Quantum compita

скачать книгу бесплатно

Джонни и Джеймс, сволота малолетняя, достают ножи и встают со мной рядом с левой и правой руки! Я хренею – Ванька сразу получил ступнёй под колено, Яшка выхватил ребром ладони в кадык – выронил ножик, согнулся, схватился за горлышко. Продолжая движение, с разворота наношу Джону удар локтем под лопатку, и к хрипу Яши присоединяется вой Джонни под моими пинками.

Плюш уже на ногах с ножом наготове, ироничен. – Итак, джентльмены, вы хотели что-то сказать? Нет?

И как заорёт. – Заточки на палубу, рожами в доски, ласты на затылок! Быстро, сраки ваши натрое!!!

Добавляю от себя деловым тоном. – Если у кого найду нож, сразу пущу шкуру на ремни, да-да, даже не сомневайтесь – касается всех.

И тихо отекаю – близняшки, заложницы первые бросили на доски острые железки, виновато на меня глянули и с непередаваемым кокетством улеглись на палубу.

– «Ну да, наследственность же»! – усмехнулся Захар на краю сознания. Он по-настоящему испугался того, что должно было произойти, но к счастью, не случилось – по доскам один за другим запрыгали ножи.

Ага, отобрали у них всё после дела, как же! И как только ребята умудрялись прятать ножики, судя по их офанаревшим взглядам, даже друг от друга!? Слава Командору, он это предвидел и предупредил, мы были наготове. И я отметил с особым удовольствием, что Ванька и Джеймс пытались мне помочь!

Глупо, конечно, досталось всем одинаково – уж слишком я был расстроен. Ох и стыдобища! Устроили драку, обидели пожилого человека!

Ну, каким местом старый козёл слушал Командора??? Мы определяем, кому что позволено и кто что заслуживает! Не они наказывают нас линьками, это мы всего лишь соглашаемся с ними! Лишь наш демонский авторитет удержал служаку на этом свете – наши радушные улыбки остановили пацанов.

Плюш посоветовал застывшему столбом просвещённому мореплавателю, на какой лучше всего вырост натянуть свою амбицию. Ник абсолютно прав – атаман не то, что за себя, за любого своего ватажника не только может, ОБЯЗАН рвать всех, включая Командора. Если почтенному сэру Грегори что-то непонятно, пусть уточняет у Длинного Джека, он с удовольствием разъясняет свои приказы тупым, используя совсем тупых для наглядности.

«Системное сообщение.

Вами предотвращено убийство важного члена команды, выполнено игровое задание «Спасти сэра Грегори». Вам начислено 100 опыта.

Вам удалось без жертв разоружить подчинённых, выполнено игровое задание «Поддержать дисциплину». Вам начислено 100 опыта.

Ваш опыт 3920».

Ещё игра эта с уровнями гадскими, вот нафига мне потребовалось последний раз всё усложнять?!

* * *

Парни, не веря в собственное счастье, дожили до отбоя. Мы с Плюшем на кураже недавнего скандала отвели всех в такелажку, я даже позволил себе ехидно-вопросительный взгляд прям в рожу Сэнди, сэру капитану. – Вы ж не станете возражать, сэр?

Сэр ожидаемо не возражал, хотя сопел довольно-таки угрюмо. Ну, нам с Плюшем на его неудовольствие насрать, других забот полно. Мальчишки отрубились, но мы-то заряжены на сутки! Пошли на мостик спросить, чем можем помочь. Командора не застали, так Лют послал нас к Чернышу. – Передали управление мальчишкам и убежали за горем нахрен!

Про горе он совсем не шутил – четыре склянки сплошного кошмара. Как бы об этом помягче? В стройбате по духанке чувствовал себя лучше, да и лет мне было больше, чем Захару. Я сдерживался буквально на последних каплях душевных сил, и не потому, что мне казалось, что это нужно Захару, потому что он сам так решил, ведь рядом так же зло скрипел зубками Сбитый Грегори! Пацан скорей сдохнет, чем покажет ему хоть намёк на слабину.

