скачать книгу бесплатно
наш старый друг почувствовал усталость.
Не в силах своего принять решенья
он день и ночь выслушивал советы,
причём какие! Я был в изумленье.
Союз с Арсаком! Не смешно ли это?
Хвала богам, что от парфянской силы
ума хватило отказаться Гнею,
но он лишь выбрал сам себе могилу,
когда себя доверил Птолемею.
…Мы плыли морем многими судами
в ту неизвестность, что вдали синела.
Сенаторы и жёны были с нами,
а также те, кто верил в наше дело.
Помпей бы грустен более, чем прежде,
смотрел на море мрачно и тревожно.
Как никогда он рисковал в надежде
спасти в итоге всё, что ещё можно.
И вот вдали тот берег замаячил,
сулящий нам тревогу и безвестность.
Я мысленно желал всем нам удачи,
но верил ли в египетскую честность?
Затем, солдат увидев на причале,
я утвердился в их коварной цели,
но было поздно, нас уже встречали,
и повернуть обратно мы не смели.
А между тем к нам прибыло посольство
на старой лодке: слуги и вельможи.
Помпей, не обозначив недовольства,
ступил к ним на борт, и я сделал то же.
Среди встречавших мы тогда узнали
двух ветеранов Гнея, чью карьеру
смели долги, и чтоб не жить в опале,
они сменили родину и веру.
Что было ждать от этих негодяев,
что стали здесь презренными рабами?
Они, чтоб ублажить своих хозяев
вдруг на Помпея бросились с мечами.
А что Помпей? Лицом зарылся в тоге
и принял смерть, как давнюю подругу.
На этом всё и кончилось в итоге…
Лишь я свою последнюю услугу
не мог не оказать, и в тот же вечер
я хоронил Великого близ моря.
Темнело быстро и прохладный ветер
сушил глаза, намокшие от горя.
Какой-то путник подошёл и громко
сказал: «Не смей один всё это править!
Я с ним служил ещё почти ребёнком,
и для меня бессмертна эта память».
Он мне помог в последнем ритуале
и, глядя как огонь съедает тело,
мы, вскинув руки вверх, салютовали
Республике, что вдруг осиротела.
Вот так, Кезон, произошло всё это.
Что будет дальше? Знают только боги.
Пиши в ответ – я буду здесь до лета,
а после ты найдёшь меня в дороге.
Война, видать, проиграна, а значит
нам все теперь придётся очень плохо.
Прощай, мой друг, и пожелай удачи
тому, при ком закончилась эпоха.
Цицерон
Здравствуй, Аттик.
Похоже, всё было зря.
Мы ворчали на дождь, а случился град.
Над Республикой новая тень царя
и она шире прежней во много крат.
Этот мальчик (Октавий) не так уж прост.
Восхищён, врать не буду, его игрой…
Он решил дотянуться рукой до звёзд
и для этого встанет на нас с тобой.
Помнишь ли Катилину? Бои за Рим
шли в судах и сенате… Теперь, увы,
мы всё чаще бездействуем и молчим,
словно помыслы наши и то мертвы.
Где отчаянный Кассий? А Юний Брут?
Где тираноубийцы иных родов?
Говорю тебе, Аттик, нас всех сомнут,
если мы не продвинемся дальше слов.
Я встречался с Антонием, он был пьян,
впрочем, как и всегда на исходе дня.
Он смотрел в никуда словно твой баран
и хрипел, что опять предстоит резня.
Будто мало нам было минувших лет
в диктатуре сулланцев и прочих лиц!
Ты утешь меня, Аттик, ты дай совет,
как остаться собою среди убийц?
Я спасал их когда-то – от них самих,
и отцы их валялись в моих ногах…
Что наградою мне от времён былых?
Я отвечу тебе – только боль и страх.
Где же римская честь и великий долг?
Где сограждане в этот унылый час?
Я один, словно загнанный кем-то волк,
и всё чаще мне снится покойный Красс.
Он бредёт по пустыне среди песков,
ищет голову Публия. Слышен плач…
Из разрубленной шеи стекает кровь
на его императорский алый плащ.
Легионы его – целых восемь штук —
все лежат на песке, испустивши дух.
Груды римского мяса без ног и рук —
плата тысяч людей за гордыню двух.
Я кричу ему: «Марк, подожди, постой!»
Он плюёт в меня кровью, идёт во мрак…
Просыпаюсь, но призрак его со мной.
И в посмертии я его главный враг.
А ведь был ещё Цезарь, и был Помпей.
Тоже кончили плохо, с собой забрав
столько нобилей, да и простых людей…
И поди теперь выясни, кто был прав.
Ты прости меня, Аттик, за тон письма,
это, видимо, старость берёт нас в плен.
Я смертельно устал, я схожу с ума
и мне кажется – всё суета и тлен.
Может лучше и правда принять как есть
это время собак? И, лишившись сил,
позабыть свою гордость, былую честь,
и на форуме каяться в том, что жил?
Прославлять палачей, предавать родных,
извиваться как шлюха у чьих-то ног?
Я уже не смогу (пусть найдут других),
но противно мне, Аттик, что раньше мог…
Постарел… Но пускай я всё тот же трус,
и пускай ходят слухи, что я не тот,
я найду в себе мужество, я вернусь
в эту битву за правду и наш народ.
Пусть они знают все, кто попрал закон —
я и мёртвый продолжу являться к ним.
Моё имя по-прежнему Цицерон.
Я и есть Вечный Город.
Я – это Рим.
Цезарь
Интриги и сплетни, бравада и страх,
обыденный пафос в дежурных речах,
смирение бедных и глупость богатых…
Здесь нет невиновных и нет виноватых.
Республика, словно одна из старух
с Коровьего рынка, испустит свой дух
под звуки трубы и пустых разговоров
в тени наших статуй и грязных заборов.
Кто вспомнит о ней через тысячу лет?
Каким будет ею оставленный след?
Но разве она озабочена этим?
Скорее наследством, оставленным детям.
И в этом вся разница между тобой
и теми, кто горд своей жалкой судьбой.
В тебе есть желанье сравняться с богами
и целую вечность владеть над умами.
Ты понял, что правда не так уж важна,
что наша реальность горька и скудна.
Так стань же актёром и неповторимо
сыграй свою роль для величия Рима!
Почувствуй толпу, настроения масс,
как делали это Помпей или Красс.
К морали взывай по заветам Катонов
и чти соблюдение древних законов.
Свои легионы – засыпь серебром
и ими прикройся, как верным щитом,
