скачать книгу бесплатно
Июнь – время последних экзаменов для выпускников школы. Семнадцатилетние выпускники школы, успешно сдавшие экзамены, могли надеяться попасть на службу в Министерство Магии, в самые престижные отделы – управления, хранения тайн или даже в отдел борьбы с тёмными искусствами – своеобразную службу безопасности магического мира. Те, кто относился к учёбе более прохладно, могли поступить на работу в различные миссии – магических существ и растений, которые надо было изучать или сдерживать, чтобы они не попадались на глаза представителям не-маговского мира, хватало. Желающие могли просто отправиться по домам для того, чтобы вести там изобильную и приятную жизнь, создавая себе магией всё, что необходимо для жизни. Большинство выпускников школы были вполне довольны предстоящими перспективами и не думали ни о чём другом. (Впрочем, кое-кого волновали любовные переживания или даже предстоящие свадьбы).
Так было и в июне 1942 года, и только один выпускник школы, Александр Веселов, не находил себе места. Он валялся на своей койке и предавался самым мрачным размышлениям. Комната, в которой он предавался меланхолии, была невероятно красива, правда, в стиле её оформления проглядывало кое-что и от духа мрачного величия. Впрочем, комнату это совсем не портило, даже наоборот, мрачновато – возвышенный стиль жилых помещений настраивал на серьезное отношение к жизни и упорную учебу. По этой причине именно этот стиль был выбран руководством факультета для жилых комнат. Остальные помещения школы были украшены иначе – в их оформлении чаще присутствовали золотистый, красный и лазурный цвета, поверх которых обычно накладывались белоснежные резные узоры из дерева или лепнины.
Строго говоря, никаких причин печалиться у Александра не было. Жизнь у Александра не обещала ему никаких печальных перемен. Он с успехом заканчивал одну из лучших школ магии. Позади остались экзамены и по заклинаниям, и по зельеварению, и даже страшные превращения были сданы на «отлично». Впереди оставался только экзамен по истории магии, но это был тот предмет, который Александр любил и который был готов сдавать даже без подготовки. Впереди у него была вся жизнь, причем не изобилующая печалями и тревогами жизнь обычного человека, а жизнь искусного мага, способного обеспечить себе комфорт и изобилие на пустом месте при минимуме усилий. И всё-таки Александр печалился и нервничал. В старинных книгах такое состояние называется «не находил себе места». Эти слова как нельзя лучше подходили для описания состояния нашего героя. Александр действительно не находил себе места в будущей жизни.
Можно было отправиться жить в один из тех поселков, где маги безбедно и безопасно проводили свои дни в полной изоляции от немагов, создавая себе магией всё, что им нужно было для жизни. Но такой образ жизни казался ему слишком простым. Похоронить себя в домашних заботах, в уходе за детьми, – эта перспектива вызывала у него ужас. Когда-нибудь, когда ему всё надоест, он, возможно, и согласится на такую жизнь… но пока ему было больно даже подумать о таком будущем. Такая жизнь казалась ему слишком простой, слишком скучной.
Можно было устроиться на работу в одну из служб министерства магии, например, пойти в отдел борьбы с тёмными искусствами, но политика министерства ему не очень нравилась. Сдерживание различных упырей и хулиганов – это, конечно, нужное занятие, но ведь, кроме этого, министерство ничего не делало! Тёмные маги могли набирать себе сторонников пачками и устраивать любые ужасные катаклизмы – министерство следило лишь за тем, чтобы они не преступали закон и не передавали знания о магах простым людям. Сутью происходящего никто как-то не интересовался. Вот и сейчас, когда тёмные маги устроили «веселую» жизнь всей Европе, как магам, так и немагам, министерство следило только за тем, чтобы противостоящие группировки не передавали немагам волшебные предметы.
Некоторые маги, из тех, кто был совсем беден, выступали в цирках и делали вид, что всё, что они делают, это просто фокусы. За это неплохо платили. Даже такая работа казалась Александру предпочтительнее, чем служба в министерстве. Хотя бы весело… Впрочем, такой работой он никогда не занялся бы.
Одним словом, состояние у Александра было хуже некуда. Он был почти всемогущим (во всяком случае, ему так казалось), но не мог ничего сделать. Он не знал, ни что делать, ни зачем.
Его товарищи по комнате, весёлые друзья детских игр, такими проблемами не страдали. Один из них собирался работать с драконами, второй мечтал изучать волшебные растения Средиземного моря, третий подал документы в службу безопасности. Его сомнения они уважали, но не разделяли. С их точки зрения, все проблемы Александра проистекали от того, что он был слишком богат. Они ему немного завидовали. По их мнению, ему надо было просто выбрать себе какое-нибудь хобби и приятно заниматься им всю жизнь. Александр с ними не был согласен. Ему хотелось понимать и контролировать всю суть происходящего, а вместо этого школьное образование дало ему только ограниченный набор магических заклинаний. Они, конечно, были очень полезными, но за их границами осталось что-то главное. В частности, так и осталось неизвестным, кто и когда создал эти заклинания.
