скачать книгу бесплатно
«Герцог Рок, хозяин нашей жизни и смерти, великий властелин наших душ, я внимаю каждой своей частицей твоему малейшему знаку и предвкушаю великую радость от предстоящего исполнения повелений моего создателя». Эта фраза повторялась многократно каждым из двойников, вливаясь в вихрь коллективного шепота, ассоциировавшегося у Олиона с шелестом листвы неведомой растительности, колышимой дуновениями ветров, веющих из скрытых от разума галактических бездн.
Неожиданно нашептывания прекратились. Наступила мертвая тишина. Мерцающие огоньки черных свечей загорелись ослепительным пламенем.
Герцог Рок вошел в проход. За ним вереницей последовали двойники.
Вся эта процессия растянулась вдоль тоннеля, вырубленного в глубине скалы. Когда последний из двойников вошел в тоннель, зеркало закрыло вход. В этот же момент герцог Рок вступил в вырубленную внутри черного гранита огромную полусферу, поверхность которой была тщательно отполирована и отражала мерцающий свет факелов, закрепленных в лапах чучел доисторических животных, когда-то населявших Землю, а может быть, – иные планеты.
В середине пещеры тускло сверкали ужасающие душу блики черной воды. Пещерный водоем представлял собой идеально правильный круг, диаметром около двадцати метров.
Процессия окружила его, стоя несколько поодаль от края воды; лишь герцог Рок стоял у самого края, скрестив руки на груди. Его губы прошептали заклинание и он, словно невесомый, пошел по воде, а дойдя до середины, стал медленно опускаться в черную воду.
Когда герцог скрылся из вида, двойники стали входить в черную воду, но, в отличие от своего хозяина, почти мгновенно опускались вниз.
Сознание Олиона последовало за ними. Некоторое время оно созерцало абсолютную тьму, а его жизненная сущность погружалась в тишину, которая, казалось, безвозвратно поглощает всякое проявленное существование.
Вдруг внутреннему взору Олиона открылась необычайно огромная зала, способная поразить воображение человека, не искушенного в астральных путешествиях, ослепительной роскошью. Ее размеры соответствовали масштабам большого храма. Резные колонны изящно взмывали ввысь. Над ними бликом драгоценных камней светились замысловатые витражи. Потолок представлял собой сложное нагромождение полусфер, испещренных зодиакальными знаками и магическими символами. С него на длинных цепях свисали хрустальные люстры. Пол покрывали плиты голубого камня с прожилками.
Олион насчитал тридцать шесть небольших фонтанов, из которых струилась ароматичная влага. Вокруг каждого из них расположилось по двенадцать лож, устланных мехами.
Стены были увешаны портретами мужчин и женщин.
Среди мужчин Олион узнал многих знаменитостей человеческой истории – от правителей и полководцев, до тех, кто прославился в литературе, искусстве или науке. Были здесь запечатлены и исключительно богатые люди. Судя по одеяниям изображенных, эта коллекция портретов собиралась не одну тысячу лет.
Все женщины на портретах отличались поразительной красотой. Как правило, они были облачены в роскошные наряды и украшены драгоценностями. Встречались и обнаженные натуры.
Олион, владеющий способностью мгновенного счета, определил число портретов – 364 мужских и 364 женских.
В центре залы возвышалась ступенчатая пирамида. На ее вершине был водружен трон, на котором восседал герцог Рок. Его двойники толпой окружили пирамиду со всех сторон.
– Кто может порадовать меня пополнением нашей коллекции? – обратился герцог к толпе своих двойников.
– Я, ваша милость, – произнес один из них, поднявшись на несколько ступенек по пирамиде и застыв в почтительном поклоне.
– Но я не вижу при тебе портрета.
– Зато я нашел ту, с которой его можно нарисовать.
– Почему же ты не написал портрет и не вселил в него ее живой образ?.. Или, может быть, ты влюбился в нее столь сильно, что не посмел переселить ее живую сущность из подверженного увяданию тела в вечно живой портрет?
– Я безраздельно предан моему создателю и не способен проявить слабость по отношению к женщине, сколь бы красивой она ни была. К сожалению, я не сумел проникнуть в ее сущность.
