скачать книгу бесплатно
– Ага, там! Видела, значит? Красивое здание, богатое, что и говорить. Так это, бабы потом наши болтали, что Михей просто заснул после употребления водочки, с лошади упал, морду покарябал, а про нападение ворон все придумал. Но у коров царапины обнаружили, и, правда, будто от когтей. Но и это вполне объяснимо. Они, поди, в овраг слезли. А там, в самом конце большой малинник, вот и оцарапались. А ты что ль к новому дворцу ходила? – вдруг спросил он.
– Издалека видела, – ответила я и отчего-то почувствовала волнение. – А кто там поселился?
– А бог его знает! – пожал плечами Миша. – Богачи какие-то. Кто ж еще? Мы же с ними не общаемся. Так, иногда в магазине видим некоторых из коттеджей. И то на машине подъедут, купят чего надо и обратно. Будут они с деревенскими тары-бары растабаривать. Оно им надо? Мы им не ровня! Но особняк этот серый быстро соорудили. Мы и оглянуться не успели, как он вырос. Пацаны деревенские говорили, что семейство там поселилось. Они, кажется, кроликов разводят. Вроде много клеток завозили.
Я промолчала. Вспоминая Грега, я с трудом могла представить, что его семья – кролиководы. Но возможно, его дед занимался этим.
Миша довез меня до подъезда и уехал. Я поднялась в квартиру, мамы дома не было. Она оставила записку, что ее срочно вызвали ночью на работу. Но я к этому привыкла. Мама вот уже лет пять трудилась в частном роддоме, и была на хорошем счету. И в сложных случаях первым делом вызывали именно ее. То, что ее не оказалось дома, меня, по правде говоря, даже обрадовало. Я хотела сразу заняться снимками. Приняв душ и выпив чаю, включила компьютер и скачала фотографии. И начала обрабатывать. Некоторые показались мне очень удачными, а какие-то я сразу удаляла. Дойдя до снимка, который сделала на краю оврага, я уделила ему самое пристальное внимание. Но туман был настолько густым, что даже фигуры деревенских ребят казались сильно размытыми. К тому же они были в движении. Однако различить их можно было, а вот фигура Грега действительно отсутствовала. Не было даже намека на силуэт. Я «убрала шум», добавила яркость, контраст, увеличила снимок, но между дерущимися фигурами виден был лишь густой серый туман.
«Может, когда я щелкнула, Грег упал? – предположила я. – Хотя я четко помню его фигуру. Он небрежно отмахивался от нападавших, словно от надоедливых мух. И вроде бы при вспышке он даже прикрыл лицо руками. Или нет…».
После небольшого раздумья я удалила этот неудачный снимок и перестала об этом думать.
На следующий день проснулась в приподнятом настроении. Я любила свои дни рождения. Мне с детства казалось, что именно сейчас время для каких-то сказочных сюрпризов, и это предвкушение чудес делало все вокруг праздничным и прекрасным.
«Ну вот, мне восемнадцать! – с восторгом подумала я, потягиваясь в кровати. – Буду делать сегодня все, что захочу!»
Я вскочила и бросилась в ванную, напевая что-то на ходу. Из кухни донесся запах печеной сдобы, и я поняла, что мама уже готовит мой любимый яблочный пирог. Тщательно умывшись, уделила пристальное внимание своему отражению. Выглядела я отлично. И это был редкий случай, когда я понравилась сама себе. Неделя, проведенная в деревне, пошла мне на пользу. Кожа выглядела свежей и розовой, тени под глазами и одутловатость исчезли. Я не просиживали часами за компьютером, а практически все время проводила на воздухе. Я вдруг вспомнила, как Грег говорил о красоте моих глаз, и заулыбалась, придвинув лицо к зеркалу. Никто и никогда не обращал внимания на их оттенок, а сама я считала этот цвет обычным серым.
«Как он сказал? – вспоминала я, вглядываясь в радужную оболочку. – Голубиное крыло? И правда, какой-то отлив присутствует. А у Грега глаза прозрачные и голубые, и в сочетании с угольно-черными ресницами выглядят очень красиво. Все про него думаю?» – слегка удивилась я, но улыбаться не перестала.
