скачать книгу бесплатно
Как-то я играл со своей первой группой в том же фридом-баре. Там была ещё пара местных групп и какие-то пятисортные хэдлайнеры из Москвы.
Звукорежиссёром на всех подобный тусах был один и тот же человек. Его звали Никитой. Одно время я был от него без ума. По кличке "Злой", он обладал каким-то магнетизмом и молниеносно располагал к себе людей. Друг всех друзей. Главный его минус – это непостоянство. Слишком многим он был нужен со своим оптимизмом в глазах и поступках, поэтому при смене периода его жизни, менялись друг и девушка.
Москвичи играли дурной, но громкий музон, и хорошо уверенно двигались.
– Вот это совсем другой уровень, – похвалил их Злой.
– А мне наши больше понравились, – говорю я.
– Да ну! Деревня. Видно, что отстой.
– Чем же столица хороша? Пошлятина и бред. Громкие только что.
– Хороши и громкостью, и видом, и слаженностью и мерчем, всем в общем.
А мы играли так. Первая, вторая песня, и тут вокалист, сволочь, сел на колонку и головой подрагивает в такт музыке. Какая музыка, кокой уровень?! Всё! После этого играть что-то – уже какой смысл? А ведь это был отличный номер. О музыке тут бесполезно, но вот текст песни «Пять минут».
Пять минут для вечности – ничто,
Пять минут – так много и так мало.
В пять минут немыслимо легко
Повторить свои мечты сначала.
Это время начинать свой путь,
Первый номер и дорога в небо.
Убивать, чтобы скорей уснуть.
Умирать, чтобы остаться светом.
Припев:
Разрушение и взлёт – за пять минут.
Стать охотником. И жертвой обернуться.
Пять минут не гонят и не ждут.
Пять минут уйти…
Уйти и не вернуться.
Главный минус – это повторы одной мысли разными словами. Видно, что текст не редактировался, что он был написан за один присест, когда у автора случилась вспышка озарения, но тем он и хорош. В нём есть молодая и дерзкая жажда победить или сдохнуть всеми смертями сразу. Чувство обречённости вместе с желанием мечтать и рисковать хоть не в жизни, так в песне. Возможно, автор возбудился от сочинения этого гимна, загорелся, а потом пошёл, заварил себе чай и включил телевизор. А второй куплет ещё круче. Если бы я снимал фильм про какого-нибудь эпичного героя типа Гильгамеша, эта песня была бы у меня на финальных титрах
Пять минут от ярости гореть
И мечтой остаться в авангарде.
И не верить в чокнутую смерть,
От тебя отставшую на старте.
Как бы ни было, победа за тобой,
Даже если сложно дотянуться
К солнцу холодеющей рукой,
Чтоб уснуть и больше не проснуться.
Припев:
Этот текст, как моя игра на басу, и вообще он похож на меня: вот фраза суперкрутая, а вот только для рифмы. И не верить в собственную смерть, от тебя отставшую на старте… Добавить нечего. И как можно во время исполнения этой песни сесть посидеть или в проигрыше, пока Антоха зажигает, стать столбом, просто опустив микрофон?!
Но в целом к чему я это говорю, и при чём тут «Рассвет луны»? А это всё, как пример нежелания работать над собственным произведением и разбазаривания потенциала на позёрство, а так же для противопоставления простого творчества необъяснимой тайне человеческой харизмы.
На собственный концерт Наташа нарядилась в колготки в сеточку и узкое чёрное платье, так что не придерёшься: то ли штамп, то ли классика. Я ей говорю: «Если захочется водички попить или посидеть чуть-чуть – смотри, не вздумай. Выйдешь из образа – всё пропало».
– Да я знаю! Что ты хоть? – отвечает она.
