скачать книгу бесплатно
Рисунок 23. Бычки. Рисунок из книги «Рыбы Великобритании и Ирландии» (The Fishes of Great Britain and Ireland)
Сросшимися в «воронку» плавниками располагают и представители других семейств бычкообразных: Oxudercidae (оксудерковые: род Periophthalmus – илистые прыгуны) и Microdesmidae (семейство микродесмовые, или червевидные). От первых бычковых отличает неприспособленность грудных плавников к прыжкам и передвижению по суше, от вторых – изолированный (не страстающийся со спинным и анальным) хвостовой плавник и наличие не одного, а двух спинных плавников – либо изолированных один от другого, либо разделяемых выемкой.
Из рыб семейства Gobiidae друзьям Муми-тролля в Финском заливе могли попасться либо обыкновенные, либо песчаные бычки.
Так называемый обыкновенный бычок (Pomatoschistus microps), живущий в малосолёных и пресных водах вдоль побережья Атлантики от Норвегии до африканской Мавритании и Канарского архипелага – это рыбка длиной максимум 9 см (средняя величина – от 4 до 5 см) с двумя разделёнными узкой щёлкой спинными плавниками. Передний из последних имеет 6 игл, задний – от 8 до 11 мягких лучиков; хвостовой плавник закруглён. По боковой линии рыбы проходит полоска из 39 – 51 чешуйки. В целом окраска бычка – песочно-бурая или бледно-серая, но на светлых плавниках видны расплывчатые тёмные полосы и такие же пятна. У самцов подобные отметины есть у основания грудных мышц и хвостового плавника, а на переднем спинном плавнике тёмное пятно проступает отчётливее. В «брачный» период цвета мужской особи заметно «сгущаются», плавники делаются ярче и потому выглядят пестрее.
Рисунок 24. Обыкновенный бычок (Pomatoschistus microps).
Авторство: Ove Glenjen. Собственная работа, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=43161629
Обыкновенные бычки могут доживать до трех лет. Селятся они на мелководьях с песчаным или илистым дном в устьях рек или лагунах с малосолёной водой – на глубине от нулевой до 12 метров. Питаются эти рыбки, главным образом, мелкими рачками вроде бокоплавов (они же амфиподы) и гарпактикоидов (отряд в подклассе веслоногих ракообразных), червями, клещами и личинками хирономид (комаров-звонцов, они же комары-дергуны).
Нерест Pomatoschistus microps происходит с февраля по сентябрь. Икру бычки откладывают в гнёзда, которые сооружают под камнями, водорослями или створками раковин моллюсков, перевёрнутыми вниз внутренними сторонами. Для бычков важно, чтобы стенки и потолок будущего гнезда были гладкими: ведь только к таким поверхностям самка сможет приклеить икринки…
Выбрав место для строительства «роддома», самец первым делом убирает оттуда всевозможный мусор, вынося его во рту. Икринки, похожие на миниатюрные яички, имеют на одном из своих кончиков нечто вроде пучка коротких липких волосков: ими они приклеиваются к поверхностям, на которые их вымётывают.
Подготовив гнездо и спарившись, рыбы переходят к «обживанию» нового дома: раз за разом самка то вплывает в него, то выплывает обратно. Эти действия повторяются ей на протяжении 12 или более часов; за такое время она, видимо, успевает привыкнуть к гнезду. Затем, снова туда войдя, самка прикрепляет себя брюшной «воронкой» к стенке или потолку и начинает приклеивать к тому или другому оплодотворённые самцом икринки. Последние укладываются вплотную, но обязательно в один слой, чтобы не затруднять доступ кислорода ни к одному из зародышей. Отложив за несколько часов икру, самка покидает гнездо: самец же в течение приблизительно 9 дней, до появления личинок, охраняет кладку и обеспечивает вентиляцию «роддома».
В местах, похожих на обжитые обыкновенным бычком (прибрежные акватории с илистым или песчаным дном), но на гораздо б?льших глубинах (от 4 до 200 м), обитает другой вид Gobiidae – песчаный бычок, или Pomatoschistus minutus (он же «наживка», он же «полевик»). Это – житель малосолёных вод европейских морей: от Балтики и северо-восточной Атлантики до Средиземного и Чёрного. Его также можно увидеть в некоторых больших аквариумах, открытых для массового посещения.
У рыбки достаточно изящное, стройное тело, около четверти длины которого (особь может вырастать до 11 см; средняя величина – 4-5 см) приходится на голову. Цвет бычка именно такой, какой подразумевает его название – песочно-коричневый; но нижняя часть кремово-белая, а окрас боков и спины неравномерен: на боках есть участки потемнее, на спине также проступают расплывчатые тёмные пятна и даже сетчатые рисунки. Плавники, вообще, светлые, но на них видны тёмные полосы, а на хвостовом «стебле» – чёрное пятно. Брюшные плавники сращены с анальными, а спинных плавников 2: на переднем, с 6-ю мягкими иглами, у самца выделяется тёмное пятно. У второго (заднего) спинного плавника – от 8 до 11 мягких лучей. Расстояние между этими двумя плавниками у песчаного вида больше, чем у обыкновенного, а чешуйки боковой линии (от 58 до 72 штук) чуть мельче. Хвостовой плавник у обоих видов имеет закруглённую форму.