И вдруг я ясно увидела, как мое отражение словно затуманивается и сквозь него проступает лицо Грега. Это выглядело настолько странно, что я замерла, не в силах пошевелиться. На месте моих глаз медленно, словно кто-то неторопливо прорисовывал, появились его голубые глаза с четко очерченным контуром. И вот я вижу его прямой нос, на месте моего, тонкого и небольшого, со слегка приподнятым кончиком. Моя улыбка сменилась его. Это выглядело так, будто мои губы стали более яркими, а их кончики медленно приподнялись вверх.
– Грег? – тихо позвала я и прикоснулась пальцем к отражению.
И его лицо словно ушло вглубь зеркала, и я четко увидела свое. От неожиданности я рассмеялась и потрясла головой. Затем сполоснула горящие щеки холодной водой. Я так размечталась, что все это мне просто привиделось.
Я всегда отличалась бурным воображением и часто грезила наяву. В моей голове рождались такие интересные образы, что я могла часами оставаться с ними. Особенно часто это происходило, когда я ложилась спать. Моя излюбленная игра: закрываю глаза и придумываю того, кто когда-то полюбит меня. Я словно смотрю цветной художественный фильм и выступаю в роли главной героини. Все начинается с того, как я встречаю своего любимого. И каждый раз это новое место, другие обстоятельства, и я выгляжу по-другому. Но часто я не досматривала до конца свой фильм и засыпала. И меня начинали мучить сны эротического характера. И именно в таком забытье завершалось то, о чем я грезила, когда засыпала. Наутро я не всегда помнила подробности, а если все-таки что-то оставалось в памяти, то эти картины вызывали противоречивые чувства. Я и хотела повторения этих ощущений, и боялась их, и стыдилась. Я думала, что распущена, обладаю порочной натурой, ведь часто во сне я испытывала чисто физическое удовольствие. Но понимала, что в моем возрасте уже пора это испытать наяву, но пока серьезных отношений у меня не было. Я не могла относиться к важному шагу с такой легкостью, как большинство моих подруг. Мне казалось неправильным, бессмысленным и наверняка противным переходить от одного парня к другому. И пока опыт я приобретать не хотела и ждала того единственного, с кем у меня возникнет настоящее чувство.
Моя подруга Лиза меня совсем не понимала и считала, что я зря трачу молодость. Сама она еще в 14 лет лишилась невинности с парнем из нашего двора. И через пару месяцев с ним рассталась. Потом были еще такие же короткие связи, и Лиза с гордостью мне рассказывала о них, причем в подробностях, от которых меня бросало в жар. Но она всегда отличалась излишней откровенностью и прямолинейной грубоватостью. Хотя лично меня именно эта ее открытость, простота и легкость характера притягивали. Но даже с ней я не делилась своими мечтами. Как ни странно, о том, что я люблю фантазировать, знал лишь мой отец. Конечно, всего я ему не рассказывала, и тем более о своих эротических грезах. Просто как-то упомянула, что люблю в своем воображении создавать фильмы с подвижными сюжетами и мне доставляет удовольствие придумывать различные варианты развития событий. Отец заинтересовался и попросил рассказать. Я кое-что описала ему, и он заметил, что у меня, несомненно, креативный склад ума, мне нужно учиться на режиссера или клипмейкера. Возможно, даже писать книги. С его подачи я и решила поступать именно в этот институт. Но мама всегда хотела, чтобы я выучилась на врача. Родители обсуждали эту тему по телефону. Я слышала, как мама сердилась и очень резко отвечала отцу. А потом буквально приперла меня к стенке и выясняла, что это за бредни по поводу моего поступления в ВУЗ на режиссера.
– И куда? – возмущалась она. – Во ВГИК или ГИТИС? У меня нет таких средств, чтобы оплачивать твою учебу! А на бюджетное ты не поступишь! Там нереальный конкурс. Это все знают. Сотни человек на одно место…
– Мама, это просто разговоры, – пыталась я ее успокоить. – Папа считает, что из меня получился бы неплохой режиссер клипов или рекламных роликов. А это сейчас востребовано. Вот и все, о чем мы говорили.
– Врач и только врач! – настаивала она. – Эта профессия всегда востребована. И я не хочу, чтобы отец оплачивал твою учебу, – уже тише добавила она.
