скачать книгу бесплатно
– Думаю, да. Возможно, им снова стоит находиться рядом.
– Вы хотите, чтобы ваш сын вернулся?
– Я не могу просить его об этом. Он на пути к своей мечте. Кем я буду, если разрушу это?
– Но если Эйвери станет легче?
– Возможно, это ей стоит уехать. Быть ближе к брату, быть рядом с матерью.
– И ей станет лучше?
– Не знаю.
– Послушайте, если бы это было действительно так, то вы давно бы уже это сделали. Поверьте, сейчас не самое лучшее время подвергать ее такой перемене. Это не сработает.
– Но…
– Мистер Хейз, ваша дочь не страдает от разлуки с братом. Скучает? Да, но не страдает. У нее депрессия. И это состояние лишило ее некоторых чувств.
– Но ведь переезд может ей помочь.
– Переезд может внушить ей, что от нее избавляются. Что с ней действительно что-то не так, и она лишь острее ощутит свое одиночество и ненужность. Тогда…
– Что?
– Всё может повториться.
Не желая больше слушать, я отхожу от двери кабинета и возвращаюсь на свое место в приемной. Здесь светло. Яркие красные стены, – чем-то напоминающие мою спальню, – с белыми полосами от самого потолка до пола, удобные кожаные кресла с подушками из мягкой ткани.
Как только я сажусь в одно из кресел, дверь в приемную открывается и вновь появляется приветливая помощница, которая угощала меня печеньем.
– Как ты здесь? Хочешь еще печенья? – с широкой улыбкой интересуется она, бросая быстрые взгляды на дверь своего шефа.
– Нет, спасибо, – бормочу я, подставив руку под голову.
Глупо ее обвинять в том, что она оставила меня одну в приемной на каких-то пару минут. Никто меня не заставлял подслушивать. Теперь я чувствую себя еще паршивей.
Папа хочет, чтобы я пожила с мамой. Думает, что мне станет легче. Но я в порядке. Почему они этого не видят? И когда закончатся эти бесконечные сеансы?
Могу представить, какого? было папе. Как он себя чувствовал, когда с ним связалась служба по защите детей. Мне действительно стыдно за все, через что прошла моя семья. И до сих пор проходит. Но я уже ничего не могу исправить.
Двери кабинета открываются, и выходит папа с Хелен. Мистер Бордман – психотерапевт, у которого я прохожу терапию вместе с семьей – пожимает папе руку и улыбается мне.
– Увидимся в следующую среду, Эйвери?
Конечно, увидимся. Будто у меня есть выбор.
– Да, – я выдавливаю из себя улыбку, стараясь показать, что он действительно мне помогает.
Но на самом деле я не считаю, что мне нужна помощь. Со мной все в порядке. Сейчас уже все в порядке.
Мы покидаем офис, находящийся на первом этаже небольшого коттеджа за городом. Наверное, здорово работать дома. Между выслушиванием чужих проблем и всякого нытья, можно подняться к себе на кухню, выпить кофе, перекусить или даже посмотреть телевизор. Быть может мне стоит подумать о профессии психотерапевта или психолога? Открою свою частную практику дома и буду зарабатывать на жизнь, выслушивая чужие проблемы.
Несколько месяцев назад я примерно представляла, в какие колледжи буду подавать документы. Сейчас же в голове пусто. Я не знаю, чего хочу для своего будущего.
– Не хочешь повести, Эйв? – спрашивает папа, когда мы подходим к «Крайслеру», припаркованному на подъездной дорожке мистера Бордмана. – Ты давно не водила.
Засунув руки в карманы куртки, я старательно изображаю невинность на лице. Мне не хочется садиться за руль.
– Эм, да нет, пап, я лучше пассажиром.
На лице моего отца появляется разочарование, и я тут же ощущаю вину. Нужно было сказать что-нибудь…не знаю, веселое. Какую-нибудь шутку, например. Но на ум ничего не приходит.
Папа быстро прячет свое разочарование и беспокойство за маской натянутой улыбки. Он много времени проводит дома с самой весны. Когда его подолгу не было дома, я не замечала, как он постарел. Теперь я вижу множество мелких морщин вокруг глаз, заросшую челюсть с пробивающейся сединой, на лбу обеспокоенные складки.
Прежде чем отправиться домой, мы заезжаем на каток, чтобы забрать Ноя с хоккейной секции. Недавно ему исполнилось четыре, но он уже стоит на коньках.
– Ну, как ты, парень? – Папа по-отцовски взъерошивает волосы Ноя, когда он устраивается не в кресле, а на моих коленях.
– Круто, – запыхавшимся голосом отвечает Ной, и начинает в ярких подробностях рассказывать о своей тренировке.
Я уставилась в окно, на проносящиеся мимо знакомые дома и улицы. Мне не нравится быть такой. Меланхоличной. Но когда над тобой трясутся двадцать четыре часа в сутки, ничего не остается, кроме как грустить. Я сама себя лишила свободы.