Всего через четыре склянки, целую вечность ада, мы снова предстали перед Лютом по стойке смирно. Тот приветствовал нас обычной полуулыбкой, – живые?! Странно. Ну, тогда, Плюш, бегом на бак на занятия к Стуже, Неждан, остаться.

Плюш стартовал, я его даже взглядом не проводил, спокойно жду дальнейшего. Уверенно так смотрю в будущее – ну, что ещё страшного может случиться? Лют ласково мне говорит, – вольно, боец. Ты четыре склянки в полном распоряжении сэра Грегори – его и твоя вахта на мостике. Учись, малой, человеком станешь!

Сэр Грегори уже присутствовал, только меня будто не замечал. А тут оборачивается и командует, – натираешь всё медное, чтоб сверкало даже ночью. И пытаешься понять, как я управляю судном. Если что-то непонятно, разрешаю задавать вопросы.

Лют зевнул и простился с нами. – Успехов тебе и, пожалуйста, пока я сплю, сэра не ухайдакай, ладушки?

На рассвете мы едва ли не на карачках, как два вампира в уютный склеп, ползли в капкаюту. В мозгах у каждого пульсировало тревожное сообщение «низкий уровень батарей, подключите зарядное устройство». Но мы ж никому не можем показать, насколько нам хреново – пытаемся поддерживать непринуждённую беседу.

– Что ты на баке делал?

– Да Стужа, падла, оказывается, тоже на ТОФе служил.

– В смысле тоже?

– Без смысла, связист он, сигнальщик. Два часа выдалбливания мозга с размахиванием флажками. А ты?

– А я медяшки натирал, пока сэр Грегори пытался выучить управлять судном и трость об меня изломать.

– Везёт же некоторым, дядя Жора добрый!

Действительно нам везло – добрый Командор без лишних слов сразу нас отключил. Просто отключил, последний раз.

Глава 7

Россия. База отдыха «Кедровая», оперативный центр проекта «Кватум Эго».

Павел и Женя творили отчёт. Они сильно сомневались, что смогут сообщить Доктору что-то новое о квантуме и об игре, но он сам категорично потребовал от них развёрнутых соображений. Парни неожиданно для себя увлеклись, азартно спорили, уточняли детали. Доктор настоял, чтобы черновики обсуждались исключительно в центре проекта, использовался только звуковой набор текстов.

Парни надолго забросили лыжные прогулки, пока, наконец, что-то не стало вырисовываться.

«О мире.

Практически неотличимый от нашего, с некоторыми различиями в истории, «отстаёт» примерно на триста лет. Очень может оказаться, что именно наш мир является его «отражением», «черновиком». Однако сама реализация проекта говорит об активном диалоге миров, по крайней мере, о попытке наладить общение. Если брать за основу реальность разумной общей инфосреды миров, или инфосред миров, без её/их «согласия» реализовать проект никогда бы не удалось. Имеет право на существование версия, что весь проект «Квантум» – это некий совместный эксперимент разумных инфосред наших миров, или их игра, снова простите, Доктор, за поэтику – игра богов)))

Об игре.

Слой первый. Индивидуальная игра. Обычной рост в уровнях с прокачкой навыков, цель выживание.

Слой второй. Реципиент или воспитание пета. То же, что и в первом слое, добавлена нетривиальная конкуренция с искусственным интеллектом или с реально существующим сознанием. Подавление пета приводит к снижению уровня возможностей, то есть к риску для жизни, чрезвычайное развитие грозит потерей контроля, превращением самого игрока в пета, а то и полным подавлением.

Слой третий. Игра в клане. Высокое положение в команде повышает выживаемость игрока, однако для выживаемости больше даёт эффективность команды, в результате, лишь принося клану наибольшую пользу, игрок получает от него лучшую защиту. Неэффективность команды, неправильно выбранные командные цели ведут к распаду клана и, скорей всего, гибели участников.

