скачать книгу бесплатно
Я первой двинулась по аллее парка. Миновала несколько свежевыкрашенных белых скамеек.
– Серьезно, это все ради Буравчика? – догнав меня, горячо шепнул на ухо Пашка. От неожиданности я вздрогнула.
– А ради кого еще? – кокетливо повела я плечом. – Как думаешь, ему понравилось?
Мы с Пашей обернулись и посмотрели на Германа, который немного отстал. Над нами закуковала кукушка. Буравин, остановившись возле старой липы, задрал голову и уставился на листву. Вид у него при этом был очень сосредоточенный. Ку-ку!
– Думаю, он просто в восторге, – хмыкнул Пашка. – Говорил же, ты его типаж. Я тебя сам в юбке редко вижу… Хорошо выглядишь.
О-о-о, от нежности я была готова растаять, как сладкий леденец во рту.
– Только намазалась так зря, – вернул меня с небес на землю Пашка, – Разрисовалась, как тетя Мотя. Не для спортзала.
Я надулась и обиженно произнесла:
– А Герману моему понравилось.
– Уже твоему? – с удивлением вскинул брови Пашка.
– Кто-то назвал мое имя? – тут же поспешил к нам Буравчик. – Обо мне говоришь, крохотуля?
«Крохотулю» я пропустила бы мимо ушей, если б Буравин не положил свою клешню на мое плечо.
– Не будем торопить события, Герман, – поморщилась я, скидывая руку парня.
– А чего медлить, малыш? – Буравчик притянул меня к себе и уткнулся носом в волосы. – Запах от тебя просто кайф!
Мамочки, во что я вляпалась?! Зачем Пашка мне подсунул этого непроходимого дурачину? Лучше бы за помощь в завоевании сердца Ульяны пообещал шоколадный торт. Куда более желанный презент. Я с жалобным видом глянула на Долгих, но тот, будто специально задрав голову, уставился на деревья. Мол, не буду вас смущать, воркуйте, голубки.
Буравин от меня не отклеивался, и я, словно невзначай, с силой наступила ему шпилькой на ногу. Герман охнул.
– Прости, зайчонок, – сказала я. И как можно ядовитее добавила: – Честное слово, нечаянно. При виде тебя ноги подкашиваются.
– Это да, – самодовольно отозвался Буравчик, – такое допускаю.
Я закатила глаза. С утра Гошка настроение испортил, сухофруктом обозвав, теперь этот озабоченный лезет. Еще скоро с обожаемой Шацкой встречусь. За что на мою голову столько мучений? Я напомнила себе, что терплю это безобразие во имя своей большой и светлой любви. Все-таки вышла на тропу войны. Как же теперь обратно возвращаться? Вон и боевой раскрас нанесла. Лицо от тонального крема, да еще и на жаре, с непривычки чесалось.
Дойдя до здания спорткомплекса, Пашка первым взбежал на крыльцо. Обернулся к нам и спросил:
– Ну что, вы готовы, дети?
– Да, капитан! – весело гаркнул над ухом Буравчик, толкнув меня в бок. Я чуть со шпилек не кувыркнулась. – Девушки, которые боксируют, очень заводят.
Это он мне сказал, а затем, подмигнув, нахально добавил:
– Покажешь, на что способна, детка?
– Если ты выступишь в качестве боксерской груши, то конечно, – угрюмо отозвалась я.
– У тебя острый язычок.
– А у тебя тупая голова, – негромко проговорила я. Так тихо, чтобы это услышал только Буравчик.
Герман нахмурился и возмущенно засопел:
– Этим ты меня еще больше заводишь. Я никогда не отступаю. Первое правило Буравчика! Что ты молчишь, крош?
– Боже, – пролепетала я. – Ну-ка, Копатыч, кто первый?
С этими словами я понеслась вверх по лестнице вслед за Пашкой. Схватила друга за локоть и, притянув к себе, прошипела:
– Ты зачем этого Буравчика с собой притащил?
– Как это зачем? – искренне удивился Пашка. – У нас же был договор – я обещал вас познакомить. Странный у тебя, конечно, вкус на парней. Слушай, а Степан таким же был?