Рисунок 25. Песчаный бычок (Pomatoschistus minutus)
Рацион Pomatoschistus minutus состоит, в основном, из мелких донных беспозвоночных; по большей части из тех же амфиподов-бокоплавов. Поскольку окрас тела делает бычков на песочном грунте практически незаметными, в ожидании добычи они просто неподвижно лежит, прижавшись ко дну, но мгновенно реагируют на появление поблизости рачка или личинки. Быстрый рывок с открытым ртом – и добыча поймана.
Песчаные бычки нерестятся летом, и в это время несколько меняется окраска самца: он темнеет, его плавники расцвечиваются, а в задней части переднего спинного даже возникает голубое пятно с белой окаёмкой. Гнёзда мужские особи устраивают, как правило, под створками раковин, переворачивая, при необходимости, эти створки внутренней стороной вниз. Там, на гладкой поверхности створки, самка и размещает икру.
Рисунок 26. Песчаный бычок в створке раковины.
By Dr Mary Gillham Archive Project – https://www.flickr.com/photos/marygillhamarchiveproject/37981195836/, CC BY 2.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=106669522
Следует иметь в виду, что не всех известных нам, дилетантам, как бычки, рыб, строгая наука относит к семейству Gobiidae отряда бычкообразных. В другом отряде – скорпенообразные (Scorpaeniformes) – есть семейство керчаковые, или рогатковые (Cottidae) с большим родом керчаков (Myoxocephalus) и не очень большим – подкаменщиков («коттусов» – Cottus). Рыбы обоих родов – тоже, в сущности бычки, и по внешнему облику, и по повадкам, и по своим «кулинарным предпочтениям». Так и именуют их авторы научно-популярных книг, например, тот же Ю.Ф.Астафьев:
«Вместе с камбалами лежат на дне крупные бычки-керчаки, подкарауливая добычу – небольших рыб и креветок. Расцветка бычков самая разнообразная: бурая, золотистая, тё мно-зелёная, синевато-чёрная».
Семейство рогатковых насчитывает 7 десятков родов и более 270 видов, но всех входящих в него рыб объединяют общие признаки: лишённое чешуи веретенообразное туловище, большая и, как правило, заметно приплюснутая сверху голова, один твёрдый и от двух до пяти мягких лучей у брюшных плавников, два спинных плавника и внешнее сходство второго спинного плавника с анальным. Большинство рыб семейства – морские, пресноводных видов сравнительно немного. К таковым относятся почти все подкаменщики (около 30 видов) – кроме американского бычка-рогача. Принципиальное отличие подкаменщиков от тех пресноводных рыб, о которых я рассказывал раньше, состоит в том, что изначально, в доисторические времена, «коттусы» не были жителями внутренних водоёмов. Они, как и все «керчаково-рогатковые», родом из Тихого океана, где и сейчас это семейство представлено наибольшим количеством видов. В Атлантике Cottidae меньше, в пресных водах северного полушария – всего 5 родов, а в южном полушарии – один-единственный род (Antipodocottus). В Атлантический океан, а также в реки, ручьи и озёра, керчаковые вселились, как предполагают учёные, в третичный период или даже позднее – между какими-то двумя из ледниковых периодов.
Таким образом, проникая в моря (то же Балтийское), подкаменщики, в определённом смысле, делают первый шаг к возвращению на историческую родину.
Своим названием род обязан общей для всех входящих в него рыб привычке селиться под затопленными водой камнями, плитами (отсюда второе русское название – «подплитники») и иными скрывающими их от любопытных глаз предметами. В естественных укрытиях бычки не только прячутся от охотящихся подводных хищников, но и караулят живность, которой питаются сами.
В Финском заливе обитает вид Cottus poecilopus, или пестроногий подкаменщик. Внешне это – пучеглазое существо длиной обычно не больше 8—10 см (редко – 12 см) и массой до 25 г. Довольно толстое и невысокое, но при этом вытянутое тело совершенно лишено чешуи: разве что чуть ниже грудного плавника у некоторых особей бывают лопаткообразные шипики. В подбородке плоской и широкой головы (отсюда ещё одно русское название подкаменщика – широколобка) имеются 2 поры. Боковая линия располагается ниже геометрической середины высоты тела и заканчивается над основанием анального плавника. Цвет головы, туловища и окрашенных под их фон плавников у особей разнится: тело, за исключением брюха, может быть или сероватым, или оливково-зеленоватым, или коричневато-зеленоватым; в любом случае, с маленькими тёмными пятнышками. Мелкие крапинки «рассыпаны» и по плавникам рыбы (кроме анального): на брюшных плавниках они сгруппированы в 5—15 образующих поперечные тёмные полоски рядов (потому-то и прозвали этого подкаменщика пестроногим). На боках имеются 4-5 больших пятен бурого оттенка с расплывчатыми границами (одно обычно находится у основания хвостового плавника). У некоторых особей самый верх 1-го спинного плавника «украшает» оранжевая или желтоватая полоса. Брюхо у подкаменщика светло-серое или белёсое.