***
Великий химик Уолтер Уайт однажды сказал: «Какая душа? Мы лишь набор химических элементов, не более». Эта фраза одна из миллиона причин, почему я люблю «Во все тяжкие». Обычно в фильмах и сериалах мы поклоняемся героям и это жутко достало. Мой герой – это антигерой.
Хелен стучит в мою комнату, когда я читаю параграф по химии и представляю себя второстепенным персонажем любимого сериала.
– Мы хотим сегодня поесть китайской еды, – говорит она, стоя на пороге моей спальни. – Есть пожелания?
Мы больше не ссоримся. Ну, это естественно, после всего произошедшего. Виноватое выражение на ее лице, когда она смотрит на меня, не сходит уже несколько месяцев. У нас с Хелен были проблемы, я не отрицаю этого. Но что бы между нами ни происходило, я не могу обвинять ее во всем. Скажу больше, я ее не ненавижу как раньше. Просто потому, что мне все равно. Все эти лица, которые смотрят на меня сейчас, словно я создала оружие массового поражения, слились в одну картину.
Постукивая ногой по ножке стола, я поднимаю голову от учебника и смотрю на Хелен.
– Как всегда, лапшу с брокколи.
В детстве маме приходилось обещать нам с Ноэлем золотые горы, чтобы мы съели хотя бы кусочек брокколи. Сейчас я ем ее по доброй воле.
– Хорошо. – Хелен все еще мнется у двери, будто решаясь сказать что-то еще.
Ее каштановые волосы обрамляют хорошенькое лицо с большими зелеными глазами. Раньше я твердила себе, что, будучи младше моего отца на целых двенадцать лет, она вышла за него замуж, преследуя корыстные цели.
– Что? – спрашиваю я.
– Ничего, – не сразу отвечает она. – Я позову тебя, когда папа приедет.
Дверь закрывается, и я вновь остаюсь одна.
***
Школьная ярмарка – это последнее место, куда я бы пошла после этого длинного дня. Но папе нужно ехать по делам, а у Хелен вечерняя школа, где она преподает несколько раз в неделю.
Для частого пребывания Мелинды в нашем доме, папа и Хелен придумывают кучу смешных оправданий. Например, у нее дома травят насекомых и ей нужно где-то пожить, или у нее меняют систему и пару дней в ее доме не будет воды. Сегодня она приехала, потому что якобы рассталась со своим парнем, который теперь ее преследует.
Я задаю себе вопрос: меня действительно считают идиоткой?
Понятное дело, зачем Мелинда (кстати, родная сестра Хелен) приезжает к нам из Поус-Кауп именно в те дни, когда Хелен и папа заняты на работе. Они не хотят оставлять Ноя со мной надолго. То есть я могу забрать его из сада или с тренировки. Но чтобы оставить его со мной больше, чем на пару часов… нет, они не решаются.
И я их понимаю.
– Давай поедем на твоем «Тахо», – предлагает Мелинда, появившись в дверях кухни.
Она не очень похожа на свою сестру. Выше, болтливее, ее волосы светлые, вечно собраны в пучок.
Мы с Ноем сидим в гостиной и смотрим «Гравити Фолз». Кажется, я уже выучила все фразы из этого мультфильма.
Когда она говорит о моей машине, я непроизвольно морщусь. Это как сесть на канцелярскую кнопку, боль не адская, но чересчур неприятная.
– Нет, – отвечаю я, не отрываясь от телевизора.
Она уже пыталась уговорить меня выгнать «Тахо» из гаража, но ответ всегда был одинаков.
– Но ты ведь поедешь с нами?
Если честно, Мелинда мне нравится. Ей двадцать семь, она младше Хелен на пять лет, поэтому с ней проще найти общий язык.
– У меня много уроков, Мел, – говорю я.
Ной трясет меня за плечо.
– Ну, пожалуйста, Айва, поехали.
Повернув голову, я смотрю в его умоляющие карие глазки. Если я снова хочу получить свободу, то наверное, мне нужно чаще выбираться из дома. Это для начала. Мне еще предстоит доказать всем, что я не сумасшедшая.
– Хорошо, – выдавив улыбку, говорю я.
Мелинда хлопает в ладоши и принимается одевать Ноя. Я поднимаюсь в свою красную спальню, из которой выбираюсь тогда, когда хожу в школу и на сеансы, и сменяю пижамные штаны на джинсы. Зайдя в ванную за щеткой для волос, стараюсь не задерживаться на собственном отражении. Но когда я спускаюсь вниз и натыкаюсь на пристальный взгляд Мел, я знаю, что она видит: длинные патлы ярко-бирюзового цвета, на которые наброшен капюшон черной толстовки, джинсы, которые на мне практически висят, настолько, что на ремне пришлось делать новую дыру.
