скачать книгу бесплатно
– Сначала ты, – сказал я.
Он пожал худыми плечами и прошёл внутрь. Обернулся, посмотрел на меня, ухмыляясь. За ним вошла Настя, повела головой влево-вправо и вдруг расправила большие крылья. Раздался её восторженный демонический рёв:
– Ёбаный в рот! Вот нихуя себе блять! Агхр-аха-ха!
Народ оторопело замер, а я поспешил взглянуть, что произвело на неё такое впечатление. Оказался я в довольно просторном зале с невысоким сводом, что поддерживали грубо отёсанные каменные столбы. На столбах висели масляные фонари, горящие красно-жёлтым светом. Разглядеть в их свете что-либо было трудно, ибо воняло так, что глаза резало. И фонари были не причём.
В зале находились довольно много похожих на нашего экскурсовода сутулых, нелепых фигур в сереньких костюмах и воняли. Вонь им не мешала, они даже не обернулись на Настины восклицания и ацкий хохот. Одни у стены слева из большой сверкающей кучи деревянными лопатами насыпали на носилки жёлтые монеты, несли к длинным столам и высыпали. За столами стояли другие сутулые, нелепые создания, монеты они отсчитывали и складывали в мешочки. Третьи уёбки в серых засаленных костюмах монеты из мешочков высыпали на свои носилки и несли их к тускло сверкающей куче у другой стенки.
– Что здесь происходит?! – воскликнул я.
– Ревизия, – сказал гоблин-гид равнодушно. – Тут всегда ревизия.
– И какие результаты? – спросил я строго.
– По данным последнего пересчёта в казне было один миллион шестьсот пятьдесят четыре тысячи двести семьдесят восемь проклятых монет, – доложил гоблин.
Действительно охуеть! За мной в зал вошли рейнджеры с Чивагором, Рене, Гронг, Кэрри с папой и братом и дяди Фрол с Фомой. Стояли, прикрыв ладонями носы, даже орк прикрыл, и потрясённо таращились на кучи золота и суету гоблинов.
– Вы своё золото сразу заберёте? – спросил я Володю.
Он помотал головой и, кивнув на двери, пошёл прочь. За ним из зала вышли остальные. Я взглянул на Настю, а она вдруг спросила умильным голоском с очаровательной демонской хрипотцой:
– Можно я тут пока побуду?
– Ну, побудь, – разрешил я.
Демон захохотала, взяла короткий разгон и прыгнула в самую большую кучу золота, посшибав крыльями гоблинов с носилками. Захохотала ещё громче, принялась закапываться в монеты. Гоблины ползали на карачках, собирая рассыпанное из носилок золото.
– Пойдём, – сказал я нашему экскурсоводу и направился на выход.
Гоблин вышел из зала за мной, снова уселся за стол, открыл большую книгу и принялся писать. Я заглянул ему через плечо, разобрал:
«Пришли грабить какие-то придурки и заплатили за осмотр ими же награбленного золота серебряную монету. Ты, читающая это тварь, можешь сдохнуть от зависти»!
– Что это ты пишешь? – спросил я строго.
Гоблин прикрыл страницу грязной ладонью и возмущённо проскрипел:
– Это личное! То есть служебное! Журнал дежурств!
Я грустно посмотрел в его гноящиеся правдивостью глазки. Ну, хуль с ним делать – гоблин. И в конце концов, не моё дело, что он себе пишет. Есть вопросы поинтересней. Я обернулся к Владимиру и спросил:
– Так в чём, говоришь, дело? Почему вы не хотите забрать золото?
– Оно же проклятое! – очень убедительно заявил Вова.
Я перевёл взгляд на Кэрри. Она тихонечко вздохнула и принялась объяснять:
– Вот чем обычный предмет отличается от амулета? У амулета есть э… условно аналог души, эфирная проекция или составляющая… это зависит от точки зрения и задач…
Я недовольно поджал губы, Кэрри попробовала объяснять проще:
– Короче, у амулетов есть душа. Маги, создавая волшебные, заговоренные вещи, сознательно передают предметам частичку своего эфирного тела. Ещё искусные мастера, в основном орки и в меньшей степени эльфы и гномы, вкладывают душу в свои творения. Но это немного другое – они не могут задавать характер предметов, тупо наделяют их своими характерами…
Мне тут же припомнился мой эльфийский меч, я понятливо закивал.
– Во-о-от! – обрадовалась Кэрри. – А в самом простом, массовом случае предметы получают свои души от обычных людей, если они к ним относятся как к чему-то одушевленному. Это должно быть связано с сильными эмоциями… Вих, какие эмоции у людей самые сильные?
– Любовь к родине, – проворчал я.
– Злоба, страх, алчность! – убеждённо закричала девушка и, резко сбавив тон, сказала почти спокойно. – А этими монетами платили за убийство.
