скачать книгу бесплатно
Жидкий шёлк
Бади Лав
Работа, быт, неотвратимость бытия. Стена непонимания и ощущение того, что ты занимаешь не свое место. Разве это то, о чем ты грезил, вступая во взрослую жизнь? Твоя ли это жизнь? И когда точка кипения достигает своей цели, ты сдаешься. Заглядываешь за ширму похоти и разврата, делаешь неуверенный шаг. Примерив на себя новое амплуа, послав к чертям все рамки… Только тогда ты начинаешь жить по-настоящему. Начинаешь быть собой.
Бади Лав
Жидкий шёлк
Глава 1
Изгибы женского тела подобны бархатному пляжу, по которому ты готов бродить без устали своими огрубевшими руками. Ты касаешься бархатной кожи предельно нежно, боясь разрушить этот храм. Когда твоя рука скользит по нежной шее, с ее губ слетает легкий, падающий в бездну наслаждений стон. Затем ты немного грубо сжимаешь грудь, не оставляя ей ни малейшего шанса на сопротивление. А когда твоя рука спускается вниз по животу и углубляется между ног, она уже полностью в твоей власти. Эта игра никогда не надоест, пока вы все делаете правильно.
Я люблю секс. Для меня это не просто способ удовлетворения животных инстинктов, это нечто большее. Нечто такое, за что я готов умереть. Но в моей жизни его крайне мало. Как ни странно, я не одинок. У меня есть красивая и стройная жена с третьим размером груди. Я восхищаюсь ею, она меня не хочет. Мы вместе каких-то жалких три года. Но интимная близость уже предательски покинула нашу уютную и некогда горячую постель. В чем причина этого разлада, я не знаю. Мы с Леной не обсуждаем ни эту проблему, ни какую другую. Наш диалог складывается из стандартных вопросов и ответов, связанных с бытом и работой. Я, естественно, делал несколько попыток все исправить. На что Лена лишь отмахивалась рукой или того хуже, закатывала скандал. Так она маскировала свое нежелание что-то менять.
Мне так хочется вернуть ту Лену, что присоединяется ко мне ранним утром в душе, нежно целует и плавно опускается на колени. По ее коже и волосам льется вода, но она этого будто не замечает, продолжая усердно работать ртом. Не в силах выдержать этой пытки, я поднимаю ее за плечи и разворачиваю к себе спиной. Кожа покрывается мурашками от предвкушение сладкой близости. Она издает тихий стон, чувствуя, как я вхожу в нее. Мы оба возбуждены и нам не до прелюдий. Все чего мы ждем от этого момента – быстрого и страстного секса. Я целую ее шею и нежно покусываю плечи. Лену это всегда возбуждало. Ее соски твердеют под моими ладонями, и она просит еще и еще. Наше слияние длиться не долго, но по ощущениям проходит целая жизнь. Когда все заканчивается, мы полные удовлетворения и сил собираемся на работу. Такой семьи достоин каждый. Сохранить магию между двумя людьми тяжелая работа. Но когда один перестает стараться, все бесповоротно рушиться.
Сегодня я проснулся раньше обычного. Смартфон известил меня, что время, всего на всего 6:10 и напомнил, что сегодня среда. Я крайне ненавидел этот день. В моих глазах среда – это отягощающий рубеж трудовой недели, словно жевательная резинка, вытянутая до невероятной длины, задерживает тебя на петле времени. Но так или иначе, уснуть я больше не смогу. Мне нужно взбодрить себя душем или чашечкой кофе. А комплекс этих двух панацей способен собрать человека из любой бесформенной кучи кожи и костей.
Лена простонала, переворачиваясь на другой бок. Легкое одеяло сползло, обнажая точеные лопатки на ее изящной спине и округлую попу. Моя жена спала исключительно в голом виде, чем затрагивала все нотки моего мужского естества. Я бесстыдно вперил взгляд в ее задницу, и решил немного повременить с подъемом. Как же прекрасны изгибы ее тела. Они словно выточены кропотливым скульптором, ставящим во главу своих творений исключительно изваяния богинь. Сладостный запах ее кожи кружит мою голову. Мне хочется коснуться ее спины, зарыться лицом в волосы. Запах источаемый желанной женщиной, пожалуй, самое возбуждающее, что может быть. В запахе женщины кроется целая вселенная. Лена издала еще один тяжелый стон. Затем еще один и еще. Меня вдарило электрическим током. Сомнений быть не могло – ей снился эротический сон. Только этого мне сейчас не хватало. Судьба злобной коростовой бабкой смеялась надо мной.
