скачать книгу бесплатно
Мое внимание привлекла гора слева, идущая вдоль океана, достаточно высокая, но пологая. Первый раз, когда я здесь проходила, не стала на нее подниматься. Я шла на просвет к океану между горой и джунглями. Гора была покрыта невысоким кустарником и травой. Чем выше я поднималась, тем реже стал встречаться кустарник. Часа через три я оказалась на ее вершине. Любителям походов в горы не надо объяснять, почему альпинисты покоряют самую высокую точку Олимпа. Невозможно описать никакими словами то, что ты видишь, что чувствуешь, что испытываешь, и какие эмоции тебя переполняют. С высоты я увидела свой остров, как на ладони. Это было райское местечко с белыми берегами, со своей природной первозданностью, не обгаженное людьми. Внимательно рассматривая остров, я пыталась сделать предположение, куда отошли обезьяны. После этого я повернулась в сторону океана: берега не видно, его заслоняла гора. Нужно было немного спуститься. Склон с этой стороны оказался более крутым. И чем ниже я спускалась, тем хуже становился обзор. Крутая гора перешла в пологий склон, на котором росли высокие деревья. Плодовые райские грозди лонгана просто ошеломили меня своим количеством. Они росли так, будто это был сад, плантация, посаженная человеком. Я сняла футболку, завязала узлом, забила её фруктами до отказа, и пошла дальше. Я ругала себя за то, что ни разу не сходила сюда раньше. Как же я себя ругала! Затем фруктовый сад смешался с густыми деревьями, кустарниками и орешником. Это была достаточно богатая разнообразной растительностью территория, на которой я и встретила обезьян.
Они приветствовали меня возмущенными криками, показывали агрессию, оголяя свои острые зубы. Я увидела детеныша, прикрепленного к животу матери, который крепко держался своими маленькими, но цепкими и сильными лапками за ее бока. У обезьян вывелось потомство, но это не мои обезьяны. Они были другими, значительно меньше моих. Другой вид или разновидность макак – я не могла определить, но ясно одно: надо было срочно выбираться отсюда. Я изменила траекторию, взяла направление сильно вправо, и очутилась на пляже. Это был огромный белый, как жемчужина, пляж с лазурным берегом и ослепительным солнцем. Настоящий – адский рай. Я повернула голову и застыла.
Люди
На расстоянии метров пятьсот от меня я увидела людей. Они грузили в лодки что-то объемное. Неподалеку от берега стоял небольшой корабль. Я отошла к кустам и присела. Что-то не пускало меня к ним.
Еще год назад я рванула бы к незнакомцам, не задумываясь, но, прожив год в одиночестве, во мне появилось новое, не знакомое ранее чувство подстерегающей опасности и осторожности со всем, что меня окружает. И всё же, я бросила свою провизию и со всех ног помчалась к людям. Они увидели меня и поспешно стали залезать в лодки. Они уплывали. На секунду я остановилась в недоумении, но вновь кинулась бежать. Я кричала «помогите» на всех языках, которые знала: на русском, английском, французском, итальянском, испанском и тайском. Я добежала до моря и бросилась в воду, пытаясь догнать уносящиеся от меня моторные лодки.
От горя я плакала навзрыд и ненавидела людей. В тот момент я не думала, по какой причине они не взяли меня с собой, потому что никакие доводы, никакие объяснения не могли оправдать этих бездушных человекообразных существ. Я долго сидела на берегу и наблюдала, как что-то из лодок поднимают на борт корабля, а потом и за уплывающим кораблем, пока он не скрылся.