Как и большинство подкаменщиков, Cottus poecilopus – рыба пресноводная: в Финский и другие морские заливы она вселилась точно так же, как щука, окунь и плотва. Пестроногие бычки водятся во многих внутренних водоёмах Европы и, в частности, очень распространены в бассейне Балтики: реках Висле и Одре с их притоками, ряде озёр северных областей Польши и Германии. Есть они и в бассейнах Днестра и Дуная и даже кое-где в Сибири (река Обь и восточнее, до самой Лены).
Век пестроногого подкаменщика короток: не более 5 – 6 лет. По своему образу жизни рыба эта – донная и холодолюбивая. Вид селится в богатых кислородом чистых проточных водах речек и ручейков, часто в горах, выше 200 м над уровнем моря – всюду, где есть употребляемые ими в пищу придонные беспозвоночные, личинки и икра (или мальки) других рыб. В Балтийском море этот бычок ведёт себя как единоличник: живёт в «гордом одиночестве» (исключая период нереста), прячется под (или между) камнями в прибрежных зонах с быстрыми течениями и каменистым либо каменисто-галечным дном, на глубинах 0,5—3 м.
Рисунок 27. Пестроногий подкаменщик (Cottus poecilopus).
Авторство: Zsoldos Mаrton. http://zsoldoseladokepek.freeblog.hu/, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=10796732
Oхотится он днём, обычно вблизи своего постоянного места жительства. Прежде, чем укрыться в засаде (за камнем), рыба мутит вокруг себя воду, чтобы частицы грунта осели на неё сверху и дополнительно её замаскировали. Став благодаря этому почти невидимым на фоне дна, подкаменщик застывает на месте и ждёт приближения какого-нибудь рачка или малька, а ещё лучше – стайки молоди. Если таковая проплывёт над его укрытием, он стремительно прыгнет вверх и захватит в пасть одну из рыбёшек. Утром и вечером он не выслеживает добычу, а бродит у дна в поисках чего-нибудь съедобного.
Способность к размножению бычок Cottus poecilopus приобретает на 3-й год жизни, когда длина его превысит 4 см, а вес достигнет 2 г. Нерестятся пестроногие подкаменщики с конца марта по начало мая, в отдельных случаях и в июне, но всегда – раз в году. Икрометание производится на мелководье со средней силы течением и привычным рыбам данного вида каменистым грунтом. Самец вырывает под камнем норку и очищает её от хлама, а самка, как это принято и у Pomatoschistus, «приклеивает» оплодотворённые икринки (несколько десятков) к потолку или стенкам гнезда. Потом последнее охраняет самец; он же смывает с икры ил и грязь водой, которую нагоняет своими грудными плавниками. Эту «службу» он несёт 13 дней – до тех пор, пока из икринок не вылупляются личинки.
Большинство рыб рода Myoxocephalus (керчаков) живут в прибрежной полосе морей и океанов. В Финском заливе наиболее распространён вид Myoxocephalus quadricornis, или Triglopsis quadricornis – четырёхрогий керчак, он же четырёхрогий бычок, он же рогатка. Этот бычок предпочитает малосолёные, «разбавленные» речными «вливаниями» воды – будь то на севере Европы, в Азии или в Северной Америке. Четырёхрогого керчака можно поймать и в кое-каких сообщающихся с Балтикой больших глубоководных скандинавских озёрах, а в России – в Ладожском, Онежском и некоторых карельских (также на Таймыре в озере Кета). В озёрах сформировались особые, местные разновидности рогатки, не имеющие, однако, статуса подвидов. Все пресноводные формы – реликтовые, существовали ещё во времена мамонтов и шерстистых носорогов. Об этом свидетельствует, среди прочего, и специфика рациона озёрных керчаков: он состоит в основном из реликтов мира ракообразных, хотя нельзя сказать, что в нём совсем не присутствуют икра и мальки современных рыб.
Морские особи достигают большей величины, чем пресноводные: средняя их длина – 25 см, иногда попадаются рыбины «ростом» до 36 см, хотя есть сведения и о поимке настоящих «великанов» – 60-сантиметровых массой до 260 г. Пресноводных рогаток более чем 20-сантиметровой длины обнаруживали только в очень широких и глубоких озёрах; вообще же для таких керчаков типична длина в 10 – 15 см.
Если в морях четырёхрогие бычки обживают исключительно неглубокие районы, то в озёрах они выбирают прямо противоположное: самые холодные и глубокие места. Своими русскими названиями вид обязан внешнему облику как раз наиболее интересной для нас формы: на голове балтийского бычка есть 2 пары костных грибовидных бугорков, напоминающих также и рога. У бычков из других регионов, особенно у пресноводных, таких бугорков может вообще не быть, а если они есть, то развиты очень слабо и потому малозаметны.
Рисунок 28. Четырёхрогий керчак (Myoxocephalus quadricornis)
Как и все керчаки, четырёхрогий бычок нерестится зимой, самое раннее – поздней осенью. Икра рогатки «созревает» очень медленно, личинки вылупляются лишь к весне. Поначалу они ведут пелагический образ жизни, т.е. держатся не у дна, а в толще или у поверхности воды[10 - Пелагическими называются те морские организмы, которые живут в пелагиа?ли— зоне моря или океана, не находящейся в непосредственной близости от дна. Пелагиаль (от греч. ??????? «открытое море», также «пелагическая зона») занимает 1,3 млн кубических км моря и глубины до 11 км.].