Мой член непроизвольно набух, отзываясь мощной пульсацией. Дыхание предательски дало сбой. Лена уже пыхтела как паровоз, извиваясь подобно змее. Приподняв голову, я подпер ее рукой и продолжил наблюдать. Просыпаться Лена и не собиралась. Что ей снилось прямо сейчас, оставалось лишь догадываться. Странно, но раньше такого я за ней не замечал. В глубине души я молил всех известных и не известных мне богов, чтобы все это прекратилось, и я смог отрезветь от этого зрелища. Тщетно. Все мои молитвы ушли в молоко. Я не мог поверить своим глазам, когда Лена погрузила руку между своих ног и принялась ласкать себя там. Она прерывисто стонала и потеряв весь стыд уже в открытую мастурбировала. Ее пальчики с черным маникюром изредка выглядывали между ягодиц и возвращались в глубину влажного и набухшего бутона. Ее таз начал двигаться на встречу ласкам руки, все быстрее и быстрее ускоряя движения. Лене это нравилось. Она буквально таяла и отдавалась без остатка поработившему ее вожделению. Как же я хотел помочь ей утолить жажду. В своих мыслях я спустился вниз, развел ноги, заставляя ее перевернуться на спину. Я аккуратно убрал ее руку, слизав все соки с пальчиков. Погрузил свой нос между блестящих губ и глубоко вдохнул ее запах. Весь без остатка. Судорожно сглотнув слюну, я жадно впился губами в клитор и принялся ласкать языком. Темп моих движений мне подсказывали ее стоны, и сила с какой она вдавливала мою голову в свою промежность. Когда Лена приблизится к оргазму, она со всех сил сожмет мою голову бедрами и забьется в обжигающих конвульсиях. Замрет. Остановит время, восстанавливая силы. Я покорно буду ждать. Первые секунды после оргазма самое мирное время, которое не в силах нарушить никакая война.
Эта картина оказалась выше моих сил, и я схватил свой член и принялся дрочить. Я не слабо возбудился и уже готов был кончить, но Лена сделала это раньше меня. Ее тело тряхануло, и она сбивчиво выкрикнула:
– Да блядь.
Ее накрыло волной удовольствия, и она задрожала, задержав дыхание. Лена испытала такой яркий оргазм, что даже моя рука замерла от удивления. Мой член, как начиненная взрывчатка, приготовился взорваться, накрыв волной огромный радиус поражения.
– Только попробуй испачкать постель, извращенец, – все еще не поворачиваясь, сказала Лена. – Будешь вручную у меня стирать.
Да твою ж мать. Какой я кретин. Она не спала все это время. Такое, в принципе, невозможно. Как можно не проснуться, так откровенно мастурбируя? Она прекрасно понимала, чем я занимаюсь за ее спиной.
– Это я-то извращенец? – тихо произнес я, быстрее, чем успел об этом пожалеть.
– Вы, мужики, все одинаковые. Думаете только своим членом. Хочешь дрочить, иди в ванную. Только потом все отмой после себя. Фу, мне противно. Пошел вон. – Приправив последние слова язвительным тоном, Лена пнула меня ногой.
Отвечать я не стал. Тем более, не важно, прав я или нет. Лена за словом в карман никогда не лезла, и в любой перепалке ее аргументы так или иначе сжирали мои.
Я поднялся с постели и, засунув ноги в тапочки (благо хоть они не были против), униженный побрел в ванную. Я встал под холодный душ, что будто иглами изрешетил мое тело. Заканчивать начатое я и не собирался. Недовольный тон Лены убил во мне все желание. Мои яйца, конечно, со мной не были согласны и отзывались тупой болью разочарования. Я отправил этот импульс в самый темный угол подсознания и постарался переключиться на другие мысли. Вроде удалось. Одна только мысль о предстоящем рабочем дне смыла весь след возбуждения не хуже откровенного дефиле дурно пахнущих бабулек с отвисшими телесами и потницей под грудью.
Закончив водные процедуры, я накинул халат и проследовал на кухню. Лена пила чай с сандвичем и пялилась в какую-то скучную телепередачу. Завтрака для меня, как обычно, не оказалось. Я налил себе чашку отвратительного растворимого кофе и уселся за стол напротив Лены. Она ничего мне не сказала и даже не взглянула в мою сторону. За что я в глубине души поблагодарил ее. По ней трудно сказать, злится она на меня или нет. Ее настроение менялось с удивительным непостоянством.
Я же все еще злился. Особенно, когда, украдкой поглядывал на нее, я убеждался, что румянец с ее лица еще не сошел. Она на столько казалась удовлетворенной, что даже не пыталась больше пилить меня этим утром. Единственную фразу она произнесла, лишь когда я обувался на пороге.