Вот в этом все дело, и я это отлично понимала. Для меня все еще оставалось загадкой, почему мама так упорно отказывалась от материальной помощи со стороны бывшего мужа. Она никогда не брала у него деньги и даже отказалась от алиментов. Когда мне исполнилось 16 лет и я получила паспорт, отец открыл счет на мое имя в банке и положил на него сумму, казавшуюся мне огромной. Но он строго-настрого запретил говорить об этом маме.
– Это твои деньги, – сказал он, когда отдавал мне пластиковую карточку, – и ты можешь распоряжаться ими на свое усмотрение. Но сама понимаешь, если вдруг заявишься домой в дорогущем норковом жакете, то у мамы, естественно, возникнет вопрос. И тогда наш маленький секрет будет раскрыт. Поэтому трать деньги с умом. И не волнуйся, я буду постоянно пополнять счет, чтобы моя единственная и любимая дочка ни в чем не нуждалась.
Конечно, я ничего не сказала маме и снимала понемногу со счета, когда хотела что-нибудь купить из вещей. Ценой она, как правило, особо не интересовалась, а если и спрашивала, то я значительно приуменьшала стоимость. Поначалу меня мучили угрызения совести, что я скрываю это от нее. Но потом я решила, что так действительно лучше. Мама спокойна, ничего не знает, а я имею полное право пользоваться помощью родного отца и вовсе не обязана ни перед кем отчитываться.
Но после окончания школы, когда встал вопрос о моем поступлении в выбранный институт, между родителями произошел разговор. И он был настолько серьезным, что меня попросили удалиться из гостиной. Уж не знаю каким образом отцу удалось убедить маму, но обучение было оплачено, я благополучно подала документы и прошла собеседование. И вот с сентября начала учиться.
Я вышла из ванной, мама уже ждала меня в гостиной. В ее руках я увидела подарочный пакет. Она поцеловала меня и поздравила.
– Давай к столу, – сказала она. – Твой любимый пирог уже готов.
– Я быстро, – ответила я и скрылась в своей комнате.
В пакет я глянула мельком и положила его в кресло. Я знала, что там находится, мама всегда покупала подарки, заранее обсуждая со мной, чего бы мне хотелось. Это было практично, но лишало меня приятных неожиданностей. В этот раз я попросила эпилятор и получила его.
Когда мы выпили чай, мама спросила, не передумала ли я отмечать день рождения в ночном клубе. Я видела, что эта идея ей не нравится. Но мне совершенно не хотелось собирать друзей в нашей квартире, как я обычно это делала. Мама все готовила, накрывала стол, но сама никогда не уходила. А при ней мы не могли чувствовать себя свободно. В прошлом году я решила собрать всех в небольшом кафе на соседней улице, но публика там оказалась неподходящей. Мы заняли два столика, но очень скоро к нам начали приставать какие-то подвыпившие личности, как я поняла, завсегдатаи этого заведения. И скоро мы ушли. И вот в этом году Лиза предложила отметить день рождения в клубе «Релакс». Он находился неподалеку от метро «Пролетарская». Мы жили на Воронцовской улице, почти посередине между станциями «Пролетарская» и «Таганская». И до клуба можно было дойти минут за пятнадцать.
– Мам, тут же рядом, – ответила я, – потусуемся и все вместе вернемся. Ты зря волнуешься. Меня проводят до подъезда. А ты ложись спать и не жди меня.
– Слава тебя проводит? – уточнила она.
– Да, – кивнула я. – Ну и Лиза тоже.
– Куда ж без нее? – вздохнула она. – Только вот не пойму, что там хорошего? Музыка гремит, все курят, толком не пообщаешься. Что за программа сегодня?
– Doom-metal, – ответила я. – Ну, ты все равно не знаешь. Короче, тяжелый рок, если это тебе о чем-нибудь говорит.
– В общем, как я и думала, бессмысленные вопли хрипатых волосатых парней, – констатировала мама и вздохнула.
– А ты битлов слушала, сама рассказывала, и также тебя родители не понимали, – мягко заметила я. – А вот мне именно такая музыка нравится. Что тут такого? К тому же сегодня я могу делать, что хочу.
