
И с этим нельзя было не согласиться, потому что темой сегодняшнего дня во всей Академии стала личная жизнь Эллы Савойкиной. Нет, окончательно мое имя в грязи пока не прополоскали, но еще один-два дня – и останется лишь стоять и обтекать. Но к этому морально я уже приготовилась, в конце-то концов, я девушка взрослая, с кем хочу, с тем и сплю… Пускай даже выдумано, но, главное, для благого дела.
Мои же девчонки знали правду о том, что произошло на балу, – и про принца, и про зелье, которым опоили Эридана, и про то, как он со мной после этого едва не поступил. Соседки знали и про спасителя-Глеба, и про то, что произошло между нами после, в его спальне, а точнее, про то, чего не произошло.
– Настоящий мужик! – выдохнула тогда Анфиса. – Если позовет замуж, соглашайся!
Вспомнив про «замуж», я решила рассказать Кристине о той ереси, которая мне приснилась.
– Дедушка Зигмунд потер бы ручками, – довольно выдала Крис. – Это же типичный случай говорящего подсознания. Вот смотри, – начала она расшифровку моих сновидений, – море, солнце, цветочки, сад – это твое бессознательное хочет наружу, на волю. Да мы все туда хотим, задолбал уже этот бункер! Конверты – тут вообще все просто, это свертки и письма, в которых перемывают кости твоей личной жизни.
Я внимательно слушала «психоанализ», а потом не выдержала и вставила свои пять копеек:
– А Эридан – фаллический символ?
– Угу, одноглазая змеюка! – согласилась подруга, не поняв сарказма. – Очень удачная характеристика злыдни-герцога!
Говорила она настолько серьезно, что я невольно начала улыбаться и давить нарастающий смех, а потом мне стыдно стало… Я здесь смеюсь, а где-то там лежит Троя.
– Интересно, как там Троя? Пришла в себя?
На этот раз подруга промолчала. Новостей о нашей учительнице физкультуры не было, никто не спешил рассказывать курсантам о том, как она и что с ней.
Для нашей иномирской тройки покушение на любимую садистку стало настоящим ударом в сердце. Ведь Троя была нашей крестной феей с хлыстом вместо волшебной палочки. У нас даже родилась идея пробраться к ней в медчасть, навестить. Анфиса для этого принялась наколдовывать ниндзя-костюмы, но дальше клонирования шерстяных носков дело не продвинулось.
От Глеба вести также не приходили, от чего было одновременно легко и тяжело. Про свои переживания я девчонкам ничего не рассказала, но когда думала о нем, ощущала себя странно. С одной стороны, была стопроцентно уверена, что поступила верно, когда обеспечивала брюнету алиби, раскрыв перед всеми наши якобы пылкие отношения, а с другой стороны, не понимала, почему от зельевара теперь нет ни ответа ни привета. Хоть бы записочку прислал, мол, жив-здоров… В глубине души появлялись очень печальные мысли: а вдруг он со мной наигрался? Вдруг, как и предупреждала Троя, он меня приручил, а теперь я ему надоела?
Стыдно признаться, но перед сном я пересилила гордость и, привязав к лапке Мурза записку, выпустила кота из комнаты.
Рыжий вначале дергал ногами и пытался от бумажного довеска избавиться, но потом пристально, совсем не по-кошачьи, посмотрел в мои глаза и позволил закрепить послание на лапке понадежнее. Я была уверена, что животное все растолковало верно и, рано или поздно, явившись к Глебу за очередной порцией белладонны, разрешит тому прочесть написанную мной «поэму». Хотя «поэма» – это громкое слово, в записке было всего лишь несколько слов: «Ты как?».
– Эль, ну ты чего замолчала? – выдернула меня из мыслей Анфиса. – Я уже минут десять не сплю и слушаю, о чем вы тут шепчетесь.
– Подслушивать нехорошо, – буркнула я.
– Спать с симпатичными преподавателями нехорошо, – не осталась в долгу Анфиса. – Но я сейчас не об этом…
– А о чем?
– Я все думаю о тех стражниках, которых мы повстречали с Крис! И об их странном поведении. Я могу ошибаться, но уже два дня ходят по Академии конвертики с обсуждением ситуации, и еще нигде не было ничего о том, что где-то стояли стражники.
– Ну, и? – Крис даже приподнялась с кровати.
– Я думаю об этом надо рассказать Эридану! – Белова выдала эту мысль и, так же, как Кристина, привстав с кровати, призывно посмотрела сначала на нее, потом на меня.
Я покрутила пальцем у виска.
– Больная, что ли?
– Сами вы больные! – Глаза Анфисы странно поблескивали в темноте, подобно светлячкам, будто девушка переела фосфора. – Дело-то серьезное! И герцог не зря землю носом роет и допросы устраивает! Ищет зацепки! И у нас в руках, похоже, одна из них!
– Мы и сами знаем, что он это делает не зря, – осторожно начала Крис. – Но рассказать ему о стражниках – означает спалиться о сбежавшем Мурзе, о проказах Горгулия и о том, как мы вдвоем шарахались ночью по Академии вопреки всем запретам.
Я слушала девчонок и понимала – да, Крис однозначно права, спалятся. Но! Если стражники, которых видели девчонки, действительно причастны, то ночная прогулка померкнет по сравнению с принесенными сведениями. И более того, от этого может зависеть жизнь Трои…
– Анфиса права! Об этом необходимо рассказать! И чем скорее, тем лучше!
Кристина после моих слов страдальчески взвыла:
– О боги! За что эти две эпичные дуры без инстинкта самосохранения свалились на мою голову? – После этой чудо-молитвы девушка, скинув одеяло, встала с кровати и, присев на мою постель, начала меня трясти за плечи. – Нас не было рядом, когда ты подставила свой красивый зад и начала выгораживать Глеба перед королевской свитой. Но сейчас я тебя, дурында, должна отговорить от дебильной мысли рассказывать все Эридану. Если так хочешь его предупредить – пошли анонимку…
Кристина продолжала меня трясти, а я словно в транс проваливалась, понимая: если не рассказать Эридану именно сейчас, вот-вот, сию же минуту, то произойдет что-то страшное… непоправимое.