– На обратном пути захвати молока. Только прошу – повнимательнее. Жирность 2.5. Я, кажется, снова поправилась.
Я буркнул под нос что-то вроде согласия и вышел из дома. Поправилась она. Да кому какая разница на твои килограммы, когда ты фригидная сука. Фригидная? После того что происходило этим утром? Нет, она просто сука. Вредная и эгоистичная сука.
Мой старенький, потрепанный БМВ не завелся с первого раза. Видимо из-за солидарности со мной.
– Ну, давай, малышка, – подбодрил его я. – Хоть ты меня не подводи.
Двигатель еще пару раз чихнул и взревел. Я выдохнул. Опаздывать на работу мне никак нельзя. Начальник и так точит на меня зуб. А давать ему лишний повод пригвоздить меня, я не хотел. Меня и без того пожевала моя несчастная жизнь, так что игры с огнем меня не привлекали.
Пока прогревалась машина, я открыл бардачок. Из его зияющей пасти на меня с надеждой зыркнула початая пачка Парламента. Шумно сглотнув слюну, захлопнул бардачок. Я должен держаться. Уже как полгода назад я бросил курить. Зачем? Я и сам не знаю. Просто бросил и все. В один миг. И хоть прошло не малое количество без никотиновых дней, мне все еще хотелось курить. Твою мать, да я все отдал бы за одну затяжку. Меня бы не хило расслабили горький привкус на языке и густой плотный дым, просачивающийся в недра моих легких. Стоп. Возьми себя в руки.
БМВ раскочегарился более, чем достаточно, и я, с радостью, утопил гашетку в пол. Видавшая виды бричка задребезжала и двинулась вперед.
Пробка вымотала меня основательно. Сегодня я не опоздал, но, как водится, принял на себя удар утренней суеты. Я матерился, подпевал, въевшимся в мозг, хитам моей любимой радиоволны, успокаивал себя и жалел. По дороге меня прокляли трое не терпеливых бомбил, передразнили пара скучавших детей, и примагнитили буквально все светофоры своим раздражающим красным. Но тем не менее я добрался до работы. Приветливый парковщик пожелал мне удачного дня и одарил пластмассовой улыбкой. День начался.
Глава 2
Скрипучий лифт поднял меня на третий этаж. Я мысленно пожелал ему терпения. Прошмыгнув мимо сонных коллег, я обменялся с ними слабыми улыбками и скользнул в свой кабинет. Там, развалившись на гостевом кресле с журналом в руках, меня уже ожидал первый клиент. Вернее, клиентка.
– Я уж думала, не дождусь, – металлическим голосом произнесла она.
Я не без восхищения оценил ее через чур коротенькое платье и произнес стандартную речь извинений. Признаться, честно, до начала рабочего дня оставалось еще пять минут. Но, как принято считать – клиент всегда прав. Особенно когда он платит круглую сумму, за страхование своего бесценного имущества.
– Я вас внимательно слушаю, – сказал я, присаживаясь в свое потертое кресло.
– Я хочу застраховать свой новенький Майбах.
Утро началось со стандарта. Красивая кукла решила приобрести оберег, для подарка от своего покровителя.
– Я вас понимаю, – отозвался я.
– Да ни черта ты не понимаешь. Мне таких трудов стоило заработать на такую тачку… В общем, сделай все как надо. Не разочаровывай мамочку.
Я сделал все как надо. На пафос и понты подобных особ у меня выработался иммунитет. Я не обращал внимание на явные намеки ее значимости и величия. Она, пусть и не очень далекого ума, имела на это полное право. Дама довольно красивая и сексуальная. И одной лишь Афродите известно, на что она пошла, чтобы получить свой личный Майбах. Я слукавлю, если скажу, что ее вываливающаяся из декольте грудь, не мешала мне работать. Но я все сделал без единой ошибки.
Когда со страховкой было покончено, ко мне влетела Женек.
– Привет, Макс. Есть пара минут?
– Для тебя хоть вся жизнь, – язвительно ответил я.
Женек плюхнулась на кресло для клиентов и закинула ноги на стол.
С Женьком мы знакомы с колледжа. Она бесспорно сексуальна, но так повелось, что наша дружба давала фору всем мужским приятельствам. А, как водится, друзей не трахают. Сегодня на Женьке были надеты тесные джинсы и как обычно, широкая футболка, скрывающая ее нулевой размер груди. Но и это ее нисколько не обесцвечивало. Ее симпотная мордашка притягивала своей невинностью.
