скачать книгу бесплатно
– То, что надо! – удовлетворенно констатировала Рената.
– А тебе их не жаль? – вдруг спросил Ганс. – Такие отборные самцы.
– Мне жаль лишь тебя, – тихо ответила она. – К тому же это скины[5 - Скины (разг.) – скинхеды – молодежное движение. В России многие группировки пропагандируют неофашизм. Белые шнурки носят фашисты, ультраправые нацисты и скинхеды. Белый цвет символизирует белую расу.]. А фашизм – это абсолютное зло, одно из воплощений нашего повелителя. Ему будут угодны такие души. Конечно, не все скины проповедуют фашизм, но эти двое точно. Я вижу их насквозь! И эта белая шнуровка их ботинок! Знаешь, что она означает?
– Знаю! – ответил Ганс и облизнулся. – Традиционно белые шнурки носят убийцы врага нации или антифашиста.
– И кровь этих парней наполнена злом, – возбужденно проговорила Рената. – Это так бодрит! Приступим?
И Рената выскочила из-за дерева.
Я заорала и побежала к парням. Но ведь я как бы не существовала в этой реальности. Но в тот миг совершенно забыла об этом и хотела лишь одного – предотвратить трагедию. Рената одним прыжком настигла ребят, схватила одного и вцепилась ему в горло. Тот и пикнуть не успел. Я проскочила сквозь них, словно они были из воздуха. Повернувшись, увидела, что Рената все еще пьет кровь, а спутник жертвы, даже не делая попыток убежать, оседает на асфальт с безумными от ужаса глазами и посеревшим лицом. Тут к нему приблизился Ганс. Рената оторвалась, по ее губам и подбородку стекали красные струйки, глаза горели.
– Угощайся! – предложила она и хрипло засмеялась, бросив труп на асфальт. – Пока он теплый.
– Да ты мне наверняка ничего не оставила! – сказал он и припал ко второму парню.
Тот хрипло вскрикнул, задергался в цепких руках Ганса, и почти тут же затих. Я села прямо на асфальт, закрыла лицо руками и разревелась….
– Ну не надо, – услышала я испуганный голос Грега и почувствовала, как он гладит мои волосы. – Ну прости! Но ты сама вывела меня из себя.
Я оторвала мокрое от слез лицо от его плеча и встала. Умывшись и выпил стакан ледяной воды, глянула на печального Грега.
– Когда это произошло? – спросила я.
– Два дня назад. И я не знаю, что делать и как этому помешать, – глухо проговорил он.
– И где это было?
– В Дмитрове, это ближнее Подмосковье. Хорошо, что они удаляются все дальше и не охотятся на одном месте, – со вздохом сказал Грег и встал.
Я отчего-то отступила назад и, привалившись спиной к стене, остановилась. Прежний страх, от которого я уже избавилась, заполз мерзким холодком в душу. Я снова вспомнила, что передо мной хищник, а потом уже кто-то другой. Возможно, так повлияла на меня только что увиденная охота. Я все никак не могла забыть лицо Ренаты, искаженные черты, потеки крови на подбородке, горящие, как у зверя глаза, раздутые ноздри.
Грег сделал шаг ко мне и замер, вглядываясь в лицо. Я опустила глаза. Мне было нехорошо.
– Ты сама захотела все узнать, – мягко произнес он. – Ты только что говорила, мы должны делить и горе и радость. Ты обвиняла меня в холодности, пеняла, что я будто бы отсутствую. Но разве ты не понимаешь, каково мне сейчас? Я пытаюсь найти решение этой проблемы. Но уже впал в уныние, выхода я не вижу. Зачем же я буду так напрягать тебя, любимая?
– Наверное, ты прав, – ответила я. – Но я не могу оставаться в стороне. Рената мне почти что родня, да и Ганса я знаю лучше, чем ты.
– Они сейчас опасны, – тихо сказал Грег.
– Но не для меня же! – с вызовом ответила я и прямо посмотрела ему в глаза.
И их выражение мне не понравилось. Грег промолчал.
На следующий день я проснулась довольно поздно. Открыв глаза, увидела огромный букет моих любимых белых тюльпанов и невольно улыбнулась. Грег сидел на краю кровати и смотрел на меня.
– Привет, – прошептала я, потягиваясь. – Ты такой милый…
– Почему-то подумал, что тебе хочется цветов, – ласково сказал он.
– Хочется, – подтвердила я и переместилась к нему, прижавшись и положив голову на плечо.
Грег подхватил меня, усадил на колени и начал покачивать словно ребенка.
– Любимый, – шептала я, – милый… хороший…
Я ощутила, как его губы касаются моей макушки. И запрокинула лицо. Мне так хотелось не вспоминать обо всех возникших сложностях, а бездумно любить и полностью отдаваться этому чувству.
Его глаза снова выглядели безмятежными. Длинные полуопущенные ресницы бросали тени на бледные щеки. Кончики губ приподнимала улыбка. И я потянулась к ним. Грег еле слышно вздохнул, закрыл глаза и начал целовать меня. Поцелуи были настолько легки, что казалось, это не его губы касаются меня, а кончики лепестков белых тюльпанов. Я обняла его за шею и ответила. Его поцелуи стали более глубокими, но я так боялась, что нежность сменится страстью и Грега охватит жажда крови, что отстранилась и встала. Он не возражал, но его лицо приняло грустное выражение.