– Тебе нужно купить новые вещи, Эйв, – говорит Мелинда, поспешно отведя взгляд с моих тонких запястий.
Мне удается лишь сдержанно кивнуть, пока я надеваю куртку.
Школьная ярмарка проходит в самом историческом центре города рядом с отметкой «Миля «О». Повсюду развешаны городские и школьные флаги. Палаток оказалось больше, чем я себе представляла. В каждой из них ребята из нашей школы вместе с некоторыми родителями продают домашнюю выпечку. Парни кричат спортивные речевки, талисман нашей школы раздает флаеры.
Мне сразу же хочется исчезнуть, провалиться сквозь землю. Мел тянет нас с Ноем к палаткам, но я плетусь позади них. Среди толпы людей, хора голосов и музыки, запахов выпечки даже не чувствуется поздняя осень. На секунду, всего лишь на одну единственную секунду я ощущаю себя прежней.
Но это быстро проходит. Мелинда покупает и покупает, пока я стою в стороне и держу за руку Ноя. Он рвется к тиру, который находится у большой вывески кинотеатра. Там стоят Бретт и Кара. Но даже если бы стоял кто-то другой, сомневаюсь, что я повела бы туда четырехлетку.
– Давай лучше купим батончики? – предлагаю я.
Ной тяжело вздыхает, но соглашается. Мы проходим мимо тира и палатки мамы Уолта Бентони – парня, с которым раньше я дружила, когда посещала школьный театр. Она всегда была доброй, поэтому я не сомневаюсь, если она увидит меня, обязательно окликнет. Но удача на моей стороне. Мы с Ноем беспрепятственно проходим мимо нее и заходим в небольшое здание билетных касс. Я нахожу смятые купюры в кармане и просовываю в автомат. Через пару секунд, Ной хватает батончик «Криспи Кранч», и мы идем к выходу.
Мелинда машет нам рукой, стоя у очередной палатки. Я выпускаю руку Ноя, чтобы он открыл батончик, и иду чуть позади него.
Не нужно было сюда приходить. Мне хватает и того, что я постоянно вижу их в школе. Энтони и Ингрид стоят возле Бретта и Кары. Мне не удастся пройти незамеченной. Глупо вообще на это надеяться. И дело не в моих ярких волосах. Если бы было все так просто.
– У вас ведь свидание, вот и валите отсюда, – заявляет Бретт, усмехнувшись.
Я позволяю себе посмотреть в их сторону и вижу мелькнувшую улыбку своей бывшей подруги. Она смотрит на Энтони, который старательно изучает выставленные призы в тире.
Что-то знакомое и больное резануло где-то внутри, когда я услышала слова о свидании.
Удивлена ли я этим?
Нет. Наверное, нет. Но больно ли мне?
Мои глаза встречаются с зелеными глазами Энтони. Это длится всего пару секунд, пока я прохожу мимо. Но я вижу в них сожаление и вину. Мне этого не нужно. Его взгляды и попытки со мной заговорить лишь все усложняют. Он изменился, пока не был в городе во время каникул. Не знаю как именно, казалось бы, такой же высокий, те же широкие плечи, сильные руки, та же улыбка, рыжие волосы, заостренный подбородок. Но что-то изменилось. Быть может, взгляд.
Я отворачиваюсь в тот момент, когда Ингрид поворачивает голову в мою сторону. Ее я тоже больше не ненавижу. Мне все равно. Но видеть их вместе…
Вот что больно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Энтони
Почти целую минуту я таращусь на Роба, и из моего рта выходит длинный тянущийся звук «э-э-э».
– Ты завис? – Друг хлопает меня по плечу, и мой рюкзак соскальзывает с плеча и падает на пол.
Все в раздевалке поворачивают головы и смотрят на нас. Я быстро поднимаю рюкзак и понижаю голос, чтобы нас никто не смог расслышать.
– Что?
Сначала Роб смотрит на меня удивленно, но затем начинает ржать.
– Вот так девчонки и делают. В одну секунду ты вдруг становишься чьим-то парнем и узнаешь это от других, – с умным видом заявляет он.
Ничьим парнем я становиться не хочу. По крайней мере, сейчас. Что происходит?
Я открываю рот, но в раздевалку входит тренер Солтерс и громким басом прекращает шум.
– Рой, что с лицом? – обращается ко мне тренер. – И почему на тебе еще нет формы? Пошевеливайся!
Роб все еще хихикает, пока мы быстро натягиваем на себя форму. Плюхнувшись на скамейку, я зашнуровываю коньки, хлопаю по щиткам, проверяя, надежно ли завязал, но думаю только о том, что сказал мне Роб. И мне это не совсем нравится.
Вчерашний поход в кино с Ингрид породил немало слухов в школе. Мы всего лишь посмотрели фильм, а народ в школе уже думает, что мы встречаемся. Ну, наверное, так думают. Потому что Ингрид считала это свиданием.