В принципе, мне всё почти стало ясно, но я всё-таки уточнил:
– И почему их нельзя брать?
– Ну, как же ты не понимаешь?! – удивилась Кэрри. – Проклятое золото впитывает эти чувства и передаёт, навязывает и, в конце концов, подчиняет простого человека! Лишает разума!
– А непростого? – спросил я с интересом.
Кэрри недовольно поморщилась и нехотя ответила:
– Вообще-то, для большинства сильных тёмных артефактов проклятое золото – обязательный элемент. Колдуны Тьмы и Смерти платят десять обычных монет за одну проклятую. Они умеют как-то защищаться от проклятья, хотя их, вообще-то, вполне разумными назвать трудно…
– Если что я маг Тьмы и Смерти, – проговорил я строго.
– Вот именно! – воскликнула эта непосредственность. – А нормальные маги даже с очень сильным духом теряют удачу, наказывает карма…
Гоблин опять что-то старательно записывал в журнале. Я украдкой заглянул в его каракули и легко уловил смысл:
«Пиздят всякую хуйню о золоте, дебилы блядь. Заебали уже нахуй! Опять пиздят! Эта писклявая сучка особенно заебала! Какая пытка сидеть тут с этими уёбками, слушать их ебучие бредни о золоте и знать, что оно за дверью! Сука! Когда уже кончится это сраное дежурство! Мой вонючий сменщик! Чтоб ты обкончался, читая эти строки, злорадная тварь»!
Поэт, бля! Мне его даже стало немного жаль.
– А если проклятое золото просто переплавить? – спросил я.
Гоблин резко обернулся ко мне перекошенной ненавистью и без того отвратительной мордой в очках. Ну, чисто всё прогрессивное человечество, каким я его себе представлял!
– Во время переплавки проклятья освободятся и поразят тех, кто будет плавить, – пророкотал Гронг. – За такое не возьмутся даже гномы.
– А как же эти, гоблины? – удивился я.
– Что гоблины? – не понял великан.
– Ну, гоблины же вон – возятся с монетами, – сказал я глубокомысленно. – А они ж вам родичи?
– Кому блять они родичи нахуй?! – взревел Гронг, оскалив клыки.
– Оркам и гномам, – проговорил я растерянно. – Я читал про вас, что вы родня, и ты сам сказал, что хорошо знаешь гоблинов… вот… в чём дело-то?
Гоблин сука упал рожей на стол и трясся, повизгивая и похрюкивая от внезапного счастья. Гронг постоял с открытой пастью, наконец, захлопнул её и задышал носом. Гоблин же в экстазе принялся стукаться лбом в стол. Орк резко протянул лапу к его загривку и, впечатав еблом, с отчётливым хрустом повернул ему головёнку. Гоблин дёрнул ногами, ещё сильнее испортил воздух и обмяк.
– Твои это родственники, – прогудел Гронг с тихой грустью, отпустив дохлого гоблина и вытирая лапу об штаны. – Вот в такое со временем превращаются некоторые клерки из пришлых засранцев. «Гоблины» это прозвище, а не название расы.
– Они не размножаются? – уточнил я деловито.
Гронг внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
– Им не до этого, – сказал он. – А знаю я о них потому, что в гоблинов клерки превращаются в основном на службе у гномов. В принципе, это болезнь – служащие всё больше времени проводят на работе, перестают за собой следить, у них портятся характеры, они замыкаются … во-о-от. А у гномов тоже, знаешь ли, скапливается проклятое золото, и гоблины заканчивают жизни в таких хранилищах.
Я задумчиво потёр подбородок. Получается, у гильдии убийц какие-то дела с гномами? Но Гронг сказал «превращаются в основном на службе у гномов». В торговых гильдиях и у человеческих купцов, наверняка, происходит что-то подобное. Бедняг выгоняют из приличных фирм, и они оказываются в таких местах. Как те же оборотни, вид сбоку. Грустно, но жизнь вообще грустная. Короче, лирику нафиг.
– Да? – проговорил я, иронично взглянув Гронгу в лицо. – Тогда, раз сам его придавил, сам и выбрасывай, а то дышать нечем.
Гронг неприязненно на меня посмотрел, но, ничего не сказав, взял труп клерка за шиворот двумя пальцами и стащил со стола. Подтащил ко входу в хранилище, открыл дверь и забросил тело внутрь. Из зала доносились восторженные демонические вопли. Гронг прикрыл дверь, Настины взвизги утихли. Я решил переходить к делу и заговорил ровным тоном:
– Итак, что у нас получается, дорогие компаньоны? Кроме оружия и магических трофеев, 1 654 278 золотых. Всего у нас долей… э… моя, Насти, Рене и Гронга, Вовы, Тео, Кэрри, дяди Фрола и дяди Фомы, у парней от общины на всех одна доля и пятнадцать долей рейнджеров…
– Пятнадцать рейнджеров?! – воскликнул дядя Фома.