Как-то раз на уроке превращения предметов Александр спросил у одной из наиболее уважаемых им преподавательниц, у Натальи Владимировны Румянцевой, кто же создает эти заклинания? Вместо ответа – впервые на его памяти! – профессор ответила ему вопросом на вопрос. Она устремила на него взгляд сквозь линзы своих огромных очков и поинтересовалась, почему его интересует этот вопрос? Александр тогда вспылил и высказался в том духе, что для человека главное – это уметь понимать последствия своих действий, а вместо этого их тут учат каким-то ремесленным приемам, почти так же, как медведей учат ездить на самокатах. Профессор Румянцева не стала отвечать, с загадочной полуулыбкой сказала только, что со временем этот вопрос станет для него ясным. Так проблема с происхождением заклинаний и осталась открытой.
И вот солнечным июньским днем Александр валялся койке, в который раз припоминая известную ему картину мира, и старался найти себе в ней сколько-нибудь стоящее дело. Он только начал продвигаться по своему ежедневному пути от упорной решимости до глухого отчаяния, когда случилось неожиданное событие. В окно их комнаты постучали, и этот стук не был робким стуком почтовой совы. Это был грохот огромного вороньего клюва. Александр вскочил и подошел к окну. Огромный черный ворон даже не удосужился зайти в комнату. Он посмотрел на адресата сначала правым, затем левым глазом, а потом взял клювом прикрепленное к ноге сообщение и кинул его в комнату. После этого ворон откинулся спиной назад, и, не раскрывая крыльев, начал падать. Александр удивленно выглянул в окно. Ворон пролетел несколько метров, набирая скорость, а затем раскрыл крылья и с пологим виражом ушел к одному ему известной цели. Александр впервые видел, чтобы кто-нибудь использовал ворона в качестве почтовой птицы, как, впрочем, он впервые видел и ворона, владеющего высшим пилотажем. На его памяти, все птицы сначала подпрыгивали вверх, а затем, лихорадочно молотя крыльями воздух, начинали понемногу набирать высоту и скорость.
Полученное сообщение оказалось не письмом, а громовещателем. Очень тихим громовещателем. Как только Александр взял его в руки, громовещатель развернулся и очень тихо произнес: «Ваши стремление познавать суть явлений и изучать волшебство будет исполнено. Вы приняты в университет волшебства Китеж. Вам надлежит быть у причала северного речного вокзала города Москвы 1-го сентября 1942-го года в 18.30. Причал десять с половиной. Пожалуйста, никому не рассказывайте об этом приглашении. Наш человек свяжется с Вами и разъяснит все необходимые вопросы». У Александра было такое ощущение, будто звук идет по его рукам прямо в мозг. Ему даже подумалось, что если бы рядом с ним был кто-нибудь еще, то он ничего не услышал бы. После того, как послание было произнесено, громовещатель тихо вспыхнул и сгорел почти без пепла. Как и положено громовещателям.
Александр был удивлен до предела. Никто и никогда в магическом мире не слышал об университете магии. Школы магии существовали, и в них учились почти все маги. Английская школа, европейская школа… Была своя магическая школа и в Азии, и в Южной Америке. Но университет? Про университет не слышал никто и никогда. Александр был удивлен больше, чем ребенок какого-нибудь немага, получивший в 11 лет почтовую сову с приглашением в школу магии. Оставалось ждать визита обещанного представителя университета.
Следующую неделю Александр вглядывался во всех встречных, старательно выискивая незнакомых: не этот ли человек идет, чтобы рассказать ему об университете? Но незнакомых людей в школе не было. Школа хорошо охранялась, в эти опасные времена доступ чужакам в школу был закрыт. Навстречу Александру попадались либо преподаватели, либо ученики школы, оживленно обсуждающие подробности будущего выпускного бала. Человеком университета оказалась та, от которой Александр ожидал этого меньше всего. Неслышно подойдя к нему сзади в людном коридоре, профессор Румянцева шепотом спросила:
– Александр! Полагаю, вы уже получили приглашение из Китежа?
Александр был настолько удивлен, что смог только кивнуть.