Кроме «рогатого», на Балтике, как и в других, начиная с Бискайского залива, морях северо-восточной Атлантики (и западной Арктики), обитает ещё и европейский керчак (Myoxocephalus scorpius). Такое название не означает, что нигде за пределами акваторий Европы этот вид не встречается: в Америке он распространён от Гренландии до мыса Гаттерас. В нашей стране он водится в Белом море и у Мурманского побережья. В Балтийском море Myoxocephalus scorpius расселился до самого Финского залива, где вполне мог захватить в пасть крючок перемёта Снорка.
Среди типичных для Европы видов семейства рогатковых европейский керчак может по праву считаться гигантом. Средняя длина рыбы – 35 – 40 см; крупнейшие обнаруженные экземпляры – длиной до 1 м – считаются исключениями из правила. Размеры особей уменьшаются синхронно с понижением степени солёности воды: самые большие из европейских керчаков (те, которые метровые) встречаются в Арктике; далее к югу рыба мельчает. Максимальная длина бычков, живущих в Северном море – 50 см, а в Балтийском – только 30. Это характерно вообще для всех океанических видов, переселившихся в «малосольные» воды: значительная часть той жизненной энергии, которая в привычных для них открытых морях уходит на развитие организма, в том числе на рост тела, в опреснённых акваториях тратится на адаптацию к местным условиям, особенно на так называемую осморегуляцию (регулирование давления имеющихся в организме жидкостей для поддержания оптимального баланса таковых и концентрации в них электролитов – недопущения недостатка или избытка солей).
Самцы европейского керчака имеют нарядную окраску: в верхней части туловища на буровато-сером фоне неотчётливо проступают тёмные поперечные полоски и пятна. На боках фон оранжевый, а под грудными плавниками видны яркие белые пятна; цвет брюха – молочно-белый.
Как правило, рыба эта старается держаться прибрежных морских участков с глубинами до 25 м, намного реже – до 60 м (в Баренцевом море, правда, их видели и на глубинах от 200 до 250 м, но такие случаи – исключения). Летом европейские керчаки часто встречаются на каменистых мелководьях; зимовать же уходят туда, где поглубже. Впрочем, период размножения у них тоже приходится на зиму: обычно на декабрь, реже – на январь или февраль. Икринки Myoxocephalus scorpius красноватые или желтовато-оранжевые и довольно велики: диаметром от 2 до 2,5 мм. Крупная самка может отложить на грунт более 2500 штук: кладка имеет компактную форму. Самец стережёт икру в течение всего периода её инкубации (развития до появления личинок), продолжающегося, в зависимости от температуры воды в месте нереста, от 4 до 12 недель. Выходящие из икринок личинки имеют длину 6 – 8 мм и, как и «младенцы» четырёхрогого бычка, живут поначалу в водной толще: только удлинившись до 20 – 25 мм и приобретя характерные биологические признаки своего вида, они меняют образ жизни на придонный. Едят «европейцы», главным образом, ракообразных и рыбу.
Рисунок 29. Европейский керчак (Myoxocephalus scorpius)
Все балтийские бычки съедобны, но ни один из видов профессионально не промышляют. Как собственно бычковые, так и керчаковые вылавливаются здесь исключительно любителями вроде членов экипажа «Приключения». В «Русской рыбалке» говорится, что ужение бычков «так же просто, как ужение ершей и окуней, которых они превосходят в жадности». Что касается подкаменщиков, то, хотя П.М.Вавилов признавался, что любил «изредка» их удить, подводя рыбке червяка «под самое рыло», он же заявлял, что делают это «только для удовольствия, потому что в пищу подкаменщики употребляются только при неимении всякой другой рыбы». На мой субъективный взгляд, это не так. Мясо подкаменщиков, керчаков и бычков, жареное или в ухе, на вкус, во всяком случае, не хуже, а скорее лучше, чем мясо небольших окуней, ершей и даже мелких щук.
«Чтобы оценить пудинг, надо его съесть», – говорят англичане и американцы. Это относится и к рыбе, даже если она попала на ваш стол при совершенно фантастических обстоятельствах.
6. Рыба, упавшая с неба
Бычок-подкаменщик стал главным героем одной, на первый взгляд, невероятной истории 105-летней давности. Хотя она не имеет никакого отношения ни к Балтийскому морю, ни к сказкам о муми-троллях, я полагаю, что читателям моей книги она покажется не менее любопытной, чем поклонникам журнала «Участь» («Fate»), опубликовавшем 64 года назад рассказ Розы Б. Маккальмонт – очевидицы того странного события.
«Весной 1918 г., – вспоминала эта дама, – мы жили в квартале 800 на Кентуки-авеню, Лауренс, Канзас. Именно в том году мы съели бычка-подкаменщика, упавшего с неба».