– Надо будет на досуге взглянуть на нее.
– Дарованной мне моим владыкой силой я отпечатал ее образ на магических пластинах. Один из них – с фотографии, другой – с натуры. Изображение великолепное, несмотря на то что мне удалось лишь украдкой взглянуть на оригинал.
– Покажи изображение. – С этими словами герцог вытянул свою руку на несколько метров и схватил протянутые ему пластины. Он всматривался в них довольно долго, потом спрятал во внутренний карман своего облачения.
– Я сам нарисую ее портрет, – проговорил он полушепотом. – Ты же, возвращайся на поверхность Земли и готовь мое появление там. Отправляйся немедленно. Ты не будешь участвовать в сегодняшнем празднестве.
После этих слов двойник, стоящий на ступенях пирамиды, буквально растаял в воздухе.
– Дети мои, – обратился герцог к своим двойникам, – прежде чем приступить к увеселению, мы должны освободить место для нового портрета. Тем более, что одна из женщин сегодня оказывается лишней. Я давно подумывал удалить ее из нашей обители за потаенные намерения предать нас. Наконец она сделала свой выбор, посмев обратиться с молитвой к другому творцу. Преступление не может остаться безнаказанным.
Как только были произнесены эти слова, ступенчатая пирамида с троном исчезли. Однако герцог продолжал восседать в той же позе, неподвижно зависнув как ни в чем не бывало над полом. На месте пирамиды, словно проявляемая фотография, стал возникать прозрачный куб, по размеру достаточный, чтобы свободно вместить человека.
Когда куб достиг состояния материальной осязаемости, герцог устремил взгляд на один из женских портретов.
На нем была изображена молодая женщина с большими голубыми глазами, светлыми волосами, ниспадавшими до плеч, в простом коротком газовом платье, одетом прямо на тело. На груди висело бриллиантовое колье.
Под взглядом герцога картина превращалась в зеркальное изображение женщины.
– Подойди к кубу, – приказал он.
Повинуясь властвующей воле, из рамы вышла женщина и, понурив голову, подошла к месту своего нового заточения.
Бриллиантовое ожерелье расстегнулось и, проникнув сквозь грань куба, рассыпалось на отдельные камни, которые тут же превратились в извивающихся змей.
– Войди туда, – раздался, не знающий сострадания, голос.
Женщина от ужаса зажмурилась. Через мгновение ее тело стали обвивать змеи. Глаза несчастной расширились, выражая неописуемый ужас. Змеи превратились в полосы жгучего пламени. Платье и сандалии вспыхнули и исчезли. Огонь не наносил телу женщины вреда, но тем отчаяннее было ее положение, – она не могла надеяться на избавление от пытки путем разрушения тела. Чувствовалось, как женщина сотрясалась в душераздирающих криках, но стены куба не пропускали звука, – в зале царила мертвая тишина.
Олион не мог оставаться равнодушным к страданиям бедняжки. Однако его жизненная сила, наталкиваясь на невидимую преграду, не могла проникнуть сквозь стены куба и принести облегчение несчастной. Внутренний голос советовал обратиться за помощью к Богу.
Едва Олион сконцентрировался на своей внутренней сущности, в глубине которой вечно светит окно, связывающее ее с Богом, как пламя внутри куба заиграло с особым бешенством, делающим невозможным разглядеть женщину не только двойникам, но и самому герцогу. Однако Олион воспринял духовным взором, как женщина выскользнула из куба и по светящемуся тоннелю, открывшемуся в ином измерении пространства и времени, пронеслась в один из миров, дающих успокоение страждущим душам.
Голос, говорящий изнутри его сущности, пояснил Олиону, что ценой этого краткого, хотя и крайне ужасного страдания, женщина искупила свое многовековое соучастие в грехах и преступлениях обитателей этого замка тьмы.
Тем временем все портреты, висевшие в зале, превратились в зеркала, отражающие образы запечатленных на портретах людей. Каждый из двойников вошел в предназначенный ему традицией замка зеркальный портрет мужчины и обнял живущий в нем образ. В результате образовывалось новое существо – некий симбиоз жителя портрета и двойника, несущий в себе черты их обоих.