После завтрака я начала выяснять о его планах на день.
– Пока не знаю, – уклончиво ответил Грег.
– Я хотела встретиться с Лизой, – сообщила я. – Меня отчего-то все сильнее раздражает этот коричневый цвет волос. Хочу вернуть мой натуральный русый.
Грег улыбнулся и неожиданно взлохматил мою отросшую челку.
– Ах так! – вскрикнула я.
Он выскочил из-за стола и помчался в гостиную. Я, рассмеявшись, погналась за ним.
Вбежав в комнату, увидела, что он исчез.
– Ты где? – осторожно позвала я, озираясь.
Но в доме было тихо. Я заглянула в его кабинет, но и там было пусто. Тогда я медленно пошла к лестнице, ведущий на второй этаж. И вскрикнула, увидев Грега. Он возник на ступеньке лестницы, будто материализовавшись из воздуха. В руках держал букет крупных белых полевых ромашек.
– Ой! Какая красота! – обрадовалась я, взяла букет и уткнула в него лицо, вдыхая специфический горьковатый запах. – Ты меня сегодня завалил цветами.
– Хочется порадовать, – прошептал он и вдруг расхохотался. – А у тебя нос желтый!
Я слегка смутилась и начала вытирать пыльцу, но тоже начала смеяться, глядя на его беззаботное лицо.
– Сейчас поставлю в вазу, – сказала я и отправилась на кухню.
Грег двинулся за мной.
Когда я набрала воду в большую керамическую вазу молочного цвета, он взял нож и надрезал запястье. Кровь Грега обладает специфическими свойствами. Цветы, напитавшись ею, стоят месяцами и остаются свежими, как будто их только что срезали. Вначале я постоянно пользовалась этим. Но вскоре мне стали надоедать одни и те же букеты, хотелось разнообразия, а может, психика отвергала такую неестественно долгую жизнь срезанных цветов, и я попросила Грега больше этого не делать.
– Ой! – вскрикнула я, когда он надрезал кожу. – Не надо!
Грег глянул на меня и сказал, что хочет накапать кровь не в воду для ромашек, а в мой кулон. Я удивилась и насторожилась. Я никогда не расставалась с этим кулоном. Но сейчас, когда мы постоянно жили вместе, мне казалось, что надобность в нем отпала. Грег всегда находился рядом, я расслабилась, чувствуя себя защищенной лишь одним его присутствием.
– Но зачем? – удивилась я и машинально провела по шее рукой.
Но кулон лежал в шкатулке в спальне.
– Просто я так хочу, – уклончиво ответил он.
– Хорошо, – согласилась я и быстро принесла украшение.
Грег накапал в него крови доверху, и алмаз засиял алыми искорками.
– Ты встречаешься с Лизой, – невозмутимо проговорил Грег, – а я решил навестить Ренату.
– Я пойду с тобой, – тут же сказала я. – Почему это ты решил один туда отправиться?
Грег усмехнулся и надел мне кулон на шею. Я вздрогнула.
– Отговаривать тебя бесполезно, – заметил он. – Знаю твое упрямство.
Я кивнула.
– Но все-таки не вижу смысла идти со мной, – мягко продолжил он. – Это обычный визит вежливости.
– Ага, как же! – усмехнулась я. – Особенно в свете последних событий. Я с тобой! Одного я тебя не отпущу. Сам говорил, они сейчас опасны.
– С тобой можно с ума сойти даже вампиру, – рассмеялся Грег. – Ты моя защитница! – немного насмешливо добавил он и чмокнул в нос.
– Я тебя не отпускаю, – упрямо произнесла я. – Иначе обижусь! И тогда ты все узнаешь.
Я видела, что Грег раздумывает. Я знала, он может просто исчезнуть и оказаться в доме у Ренаты. Но он как-то пообещал мне без предупреждения не перемещаться таким способом.
– Хорошо, пошли вместе, – наконец согласился он. – Но держись возле меня. Они опьянены кровью. И ты для них потенциальная жертва.
– Да ладно! – улыбнулась я, пытаясь разрядить атмосферу. – Не будет же Рената нападать на… невесту брата. Не сошла же она с ума окончательно?
– Все может быть, – угрюмо ответил он.
Но отступать я не собиралась.
Когда мы подошли к квартире, Грег спокойно толкнул дверь, она оказалась не запертой. Мы сразу направились в гостиную. Рената и Ганс сидели на диване в полной темноте, портьеры были опущены, светильники не горели. Грег, конечно, их увидел, а я нет, и вздрогнула, услышав громкое:
– Привет!
– Лада – не сова, и в темноте не видит, – сказал Грег. – Включите хотя бы бра!
И тут же над диваном вспыхнул светильник в виде бледно-розовой орхидеи на золотой ножке.
– Присаживайтесь, – тоном любезной хозяйки предложила Рената.