По словам Маккальмонт, в ставший памятным для неё день разразилась настоящая буря: пошёл проливной дождь, задул сильный юго-западный ветер. Вода затопила не только мостовую, но и тротуар, и даже двор перед домом их семьи, поднявшись, как минимум, на дюйм (2,54 см) над ведущей к крыльцу дорожкой. Роза с матерью и отцом, священником Джозефом Барриклоу, наблюдали буйство стихий, стоя у открытой входной двери. Затем отец решил измерить уровень дождевой воды перед крыльцом. Он спустился на нижнюю ступеньку, опустил вниз взятую дома линейку и приложил большой палец к шкале в том месте, до которого поднялась вода. Но не успел преподобный Барриклоу бросить взгляд на деления шкалы, как его жена и дочь крикнули в один голос:
– Что это там?!
– Где? – спросил, оглядываясь вокруг, отец семейства. Роза и её мать вытянули руки с выставленными вперёд указательными пальцами в ту сторону двора, где в нескольких футах от входа плескалось в луже что-то живое. Они объяснил, что видели, как это упало сверху – прямо в струях дождя.
– Рыба! – сказал, приглядевшись, мужчина и сразу же сошёл с крыльца. Жена попыталась удержать его:
– Куда ты? Промокнешь до нитки!
Муж только махнул рукой:
– Я и так весь мокрый.
Приблизившись к рыбе, которая была довольно крупной, Барриклоу протянул к ней руки, но не смог её ухватить: она проскользнула между его ладонями и упрыгала подальше. Видя тщетность его попыток, мать отправила Розу на кухню – за котлом с крышкой.
Когда девочка вернулась обратно, рыба барахталась уже у самого крыльца: отцу удалось её туда подогнать. Он взял у дочери котёл, поместил его, в наклонном положении, у края лестницы и дождался, когда бесновавшийся «гость» в него заскочит: затем быстро поставил котёл вертикально, захлопнул крышку и передал посудину жене. Та с помощью дочери отнесла котёл на кухню: тем временем отец дошёл по затопленному двору до заднего крыльца дома и там, прежде чем войти, снял особенно сильно вымоченную дождём одежду. Мать поместила котелок в мойку, а Роза открыла кран и долила в ёмкость воды до необходимого живой рыбе количества. Тогда-то ей и удалось как следует рассмотреть добычу.
«Это был обычный бычок-подкаменщик, точно такой же, каких я не раз ловила в озёрах и реках Канзаса: крупная рыба длиной более 20 дюймов и весом 2 с половиной фунта» (50,8 см и 1,13 кг).
Судя по «озёрам и рекам Канзаса», бычок принадлежал к какому-то из американских видов подкаменщиков.
Рисунок 30. Американский слизистый подкаменщик (Cottus cognatus)
От волнения члены семьи Барриклоу забыли про всё, кроме свалившегося на них подводного обитателя. И мать, и дочь занимал вопрос: как могла эта рыбина попасть к ним во двор? По предположению отца, её принесло ветром из реки Коу, к берегу которой примыкали северные кварталы города Лауренса.
«Однако, – пишет Роза Маккальмонт, – в тот день не было никаких сообщений о торнадо, да и ветер дул по направлению к реке, а не от неё. Наш дом отстоял от реки, если считать от ближайшей точки, которая находится за горой Ореад, на полторы мили (более 2,4 км – А.Л.). Получалось, что рыба, оказавшаяся на нашем дворе, должна была не только пролететь полторы мили по воздуху, но и подняться при этом на несколько сотен футов выше реки Коу. Кроме того, ей пришлось бы лететь против ветра».
Между тем, как подчеркивала корреспондентка «Fate», во двор Барриклоу подкаменщик плюхнулся живым и не лишённым сил: его ловили никак не менее 10 минут.
Не найдя ответов на свои вопросы, отец, мать и дочь приготовили рыбину и с удовольствием её съели. По свидетельству мадам Розы, на вкус «летучий» подкаменщик ничем не отличался от обычного: «никакого «небесного» привкуса не ощущалось».
Похожую историю рассказал в своём письме в тот же журнал (опубликовано в августе 1966 года) фотограф Фред Г.Кох, получивший, благодаря своим великолепным снимкам грозовых небес, весьма звучное прозвище.
Рисунок 31. Изображение от vecstock на Freepik
«Меня интересовали молнии, – объясняет он. – Почти все в радиусе 150 миль от моего дома в Северном Голливуде, Калифорния, звали меня «человек-молния», потому что стоило только прогнозу погоды предсказать грозу, как я оказывался тут как тут со своей камерой. Много лет я был внештатным фотографом и репортёром и всегда получал заказы на снимки грозы. Я могу предоставить фотографии молний на любой вкус. Я видел молнии, которые били из белых, не несущих ни капли дождя облаков, в то время, когда ярко и жарко сияло солнце».
И вот жарким днём 3 мая 1952 г. «человек-молния» выехал на своём автомобиле навстречу грозе, надвигавшейся со стороны города Бингхема, что в штате Нью-Мексико. У Аламогордо, возле места, где, в ходе археологических раскопок, были обнаружены кости динотерия (вымершего млекопитающего, обитавшего на земле 20—2 млн лет назад), фотограф впервые увидел фронт надвигающейся бури:
«Чёрная туча появилась с севера, а впереди неё шёл сильный ветер, взметавший пыль с земли высоко в небо».
