скачать книгу бесплатно
– Да, здесь ты права. Только что-то мне неспокойно, какой-то подозрительный тип, слишком «сладкий», таких в жизни не бывает.
– А вдруг всё-таки один появился?
– Каждая влюблённая женщина так считает, что именно ей повезло, и именно ей достался тот единственный, идеальный. Да что ты о нём знаешь? – строго вопрошала она меня.
– Он майор, – жалобно лепетала я.
– А ты видела его погоны? Ты видела его документы? Ты, может быть, знаешь, майор каких он служб?
Я грустно улыбнулась. Да, подруга права. Погоны я видела только в своём воображении (почему-то, с голубой полосочкой, как у лётчиков), майор пришёл к нам в простой рубашке в клеточку и в джинсах. «Это он специально, для маскировки. Он же на спецзадании», – сразу придумала оправдание я.
– И вообще, он из спецслужб, а там форму не носят, чтобы не светиться, – парировала я Люське.
– Из каких же? ГРУ, ФСБ, ССО, КГБ – начала ехидно перечислять какие-то аббревиатуры подруга. – Ах, да, КГБ ты не помнишь, тебя ещё тогда и на свете-то не было!
– Зато ты помнишь, – съязвила в ответ я. – Ну, значит, из ФСБ, или из полиции. Он же сказал, что из «специальных служб». Кстати, он помахал перед моим носом какой-то красной книжечкой.
– Ты бы хоть посмотрела, что там написано?
Нет, конечно же, я не смотрела в его удостоверение. Я смотрела в его красивые голубые глаза, в это лицо, слепленное по образу и подобию Аполлона, в красиво очерченные губы, до которых так хотелось дотронуться… Хоть мизинчиком…
Посмотрев на глупо-счастливое, мечтательное выражение моего лица, подруге стало ясно, что доводы разума здесь бессильны.
– Ладно, иди, – разрешила она. – Только, стой, в чем ты пойдешь? Не в футболке же и джинсах? Это же, какое-никакое, но всё-таки, кафе, а вечером туда приличные люди могут прийти, родители твоих учеников. Надо выглядеть так, чтобы тебе перед ними не стыдно было, да и перед конкурентками надо достойно предстать, ведь основная масса посетительниц кафе – женщины.
«Да, пожалуй, здесь Люська права, – подумала я. – Конечно, если он, увидев меня в футболке и джинсах сейчас, все-таки пожелал пригласить меня в кафе, значит, ему приглянулась я сама, а не внешняя оболочка в виде „крутого барахла“. Но, с другой стороны, он здесь на спецзадании, в командировке, а, учитывая серьёзный отток мужского населения из нашего городка на заработки в Москву, конкуренция среди слабого пола значительно возрастает. И не факт, что в кафе не будет более привлекательных для его взгляда персон».
– Всё, решено! – заявила я Люське. – Давай, наряжай!
Вот уж чего-чего, а это она умела и любила делать. Периодически подруга заявляла мне, что скоро напишет письмо в «Модный приговор» о том, что я одеваюсь не так, как должна это делать молодая девушка. По её мнению, я больше смахиваю на известную учительницу Снежану Денисовну в исполнении Сергея Светлакова в юмористическом сериале «Наша Russia». Ну, что делать, если мой «выходной» гардероб состоял из типично «училкиных» вещей. Блузы, юбки (даже была юбка «годэ»), пиджаки (это когда холодно). К счастью, в последние время она перестала пытаться заслать меня на эту передачу, когда увидев, во что там стилисты одевают героинь, сама не пришла в ужас. Сомневаюсь, что мне подошли бы широкие брюки по щиколотку, короткий свитер до пояса с широким воротником, который спадал с плеч, оставляя их голыми, клоунские ботинки – и всё это в ядовитой зелёно-красно-жёлто-розовой гамме.
– Ещё Коко Шанель говорила, что у каждой женщины должно быть маленькое чёрное платье, – менторским тоном начала Люська. – У тебя оно есть?