– Как тебе? – спросила она, указывая на свои ступни, плененные плетеными босоножками.
– Что такое? Твоя ласта выросла еще на один размер?
– С твоей стороны не по-джентльменски прятать за размером моих хрупких ножек свой остановившийся в росте двенадцатисантиметровый член.
– Ха-ха. Очень смешно. Обувь новая что ли?
– Да не обувь, дурище. Мой педикюр. Ты бы облизнул такую ножку? – Она в пианинной манере поиграла своими тонкими пальчиками ног. – Черный не слишком шлюховато?
– Ноги как ноги. Жень, ты по делу или как?
Женек спустила ноги на пол и подалась вперед.
– Понятно, ты не в духе. Рассказывай.
– Все хорошо, – отмахнулся я.
– Ну уж нет, – возразила Женек. – Если ты от меня что-то скроешь, я не смогу ни уснуть ночью, ни помастурбировать спокойно. Так что колись.
Она не отстанет. Я знаю ее слишком хорошо. Женек как детектор лжи. Если не докопается до сути, не отстанет.
Я обреченно поднялся из кресла, налил себе стаканчик воды из кулера и вернулся на свое место.
– Да Лена голову опять делает.
– Опять не дала? – с пониманием констатировала Женек.
– Ели бы.
– Тогда что?
– Она…Ну типо…мастурбировала утром.
– И что с того? – Женек развела руками. – Отомсти ей в ответ. Вон, руки какие крепкие.
– Она это делала в постели, пока я лежал рядом.
– Да ну тебя, – Женек нахмурилась. – Прям в открытую?
Я ничего не ответил и принялся листать документы, которые даже не читал. Перед моими глазами снова предстала картина, как Лена извивается от ласк своих пальцев, в то время, как заряженный муж со стояком ожидает команды «фас».
– И как она это объяснила? – спросила Женек, не желая отступать.
– Никак.
– И ничего не сказала?
– Сказала, что я могу удовлетворить себя в душе сам.
– Вот сука. Ты меня, конечно, извини, но твоя Лена екнутая.
– Не могу не согласиться.
– Если тебя это утешит, – выдержав короткую паузу воскликнула Женек. – То у меня этой ночью тоже ничего не срослось. Я сходила на свидание. Ну, помнишь, я говорила тебе вчера?
– Угу. – промычал я, готовый водрузить на свои плечи очередную байку от Женька.
– Короче, я подготовилась основательно. Сбрила всю волосню, прикупила прозрачное белье, и даже свечи надыбала. Ну, мы выпили в кафешке, пообщались. А когда пришли ко мне…– Женек скорчила смешную гримасу и продолжила. – В общем, у него не встал. И слава Богу. В мягком состоянии то у него с корнишон, а в стоячем, сомневаюсь, что он выиграл бы и пару сантиметров. Жуть. И хоть моя киска очень крохотная, но такого она уж точно не достойна.
– Ну, ты в норме?
– А то, – коварно улыбнулась Женек. – Я прогнала его и потеребила свою фасолинку как следует. Ты не представляешь, какое удовольствие приносит струя из душа, если отвинтить с него лейку.
– Я рад за тебя.
Женек улыбнулась. Ее улыбка всегда действовала на меня как антидепрессант. За что я ее и любил. Как друга, естественно.
– А ты че?
– А что я?
– Удава задушил?
– Не до этого было.
Женек выкатила глаза.
– В каком это смысле?
– В прямом.
– И что, ты собираешься работать с гигантскими яйцами весь день?
– Угу.
– Постой, ловелас, так дело не пойдет, – Женек поднялась, обогнула стол, и встав позади обняла меня за шею. – Мы же с тобой друзья. А друзья никогда не бросают своих в беде.
– Я тебя не понимаю, – насторожился я.
– Давай я помогу тебе.
– Если ты говоришь о том, о чем я подумал, то это дико.
– Да брось. – Женек запустила руку под мою рубашку, поглаживая живот, и замерла возле ремня.
– Ох. – вздохнул я, понимая, что мой член вновь перешел в боевую готовность.
– Если ты боишься запачкать свои брюки, мы сделаем это на салфетку.
– Я…Я не знаю.
– Соглашайся. У меня очень нежные руки.
– Хорошо, – выдохнул я, не в силах больше сопротивляться. – Давай сделаем это.
– Ты и правда придурок, – прошептала мне на ухо Женек и шлепнула ладонью по щеке. – Не буду я трогать твой член. Ты совсем рехнулся? Ей Богу, иди подрочи в туалете и пройдет.
– Я так и думал, – поспешил оправдаться я.