Слой четвёртый. Закрытое пиратское сообщество. Пока отмечены четыре класса: пленные моряки и портовые забулдыги, захваченные гражданские и их семьи, мятежные каторжане, мятежные моряки. Простая общность интересов – все в одной лодке, штормы, встречные корабли не станут разбираться, кто есть кто. Единая цель – дойти, наконец-то, до какой-нибудь земли и уйти, куда глаза глядят от всех этих рож.

Слой пятый. Мировоззренческий.

Мятежные моряки занимают привилегированное, но не главенствующее положение. Нетривиальная особенность сообщества – второй по значимости класс не стремится к власти, его положение гарантировано правящим кланом и уникальными морскими навыками.

В правящем клане отчётливо проявляется оппозиция, что очень необычно, на власть совершенно не претендующая. Оппозиция стихийная или природная, некое проявление духа хаоса и анархии в вечном противостоянии началу порядка. Неждан и Плюшевый просто делают, что считают правильным, как это нравится им самим. Причём, оба учитывают позицию остальных и стараются никому не мешать, что, по их мнению, даёт им право без эмоций устранять помехи на своём пути к самим неведомой цели. Возможно, звучит излишне поэтично, только они и вправду, кажется, законченные романтики.

Их присутствие в клане более чем оправдано и полезно, их особенности эффективно используются руководством, что в дальнейшем должно привести к непредсказуемым побочным результатам. Впрочем, Полю Головне, Люту, одному из главных идеологов клана, всегда нравилось играть с огнём.

Ситуация в развитии.

Сталкеры ищут и находят свои роли в общей игре, например…»

* * *

Квантум. «Бродяга».

Неждан прав, мысли сходятся не только у идиотов и гениев. Руда осознавал это очень хорошо, отменив обсуждения и мозговые штурмы – они и так думали об одном и том же. Только на эту тему лучше думать в одиночестве и решения принимать самостоятельно.

Мысль простенькая – все они скоро погибнут. Пусть удались мятеж, грабежи и бегство, да и то, за них пришлось платить жизнями. И даже это по большому счёту неважно – они все до единого обречены – как сказал Джим, океан это надёжно гарантирует.

Но вот выводы сталкеры делали разные, и каждый принимал свои решения. Начнём с Черныша, ему, если не считать Неждана и Плюша, было проще остальных. Если двое простецких отморозков естественным для себя образом решили разделить со своими ребятами любую судьбу, какой бы она ни была, то студент филолог вспомнил, что он в недавнем прошлом боец-контрактник.

По сути со времён контракта в его жизни почти ничего не изменилось – тогда, как сейчас, он не сомневался в собственной гибели. Он и на корабле дураков так же уверен, что смерть его будет бессмысленной, но как и на войне он обязан сделать всё для того, чтобы она не стала дурацкой.

Прежде всего, следовал вывод о насущной необходимости работы с молодыми. Такие ребята своей дуростью обычно сперва подводят в «безвозвратные» двух-трёх опытных бойцов и лишь после этого готовы загнуться от первой же пули.

Единственный способ избавиться от дури – не оставлять ей времени, нужно чтоб духи любую свободную секунду использовали по прямому назначению – на сон, и чтоб секунд этих им выпадало бы как можно меньше, в идеале – вообще бы их не оставалось, а то ж им по любому снится всякая хрень неуставная! Черныш знал это не понаслышке, то есть по себе, и даже не столько по воспоминаниям о военной юности, сколько по своему сокровищу, Гарри Весельчаку.