– Ты же прекрасно знаешь, что нет. Куда мне в нём ходить? На работу? После того, как постоишь у доски, вся в мелу, платье из маленького чёрного превратиться в «маленькое серое платье». А, кроме школы, больше я никуда не хожу.
– Да я знаю, что ты оправдываешься. Это я просто так, спросила, чтобы у тебя мысль заработала.
– Она и так работает, – парировала я. – Сейчас пойду свою самую нарядную юбку «годэ» гладить.
– Не в ту сторону работает! Ты должна быть элегантной, загадочной, стройной молодой девушкой, а не старой занудной дамой, – Люська загадочно улыбалась. – Ладно, сейчас увидишь…
Она ушла в свою комнату, и зашуршала пакетами. Я пошла вслед за ней.
– Але, оп! – жестом фокусника она извлекла из пакета что-то черное, трикотажное.
«Зимние колготки, что ли? – успела подумать я перед тем, как Люська развернула передо мной чёрный длинный трикотажный хомут с двумя отростками. – Зачем они мне сейчас, в мае? И откуда у меня третья нога?»
– Одевай, одевай, – одобрительно улыбалась она. – Вот оно, маленькое черное платье. Я его на AliExpress заказала, и оно ко мне недавно пришло. Я тебе не говорила, хотела сюрприз сделать. Вот и получилось!
Я с сомнением посмотрела на эту черную трикотажную трубу диаметром 10—12 см.
– Влезу ли? Думаю, что не только на туловище, но и на одну ногу я его не смогу натянуть…
Люська засмеялась: «Плохо ты думаешь о китайцах. У них всё растягивается! Давай, дуй быстро под душ!»
Не знаю, откуда у неё такая уверенность в китайцах, но я, поддавшись её напору, резво помчалась в ванную комнату, и резко остановилась на пороге.
«Там же Гоша!» – вспомнила я. Да, скелет величественно возлежал в желтоватой жидкости, раскинув по ванне свои конечности. Одна рука, вернее, её кости, свисала с бортика ванны, и за фалангу указательного пальца зацепился Люськин кружевной пеньюар. Да, та ещё композиция, а какой спектакль разыгрался в этих декорациях с участием Бугая, девушки и Гоши!
– Я не могу войти туда, – жалобно прошептала я Люське.
– Подумаешь, дел-то, – спокойно произнесла она и со свойственным ей хладнокровием занялась наведением порядка.
Посвежевшая, порозовевшая, я вышла из ванной комнаты и с опаской взяла в руки маленькое черное платье.
– Давай, одевай, оно растягивается, – подбодрила подруга. – Хотя, погоди. А что это у тебя будет под платьем?
– Бюстик и «труселя», всё чистое, – засмущалась я от таких интимных подробностей.
– Я не об этом спрашиваю. Почему у тебя «труселя» достают до талии и имеют нежно розовый цвет?
– Потому, что они такие удобные, мягкие, и с талии не сползают.
– Каждая женщина должна иметь маленькие чёрные кружевные трусики и черные чулки, – опять завела ту же шарманку Люська. – Только тогда она сможет чувствовать себя уверенной и самодостаточной.
– Кажется, то же самое нам говорила директор школы, Аделаида Львовна, про первую квалификационную категорию педагогического работника. А я и так чувствую себя уверенной и самодостаточной, даже в своих розовых трусиках. Я твердо знаю, что у них не порвется резинка и что они не сползут в самый неподходящий момент.
– А ты хоть раз пробовала черные?
– Нет, нужды не было.
– Вот когда попробуешь – поймёшь.
– Фу, какая-то у тебя наркоманская логика.
– Да я не об этом. Ты не чувствуешь себя сексуальной. Ты, в розовых панталонах, представляешь собой олицетворение хорошей учительницы, хорошей домашней хозяйки, но, к сожалению, не обольстительной кошечки. Учти, что твой «суженый» из Москвы, а там все ходят в черных кружевных трусиках и черных чулочках.
«С чего это она взяла? Знаю точно, что, когда мы были со школьниками в Москве на экскурсии, она не заглядывала ни под одну юбку, – скептические подумала я, – а, впрочем, ей виднее, у неё бывший муж за границей живёт».