Я запыхтела. А Паша насмешливо продолжил:
– Но от вас с Буравиным прямо искры летят.
– Ты слышал, что Герман сказал про девчонок, которым нравится бокс? Сейчас втюрится в твою Улю, будешь знать, – поморщилась я. Искры… Если этот индюк еще раз меня назовет крошем, перья полетят.
– Какой там! – рассмеялся Пашка. – Буравин уже в тебя втюрился.
Я резко обернулась и посмотрела на Германа. Тот, перехватив мой сердитый взгляд, поиграл бровями. Господи! За что? Затем Буравчик догнал нас и громко поинтересовался у Пашки:
– Братан, а где здесь сортир, не знаешь?
Получив ответ, Герман схватил меня за руку:
– Дождешься меня, детка?
– Смойся! – посоветовала я.
Буравчик заржал и скрылся за поворотом. Пашка странно покосился на меня:
– Это у тебя в порядке флирта?
– Я на него зла, – ответила я.
– Из-за того, что он назвал тебя деткой?
– Да хоть дедкой! – сердилась я. – Рано начал руки распускать. Я такого не люблю, ты ведь знаешь.
– О’кей, я с ним поговорю, – пообещал Паша. – Сам, если честно, удивлен, что он так быстро в наступление пошел.
Буравчик появился возле нас спустя несколько минут.
– Сделал дело – гуляй смело, – подмигнув мне, проговорил Герман. – Второе правило Буравчика! Запоминай, пупс.
– Не припомню, чтобы в правиле речь шла об уборной, – нашлась я. – А ты, Паша, как считаешь?
– Ага, там что-то о направлении поступательного движения… – начал Долгих, а затем резко замолчал. На лице его появилась дурацкая блаженная улыбка.
– Павлентий? – позвала я, дернув друга за рукав рубашки.
Проследила за взглядом Паши: в конце коридора появилась Ульяна.
* * *
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит…
Эти строчки всегда приходят первыми на ум, когда я вижу Шацкую.
Уля стояла недалеко у стойки администратора и, заливисто смеясь, о чем-то болтала с огромным качком. Я с жалобным видом посмотрела на Пашку, который продолжал любоваться Ульяной.
– Шею не сверни, – тихо посоветовала я.
– Женская раздевалка рядом с мужским сортиром, – подал голос Буравчик. Потом наклонился ко мне и шепотом спросил: – Тебя проводить, пупсик?
Герман остался равнодушным к Ульяне, и то радует. Не все штабелями перед Шацкой падают, зато продолжил липнуть ко мне, а это проблема.
– Спасибо за такую ценную информацию. Сама найду! – ответила я сквозь зубы. Паша на время выпал из реальности. Я, тяжело вздохнув, поправила на плече ремень от спортивной сумки и двинулась в сторону раздевалок.
Переодевшись, критично осмотрела себя в зеркале. После лицезрения в коридоре лучезарной фигуристой Ульяны даже выходить в зал не хотелось. Натянуть бы короткий спортивный топ до самых пяток. Что за селедка в лосинах? Хочу грудь побольше. И попу! Попа моя где?
Я на цыпочках подкралась к двери и осторожно выглянула в коридор. Тут же нос к носу столкнулась с Буравиным.
– Давай выходи, красапета, – проговорил Герман, – хоть полюбуюсь на тебя.
После его слов еще больше захотелось стать моей Изабеллой и спрятать голову в панцирь.
– А ты чего в этой стороне забыл? Мужские раздевалки не здесь, – сердито поинтересовалась я, понизив голос. – Или опять в туалет ходил?
– Обижаешь! Я тебя встречаю.
– А я думала, правило Буравчика снова в действии. И я тебе не поезд Саратов – Адлер, чтобы встречать меня, – продолжила ворчать я.
– Что ты все скрипишь, как старая телега? – удивился Герман. – Расслабься, карапуз!
– Какой я тебе карапуз? – возмутилась я.