– Нет, чтобы к нам пригласить ребят, чаю бы выпили…
– Ага, еще скажи, и мультики про кота Леопольда посмотрели, – недовольно проговорила я.
Фест начинался в 16.00. Сегодня выступали семь групп, играющих в стиле dark-gothic-doom. Но мы решили пойти часам к семи, так как планировали еще остаться на пати Gothic Princess Night, которое начиналось в 23.00. Я заранее купила кое-какие вещи и оставила их у Лизы. Знала, что мама будет категорически против такого внешнего вида. И спорить с нею было бесполезно, в этом я уже не раз убеждалась. И мне было проще тайком переодеться.
Когда я пришла к Лизе, было уже шесть вечера. Она встретила меня восторженно, ее большие карие глаза ненормально блестели.
– Ну, и где ты так долго? – быстро и возбужденно заговорила она. – Надо еще имидж поменять! А то твой вид примерной девочки не вполне подходит для готик-пати.
– С мамой по магазинам проходили долго, – ответила я. – А ты чего такая перевозбужденная?
– Чего купили? – не ответив на мой вопрос, затараторила она. – Чего-нибудь стильное? Или опять отстой? Мать упорно пытается тебя одеть, как придурошную благовоспитанную барышню? Тебе это вовсе не идет! Да и краситься не разрешает. Ты уже вполне взрослая! А Славка тоже с нами? – без перехода спросила она.
– Тоже, – кивнула я, заходя в ее комнату. – Напросился практически.
– Он на тебя точно запал, – констатировала Лиза и вздохнула. – Шампанское хочешь? Я уже начала. Хорошо, предки умотали в гости.
– То-то ты такая взвинченная! – улыбнулась я. – Пьешь тут и без меня? Мы с мамой чуть сухого вина, правда, выпили.
– Да-а? – удивленно протянула Лиза. – Что это с ней? Она ведь у тебя вроде вообще против алкоголя.
– Против! Но позволяет себе иногда по чуть-чуть, – нехотя ответила я и начала снимать джинсы и кофточку. – Где там мои готичные вещички?
Лиза достала из шкафа объемный пакет и бросила его на диван. Мы начали переодеваться. Я надела черные узкие джинсы с очень низкой талией, широкий кожаный ремень, усеянный металлическими звездочками, черную обтягивающую кофточку с рисунком серой летучей мыши на груди. Лиза оглядела меня скептически.
– Как-то не очень готично, – констатировала она. – Ну ничего, сейчас мейкап сделаем соответствующий. И будет вполне на уровне.
Лиза нарядилась в пышную черную капроновую юбку, напоминающую балетную пачку и черный кожаный корсет. На шею навесила крупные металлические цепи, на руки натянула высокие перчатки. Они до локтя были из эластичной ткани, а затем переходили в крупное черное кружево и доходили почти до плеч. На ноги Лиза надела колготки с узором из паутины и тяжелые на вид, высокие сапоги на толстой подошве. Они были усеяны металлическими заклепками и застегивались на хлястики с крупными квадратными пряжками. Черные, поднятые в высокий хвост волосы довершили образ. Лиза густо накрасила глаза и ресницы, нанесла черную помаду, а тон на кожу наложила мертвенно-белый. Оглядев себя в зеркало и восхищенно заметив, что она просто супер и выглядит как самая настоящая gothic princess, Лиза взялась за меня. Она словно фокусник вытащила из шкафа парик в форме короткого каре. Он был угольно черного цвета.
– Вот, – удовлетворенно заметила она, – гляди, что достала. У соседки снизу выпросила. Она в театральном кружке…
Я заворожено посмотрела на парик. Волосы блестели, как натуральные. Лиза натянула его на меня, причесала челочку, она была в форме треугольника, конец которого спускался меж бровей, поправила и отошла.
– Феерично! – заметила она. – Тебе безумно идет! Ты та-а-ак преобразилась. Сейчас глаза подкрасим, и тебя невозможно будет узнать. У наших пацанов челюсти отвиснут!
Она захихикала. Затем ловко подвела мне верхние веки, наложила темно-коричневые тени и нанесла тушь на ресницы.
– Я не хочу черную помаду, – воспротивилась я.
– Не вопрос! – не стала настаивать Лиза. – Белая тоже будет в тему.