– Только не надо мне сейчас ещё напоминать выражение «Красивое нижнее белье, как высшее образование – его не видно, но самооценку повышает». У меня самооценка не страдает, просто мне больше нравится удобство. А, впрочем, ладно, сдаюсь, когда ещё такого принца встречу, – сказала я и пошла в свою «сокровищницу».
Да, наверно, у каждой женщины есть такая «сокровищница» – это сокровенный, самый дальний угол в шкафчике, где лежат свернутые до лучших времён черные чулочки с кружевной силиконовой лентой и красивый, сексуальный комплект нижнего белья из черного, невесомого кружева. Эти «неприкосновенные запасы» поджидают лучшего часа, когда внутренний голос скажет, что только он, единственный и неповторимый, именно он, будет достоин увидеть и оценить такую красоту! И только ему даровано понять, какая сексуальная бабочка скрывалась в образе гусеницы в юбке «годэ». К сожалению, у некоторых женщин такие сокровищницы так и остаются нераспечатанными до тех пор, пока их обладательница, перейдя в предклимактерический период, не увеличится на несколько размеров в объёме и будет изредка доставать эти «сокровища», чтобы показать своей внучке, какой стройной она когда-то была.
Да, хотя я на работе пропагандировала образ «училки», а в обыденной жизни предпочитала футболку, джинсы и кроссовки, у меня тоже была такая «сокровищница», а в ней лежал «ни разу не одёванный» кружевной комплект чёрного белья с чулочками.
Превращение в сексапильную леди прошло успешно, осталось надеть только маленькое черное платье. Я взяла его в руки и тут же обратилась за помощью к подруге: «Люсь, здесь чего-то не хватает!»
– Чего может не хватать в простом платье?
– Я думаю, что брошки, чтобы понятно было, где перед, а где зад.
– Давай, натягивай! Если будет тянуть не в том месте, перевернёшь.
Я с сомнением стала натягивать большой трикотажный чулок на себя. «Интересно, наверно, так натягивают оболочку на сосиску? – вдруг подумала я. – А, впрочем, нет. В оболочку сосиски заталкивают сосисочный фарш, а я же не фарш…».
Локти предательски растягивали трикотаж в разных местах, голова почему-то полезла в рукав, и тут уверенные Люськины руки направили ткань в нужное русло и платье село мне точно по фигуре.
– Класс! – восхищенно воскликнула она.
Маленькое черное платье стало привыкать к своей новой хозяйке.
– «Лабутены»! – вдруг закричала Люська. – Тебе срочно нужны «лабутены»!
В этом я была с ней полностью согласна. Обувь фирмы Christian Louboutin была бы нужна каждой девушке, однако, даже на распродаже, такие туфли стоили больше 30 тысячи рублей, а это моя зарплата ровно за 3 месяца.
Не спорю, «лабутены» девушке нужны, но, к сожалению, у меня есть только обычные черные выходные туфли на высокой шпильке, в которых, как я предполагаю по Люськиной энергии, мне и предстоит сегодня мучиться весь вечер. «Лабутенов» у меня нет.
– «Щас» будут! – схватила Люська мои туфли. На кухне подозрительно запахло лаком для ногтей. Дорогая моя подруженька! Она всегда найдёт выход из положения! Я смотрела и умилялась. Как же сильно она заботится о моём будущем, что взяла свой новый лак для ногтей и сейчас усиленно раскрашивает им подошвы моих туфель, прямо, один в один как в известном клипе «На лабутенах».
– Всё, готово! Пусть подсохнут.
Получилось, конечно, не очень. Разводы лака выдавали происхождение «лабутенов», но я не стала расстраивать подругу.
«А, и неважно, – подумала я, – он же не будет мне под подошву заглядывать. Да и как? Если только я наступлю ему на горло… Скорее, я наступлю на горло собственной песне, если так долго буду собираться».
Я села на табуретку и стала натягивать новоиспечённые «лабутены». И тут оказалось, что маленькое черное платье, со скоростью скатывающейся рулетки, предательски устремилось вверх и собралось на сгибе моего сидящего туловища в виде толстенькой колбаски.