Все его неприятности, по мнению Черныша, проистекали от излишков свободного времени, живости характера и своеобразного чувства юмора. Этот остряк ударившего его маму пьяного кэбмэна охреначил доской по тупой башке, привязал оглушённого мужика его же ремнём за руки к колесу его же кэба, а под хвост его же лошади запихал пук тлеющей ничейной соломы. Мужик к веселью окружающих быстро пришёл в себя, но, судя по воплям, радости ему это не принесло. Кэбмэны, вообще, не любители быстрой езды.

Эту забавную шалость Гари на суде особо в укор не ставили, однако ему не следовало топить хозяина трактира в пивной бочке, когда тот полез проверить её содержимое, дабы уличить Гари в присваивании средств, он там прислуживал. Служил до самого ареста – подогнул трактирщику ноги, чтоб наружу не торчали, крышкой закрыл и разливал пиво посетителям из той самой бочки, когда его пришли брать за совсем уже полную чушь.

Снова связался с хамом, тот гад просто обязан был одарить Гарри парой пенни, раз уж бросил ему под ноги швартовый! Ну, нет, так нет – пацан ловко поставил жлобу подножку, и когда тот грохнулся мордой об пирс, привязал хама за ноги к кнехту, а за руки к швартовому канату. И шхуна-то была с виду маленькая, и гад попался толстый, кто ж знал, что скоро отлив?

Потому настояниями Черныша его Гарри каждую минуту самообладания, буквально, вместе со всеми тянул носок, печатая строевым по палубе, выстаивал часы в караулах, падал на «лечь» и подскакивал на «встать» без счёта по мановению инструкторского стека, обдирал ладошки на рангоуте и скрипел зубками под линьками.

Парня стало просто не узнать, его ребята долго не могли поверить, что их бесшабашный заводила Чарли Ёршик не только не стал атаманом, но сам добровольно пошёл в прямое подчинение к Длинному Джеку. Черныш на личном примере утверждал власть Командора – если уж этот беспрекословно исполняет любые его приказы, куда уж остальным?

Тем более что когда Ёршик выступал в роли инструктора, рулил Черныш, ребятам оставалось лишь скрипеть зубами, отводя глаза. Понимали, что раз он настолько безжалостен к себе, им-то и подавно нечего ждать пощады.

Черныш не давал ни малейшего повода в этом усомниться – ни одно нарушение, намёк на небрежность, разболтанность не ускользали от его внимания, не оставались без награды линьками или запросто кулаками и башмаками в живот, – лечь! На! – удар ногой, – встать! На! – в зубы, – чего разлёгся без команды?! На, на! Встать! Ровно, сука, стой! Лечь… отжаться… ещё раз! Это, по-твоему, «отжаться»? На…

Черныш знал, что делает и зачем. Иначе эти милые дети начнут убивать других детей просто от страха.

Мальчишки боятся одиночества, их поставили в строй – там они все вместе!

Им нужны минуты уединения, когда никто бы к ним не лез – их поставили в караулы, боец на посту не просто может, обязан убить любого, кто бы к нему не полез с разговорами!

Детям нужно ощущение нужности, необходимо чувствовать заботу, родительскую власть. Трёпка – лучшие проявления такой власти и заботы, а то, что с ними не сюсюкали, для них естественно, нормально – да нормального, в понимании родного общества сталкеров, человека они примут за сумасшедшего и вышвырнут за борт чисто из милосердия.

Черныш сам без тени сомнений зарезал бы любого из сталкеров, распустившего сопли. Мальчишки должны видеть их абсолютную уверенность в себе, в том, что они говорят и делают. Он не хотел портить им последние дни, возможно, часы… да и чем чёрт не шутит, он не мог упустить даже призрака надежды на выживание! Запретил себе сомневаться и просто делал, что должен.

* * *

Как относился к жестокости Командор? Он возненавидел её ещё в школе, отец отдал его в обычную школу, считая, что тому необходима эта школа жизни. Папа очень просил Максима не выделяться, не связываться, не применять навыков, внушал парню, что самое в жизни отвратительное – жестокость к заведомо беззащитным.