Понимая, что как ехать вперёд, так и находиться под открытым небом во время пыльной бури смертельно опасно, Кох остановил свой автомобиль и наблюдал за происходящим через лобовое стекло. Хотя все двери и окна машины были плотно закрыты, пыль проникала внутрь и образовывала дымку, в которой становилось всё труднее дышать. В местности, куда прибыл фотограф, дожди весной и летом – большая редкость, поэтому пыли, в отличие от воды, там всегда было полным-полно. В тот раз, однако, дождь пролился и принёс облегчение. Ливень шёл почти два часа, а потом как-то вдруг прекратился, и дневная жара снова вступила в свои права.
Кох вышел, чтобы, по его словам, «прогуляться по пустыне и посмотреть, как песок всасывает в себя дождевую воду». Последняя исчезла почти повсюду за какие-то минуты: маленькие лужицы оставались только в углублениях, например, в бывших руслах (аррахо) пересохших речек и ручьёв.
В одном из таких русл, называемых местными жителями Чёрным (там–то и производились вышеупомянутые раскопки), фотограф решил поискать наконечники стрел древних индейцев, которые мог обнажить, сдув с них песчаный покров, стихший теперь ветер. Но то, что предстало в тот день глазам Коха, его не просто озадачило, а прямо-таки потрясло.
Это были раскиданные почти везде сотни мелких рыбёшек: все примерно дюймовой длины и в большинстве своём мёртвые; лишь кое-где в ещё не высохших в руслах лужицах плавали живые, но, как вспоминал Кох, «совсем недолго, потому что солнце выпило и эту воду».
Взяв в руку одну из рыбёшек, фотограф попытался рассмотреть её получше, но она, как он рассказывает, «была очень мягкой и расплющилась, стоило лишь слегка сжать пальцы». Очень скоро рыбой пропах весь воздух вокруг: запах был таким сильным, как если бы совсем рядом находилось море.
Сделанные Кохом фотографии необычных осадков поместили местные газеты. Сенсация привлекла в Аламогордо биологов из техасского Луббока. Они собрали здесь большой «урожай» образцов, заспиртовали последние и как следует их изучили. Это позволило им опровергнуть дилетантское предположение, высказанное «по горячим следам» одним из живших недалеко от «Чёрного русла» фермеров: мол, рыбки жили в подземном водоёме и были «вытащены» оттуда бурей через располагавшийся сравнительно близко колодец 150-футовой (45,72 м) глубины. «Это единственный колодец в целом округе, – уточняет Кох, – и он никак не мог служить причиной того, что рыба раскидана по пустыне на целые мили». Техасские биологи обнаружили у заспиртованных ими экземпляров выпуклые глаза, что абсолютно несвойственно слепым рыбам, обитающим в подземных реках и озёрах. Их вывод подтвердило заявление, сделанное представителем министерства рыболовства и развлечений штата Нью-Мексико по результатам обследования стенок колодца, фильтра его выводной трубы, приёмного бассейна и ирригационной канавы. Согласно этому заявлению, нигде не было обнаружено никаких следов пребывания рыбы.
Рисунок 32. Гравюра, изображающая «рыбный дождь» (О. Магнус, 1555 г.)
Если учесть, что вблизи от места событий нет ни озёр, ни прудов, ни рек, то вопрос, откуда взялись здесь рыбёшки, да ещё в таком количестве, представлялся отнюдь не праздным. К Аламогордо съехались не только ихтиологи[11 - Ихтиология (от др.-греч. ????? [ихти?с] – «рыба»; ????? [ло?гос] – «слово») – отрасль зоологии, изучающая рыб (орнитология – птиц, энтомология – насекомых).], но и орнитологи, и энтомологи, и даже ботаники из колледжей и университетов региона. «Наиболее логично звучала гипотеза, что солнце подняло в небо воду – и рыбу – с поверхности большого водного пространства в сотнях миль к северу, т.е. в Колорадо, а когда гроза двинулась к югу из-за низкого давления над горячим песком пустыни, тучи пролились дождём из воды и мелких рыбёшек на полосе шириной примерно в 2 мили, – отмечает Кох. – Эта теория часто выдвигается для объяснения осадков из рыбы и лягушек, но до сих пор не найдено ни одного свидетельства в её пользу. В данном случае я проверил сам: дождь выпал полосой, ширина которой составляла примерно 2 мили в том месте, где я находился, и немного возрастала дальше к югу, однако рыбёшки высыпались только на участке в 1 квадратную милю, там, где было сухое песчаное дно аррахо».
Ничего сверхъестественного ни в первом, ни во втором из описанных событий нет. Фактически объяснение обоим происшествиям было известно авторам писем, но эти авторы, то ли по причине ограниченности своих знаний о предмете, то ли из желания «подыграть» печатному органу, в котором хотели опубликовать свои истории (не будем забывать, что «Fate» – это, по характеристике его издателей, «ведущий в мире журнал паранормальных явлений»), отвергли это объяснение как якобы не учитывающее те или иные нюансы.
Тот же журнал помещал письма и статьи, рассказывавшие о падавших с неба жабах и деньгах, о наблюдавшихся ещё в 200-х годах до н.э. ливнях из крови, о дождях из молока, зерна, мяса и многого другого. Сегодня учёным известно, каким природным явлениям мы и наши предки обязаны выпадениями таких диковинных осадков. Всё это приносят и обрушивают на землю или головы людей воздушные вихри большой мощи и специфической конфигурации: смерчи, они же, «по-американски», торнадо (также их называют тромбами, или мезо-ураганами).