Она наложила на мои губы необычайно светлую помаду, еле заметного розового тона и обвела контур черным карандашом.
– Другой человек! – восхитилась она, оглядев меня с ног до головы.
Когда Слава зашел за нами, то мне доставило удовольствие видеть его округлившиеся глаза.
– Класс, девчонки! – заметил он. – Вас и не узнать!
Он поцеловал вначале Лизу, затем обнял меня и уткнулся носом в парик, втягивая воздух.
– Ты моя готическая принцесса, – прошептал он. – Тебе идет этот образ!
– Но-но! – строго произнесла Лиза. – Нечего сразу хватать девушку. Знаю я тебя! Любишь идти напролом, а мы создания нежные, пора уже усвоить.
– Не заводись, Лизка! – засмеялся он. – Лучше лицо мне припудри. Я буду в образе вампира.
– Чего? – расхохоталась она. – Ты же блондин у нас! К тому же пышущий здоровьем, кровь с молоком. А вампиры бледные, я бы даже сказала, немощные.
– А ты их видела? – улыбнулся Слава. – А вы не заметили, что я весь в черном? И еще клыки купил, вот!
И он достал из кармана куртки упаковку с белыми пластмассовыми заостренными клыками. Надев их, оскалился и бросился на меня.
– Дурак! – сказала я, увертываясь и отталкивая его.
– А чего? Прикольно, кстати, – заметила Лиза. – Давай я тебе бледное лицо сделаю и кровавые губы?
– Давай! – явно обрадовался Слава.
Мы договорились встретиться возле метро «Пролетарская» с «мартышками». Так прозвали в нашем бывшем классе Сашу и Наташу, неразлучную парочку, постоянно обнимающую. И когда мы подошли, они вначале открыли рты, а потом прыснули.
– Не вижу ничего смешного, – сурово заметила Лиза. – А вот вы что-то не в образах.
«Мартышки» были одеты в обычные джинсы, свитера и куртки.
– Да мы не над тобой, – сказала Наташа, – ты выглядишь супер! Славка уж очень прикольный с этими клыками. Слав, а они тебе не мешают? Слюна не капает?
– Капает, а как же, – засмеялся он и обнажил клыки. – Кровушки свежей хочется!
Проходившая мимо старушка окинула нас ехидным взглядом, сплюнула, пробормотала, что драть нас надо, безбожников, как сидоровых коз, и отправилась дальше.
– Лучше сразу на костер! – крикнул ей вслед Слава, но она не оглянулась и ускорила шаг.
– Пошли? – предложила я, чувствуя неудобство от своего вида. – Чего мы тут у метро застряли? Впечатление на старух производить?
– Пиво пьем, – пояснил Саша и помахал банкой. – А то в клубе дорого.
– Ладно, мартышечки, это же мой день рождения, – заметила я с улыбкой. – Так что вся выпивка за мой счет!
Они дружно заулыбались, обнялись и поцеловались. Мы двинулись в подземный переход.
Из блокнота Грега:
Ты роза или крест? Я сам не понимаю…
Вдруг колются шипы, ты в боль со мной играешь.
И душу распинаю я, любя.
Всхожу на крест забыть тебя… себя.
В клубе «Релакс» мы оказались около восьми вечера. По правде говоря, я не очень люблю это заведение. Я не курю, а там плохая вытяжка, и обычно на концертах самая настоящая дымовая завеса из табачного дыма. В клубе три зала. Вначале мы зашли в тот, где сцена. Концерт шел вовсю. В этот момент выступала группа из Пензы под названием «Янтарные слезы». Они играли в стиле folk- doom. Мы послушали пару композиций, затем перешли в другой зал, дальний от сцены. Ребята заказали коктейли, мы заняли столик и начали болтать, поглядывая по сторонам.