Депрессия
Я впала в депрессию. Солнечный зайчик лежал у меня в кармане. Я не хотела больше видеть людей. Я размышляла о добре и зле, о человеческой сущности и о страшных войнах, как люди при этом умеют делать невинные лица, отмазывать свои деяния в церкви и, крестится перед иконами, с умным видом рассуждать о благородстве и человеколюбии. Такими мыслями я все сильнее и сильнее вгоняла себя в это угнетенное состояние. Я не собирала ветки, не строила лагерь, укутывалась в пиджак и спала на пляже под деревом. Аппетита не было. Мне хватало фруктов. Воду я брала в речушке, которая именно здесь впадала в океан. Мне стало все безразлично, кроме моих детей, которые были где-то далеко, там, за океаном.
Попытки вспомнить
Как-то я сидела на берегу и обхватив руками колени смотрела на океан. В ту сторону, где встретила людей. Первое время я и смотреть туда не могла, не то чтобы идти. Но эмоции утихли, и мозг начал работать. У меня было много версий, кто эти незнакомцы. Взвесив все факты, я пришла к выводу, что они занимаются чем-то незаконным: бизнесом, браконьерством или контрабандой. Небольшой корабль, скорее всего, говорил о частном владельце и о том, что мой остров находится не так далеко от земли, заселенной людьми. Издалека мне трудно было разобрать, что за груз находился в лодках, да и все мое внимание было сосредоточено на людях.
Наш мозг устроен так, что мы запоминаем только то, что считаем нужным, а вся остальная информация идет в хранилище нашей подсознательной памяти. Чтобы залезть в это хранилище, необходимо пережить заново всю ситуацию. Я встала и пошла на то место, где увидела людей. Я закрыла глаза и стала вспоминать, где в этот момент находилось солнце, какие я чувствовала запахи и звуки, откуда дул ветер и свои внутренние ощущения. Потом я воспроизвела все, что происходило. Я должна была заново это пережить, как бы тяжело ни было. Но подобные сеансы проводят под гипнозом, видимо, поэтому у меня ничего не получилось даже после нескольких бесполезных попыток.
По следам
Люди после своего присутствия всегда что-то оставляют из-за своей забывчивости, невнимательности, неосторожности, неаккуратности, спешки и так далее; список можно продолжать очень долго. Это может быть все, что угодно, от вещей, до сломанных веток, но в любом случае человеческое присутствие будет обозначено. И я пошла искать следы.
Тщательно исследуя местность, я обнаружила сломанные кусты, которые привели меня в густые заросли деревьев. Я предположила, что здесь мои обезьяны, но что-то было не так, я это чувствовала, но не могла понять, что именно. Обычно мое присутствие сопровождалось воплями негодующих обезьян; здесь же стояла тишина. Из-за густых листьев я увидела, как на меня смотрят два огромных немигающих глаза, не соразмерные с крошечным телом. Через несколько секунд я увидела затылок зверька, развернувшегося на 180 градусов. Мультяшный зверек, повернулся, оттолкнулся задними лапами, как лягушка, и отпрыгнул от меня метра на два, как меховой кузнечик. Это крошечные долгопяты – самые маленькие обезьянки, они уместятся на человеческой руке. Тихие и пугливые днем и превосходные охотники ночью. Я поняла, что моих обезьян здесь нет. Да где же они?
Сон
На острове мне снился дом, снились родные и близкие, снилось крушение самолета и то, как я ловлю рыбу. Чаще всего мне снилась еда, которую ешь много, но не наедаешься. Это были соленые огурцы, помидоры, халва, конфеты. Все то, чего не хватало организму. За соленый огурец я отдала бы собственный палец. Конечно, образно выражаясь, чтобы была понятна сила желания. Последние дни мои мысли были заняты людьми. Я опять думала, как к ним вернуться, устремляя солнечный зайчик в небо, часами подавая сигнал SOS. Я засыпала и думала о возможности изготовления плота, который рассыплется в воде при малейшем ветре, не имея навигации и ориентации в море, не имея ничего, чтобы плыть. Сны были продолжением моих мыслей. Так, долго размышляя о людях, которые меня здесь оставили, я заснула. Мне снился сон. Он воспроизводил реальные события того злосчастного дня, когда я увидела людей на берегу. Сон крутился, как пластинка, до тех пор, пока я не поняла, что крики обезьян тогда неслись не со стороны джунглей, а со стороны моря. Во сне я увидела клетку, падающую с лодки в океан. И тут я проснулась.