– Я очень рада за вас. Университет Китеж – это такое место, в которое действительно стоит попасть. Там очень интересно, а перспективы роста просто захватывающие. Формально вы будете числиться в министерстве магии, в архивном отделе. Так вы и скажете своим родителям и друзьям. Если будут смеяться, скажите, что там неплохо платят, а главное – открывается блестящая карьера. Архивариусы необходимы всем руководителям как знатоки в мире информации. Они быстро растут сначала как помощники руководителей, а затем становятся начальниками отделов – доверенными лицами высших руководителей.
– А что, это и правда так?
– Нет, это легенда. Просто в архивном отделе работает много сотрудников, вас там легче спрятать. Кроме того, это даёт некоторые дополнительные возможности. Куда подать документы, я вам потом сообщу. И никому не рассказывайте об университете. Это самая большая тайна волшебного мира. Её разглашение карается самым строгим образом.
– Обещаю, – едва смог вымолвить Александр. Под одним таинственным миром скрывался другой, ещё более таинственный! И Александр в него попал. Он посмотрел на других учеников школы – ему было жалко, что они об этом не узнают. Впрочем, это было вполне закономерно. Как они смеялись над ним, когда он ходил и ругался на то, что их учат очень поверхностно! А теперь он уходит в другой, более глубокий мир, а они так и останутся на поверхности, едва владея сотней – другой простеньких заклинаний. Жалко, конечно, но тайну раскрывать нельзя.
Последний экзамен он сдал на «отлично», да никто и не ожидал другого. Выпускной бал был красочен и великолепен, но Александр его едва заметил. Как-то не получалось беззаботно веселиться в то время, как на фронтах гибли миллионы немагов, а все магическое сообщество сидело по домам и пускало в дом своих родственников только после пристрастного допроса об их любимом варенье и последних сказанных фразах. Все боялись того, что под обличием родственников в дом проникнут темные маги, принявшие оборотное зелье, и убьют всю семью. И всё равно газеты чуть ли не ежедневно приносили известия о новых убийствах. Темные маги вербовали сторонников и подданных, а сопротивлявшихся убивали целыми семьями.
Визит в министерство магии, вход в которое располагался на одной из неприметных московских улиц в традиционной телефонной будке, не произвёл на Александра никакого впечатления. Он попал в министерство через один из боковых входов, и не видел ничего, кроме коридоров и чиновников за работой. Пожилой дядька с брюшком помог ему заполнить документы, зафиксировал их поступление в огромную книгу, пожелал успеха и потерял к нему какой-либо интерес сразу после того, как поставил последнюю точку. Было даже немного обидно. Всё-таки это его первая работа!
Зато мама была счастлива. Она получила своего сына на целых два месяца! Волшебная палочка так и мелькала по кухне, ложки и кастрюли не успевали выполнить все те приказы, что сыпались на них из палочки. Мама старалась накормить любимого сыночка своими самыми вкусными изделиями, и Александр начал опасаться, что лопнет. Когда вдобавок к интенсивному откорму мама добавила ещё и список семей, которые обязательно надо было посетить с визитами, и в которых, по странному совпадению, обязательно были девицы на выданье, Александр взвыл от этого счастья и на неделю сбежал с товарищами в поход по речке.
Пара разбитых плоскодонок, взятая на прокат у деревенских мужиков за три бутылки водки, унесла их в глубину тамбовских лесов, туда, где не было ни одной человеческой души.
Деревня, в которой находился замок Веселовых, находилась в Тамбовской области. Для того, чтобы остальные немаги не совались лишний раз в эти места, это место было оформлено, как бобровый заповедник. Это была одна из тех деревень, в которых маги проживали рядом с принесшими обет неразглашения людьми – немагами. Со стороны это поселение, должно быть, смотрелось очень забавно, – островерхие замки и коттеджи магов с одной стороны, крытые сеном деревянные избушки немагов с другой. С одной стороны – мостовые из булыжника, с другой стороны – асфальт. Булыжник был со стороны магов, да такой ровный, что ему позавидовал бы любой асфальт. Впрочем, асфальт у немагов появился тоже не без помощи магов. В Тамбове, областном центре, и то далеко не все улицы были заасфальтированы, а про соседние деревни и говорить нечего. В дождливые дни даже трактора не решались соваться на их проулки.
Фашисты не дошли до их мест, только один раз ребята видели, как высоко в небе прошло звено бомбардировщиков, бомбить Ртищево, крупный железнодорожный узел.
Мальчишки, его ровесники, только что закончили школу, они очень гордились своими значками ГТО, своей силой, а также тем, что скоро пойдут на фронт и будут бить фашистов. Они были из семей немагов, из тех семей, которые дали соглашение на лояльное проживание рядом с магами, но в остальном они были обычными советскими мальчишками. Точнее, уже мужчинами. Александр смотрел на них и немного завидовал их простой жизни. Знать бы, чему его будут учить в этом университете! Он чувствовал, что до конца лета просто изведётся.