Наверное, мы с Германом устроили бы тренировку по боксу, не дойдя до зала, но к нам вовремя подоспел Пашка:
– Полин, ты готова?
– Угу! – вышла я наконец в коридор. Буравчик, окинув меня взглядом, показал два больших пальца. Я закатила глаза, а Пашка снова рассмеялся.
В зал я зашла последней, прячась за широкую спину Долгих. Уля уже стояла рядом с главным тренером недалеко от небольшого ринга. И сияла при этом, словно начищенный таз на солнце. Заметив нас, она дружелюбно кивнула. Конечно, Пашке и Герману, а не мне. «Алевтину» она даже взглядом не удостоила.
– Надеюсь, первое занятие бесплатно, – негромко проговорила я. Еще не хватало за свой позор деньги платить.
До начала разминки Шацкая подошла к нам.
– Привет! – лучезарно улыбнулась она. – Не ожидала вас здесь встретить.
– Привет! – заулыбался в ответ Пашка. – Не говори! То в клубе, то здесь… Как судьба нас сводит.
Я едва удержалась от того, чтобы громко цокнуть языком. Ага, конечно, судьба, а не «разведка мне донесла, какие секции посещает Уля…».
Раздался свисток, и я от неожиданности подпрыгнула на месте. Шацкая кокетливо помахала пальчиками и пожелала парням удачи. Напоследок и по мне мазнула равнодушным взглядом. Какая честь!
Стало тяжко уже на разминке. Бег по залу, растяжка, прыжки со скакалкой…
– Карапуз, у тебя с дыхалкой проблемы, – насмешливо произнес Буравчик, обгоняя меня на очередном круге.
Ненавижу бегать! У меня даже не было возможности ответить Буравину, что проблемы у него… с го… с головой… бо… большие проблемы… Фух. Пот проступил на лбу. А тренер то и дело подгонял меня громкими свистками.
– Думала, мы помутузим грушу и разойдемся, – запыхавшись, пожаловалась я Пашке, когда разминка закончилась.
– Грушу? – рассеянно переспросил друг, делая глоток воды из пластиковой бутылки.
– Ага, – язвительно отозвалась я. – Фрукт такой есть.
Долгих не сводил взгляд с Ульяны, которая демонстрировала одному из новичков какой-то элемент. Я тоже посмотрела на Шацкую. На ее загорелой красивой коже блестели капельки пота. Густые темно-каштановые волосы стянуты в высокий хвост. Короткий спортивный топ бирюзового цвета так шел к глазам. И это соблазнительное декольте… По заинтересованному взгляду Пашки я поняла, что друг в восторге от увиденной картинки. Интересно, как сейчас выгляжу я? Взглянула в отражение шкафа, в котором стояли какие-то грамоты да кубки, и ужаснулась. Запыхавшийся синьор Помидор со взлохмаченными волосами. И макияж, разумеется, потек, тушь размазалась… Еще в спарринг не встала, а уже двумя фонарями обзавелась.
– Ты нравишься мне любой, – подошел к нам Буравчик.
– Спасибо, – кисло улыбнулась я. Пикапер 80 lvl. Своими словами Герман подтвердил, что со стороны я выгляжу не ахти как.
Тренер начал показывать нам стойки. Как это запомнить? Движение рук, ног, корпуса…
– Правой! Левой! Раз! Два! Резче! Девушка, резче!
Ой, это он мне. Помимо Шацкой я здесь единственная девушка. У Ульяны все так ладненько получается, а я словно ветряная мельница. Как можно одновременно и «Лебединое озеро» разучивать, и так профессионально кулаками махать? Что я тут забыла? Вот позорище. Про себя только и молила, чтобы эта первая тренировка скорее закончилась.
А потом случилось страшное. Голос тренера прогремел на весь зал:
– Встаем в пары!
– Ой! – пискнула я. – Бить будут?
– На первом занятии? – подал голос Буравчик. – Очень сомневаюсь. Но если начнут бить, кричи громче, я тебя спасу, золотуля.
Когда меня поставили в пару с Ульяной, Пашка сказал:
– Это отличный шанс! Шепни там ей про меня пару ласковых.
