скачать книгу бесплатно
– Мусса всегда добросовестно исполнял свои обязанности, помогал по хозяйству, сторожил имение от воров. А в тот вечер я увидел его лежащим на земле, связанным и избитым. Он прохрипел еле слышно: босс, включите сирену!
– Ваша честь, – вмешался обвинитель, – двое остальных подсудимых утверждают обратное!
Те, сидя рядом с Муссой, но стараясь держаться от него подальше, усердно кивали черными головами.
– По их словам была договоренность, что после того, как сторож откроет ворота, его свяжут и даже побьют, чтобы отвести подозрение в соучастии.
Мусса, измученный и растерянный, воскликнул:
– Алла свидетель, я хотел защитить хозяина и Варенику!
В зале кто-то сказал по-русски: «Ну и потеха» и засмеялся. Судья, высокий, седой, вопросительно глянул на защитника.
– Что это значит?
– Ваша честь, подсудимый имеет в виду портрет царицы Береники, найденный в раскопках.
Тот прятал улыбку в серых усах:
– Подсудимый Абу-Захария, есть у вас свидетель поближе к нашей грешной земле?
Мусса поднял руки к небу и проговорил что-то невнятное.
Защитник:
– Я немного знаю арабский. Он спросил: А этого недостаточно?
По рядам присутствующих прошел легкий шорох, и Илья подумал, что сейчас столкнулись два разных мира, не понимая друг друга.
Нужно было что-то делать…
Он встал и произнес громко:
– Я могу сообщить кое-что важное, ваша честь!
Судья, пошептавшись с обвинителем и защитником, кивнул служащему.
– Подойдите, – сказал тот, – ваше имя? Теперь примите присягу.
Затем Илья поднялся на трибуну, откашлялся:
– В прошлом году, на Песах я подвозил Муссу домой, в его деревню возле Калькилии. Впереди нас шла «Мазда» с израильским номером, которая резко остановилась от внезапных выстрелов. Я нажал на тормоз, а Мусса выскочил на шоссе и побежал туда.
Глаза Ильи старались не встречаться с печальным взглядом Муссы, которому обещал никогда не говорить об этом. Но иной возможности спасти его от тюрьмы не было.
– Как потом он рассказал мне, в кабине был убитый мужчина и маленькая кричащая девочка. Мусса схватил ее и поспешил навстречу приближающейся полиции, и тут «Мазду» охватил огонь…
В зале наступила напряженная тишина, которую нарушил голос судьи:
– Подсудимый, вы подтверждаете это?
Тот кивал головой, улыбаясь и плача одновременно.
– Что ж, на основе открывшихся данных я снимаю с вас обвинение. Вы свободны! Рассмотрение дела двух других подсудимых будет продолжено завтра!
Сухая судейская рука с удовольствием ударила молотком по столу.
Публика, очень довольная, двинулась к выходу.
– Вареники-Лавреники! – снова послышался тот же смешливый голос.
Шломо с Ильей направились к Муссе, однако он был занят: бил благодарственные поклоны своему главному свидетелю и вдруг кинулся к ним, хотел целовать руки, но, остановленный, клялся, что всегда будет их должником.
Мусса
А на вилле все шло своим чередом, хотя уже под эгидой специальной комиссии, решившей восстановить портрет Береники в металлической раме и перенести в музей Кейсарии.
Естественно, это поручили Илье, который взялся за дело со свойственным ему упорством и талантом.
Но так только казалось.
После всего пережитого он уже не был, как прежде, полностью сосредоточен на мозаике двухтысячелетней давности, и часто его мысль ускользала домой, к компьютеру, к чертежам боевых ракет.
Идея была такая: разрушить часть посадочной полосы, отведенной Аэробусу, и тогда, можно надеяться, эту сверхдорогую машину отведут в менее опасное место.
Главное – все должно быть сделано, когда лайнер будет в полете, что исключит человеческие жертвы и прекратит страдания Рины, которая вынуждена убегать от грохота моторов к нему, в Тель-Авив, или к своим подругам.
Конечно, краем своего измученного мозга Илья понимал все безумие задуманного, но сидеть сложа руки, зная, что девушка в это время испытывает тяжкие страдания – тоже не способствовало его душевному равновесию…
Так думал и чувствовал Илья, всматриваясь воспаленными глазами в прекрасное и проклятое лицо иудейской царицы, заменяя поврежденные ночными ворами фрагменты новыми, которые он доставал из большой картонной коробки.
– Откуда это, босс? – полюбопытствовал проходящий мимо Мусса.
– Музей заказал в Венеции на фабрике Мурано, но и здесь нет того, что мне нужно. Например, для глаз Береники необходим перламутр особого оттенка, а я не нахожу его.
Мусса порылся в цветных осколках, и его голый череп отразил исходящие от них светлые блики:
– Стоит поискать на черном рынке.
– На черном рынке? И что там можно достать?
– Все! – усмехнулся араб. – Но не даром.
Илья кинул на него внимательный взгляд. С некоторых пор все слышанное и виденное им вокруг имело значение только, если касалось его тайны. Он спросил как бы невзначай:
– А… боевую ракету?
И сразу же пожалел об этом.
Тот испугался:
– Зачем тебе, босс? Взорвать что-нибудь?