– Ничего страшного. Так и задумано, – оправдала Люська поведение своего платья. – Вот, представь, ты, придешь, сядешь, и, в силу своей застенчивости, не сможешь показать свои длинные красивые ноги. А платье – опа! И вверху! И всё, вроде, как бы, нечаянно!
«Надо же, какие хитрые китайцы. Как всё продумали», – мысленно похвалила я китайцев.
Но Люська всё не успокаивалась. Она вытащила из-под меня табурет, поставила его на центр кухни, положила на него плед, и закричала на меня: «Быстро! Вставай на колени!»
«Что это с ней? Временное помутнение?» – оторопела я.
– Успокойся, всё будет хорошо, – начала увещевать и успокаивать её я, зная, что с сумасшедшими надо разговаривать спокойно.
Но она не успокаивалась, а, наоборот, схватила утюг и закричала: «Давай, быстро, на колени!»
Мне стало не по себе. Я так и стояла столбом.
– Ну чего ты столбом стоишь? – разозлилась она. – Кто на свидание идёт: ты или я? Или мне одной это надо?
Она даже обиделась.
– Ты чего так разоралась? И утюгом размахалась?
– Давай, ставай на колени, я тебе волосы гладить буду!
А, вот в чем дело. Люська решила распрямить мои волосы, но дело в том, что специального утюжка для распрямления волос у нас просто не было. У Люськи и так от природы длинные светло-русые прямые волосы, а у меня – рыжие, вернее, «шатенистые», с естественными завитками. И у меня никогда не было стремления разглаживать мои любимые завитки, так как мне казалось, что без них я буду выглядеть «как лысая» и «больная». Ну, уж нет, я на всё согласна, кроме глажки волос.
– Ну и дурочка, – задумчиво произнесла Люська. – Сейчас в тренде прямые волосы. В Москве все так ходят.
– Ага, когда это ты в последний раз в Москве была? Да не надо, не подсчитывай, это я так, риторически. Я знаю, что сейчас все ходят с прямыми волосами, но уж в этом-то я могу быть эксклюзивом? Он же увидел меня с кудрями, и в кафе пригласил с кудрями. Он же не сказал, что «только при условии наличия прямых волос».
– Ладно, иди со своими завитушками. Посмотри, какая ты у меня красавица, – сдалась Люська. – Только не забывай: ни в коем случае не умничай и своих сложносочинённых химических терминов не произноси, а просто сиди и обольщай.
– Как обольщать?
– Ох, горюшко ты моё! Всему-то тебя учить надо! Делай томный взгляд и нижнюю губку выпячивай. Да не так сильно, а то слюна закапает и, вообще, за слабоумную сойдешь!
Я посмотрела в зеркало. Да, в нём отражалась высокая, стройная девушка с копной вьющихся медно-рыжих волос длиной немного ниже плеч. Конечно, пропорции моего тела на высоченных каблуках были далеки от тех, которые нарисованы на знаменитом рисунке Леонардо да Винчи. Длинные ноги были значительно больше туловища, вследствие чего пупок под маленьким черным платьем, полагаю, предательски уполз наверх из центра композиции. Небольшой макияж только усилил общее неизгладимое впечатление.
Я себе понравилась.
– Я готова, – в полном параде предстала я перед подругой для последнего критического осмотра.
– Очки забыла, – напомнила она.
– Нет, я без очков пойду, чтобы поклонника не разочаровывать. Он же меня без очков в первый раз увидел.
– Но ты же без очков плохо вдаль видишь.
– Ну и что! Я узнаю его из тысячи, по губам, по глазам, по голосу… – пропела я.
– Ага, если только по голосу, – проворчала Люся, ещё не зная, что её слова окажутся такими пророческими.
– Ключ не беру, будь дома, телефон украли, так что, я без сумки. Ну, всё, я пошла! – я радостно поцеловала Люську в щечку, и, надев вечернее выражение лица, отправилась навстречу приключениям.