Папочка оставался таким же, каким был всегда. Александр, сколько себя помнил, всегда видел отца за работой, в его мастерской – пристройке, где отец изобретал различные устройства. Его отец был конструктором магических устройств. Работал он прямо на дому, только иногда перемещался в головной офис фирмы для совещаний или для сдачи готовой работы. Работы у отца всегда было много, работу он любил и пропадал в своей мастерской дни и ночи. Танцующие фонтаны, замозатачивающиеся ножи и летающие мячи для игры во флайбол (летающие мячи), как и многие другие предметы, нужны были всем. Пусть с производством изделий в магическом мире проблем и не было, а то, чего не могла сделать магия, доделывали трудолюбивые эльфы, но ведь сначала кто-то должен был всё это придумать, и так, чтобы всё это работало и не взрывалось. Заказов у отца всегда было очень много.
Александр многому научился у отца. В частности, тому, что успех дела определяют детали и подробности. Как-то раз отец ввел его в курс учения о точности и жесткости деталей. За привычным с детства обличием обычных вещей обнаружился целый мир таких подробностей, о которых Александр и не подозревал. Александр с детства привык считать вещи твердыми и неизменными. Оказалось, что на самом деле все вещи дышат и изменяются. От температуры и влажности твердые на вид предметы увеличивались и уменьшались. Оказалось, что существует целая наука о том, как сделать так, чтобы вещи со временем не разрушались от этого «дыхания». Изделия из некоторых материалов надо было делать так, чтобы они вплотную подходили друг к другу, а из других материалов, наоборот, делать так, чтобы у них оставался зазор для микроизменений. Мало того, оказалось, что одни материалы «любят» друг друга и никогда не ржавеют в паре, а другие надо было обязательно друг от друга изолировать. Мало было просто сконструировать фонтан или кран, надо было ещё и сделать так, чтобы он служил долго, десятки и сотни лет. Александр с детства любил наблюдать, как отец колдует над своими изделиями, по десятку раз разбирая – собирая их и прогоняя через циклы нагревания или старения в специальном шкафу.
Оборудование отца занимало целую пристройку к их фамильному замку, который возвышался над соседней деревней. Отец занимался своими изобретениями не ради денег, денег у их семьи было достаточно ещё с незапамятных времен. Ему это просто нравилось.
Различные уполномоченные, иногда наезжавшие из райцентра в деревню, которая числилась колхозом, видели на месте замка и других домов магов лишь пустыри, поросшие бурьяном. Впрочем, они к ним и не приближались. При попытке приблизиться они чувствовали неприятный холодок на коже, и откладывали осмотр этой части колхозного хозяйства на следующий раз, который никогда не наступал.
Немаги деревни очень много выигрывали от соседства с магами. Отличное здоровье, прекрасные урожаи, множество забавных развлечений и добрые отношения в деревне стоили тех небольших налогов, которые немаги платили магам продовольствием и деньгами. Во времена, когда в соседних колхозах люди иногда умирали от голода, амбары у крестьян деревни ломились от запасов. Различные уполномоченные и проверяющие из райцентра, заглянув в амбары, видели лишь пустоту и кучки мусора на полу. Об этом тоже заботились маги.
Как-то раз, наблюдая за работой отца, Александр высказался в том духе, что не представляет, как он смог бы работать над конструкцией очередного танцующего фонтана в такие страшные и критические времена, как те, которые им приходится переживать.
– А времена всегда критические, судьба будущего всегда решается, знаешь ли, именно в данный момент, – спокойно ответил ему отец, поднимая на него свою красивую, лобастую голову, – тех, кто способен нагнетать панику и бояться за будущее, всегда много, а тех, кто способен терпеливо осваивать какое-нибудь искусство, всегда мало. Кстати, как ты планируешь повлиять на будущее, работая архивариусом? Может, лучше не будешь становиться чиновником, а попытаешься освоить магическую технику? Это направление почти никак не разработано. Или архивариус – это только прикрытие?
Александр испугался раскрытия тайны и что-то залепетал про то, что у архивариусов быстрый карьерный рост, после чего они смогут определять судьбы мира. Отец хмыкнул и вернулся к работе, а Александр почувствовал, что слова отца произвели на него впечатление удара. Ему всегда казалось, что судьбы мира зависят только от него, и что необходимо решать их немедленно, иначе произойдет что-нибудь ужасное. Он и не представлял, что к жизни можно относиться вот так, с позиции освоения искусства. Несколько недель он даже посомневался, а не последовать ли совету отца, но затем собрал рюкзак и отправился на причал десять с половиной.