В океане
Я бежала изо всех сил, так же, как в тот день. Я не могла отличить правду от вымысла моих снов. Единственный способ проверить – найти клетку в океане. Полдня с перерывами на отдых и питье я ныряла. Я ничего не нашла и сделала заключение, что это было лишь мое богатое ночное воображение. Я прекратила поиски. Но почему-то это не успокаивало. Меня терзали мысли о звуках, доносящихся с моря, которые я четко слышала. На следующий день я на скорую руку соорудила плот, скрепила ветки в одну связку в виде бревна и положила на них тяжелые камни, надела спасательный жилет и поплыла подальше, на глубину. Придерживая руками плот, я зашла в воду и поплыла по верху в жилете. Я опустила голову в воду и рассматривала необыкновенный подводный мир. Это настолько увлекло, что, когда я подняла голову, чтобы набрать свежего воздуха, то плота не обнаружила. На какое-то мгновение меня охватила паника, но я быстро успокоилась, потому что берег виден, а я в спасательном жилете. Искать в море кучу связанных палок не было смысла, и я продолжила путь без плота уже по направлению к берегу. Наконец, я обнаружила то, ради чего затеяла этот выход в море. На дне океана лежала странная клетка, разделенная на множество мелких ячеек, в каждой из которых находился крошечный долгопят, с длинными задними лапками и голым хвостом. На крупной по отношению к телу голове торчали большие голые уши, не покрытые шерстью. Огромные выпученные глаза с укором смотрели на меня сквозь толщу воды. Мне стало жутко и, отпрянув от этого места, я поспешила к берегу.
До чего же несчастным человек делает этот мир! Интересно, за время своего существования, что человек сделал больше: создал или уничтожил? Теперь стало все ясно. Обезьян отлавливали и увозили с острова. Так как долгопятов невозможно приручить даже в зоопарках, оснащенных всем необходимым и имеющих специалистов, знающих особенности поведения этих животных, долгопяты в неволе не живут. Видимо, нашлись гурманы, которые считают мясо этих пучеглазых крох очень питательным и вкусным. Но это все только мои догадки и предположения, а что за этим кроется на самом деле, я не знала. Единственное, что стало ясно, эти люди – охотники-браконьеры.
Прошел еще один год
За два года пребывания на острове я многому научилась. Свой лагерь я расположила подальше от места проживания обезьян в целях безопасности – чтобы не встретиться с браконьерами. Мой лагерь был обнесен двойным забором. Дом был самым крепким из всех моих предыдущих построек. У меня появились посуда из кокосовых орехов и глиняные горшки, которые быстро приходили в негодность, так как чистой глины не было, а из-за большого количества песка они быстро разваливались. К тому же искусством обжигания глиняной посуды я тоже не владела.
Удивительно, что я умела читать на четырех языках, в институте изучала высшую математику и химию, могла удалить аппендицит с завязанными глазами, оказать любую медицинскую помощь, работать любыми «мужскими» инструментами и делать руками многое другое. А здесь, на острове, самая простая работа для выживания ставила меня в тупик. Оказывается, мы не знаем самого основного, того, с чего надо начинать, – основ выживания. Как интересно устроен мир! Все правильное изначально человек коверкает и извращает. Уничтожая первозданность, изменяя этот мир под себя, засоряя, делая его неправильным.
Чужаки
Приблизительно в это же время год назад я встретила людей. Тогда у обезьян было потомство. Входить в чужую зону к обезьянам в такой период опасно. Я вспомнила, как бежала через джунгли под их угрожающие крики. По прошествии времени я понимала, что их беспокойство было связано с вторжением людей и разорением их семейства. Не исключая вероятности, что эти люди появятся снова, я стала более осторожной. Мое предположение оказалось верным. На остров с корабля причалили лодки. Прибывших было около 15 человек.