Итак, я шла по аллее, среди столетних сосен. В голове, сбивая друг друга, проносились обрывки песен, которые исполняли идущие куда-то девицы: «Все люди, как люди, а я суперзвезда!» – круто, но под эту песню надо просто стоять с кошачьей грацией, томно держа в руках длинный мундштук сигареты. «А я иду такая вся, в Дольче Габбана…» – нет, это тоже не для меня, здесь надо пуститься в плясовую, как Верка Сердючка, а не шагать целеустремлённо вперёд, к своей мечте. Что для меня подходит в настоящий момент, так это известный припев: «Что задумано, то сделано! Что загадано, то немедленно! Решено! Всё! Давай дальше! Лишь одно, мне сейчас важно!», но кто-нибудь пробовал маршировать под рэп? Я попробовала, у меня не получилось.
И тут я вспомнила песню «Экспонат» группы «Ленинград». Вот это то, что надо! И широким шагом (насколько это позволяло узкое платье), под энергичный припев «На лабутенах, нах…» я весело зашагала по направлению к кафе «У сосны», правда, в голове уже навязчиво крутился слоган из рекламы про «СберМегаМаркет», а место «лабутенов» заняли смартфон, утюг, кошачий корм, доставка и «восхитительный» кэшбэк. Да, реклама нам восхитительно промывает мозги!
Мой взгляд твёрд, походка упруга, настроение решительное, всё остальное тоже прилагается. Я шла и радовалась заходящему солнцу, высоким соснам, даже кустам, которые сплошной зелёной полосой стояли вдоль аллеи. Они шевелились вслед моим шагам, качая верхушками, как бы говоря: «Иди… Иди… Иди!»
Иди… Я вспомнила слова моей мамы, какой походкой должна обычно ходить девушка. Для этого надо представить, что солнышко зацепило тебя за подбородок, и тянет его вверх. Спина распрямляется, плечи развернуты, грудь тянется к солнцу вслед за подбородком. И ты идешь, вся такая…
Я посмотрела на солнце. Оно предательски пряталось за верхушками сосен и совершенно не стремилось тянуть вверх мой подборок, грудь и всё остальное тело, одетое в чёрный «прикид». Ну и ладно, я и так не сутулюсь, спина прямая, и иду прямо, как в отношении строго вертикального положения тела, так и в отношении направления – прямо к кафе «У сосны».
С озера подул холодный ветерок и остудил мои горящие щёки. В голову закралась подозрительная мысль: «Зачем мне это надо? На самом деле – сейчас же так опасно! COVID—19 свирепствует (к счастью, не на нашем острове), бандиты чего-то хотят от нас, а этого красавца я вижу всего в первый, нет, во второй раз в жизни, с учётом заварушки на пожаре, да и то непонятно, он это был или не он, или вообще, у меня «когнитивное заблуждение?»
Но я продолжала упорно двигаться вперёд, так как пытливый женский ум ногам покоя не даёт, а пятая точка активно ищет приключений, от чего страдает голова и пытается примирить доводы разума с безрассудством инстинкта.
Внезапно я ощутила, что эластичные силиконовые ленты моих черных кружевных чулочков предательски ослабили сцепление с кожей и пытаются, подчиняясь земному тяготению, дружно двинуться вниз.
«Странно… – задумалась я над техническим вопросом надёжности сцепления силиконовой полоски на чулках с моей кожей, – у меня что, шершавость ног недостаточная и им зацепиться не за что? Хотя, как раз наоборот, силикон хорошо и прочно держится на абсолютно гладкой поверхности».
В связи с тем, что главным экспертом гладкости моих ног была я сама, и ставила себе за это высший балл, я решила, что дело не в этом, а в сроке хранения чулочно-носочных изделий без надлежащей эксплуатации. А, впрочем, чего волноваться! Маленькое черное платье так плотно облегает мои ноги, а кружево в верхней части чулка так хорошо зацепляется за трикотаж, что, проползя, примерно, пять сантиметров вниз, чулки остановились, а я уверенно продолжила свой путь. Но, как оказалось, рано радовалась!