– Да, Володя же говорил, что все, кто рискуют одинаково, и получают поровну, – спокойно напомнил я. – Итого 25 долей. На одну долю получается 66 171 золотой и серебрушка…
– Серебрушка?! – крикнул дядя Фрол. – Проклятое золото ценится в десять раз дороже обычного!
– Ой, да и ладно, – сказал я добродушно. – У общины без меня шесть долей, итого 397 026 монет и остаток округлим до золотого.
– Мы не можем их забрать сразу, нужно найти покупателя, – мрачно проговорил дядя Вова.
– Вот мы и подходим к самой сути! – радостно возвестил я. – Вы согласились с тем, что это мой дом и подвальчик, стало быть, с вас за хранение по монетке с сотни в день…
– Да ты охуел, что ли, фраер?! – заорали жулики почти хором, даже Кэрри что-то пропищала.
– Ну, фраер. Ну, охуел, – я нагло улыбнулся. – И что вы сделаете? Выгоните меня из общины? А за что? Я же не отказываюсь заплатить четверть со своей доли на общее благо!
– Да ты… ты! – заклинило дядю Фому.
– Погоди, – Володя положил ему руку на плечо и спросил меня. – Другие варианты есть?
– Конечно! – я широко улыбнулся собранию и снова принял деловой вид. – Смотрите – для меня и Насти проклятость золота похую, Насте даже за счастье. То есть монеты из своих долей нам продавать не требуется. А вы, пока будете искать покупателя, можете много потерять на хранении – как раз к весне всё проебёте.
– Я спрашивал про другие варианты, – проскрипел Вова сдавленным тоном.
– Ну, я готов обменять ваше проклятое золото на обычное по цене один к одному. Только сейчас у меня столько нет, – развёл я руками. – Вот до будущей весны могу рассчитаться.
– Сволочь, – с печальным вздохом проговорила Кэрри.
– А какой процент за рассрочку? – просипел дядя Фома.
– Никакой! – заявил я безмятежно.
– Действительно сволочь, – грустно пробасил дядя Володя. – Но хуль делать? Кстати… вот четверть на общее мы возьмём из твоей доли с продажи трофеев. Ты же согласен поручить реализацию трофеев общине?
– Конечно, да! – воскликнул я радостно и добавил вполголоса. – Но при обязательном участии клана. Мои рейнджеры в общине не состоят и ничего вносить не должны.
– У нас большая часть, – внезапно проговорил Чивагор. – Значит, скорее, клан будет продавать трофеи при участии вашей общины.
– Тогда уже проще нанять гномов за процент, – внёс предложение Рене.
Я вопросительно посмотрел на Чивагора, он сказал ровным тоном:
– Это будет зависеть от воли нашего вождя.
Глава 2
Пришло сообщение от Таворина:
«Я подъезжаю».
– Ты что, поехал один на своей кибитке?! – написал я.
«Не беспокойся, не один», – ответил друид. – «Остальные тоже скоро подъедут. Всё по плану».
– По какому нафиг плану?! – не понял я.
«Ты что, думаешь, что твои советники носят головы для красоты»? – обиделся друид в письменной форме. – «Составили разные планы сразу после возвращения клану его крепости. Например, о срочной и скрытной переброске сил быстрого реагирования в черте города. Спроси Чивагора или подожди меня с подробностями».
И тут же пришло новое послание:
«Всё, я приехал. Встречай».
Я обратился к спутникам:
– Приехал мой советник. Я с рейнджерами иду его встречать, а вы можете подождать нас здесь или в гроте с яйцами.
– Лучше остаться с яйцами, – пробасил Володя. – Ты же оставишь парней для их охраны?
– Разумеется, – ответил я.
– Вот и наши заодно поохраняют, – улыбнулся дядь Вова.
Что ж, разумно, даже после гибели самого главного это подземелье остаётся небезопасным местом. Мы прошли в грот, там я оставил на охрану ещё пятерых эльфов и с Чивагором, Скипой, Файрином, Бьёри и Ральчи направился на выход.
Рейнджеры шли молча, с безразличными лицами, но я уже научился угадывать их настроение. Парни явно с большей охотой остались бы охранять яйца. Я вдруг заметил, что Бьёри и Ральчи прихрамывают, и остановил отряд. Заставил себя приглядеться к фигурам эльфов. Чёрт побери, а ребят-то покоцали! Сука на костюмчиках рейнджеров почти незаметны порезы и кровь. И ни гу-гу! Я прохрипелся в кулак и сказал как можно спокойнее:
– Чивагор, ты хоть не ранен?
Он с грустной полуулыбкой помотал головой.