В древности даже «книжники» не могли предложить никакого рационального объяснения таким феноменам, а малообразованным людям с религиозным мировоззрением они и в наше время могут показаться результатами деятельности каких-то потусторонних сил. Но никто из специалистов, серьёзно занимающихся изучением смерчей, не сомневается сегодня в естественности их происхождения, и споры идут лишь о природе порождающих эти вихри явлений.
Рисунок 33. Смерч на старинной гравюре (вознесение Ильи Пророка)
Судя по процитированному отрывку из письма Коха, фотограф был немного знаком с самой популярной у метеорологов теорией «механики» торнадо, но знакомство это было очень поверхностным. Во всяком случае, его интерпретацию «наиболее логичной гипотезы» рыбного дождя трудно назвать вразумительной.
На самом деле суть этой теории такова. Для образования смерча необходимо, в первую очередь, чтобы в атмосфере сформировались 2 слоя: нижний (ближайший к поверхности планеты) – тёплого, насыщенного влагой воздуха, и верхний (над этим первым) – холодного сухого воздуха. Такая комбинация сначала порождает дождевую тучу – большое количество нагретого «мокрого» воздуха быстро поднимается кверху. В окружающих же формирующуюся тучу областях происходит обратное движение – потоки холодного воздуха устремляются вниз. При этом в атмосфере возникает некое подобие воронки: внутри неё влажные воздушные потоки, причём не прямые, а спиралевидные, несутся и несутся выше в небо, создавая в ограниченном пространстве завихрение воздуха.
Скорость вращения такого вихря очень велика: по различным оценкам, она может достигать 100, 150 или 250 метров в секунду. За реальные максимальные цифры принимают обычно 90 – 100 м/с, а значения 150 – 200 считают, в принципе, возможными. Так или иначе, при высоких скоростях велика и мощность порождаемых ими центробежных сил. Поэтому внутри завихрения формируется область разреженного воздуха, сильное охлаждение которого влечёт за собой конденсацию содержащегося здесь в изобилии водяного пара. Отсюда внешний вид смерча – как бы колонна из облаков и тумана[12 - Вообще-то, смерчи являлись и являются наблюдателям в самых разных обличиях: от напоминающей кнут «верёвки» до огромной расползающейся по земной поверхности тучи. Но чаще всего вихрь предстаёт глазам испуганных жителей посещаемой им местности в виде вращающегося хоботоподобного или воронкообразного столба, увенчанного большим облаком, вертикального или с немного наклонённой к горизонту осью.] – и 2 из его названий: тромб (от французского tromb – «труба») и торнадо (от испанского tornado —«вращающийся»).
Везде, где бы ни оказывался смерч, создаваемое им обширное разрежение притягивает воздух: формируются могучие потоки, увлекающие следом за собой разнообразные предметы и живых существ. Вот почему торнадо – это, по сути, гигантский насос, включаемый, однако, не дьяволом, а силами самой природы.
Рисунок 34. Смерч. Изображение от Freepik
Альтернативную версию образования смерчей предложил В.Росснов, сотрудник NASА, т.е. National Aeronautics and Space Administration – Национального управления по аэронавтике и космическим исследованиям правительства США. По его мнению, торнадо можно уподобить электростатическому мотору. Грозовая туча аккумулирует статическое электричество, и в разных её областях формируются положительно и отрицательно заряженные зоны. Смерч, то есть вихревое движение, возникает из-за большой разницы потенциалов, образующейся между этими зонами.
Свои умозаключения Росснов попытался подтвердить опытами. В лаборатории он конденсировал водяные пары между противоположно заряженными металлическими сетками. При сильном увеличении разности потенциалов сеток действительно возникали мини-смерчи – высотой до 10 см.
Ураганные ветры, скорости которых не превышают 50 – 60 м/с, нередко опустошают обширные регионы. Легко себе представить, каких бед может натворить смерч. И он их творит.
18 марта 1925 г., когда по нескольким штатам США «прошёлся» один из самых ужасных в истории страны торнадо, погибло 689 человек и 1980 получили травмы. 3 апреля 1974 г., в 4 часа 10 минут, смерч «атаковал» городок Бранденберг в штате Кентукки, разрушил почти половину городских жилых, коммерческих и административных построек, раздавил множество автомашин и уничтожил 31 человека, покалечив ещё более двухсот. В то день более 100 торнадо промчались по 11 южным и среднезападным штатам со скоростью 160,9 – 482,7 км/ч. Бури лишили жизни 329 человек обоего пола и разных возрастов, изувечили более 4 тысяч и принесли 24 тысячам семей ощутимый ущерб общей стоимостью в 700 миллионов долларов. Уцелевшие свидетели бедствия в Бранденберге вспоминали, что за считанные минуты до катастрофы услышали грохот, подобный шуму приближающегося поезда.
Рисунок 35. Карта путей торнадо во время их «супервспышки» в США 3-4 апреля 1974 г.