Разжигаемый любопытством, Александр перенеся прямо в парк у речного вокзала на целый час раньше положенного срока. Он надеялся, что за этот час сможет найти хоть кого-нибудь, кто расскажет ему об университете.
Причалы речного вокзала, обычно заполненные прогулочными катерами и грузовыми баржами, были пусты. Реку перегораживали лодки, поверх которых были уложены щиты с маскировочными рисунками. Для обмана немецких пилотов реку спрятали под щитами.
Только у причала десять с половиной стоял, как и ожидалось, пассажирский корабль, стилизованный под колесный пароход девятнадцатого века. Что было весьма неплохо! В школу магии их обычно возил корабль, стилизованный под средневековый парусник, и комфорт там был соответствующим.
На причалах было пусто, людей и других студентов не наблюдалось. У десятого причала стоял невысокий молодой мужчина в форме сержанта танковых войск. Поначалу Александр принял его за взрослого. Широкие плечи, уверенная осанка. Только присмотревшись, он понял, что мужчина совсем ненамного старше его. Когда Александр приблизился, незнакомец спросил:
– Не подскажете, где находится причал десять с… с…? – дальше незнакомец говорить явно постеснялся.
– С половиной? – договорил за него Александр.
– Да, – с видимым облегчением выдохнул сержант, протягивая руку для знакомства, – а вы тоже едете в Университет Китеж? Меня зовут Василий. Вася.
Пожимая руку, Александр обратил внимание, что от левого глаза у Василия идет длинный шрам. «И зачем надо было одевать форму? – недоумённо подумал Алесандр, – Понятно, что мы пытаемся выглядеть, как немаги, но в военное время каждый же патруль приставать будет?»
– Александр. Впервые здесь, да? Должно быть, вы учились в другой школе, и не знаете наших штучек? Это очень просто. Надо всего лишь смотреть на него краем глаза. Тогда отвод глаз не сработает.
Василий последовал совету и издал еще более удивлённое восклицание. Очевидно, пароходик он до этого не видел.
– Пойдёмте, – Александр повел нового знакомого на борт корабля.
Глава 3. Секретарь и министр
Россия, Москва.
Июль 1942 г.
Генеральный Секретарь Коммунистической партии находился в своем кремлёвском кабинете. Стрелки часов приближались к полуночи. Рабочий день подходил к концу.
Он откинулся на спинку высокого кресла и расслабился. Он мог собой гордиться. Упорные усилия, предпринимаемые всем народом под руководством Коммунистической партии, с немалой долей его личного участия, дали свои плоды. Производство вооружения нарастало стремительными темпами. Далеко в тылу, за Уралом, формировались новые, мощные дивизии, вооруженные самым современным и эффективным оружием. Через два – три месяца они взломают оборону фашистов, через пять – шесть месяцев фашистский Берлин станет советским Берлином. У фашистов больше не осталось ресурсов. Этот дурачок, Гитлер, не знает простой арифметики. Затевая авантюру на Востоке, он даже не потрудился подсчитать свои ресурсы. У него нет ни стали, ни топлива, ни пороха. Им просто нечем будет сражаться.
От размышлений Генерального Секретаря отвлёк телефонный звонок. Звонил единственный телефон, на котором не было герба Советского Союза. Товарищ Генеральный Секретарь знал, что это за телефон и кто может по нему звонить. Этот телефон был необычен не только тем, что у него не было обязательного герба. Кроме этого, он ещё и не был подключен к телефонной линии. Кабель, который выходил из телефона, уходил в стол и заканчивался ничем. Такие же телефоны стояли и в его загородной резиденции, и в подземном бункере – бомбоубежище. Звонили они очень редко, в среднем один раз в два года.
– Министр магии просит господина Генерального Секретаря принять его, – донеслось из трубки, когда Генеральный Секретарь поднёс её к уху.
– Прошу вас, – ответил хозяин кабинета, затем снял трубку другого телефона и коротко приказал: «Ни с кем не соединять никого не впускать».
История появления этих телефонов в его кабинете была очень старой и очень удивительной. Все началось в декабре 1917 года, когда он, тогда еще не Генеральный Секретарь, а почти никто, как он сам называл себя в письмах к жене, «секретаришка», попал в Зимний Дворец, в кабинет свергнутого императора. Стоило ему ненадолго остаться в кабинете одному, как со стены к нему обратился портрет, изображавший какого-то старика в парике. Ещё в семинарии он прочел множество историй про то, как нечистая сила искушала святых, являясь к ним под разными обличиями, и его реакция была молниеносной, почти автоматической. Если бы в этот момент в комнату вошел кто-нибудь из его товарищей по партии, то он был бы очень удивлен, увидев, как будущий генеральный секретарь творит молитву «Святый Боже, помилуй мя». Но никто в комнату тогда не вошел, и, как заверил его портрет со стены, в ближайшее время не войдёт.