Илья натянуто засмеялся:
– Ну что ты! Так просто…
– Нет, не просто! Опасно!
Его губы дрожали:
– Босс, ты хороший человек, спас меня на суде. Потому расскажу тебе… Мой отец… был гашаш… помогал солдатам находить тайники с оружием. И его убили!..
– Почему? – поразился Илья.
– Деревня наша такая. Кто за, кто против. А у меня жена, ты ее видел со мной на рынке. Красавица! И маленькая дочка… Мне нельзя тебе помогать. Прости!
Но Илья, зашедший уже так далеко, не мог отступить. Чувствуя себя мерзавцем, проговорил тихо:
– А там, в суде… Ты клялся аллахом, что будешь навсегда нашим должником!
Мусса с укором глянул на него и пошел прочь, не сказав больше ни слова.
Он и потом старался не попадаться на глаза Илье, пока тот, как делал иногда, не предложил подвезти его домой. Но обычно словоохотливый Мусса всю дорогу помалкивал и вяло отвечал на вопросы, и только когда они подъезжали к его деревне, спросил:
– Можешь остановиться? Десять минут, хорошо?
Выйдя, он углубился в негустую рощу молодых сосен. Илья терпеливо ждал. Наконец, тот появился, неся какой-то большой сверток, испачканный землей и, попросив открыть багажник, сунул его туда.
– Это тебе, босс. Осталось от отца, – он помолчал. – Тоже не был святой, оставил себе на черный день. – Потом добавил глухо. – У нас завтра праздник. Нельзя в храм, если поклялся и не сделал…
Потом махнул рукой:
– Я пешком. Тут близко.
Он медленно пошел вперед, и вдруг, остановившись, оглянулся, словно не хотел идти дальше. Илья быстро опустил окно, но черная тонкая фигура уже исчезла в густеющем тумане.
Не появился Мусса и завтра, и послезавтра, и Илья, чувствуя какую-то непонятную вину, сказал Шломо, что хочет навестить его.
– Да, – кивнул тот, – здесь накопилось много дел.
Был конец дня, шоссе забито машинами. Стоя в колоссальной пробке, он вспомнил, как был поражен, открыв сверток Муссы, в котором оказалась… ракета! Он впервые увидел такие в Азе, когда его отряд прочесывал развалины, оставленные палестинцами после боя. Малка, его верная овчарка, блестя острыми зелеными глазами, привела отряд в подвал, где был тайник с оружием. Его охранял парень с Калашниковым в руках, и Шауль, сержант, тут же прострелил его голову в черной маске…
Что ж, теперь, с этим неожиданным подарком Муссы то, что задумал Илья, уже не казалось таким фантастическим…
Наконец, движение возобновилось, Илья вскоре свернул с шоссе и поехал по грунтовой дороге.
Вдали показалась деревня. Он становился, подошел к старой деревянной лавке, где сидели двое мужчин, курящие кальян.
– Салям! – поздоровался он. – Не знаете, где живет Мусса Абу-Захария?
Один из них, толстый и бородатый, хмуро глянул на гостя.
– Живет, говоришь? – странным тоном переспросил он на ломаном иврите и, недобро усмехнувшись, ткнул пальцем в небольшой домик напротив.
Илья был на территории мирных, как принято говорить – «наших арабов», но эта усмешка вызывала беспокойство. Он перешел улицу, постучал в массивную дверь, окрашенную по обычаю в голубой цвет. Внутри испуганно заплакал ребенок, и кто-то глянул сквозь оконную занавеску. Внезапно дверь распахнулась с такой силой и шумом, будто взорвалась перед Ильей. На пороге стояла высокая женщина, закутанная во все черное, но лицо ее, красивое, хотя еле видное из-под хиджаба, Илья узнал.
– Уходи к черту, иhуд! – закричала она страшным голосом. – От вас одни несчастья!
– Что вы, что вы? – ошеломленно бормотал Илья, отступая назад.
Тут небо потемнело, полил дождь, в низких тучах бились холодные искры и, может быть, поэтому ему показалось, что в руках женщины сверкнул нож.
Стараясь унять гулко бьющееся сердце, он поплелся к машине. Дорога, никогда не мощенная, сразу превратилась в сплошное месиво и бросала маленький Фиат из стороны в сторону, будто несла Илью туда, куда послала его несчастная вдова.
Обнимитесь миллионы
Эльза обошла музей, устала и неуверенно присела на каменную скамью, которая тоже могла оказаться экспонатом. Впереди, у противоположной стены возились несколько рабочих в темных комбинезонах, очевидно, в поисках места для новой картины. Приглядевшись, Эльза поняла, что это портрет молодой красивой женщины, совершенно необычный, потому что сделан из кусочков керамики и стекла.
Один из рабочих сказал:
– Здесь хорошо, Илья?
Тот отошел в сторону и кивнул:
– Хорошо!
Уловив любопытный взгляд посетительницы, спросил:
– Нравится?
– Очень!
– Вы художница?
– Нет, но я видела немало мозаичных панно, например, в берлинской церкви императора Вильгельма.
Она говорила со странным акцентом, и Илья полюбопытствовал:
– Вы нездешняя?
– Я немка.
Ему почему-то стало неловко и захотелось уйти от этой темы:
– А как вам Береника?
– Так это иудейская царица? Оригинал?