Что касается способности смерча захватить из озера, реки или моря стаю рыб – тем более, одного бычка-подкаменщика – и «выкинуть» их потом за мили от места их обитания, то о такой ерунде, в свете всех известных об этих «природных насосах» фактах, не приходится и говорить. Подумаешь, рыбы! Одна из очевидиц торнадо, пронёсшегося в январе 1973 г. над маленьким городком Сан-Хусто (в Аргентине), сообщила бравшим у неё интервью следующее:
«Я подумала, что мой муж сошёл с ума, когда закричал: «Смотри-ка, корова летит по воздуху!» Я обернулась и обомлела: действительно, по воздуху летела корова. Она упала метрах в 30 от нас».
В Соединённых Штатах задокументирован факт перемещения смерчем паровоза: вихрь поднял его с рельсов, перевернув вверх колёсами, в воздухе вернул в прежнее положение и… поставил на другой железнодорожный путь!
В вышеупомянутый день 1974 г. в Монтиселло, штат Индиана, торнадо оторвал от бетонных опор 4 секции железнодорожного моста через озеро Фримен (массой по 115 тонн каждая), пронёс их метров 12 по воздуху над озером и бросил в воду.
Одна американская школьная учительница рассказала репортёрам такую историю:
«Во время урока я услышала оглушительный грохот. Ветер подул внезапно с чудовищной силой. Не успела увести детей в безопасное место, как все стёкла в классе вылетели. Дети бросились ко мне. Но тут словно невидимые крылья подхватили их и разные предметы, бывшие в классе. Мы все поднялись на воздух. Вокруг меня крутились дети и обломки школы. Я потеряла сознание».
30 мая 1879 г. в Ирвинге, США, свирепствовал редкий по разрушительной силе смерч. Перекинутый через реку 75-метровый железный мост буря скрутила, как проволоку, и, в конечном счёте, утопила. Потом был «сдут» с места и поднят в небо один из домов, хозяин которого, не понимая, что происходит, попытался выйти наружу и … упал с 10-метровой высоты. Вскоре после этого на воздух поднялась… деревянная церковь с пастором и примерно 50-ю прихожанами. Здание почти не пострадало, люди также отделались сильным испугом и ушибами от упавших кусков штукатурки и древесины: ветер просто «переставил» церковку на какие-то 4 м.
Да, бывают и такие, очень странные случаи. Торнадо может стереть с лица земли дом, но оставить в полной неприкосновенности какой-нибудь буфетный шкаф: вытащит его из дома, опустит на некотором расстоянии от развалин, и ни одно блюдце или чашка при этом не разобьётся. Или, скажем, оторвёт смерч крышу у дома, швырнёт её на землю метров через 200 – 300, а в доме даже письменный прибор на столе не потревожит.
Люди, закрутившиеся в воздушном вихре и в мыслях своих уже распрощавшиеся с жизнью, оказывались иногда на земле не только целыми, но и невредимыми. Вот и учительница, полетавшая со своим классом, как видим, выжила.
Рисунок 36. Дождь из жаб на старинной гравюре
Ну, а если уж говорить конкретно о дождях из рыб и прочей живности, то и такие случаи метеорологам не в диковинку. Уильям В.Бэтлот поделился в 1953 г. с читателями «Участи» своими воспоминаниями о жабах, падавших с неба в округе Бивер штата Оклахома в октябре 1912 года. В 1970-х то же самое произошло во Франции, недалеко от города Реймса. Как писала газета «Франс суар», жабы – тысячи амфибий! – внезапно посыпались на людей из грозовых туч. Многие жители местности так перепугались, что убежали с улиц, спрятались в своих домах и заперли двери.
В 1974 г. в городке Лисмор австралийского штата Новый Южный Уэльс имело место происшествие, аналогичное описанному мистером Кохом. Ночью местного старожила Портера разбудили доносившиеся сверху громкие звуки, как будто производимые падавшими на крышу его дома большими камнями. Это продолжалось меньше минуты, затем «бомбардировка» прекратилась так же внезапно, как и началась. Портер не выходил из дома, пока на улице было темно, но с рассветом осмелел и решил посмотреть, что было причиной ночного грохота. Выбравшись во двор и оглядевшись вокруг, он на какой-то момент остолбенел, а потом начал что есть силы тереть глаза. Рядом с домом там и тут валялись крупные рыбины одной и той же породы – тихоокеанские лобаны. Как оказалось, и на крыше их было немало, а общее количество упавших в ту ночь рыб превышало, к большой радости собравшего их всех Портера, полтораста штук. Предполагая, что никто не поверит ему на слово, когда он будет рассказывать о чуде, старик запечатлел «дары небес» на фотоплёнке. Глядя на предъявляемые им снимки, лисморцы лишь разводили руками: появление такого количества лобанов в находившемся в десятках километров от моря городе удивляло само по себе, а если, как говорит Портер, рыба ещё и свалилась с небес… Но в научно-исследовательских учреждениях Сиднея информация о «лобанном граде» никого не удивила: специалисты знали, что в Австралии в одном лишь ХХ столетии уже как минимум 42 раза выпадали столь же причудливые «осадки».
Рисунок 37. Гравюра на дереве Ганса Глейзера, изображающая «кровяной дождь», который прошел недалеко от Динкельсбуля 26 мая 1554 года