То, что сказал ему человек с портрета, было ещё более удивительным. Оказывается, рядом с обычными людьми жил целый мир магов. И у них даже был свой министр магии. И именно этот министр просил его сейчас о встрече. Генеральный Секретарь согласился, поскольку не видел способа отвертеться от встречи, но мысленно приготовился к тому, что вместо магов сейчас встретится с нечистой силой. Первое время его подозрения оправдывались. Министр магии появился в зеленом пламени, во вдруг вспыхнувшем камине, вращаясь, как волчок, и выпал на пол совсем не торжественным образом. Но затем разговор пошел об очень прозаических вещах, о продовольствии, об обеспечении порядка, и Генеральный Секретарь даже начал допускать мысль о том, что это не притворяющиеся черти, а действительно министр магии. Тем более, что министр магии никак не отреагировал на то, что Генеральный Секретарь потихоньку три раза его перекрестил.
Министр магии говорил, что иногда им придётся совершать некоторые совместные акции, в тех случаях, когда будут иметь место различные катастрофические события, или когда события в магическом мире будут нуждаться в прикрытии со стороны немаговских властей. Министр просил отнестись к таким проблемам с пониманием и обеспечить его людей соответствующими пропусками, форменной одеждой и информацией, иногда, может быть, потребуется выставить оцепление проблемного района.
– Мы прикладываем все усилия для поддержания порядка, но такое иногда бывает, знаете ли, – печально произнёс министр магии, покачивая головой, – восстание гоблинов, появление драконов, эпидемии болезней магической природы…
Печальный вид министру магии совсем не шел. Он был молод, ненамного старше самого Генерального Секретаря.
– Почему вы разговариваете со мной, а не с ведущими лидерами страны и партии, – Лениным, Троцким, Бухариным? – спросил тогда министра магии будущий Генеральный секретарь.
– Мы не вмешиваемся в политическую жизнь людей, – заверил его министр магии. Но сразу после этого предрёк, что именно он со временем станет Генеральным Секретарем. И это при том, что будущий Генеральный Секретарь не был русским и даже говорил по-русски с акцентом. Он сам тогда ещё даже не помышлял о том, чтобы стать первым лицом в стране и в партии.
– Вынужден с прискорбием заметить, что остальные, – увы! – не очень серьёзные люди. Они больше любят себя в политике, чем реальное дело. У них нет ответственности. Такие долго не продержатся. А Ленин вскоре умрет. У него со здоровьем не очень… Вы, по сути дела, единственный кандидат. Смею заверить вас, что мы будем тревожить вас только в случае самых неотложных обстоятельств.
– Хорошо… только нельзя ли вместо портретов и каминов придумать что-нибудь посовременнее? Правительство вскоре переедет в Москву, в Кремль, а там везде паровое отопление. И ещё, я не могу держать в кабинете много портретов. У нас это считается буржуазным пережитком.
После короткого разговора маг исчез в камине таким же чудным образом, как и появился. Через некоторое время министерство магии выполнило просьбу и прислало три телефона, которые не требовали подключения к проводам. Так на столах Генерального Секретаря появились эти телефоны.
Звонок этого телефона почти наверняка означал неприятности. За время, прошедшее со времен Революции, он звонил десять раз, и только в одном случае этот звонок не предвещал немедленной беды. В тот раз министр магии появился в приподнятом настроении и сообщил, что у них будет большой праздник, с большим фейерверком, и просил устроить аналогичные салюты в немаговских городах, для отвлечения внимания. Во всех остальных случаях министр магии появлялся только для того, чтобы сообщить о различных ужасах, среди которых появление чудовищ, способных съесть население целого района, было не самым страшным.
В комнате раздался хлопок. Министр магии появился прямо перед столом Генерального Секретаря и тяжело опустился в заботливо приготовленное кресло.
– Здравствуйте, Вадим Семёнович, – приветствовал его Генеральный Секретарь, – чем напугаете на этот раз?
За долгие годы знакомства Генеральный Секретарь уже привык к этому человеку и считал его почти своим. Во всяком случае, он не строил козней и не угрожал ему немедленной смертью. В том мире, в котором жил Генеральный Секретарь, это означало почти близкую дружбу.
Вадим Семёнович взмахнул палочкой, и в заранее приготовленные бокалы из ниоткуда полилась ярко – жёлтая, почти прозрачная жидкость. Генеральный секретарь знал, что министр магии не пьёт его любимое вино, и каждый раз выставлял только пустые бокалы. Впрочем, бутылка лучшего грузинского вина тоже присутствовала на столе.