У нас на разогреве играла дружественная группа. Их гитарист верит в то, чего нет. Например, в то, что он талантливый музыкант с хорошим вкусом. Лучше б в антропоморфного бога на небесном троне верил, честное слово. Как-то он сделал клип на свою песню с псевдорелигиозной философией и включил в него кадры с убитыми детьми и атомными грибами. Понимаю, круто, когда в твоём клипе на соляке бомбы рвут, подчёркивая, что вот сейчас идёт кульминация. Но в какой степени надо этим кадрам соответствовать? А когда автор аккорды только год назад перестал путать, выходит жалко, убого и кощунственно.
Но вот пришла пора и нам выходить на сцену. Пока мы удобно вешали гитары на шею, Никита фоном включил симфонический эмбиент.
– Давайте, какое-нибудь вступление придумаем? – позвав меня и склонившись на барабанами с Олегом, предложил Семён.
– Давай, отлично, вовремя.
– Как это?
– Коротенькое вступление. Пока все успокоятся, заметят, что мы уже играем. А потом сразу «Андер вотар».
– Ясно, – говорю. – Скажи, что за аккорды, а я что-нибудь сымпровизирую.
Олег всё ещё в замешательстве. Говорю ему.
– Ой, тебе-то беда! Послушал – постучал.
– А что стучать?
– Что подскажет тебе совесть.
Семён начал играть фа диез. Нет, пальцы как-то не так… А нет, фа диез, это он просто уже выпендривается.
Нас окружал сигаретный смрад и туман. Это было хорошо. Это значило, что сегодня здесь есть кое-какие люди, которые услышат и увидят наше вызывающее неимоверное шоу. Завсегдатаи заведения окружали бильярд, Друзья и одногрупники «Рассвета луны» скромно сидели за столиками, вошедшие случайно толпились у барной стойки.
Уже к концу первой песни двое незнакомых чуваков, раздетых до пояса, зажигали у самой сцены. Их лица светились радостью, руки стремились в полёт, но неустойчивые ноги тянули их вниз.
– Добрый вечер, мы «Рассвет луны» – поздоровалась Наташа. Она говорила не так: «ДОБРЫЙ ВЕ-ЧЕР!!! МЫ «Р-Р-АСВЕТ ЛУНЫ-Ы-Ы!!!». Она говорила совершенно спокойно, что после такой качёвой и крикливой песни было, скорее всего, правильно. Но дальше её понесло.
– Сегодня необычная встреча. Мы как бы отмечаем, хотя это, наверное, громко сказано, что в недавнем времени у нас вышел мини-альбом.
Это тот, который я за две ночи на ноуте смастерил.
– Пусть плохого качества. Записанный не на студии. Но всё-таки наконец-таки он появился! Мы назвали его «Андр втр», по названию первой песни. Мы убрали оттуда все гласные, а все согласные – это начальные буквы других наших песен. Напимер, Д – это «Дракула», сердце нашего альбома, синкопа, к которой тянулись все наши песни… Так что если вы его ещё не слышали…
Чувак с голым торсом наконец-то заорал: «Рок-эн-ролл! Рок-эн-ролл!!!»
– Спасибо, но можно меня не перебивать? Я думаю, мы продолжим.
– Раз, Два, Три: РОК-ЭН-РОЛЛ!!!
– Ещё раз отметим, слава богу, мы хоть что-то записали. И продолжим с песней…
И мы продолжили.
После концерта я подошёл к Никитосу, он в этот момент разбирал провода.
– Ну, как тебе?
– Охрененно выступили.
Это было откровение человека, для которого все наши – деревня. Такая оценка кое-что значила.
Не поймите меня неправильно. Есть группы, где соляки лабают виртуозные и звучат мощнее, и ещё много чего другого имеют в наличии, но целое не равняется сумме отдельных частей. Зачем вообще собирать рок-группу, если уже были Led Zeppelin? Сделайте что-нибудь другое. Как целое «Рассвет луны» был неповторим. Тогда мне казалось, что мы были гармоничны а это альфа и омега, основа и главное условие существование любого коллектива.
Стоим полукругом в малюсенькой гримёрке. Наташка накинула на плечи куртку. Ничего нет божественней потной девушки, возбуждённой от того, что только что танцевала и пела собственные песни. Если бы ещё молчала в перерыве между ними.