Публика собралась самая разношерстная. Были обычные ребята, одетые стандартно в джинсы и рубашки или футболки, между ними выделялись множеством металлических аксессуаров, черной кожей и длинными волосами рокеры и уже начали появляться готы. Их специфический макияж, черные волосы, обилие символики смерти, пирсинг на лице сразу притягивали взгляд. Я обратила внимание на только что вошедшую в зал пару. Парень показался мне знакомым, хотя я никак не могла понять, почему у меня возникло такое ощущение. Я его явно не знала. Он был высок, строен, одет во все черное. На обтягивающей водолазке заметила замысловатый крупный кулон, висящий на длинной цепочке. Украшение усыпали камешки, которые так искрились, что мгновенно привлекали внимание. Белые длинные волосы незнакомца разметались по плечам. Бледное лицо с густо подведенными светлыми глазами и ярко-красным ртом вызывало неприязнь высокомерным выражением, хотя черты были правильными и утонченными. Его спутница выбрала имидж эмочки[2 - Эмочка (разг) – или эмо-герл, девушка, принадлежащая к молодежной субкультуре эмо.] с претензией. Длинная черная челка с ядовито-розовой прядью закрывала ей пол-лица, черное с розовым сердцем на груди платье было коротким и скорее напоминало удлиненную футболку. Высокие почти до края платья гетры в черно-сиреневую узкую полоску довершали образ. Но странным в этом наряде выглядел атласный черный корсет, туго затягивающий ее узкую талию. Она жалась к спутнику и поглядывала на всех из-под челки с нарочито обиженным видом. Лиза тоже заметила их и незаметно толкнула меня локтем в бок.
– Смотри, какой стильный мальчик! – прошептала она. – Только он с девкой! И она типа эмо. Хотя на вид позерка.
– Ничего особенного, – ответила я ей на ухо. – Тут полно пацанов намного симпатичнее.
– Ну не скажи! – усмехнулась Лиза. – Этот выглядит очень брутально. Он вроде в стиле вампира.
– О чем шепчетесь? – вмешался Слава, который сидел напротив меня и потягивал коктейль. – Не иначе меня обсуждаете?
И он пересел ко мне и положил руку на мое колено, слегка сжав его. Я тут же отодвинулась. И увидела, как парень, который так привлек наше внимание, остро глянул на нас. Хотя тут же отвел глаза. Но меня словно током пронзило от его взгляда, даже ладони вспотели от непонятного волнения. Я зачем-то пригладила парик и встала.
– Ты куда? – хором спросили Лиза и Слава, глянули друг на друга и дружно рассмеялись.
– Пойду в бильярд поиграю, – ответила я. – «Мартышки» уже там. Не хотите?
– Да ну, – протянула Лиза, – лучше поболтать. Да, Славик?
– Ну давай поболтаем о том, о сем, – улыбнулся он. – А то давненько не общались.
– Вам наверняка есть что обсудить, – заметила я и пошла к выходу.
Из зала вели вниз несколько ступеней. Там и располагалась бильярдная. Я увидела Сашу и Наташу, они довольно вяло катали шары за одним из столов. Я приблизилась и стала наблюдать за их игрой. Но так и не прошедшее волнение не давало мне покоя. Сердце вдруг начинало лихорадочно биться, кровь бросалась в голову. Я приписала это действию коктейля под оригинальным названием «Протоплазма», который я только что пила. В него входил абсент. К тому же он подавался в довольно больших пивных кружках, в нем смешивалось мороженое и апельсиновый сок, и получалась пышная шапка вкусной пены. Я выпила уже две таких кружки и чувствовала легкий туман в голове.
«Мартышки» продолжали играть, но без особого увлечения, они периодически бросали кий и начинали самозабвенно целоваться. Я кивнула их соперникам – парочке готов и включилась в игру. Но волнение не уходило, а наоборот нарастало. И я никак не могла понять, что со мною происходит. Закончив партию, пожала готам руки, поболтала с «мартышками» и решила вернуться в зал.
Когда поднялась, то увидела, что Лиза все также сидит за столом и о чем-то увлеченно беседует со Славой. Ее лицо покраснело так, что румянец проступал через светлый тональный крем, глаза блестели. Она, видно было, с трудом сдерживала возмущение. Я медленно двинулась к ним, мельком оглядываясь по сторонам. Но парня, заинтересовавшего меня, как и его спутницы, нигде видно не было. И я вздохнула со странным облегчением. Когда я подошла, Лиза сразу переключилась на меня.
– Нет, он неисправим! – раздраженно заявила она. – Думала, хоть что-то понял за это время. Эх ты, Славик!