– Напугаю, господин Товарищ Генеральный Секретарь. У нас беда. Поклонники тёмных искусств значительно усилились за последнее время и набрали много сторонников. Они будут активно вмешиваться в жизнь людей и в ход войны. Впрочем, в жизнь магов они вмешиваются не меньше. Наши люди почти перестали выходить из дома, часты убийства тех, кто им сопротивляется. Мы делаем, что можем, но люди так нестойки к власти и силе… На днях выяснилось, что одна из бригад борцов со мраком полностью состояла из тёмных магов. Сколько она невинных людей и магов уничтожила… Никому нельзя доверять. Ужас.
Генеральный Секретарь понимающе кивнул. Эта проблема была ему знакома.
– А вы вроде говорили, тогда, после ленинградской бойни, когда они у меня почти всё руководство города уничтожили, что\взяли их под контроль.
Вадим Семёнович скрипнул зубами.
– Да… взяли. Те надёжно сидят в тюрьме. Это новые маги, намного более сильные и злые. У них появился какой-то тёмный гений, он над нашими мракоборцами только смеётся. Говорят, из Англии талант. Сейчас им зачем-то понадобилось очень много мёртвых людей. Мы не знаем, зачем. Очень многие ритуалы чёрной магии построены на крови и убийствах, и пока мы не знаем, что именно они задумали. Если ваши похоронные бригады не найдут того количества убитых, которое ожидали, то не удивляйтесь. Эта война не будет быстрой, господин Товарищ Генеральный Секретарь. Насколько нам известно, они предприняли ряд усилий для того, чтобы ослабить вооружение всех воюющих сторон, а ещё они будут активно мешать наступательным операциям. Если ваши лучшие командиры вдруг начнут творить разные глупости и терять по сто танков в один день, не расстреливайте их. Скорее всего, им просто заморочили сознание. Мы, конечно, постараемся их прикрыть, но наши силы так невелики…
– И сколько лет продлится война? – мрачно спросил Генеральный Секретарь после минутной паузы.
– Кто знает? Мы не знаем, сколько убитых им нужно. Два года, три, пять? Это зависит от того, как быстро мы поймаем зачинщиков. Если они до этого не решат, что им достаточно крови и убитых.
Генеральный Секретарь выключил свет и подошел к окну, чтобы взглянуть на ночную Москву. Действовало затемнение, ни одного огонька не было видно в городе. На фоне светлого ночного неба вырисовывались только силуэты зданий. Сто танков в день! Да у него в начале войны их всего было пятьсот, таких, которые можно назвать танками без натяжки. Таких потерь и такой войны ему народ не простит. Дело мирового коммунизма остановлено навсегда. После таких жертв народ не поднимется.
– В таком случае, я сниму с фронта обстрелянных механиков – водителей танков. Будем готовить из них военных инженеров.
– Это очень мудрое решение, – министр магии взял свой бокал и тоже подошел к окну.
Два усталых старика стояли и смотрели в окно. Одинаково всевластные и одинаково бессильные что-либо изменить, они стояли и смотрели на город, затопленный тьмой.
– Но надо же что-то делать, – сказал Генеральный Секретарь, – вы же маги, вы же умеете колдовать. Придумайте что-нибудь, какую-нибудь ловушку.
– Беда в том, что наши противники умеют колдовать в настоящее время лучше, чем мы, – ответил министр магии.
Глава 4. Василий Майоров
Май 1942 года. Юг России. Район Харькова.
Тёмно – зелёные коробочки танков, покачиваясь на ухабах, приближались к окопам пехотной дивизии вермахта. Вслед за танками бежала тонкая цепочка солдат. Оборона немцев молчала. Однако, стоило танкам пересечь некоторую черту, как оборона тут же ожила. Застрочили пулемёты, отсекая пехоту от танков. Заухали замаскированные в кустах противотанковые пушки. Стоявшие в обороне солдаты знали, что их 37-мм противотанковые пушки не пробивают броню советских танков, и потому наводили свои орудия на гусеницы и – если очень повезёт – на корму танков. Сколько раз солдаты ругали свое начальство, бросившее их в бой с негодными противотанковыми пушками! Сколько раз их офицеры писали «наверх» докладные о том, что они практически безоружны! Дело с мёртвой точки не двигалось. Снаряды отлетали от тридцатьчетверок, как горох от стен. Приходилось очень точно целиться, надеясь попасть по очень маленьким гусеницам на очень большом расстоянии. А пушки танков в это время тоже не молчали…
И, тем не менее, обороняющимся пока везло. Брошенные в атаку без разведки, без артподготовки, без авиационного прикрытия, танки получали снаряды в самые уязвимые места с самого близкого расстояния. Несколько танков, получив снаряды в гусеницы, завертелись на месте. Один танк налетел на мину и замер. Только два танка продолжали продвигаться вперед. И в этот момент заговорила зенитная пушка – последний козырь обороняющегося вермахта. Третий из выпущенных ею снарядов попал в лобовую броню переднего танка, и, не пробив её, отрекошетировал. Тем не менее, танк остановился. Второй танк тоже остановился и принялся гвоздить по тому месту, откуда стреляла обнаружившая себя зенитка.