Ваще отлично! Один из лучших концертов, где я играл! – кричит от возбуждения Олег.
Да, всё было отлично, – кивает Семён.
А какие у вас вообще планы на будущее? – интересуется барабанщик.
Мы играем уже три года, – улыбается Наталья. – Это всё, чем мы хотим заниматься.
Не добавив больше ни слова, они как-то ненавязчиво ушли к своим друзьям, а мы с Олегом потоптались у бара, подождали, поболтали с теми и с этими и, не дождавшись больше внимания Семёна и Наташи, немного фрустрированные поехали по домам.
– Алло, – позвонил мне пару дней спустя гитарист, – мне сегодня передали видео с выступления.
– Отлично! Когда же ты передашь его мне?
– Приходите лучше вы к нам в мастерскую. Посмотрим вместе.
Ого, да мы, похоже, становимся настоящими друзьями!
– Вот. Замечательно. Олегу ты уже сказал?
– Конечно.
Семён назвал адрес. Они с Наташей жили вместе и называли своё жильё мастерской. Мы встретились с Олегом в уговоренном месте и начали искать обиталище наших товарищей. Пришли к узкой улице, недалеко от центра, но безвозвратно заброшенной. Нужный нам номер дома нашёлся ближе к реке, у слишком крутого, непригодного для прогулок берега, покрытого сорными зарослями американского клёна и непроизвольной свалкой.
– Привет, – вышел Семён. – Вы не против, если мы немного тут постоим, Наташа пишет стих.
– Чего? – удивляюсь я. Повеяло декадансом. В голове заговорил голос какой-нибудь дамочки времён Серебряного века: «Ах, оставьте: я пишу стихи!»
– У неё загорелось. Говорит, что-то очень хорошее вертится на языке, в такие минуты к ней лучше не подходить.
– А это надолго у неё? – спросил Олег.
– Ага, – подхватываю я. – А то уже стемнеет, мы уже на кортах уморились сидеть…
– Посидели, и такие: ну ладно, пацаны, всё пока, хорошо пообщались…
– …И тут такой визг: «Получилось!!!»…
– … «Он живой!!!»
– Ага, ха-ха!
– Да нет, я думаю, пару минут, – спокойно отвечает на это Семён. – Ей главное зацепиться. Сейчас я пойду посмотрю, что она там.
Он уходит, мы с Олегом переглядываемся, не скрывая улыбонов.
– Сейчас ему сковородкой по башке, пинком под зад: ты всё испортил! – шепчет Олег, но сразу же возвращается Семён и приглашает нас войти.
Их жильё находилось на первом этаже, врытой до самых окон в землю полуземлянки. Второй этаж, деревянный и немного покосившийся, выглядел опасно. Семён проводил нас внутрь через дырявый и вонючий коридор. Его комната была длинная и имела узкий проход посередине, потому что с одной стороны вдоль всей стены тянулись массивные стеллажи с книгами разных времён, и тут же был приставлен диван-развалюха, а с другой громоздились столы и стулья, кухня, комбик с гитарой, холодильник. То есть интеллектуально-спальная часть и насущно-деловая. А ещё три глубоких арочных окна и огромная картина во всю стену.
– Где ты нашёл такую хату? – восхищаюсь я.
– Отец разрешил пожить, – как всегда спокойно отвечает Семён, но чувствуется, что он горд своими апартаментами.
– Я бы в восемнадцать лет за возможность жить в таком логове, наверное, сказал бы: «Тащите мне зуб без наркоза».
Гордость Семёна увеличивается.
– Ну что, сочинила? – задаёт вопрос Олег.
– Почти, – ни на секунду не включая самоиронию, отвечает поэтесса. – Это можно будет потом использовать. Я никогда не пропускаю мысль.
– Английскую? – уточняю я.
– Какая разница?! Хорошая идея не знает языковых барьеров, – видно, что Наташа вдохновлена и готова оскорбиться, поэтому я не продолжил, а снова обратился к нашему хозяину.
– А на втором этаже кто-нибудь живёт?