Мы устроились на вычурной кушетке с изогнутой спинкой, которая стояла немного сбоку от дивана. Я инстинктивно прижалась к Грегу. И Ганс и Рената смотрели на нас пристально с одинаковыми выражениями, плохо для меня понятными, но явно недружелюбными.
– Зачем явились? – первой нарушила молчание Рената.
– А что, я не могу просто так прийти к тебе в гости? – с вызовом ответил Грег.
– Уже не можешь, – усмехнулась она. – Ведь я теперь замужем. И даже официально. Обряд в Ледяной Лилии был проведен по всем правилам. И раз Ганс жив, то наш брак состоялся.
– Да, я это знаю, – сказал Грег.
– И я очень счастлив! – встрял Ганс.
– Ты выучил русский, – констатировала я. – Я удивилась этому еще при нашей неожиданной встрече в джипе.
Ганс изъяснялся почти без акцента, а ведь раньше он говорил лишь на его родном немецком и довольно плохом английском.
– Оказалось, вампиру намного проще получать необходимые знания! – с гордостью ответил он. – И языки даются мне сейчас необычайно легко. Да и вообще мои новые способности меня восхищают. Я сейчас многое могу. Я – сверхсущество!
«К тому же с манией величия!», – невольно подумала я.
– Да! – не смутившись, подтвердил Ганс. – И что тут такого? Нечего иронизировать, милая Лада. Я сейчас и вправду велик! Настоящий супермен.
Вспомнив, что многие вампиры легко читают мысли, я постаралась выбросить из головы все, что могло хоть как-то его обидеть. Но это оказалось практически невыполнимой задачей. Меня так и распирало от возмущения. Но я твердила себе, что Ганс больше не тот бесхитростный недалекий паренек из маленького немецкого городка Гослар, а вампир, существо совсем иного порядка, к тому же опасное лично для меня.
– Ты можешь не бояться, – с улыбкой заметил Ганс. – Я не голоден, к тому же во мне, как это ни странно, остались теплые чувства. Да-да, – добавил он, заметив недоверчивый взгляд Грега, – к Ладе у меня нет ненависти, как ко многим людишкам, жалким и ничтожным. Я всегда ценил ее отношение, и помню, как она упорно пыталась отговорить меня от обращения. Но как видите, все закончилось хорошо.
– Если бы Рената не выпросила твою жизнь, – сухо заметил Грег, – ты так бы и болтался в ее картине. Кстати, как ты оттуда вышел? Меня чрезвычайно занимает сам процесс.
– Почему? – насторожилась Рената и пристально посмотрела на Грега.
Ее глаза расширились, их темнота казалась непроницаемой, словно это были два колодца в черную пропасть. Мне стало неприятно, и я отвела взгляд.
– Сам не знаю, просто любопытно…, – ответил Грег и при этом выглядел абсолютно искренним.
– Я находился в картине, – ответил Ганс, – но, как бы это объяснить… там внутри такой же мир, как и здесь…. Рената нарисовала меня, это я понимаю. Но она будто создала оболочку, в которую заселилась моя болтающаяся между мирами душа…
– У вампиров нет души, – заметила я.
И ощутила, как сжался Грег. Но я обняла его крепче и прошептала, что к нему это не относится. Рената усмехнулась, наблюдая за нами.
– Сложно все понять до конца, – задумчиво проговорил Ганс. – Рената укусила меня, и я начал проходить превращение. Но процесс не завершился, ведь я тут же умер. И успел ли я стать вампиром? Вот вопрос.
– Конечно, ты им стал! – резко ответила Рената.
– Мое тело умерло. А вампиром меня нарисовала уже ты, и сразу таким, каким я стал бы лишь через какое-то время. Я имею в виду внешний вид.
– Неужели ты не понимаешь? Я всегда рисую по наитию. И раз изобразила тебя именно в таком качестве, то ты все же превратился в вампира. Иначе моя кисть выписала бы обычного паренька, – раздраженно заметила Рената.
– Давайте оставим эти философские споры, – перебил их Грег. – Мы имеем, что имеем. Но я задал вопрос.
– Ах да, – спохватился Ганс. – Я начал сильно уставать в том нарисованном мире, уж и не знаю почему. Возможно, дело в отсутствии подходящей энергии. К тому же постоянно наблюдал, как Рената кочует по разным реальностям, легко переходя из картины во внешний мир и обратно. «Раз мы оба вампиры, – подумал я, – а значит, сущность у нас одна, то почему я не могу также выйти за ней из нарисованного мира?» Вы знаете, что было дальше, Рената вам все открыла. И вот, когда было разрешено высочайшим повелением, я вдруг ощутил, как кровь быстрее бежит по венам, а мое тело приобретает несколько другое качество.… Не могу описать вам всего. Но это такое странное ощущение, словно меня наполнили нарзаном и пузырьки жизни взбудоражили всю мою сущность. И я, не медля, просто вышел следом за Ренатой из картины.
– А ты пытался это сделать раньше? – с любопытством спросил Грег.
– А то! – улыбнулся Ганс. – Как только Рената уходила, я тут же бросался за ней, но всегда налетал на невидимую стену.