На время я оставила лагерь и вернулась на свое прошлое место, к озеру. Когда проходила через джунгли по изученному маршруту, меня вдруг впервые посетила мысль, что остров – это мой дом, в который вторглись чужаки. По дороге к озеру, в джунглях, я встретила своих старых друзей. Это были выжившие после урагана обезьяны. Их новое поселение, по наличию плодовых деревьев, было куда скуднее, чем у моих новых соседей. Мне не понятно было, почему эти макаки, которые гораздо крупнее моих новых обезьян, не потеснили границу? Что не позволяло им отбить новую территорию? Они жили, не нарушая чужих границ. Сначала я предположила, что малочисленность макак после урагана не позволила им это сделать, но тут же исключила эту версию, потому как им ничего не мешало уйти в плодовый рай тогда, когда их было много. Здесь дело было в чем-то другом.
С момента моего ухода здесь ничего не изменилось. Прежнее место лагеря мне было таким знакомым. Пляж, на который я впервые ступила, дорожка к озеру и путь к речушке за мальками вызывали волну воспоминаний обо всех пережитых здесь событиях.
На озере я прожила десять дней. Настало время возвращаться в лагерь.
Смертельный подарок
Я возвращалась домой очень тихо, опасалась, что люди еще могут быть на острове. Когда убедилась, что их след простыл, я набрала фруктов, которых не ела почти неделю, и торопливо направилась к своему жилищу. Дом стоял без видимых изменений. Все было на месте. Я облегченно вздохнула и вошла.
На полу стоял огромный пластиковый ящик. Первая реакция была неожиданной: я поспешила выйти и долго стояла в раздумьях. Что бы это могло быть? Почему-то на ум приходили только плохие мысли. Одной из них была о моем убийстве с помощью «смертельного подарка», в котором могут быть ядовитые змеи со смертельным укусом, или взрывчатка, которая рванет при вскрытии ящика, или что-то, о чем я и предположить не могу. Лагерь мой был обнаружен, люди знали о моем существовании. Я даже не исключала той версии, что за мной идет наблюдение. Так или иначе, ящик нужно убрать из дома. Вооружившись палками, я зашла внутрь и на расстоянии стала его осматривать. Ящик был большой, плотно закрытый крышкой. На расстоянии вытянутой руки, я постучала палкой по нему и прислушалась. Тишина, ни звука. Я решила немного его сдвинуть, опять же палкой. Ничего не вышло. Ящик оказался тяжелым. Волоком я вытянула его наружу и потащила по земле к пляжу. Я отошла подальше в сторону, запустила в него тяжелым камнем. Звук был глухим. Ящик чем-то наполнен. Я не выдержала и, сказала: «Любопытство ее погубит». С этими словами я подошла к ящику и сняла крышку.
И овцы живы, и волки сыты
Господи! И чего там только не было! В прозрачных пластиковых баночках, без единой надписи, лежали: горох, фасоль, кофе, какао, чипсы, шоколад, сухое молоко, соль, вермишель, сушеная рыба (по-нашему – вобла), какие-то сушеные ягоды типа нашего изюма и много других продуктов. В самом низу ящика стояла простая кастрюля с ложкой, но самым ценным оказался маленький топорик, скорее секач, напоминающий мачете, и небольшая аптечка с бинтами и йодом без надписей. Я рассмотрела все содержимое, села у ящика и с ужасом подумала: «Они лишили меня тяжелой работы, благодаря которой я выживала».
Мне становились понятны действия этих людей. Взяв меня с собой на материк, браконьеры подвергали себя риску быть раскрытыми. Но и убивать они меня не хотели. Не всегда браконьер может быть убийцей. Видимо, поэтому таким способом они решили свою проблему: «И волки сыты, и овцы целы».