Но Василий Майоров, механик – водитель первого танка, этого уже не видел. Ему невероятно повезло – снаряд зенитки попал в танк под очень неудачным углом и не пробил броню, однако, от сильнейшего удара огромный кусок брони отлетел от внутренней поверхности танка и попал водителю в лицо, повредив левый глаз и прочертив длинную рану по виску. От удара Василий потерял сознание. Пришел в себя он только вечером, когда его грузили на санитарную «полуторку». Голова болела ужасно, грузовик на листовых рессорах, лишённый амортизаторов, трясло на просёлочной дороге со страшной силой, и только далёкие и равнодушные звезды безмолвно насмехались над человеческими страданиями.
И тут Василия как будто что-то стукнуло. Он вдруг увидел, увидел себя, идущего к звёздам в окружении товарищей, увидел землян, летящих на огромных, блестящих кораблях к дальним планетам, чтобы устроить во всей Вселенной справедливость и изобилие, и ему безумно захотелось заняться космосом, стать сильным, добрым и великолепным в своей доброте.
Василий даже не представлял, как ему повезло. В неудачном для советской стороны харьковском сражении советская группировка войск, имевшая в своём составе почти тысячу танков и превосходящие человеческие ресурсы, будет разбита тремя сотнями немецких танков и откатится до Волги, до Сталинграда, а немцы ринутся на Кавказ и к Туапсе…
Позже, уже в госпитале, Василий поделился с товарищами по палате идеей о космических полётах. Солдаты смеялись над ним и называли «космистом», но, в целом, сочувствовали. Во время одного из разговоров он выразился не очень осторожно. Рассуждая о том, какую правду земляне смогут принести инопланетянам, он допустил слова о том, что идеологии коммунизма – такой, какая она есть в настоящее время, – не хватит для того, чтобы объяснить инопланетянам суть идеального общества. Большинство солдат посмеялось и забыло, но среди всех слушателей (дело, как назло, происходило в холле госпиталя, где по случаю дождя собрались многие выздоравливающие) нашлась-таки какая-то гнидочка, которая настрочила в госбезопасность донос о том, что Василий Майоров разводит антикоммунистическую пропаганду.
На следующий день за ним приехала «эмка» из госбезопасности. Василия привезли в райотдел ГБ. Через полчаса ожидания его завели в комнату, где сидел пожилой дядька с погонами лейтенанта ГБ.
Дядька посмотрел на его щуплую мальчишескую фигуру, повреждённый глаз и увидел перед собой героя – фронтовика, наболтавшего в шутку всякий вздор. Он уже собирался отпустить парнишку под обещание быть осторожнее в словах, когда в комнату вошел высокий седой мужчина с погонами полковника ГБ. Пожилой лейтенант несколько раз видел этого полковника, тот иногда наезжал к ним с инспекциями из области.
– Прошу разрешить нам поговорить наедине, – сухо приказал полковник и сел на место, которое освободил для него хозяин кабинета.
Когда они остались в кабинете вдвоем, полковник неожиданно ласково улыбнулся Василию и спросил:
– Ну, и с чего это мы стали думать о нанесении счастья инопланетянам?
Василий, к тому моменту перепугавшийся не на шутку, рассказал ему все, как было: и про то, как ехал раненый в грузовике, и про то, как звезды над ним смеялись, и про то, что вот если завтра придется лететь к другим планетам, как в «Аэлите», то придётся что-то говорить инопланетянам про идеальное общество, а сказать и нечего, кроме того, что надо бороться с капиталистами, стыд сплошной, ведь инопланетяне могут и не знать, кто такие капиталисты!
– А что же, по-твоему, надо говорить в таком случае? – с хитрой улыбкой спросил полковник.
– Что-нибудь про то, чем человек отличается от животного, или про культуру…, – озвучил Василий результаты своих последних размышлений.
– Я вижу, ты парень с головой, нам такие нужны. Есть у нас одна организация, которая занимается именно этими проблемами. Но только там придется очень много учиться. Если ты не против, после госпиталя будешь направлен туда. Называется «Университет «Китеж».
– Университет? Куда мне в университет, я только ФЗУ заканчивал?
– А хотел бы?