В центре зала вдруг появилась дюжина обезьян, державших странного вида музыкальные инструменты, сооруженные из человеческих костей, черепов и высушенных жил. Этот оркестр устроился на поверхности куба, ставшего вдруг черным. Зазвучала щемящая сердце и щекочущая нервы музыка, возбуждающая безумное вожделение.
В глазах герцога Рока все интенсивнее разгорался сладострастный огонь. Его невидимые, лишь угадываемые внутренним зрением, языки заполнили всю залу и без копоти и пепла сожгли одежду на всех находящихся внутри зеркальных портретов. Лишь одеяние герцога Рока выдерживало огонь, предвкушающий адское сладострастие. Его тело едва заметно содрогнулось и, словно легкое дуновение ветра, пронеслось по зале.
Из картин-зеркал стали выходить мужчины и женщины и, образовывая пары, кружиться в танцах. Их тела отличались предельной гибкостью, а руки и ноги извивались, словно змеи.
Начиналась оргия, в которой герцог Рок участвовал всем своим существом, несмотря на неподвижную позу его фигуры, зависшей над обезьяньим оркестром. Властелина этого изощренного представления выдавали лишь глаза, одновременно и поглощающие, и излучающие жгучее наслаждение, способное затянуть многих людей на самое дно мироздания.
Будучи свободным от притягательной силы его огня, Олион не пожелал созерцать продолжение оргии и в мгновение ока возвратился в свое скромное жилище.
Центральный храм всего и вся
Гости постепенно расходились с новоселья, обставленного с царской роскошью. Хозяйка новой квартиры, Люда Круглова, молодая симпатичная девушка, недавно закончившая Академию художеств, осталась вдвоем со своей лучшей подругой – Вестой Поподулос.
Девушки уютно устроились в больших бархатных креслах напротив экрана дорогого телевизора, на котором редко можно увидеть что-нибудь освежающее душу или будоражащее мысль. Уловив настроение подруги, совпадавшие с ее собственным, Люда выключила телевизор и вставила в магнитофон кассету с песнями Петра Лещенко.
– Веста, я безумно счастлива переехать из комнаты в коммуналке в этот маленький дворец. Но не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за твой подарок. Мало того, что ты подарила мне квартиру и мебель. Ты привезла на новоселье полный комплект телерадиоаппаратуры, который стоит столько, что на него можно купить еще одну квартиру. Мне за всю жизнь не заработать такую уйму денег и не возвратить тебе долг.
– Мой отец, когда друзья просят взаймы, говорит, что, отдав деньги в долг, он может испортить дружеские отношения. Если должник не возвращает деньги в срок, возникает недоверие к человеку. Поэтому отец предлагает принять просимую сумму в дар, говоря: «Если я стану бедным, а ты – богатым, тогда подаришь что-нибудь мне». Оставь мысли о долге. Будем считать, что эта квартира моя. Мне нравится Петербург, я намерена часто сюда приезжать. Но мне не по себе в интуристовских гостиницах. Такое ощущение, что за каждым твоим шагом следят. Здесь же я смогу чувствовать себя достаточно уютно. К тому же, те картины, которые я купила у тебя всего за двадцать пять тысяч долларов, стоят значительно дороже.
– Как это купила? Я подарила их тебе.
– Да, конечно. Но я все же решила их купить. На твое имя в одном из Нью-Йоркских банков открыт счет и на него перечислены деньги.
С этими словами Веста достала из сумочки конверт с документами и передала Люде.
– Если бы мои картины продавались на вернисаже, то за каждое полотно можно было бы выручить по триста-четыреста рублей. В итоге – полторы-две тысячи. А твои доллары, если перевести их в наши деревянные деньги, превратятся в 750 тысяч. Да это – целое состояние.
– Что это мы все о деньгах? Давай поговорим о чем-нибудь другом. Расскажи о том, какую картину ты задумала.
– К сожалению, никакую.
– Ты впала в депрессию?
– Скорее – в отчаяние.
– Что случилось?
– На днях я познакомилась с одним художником. Прогуливалась по парку и обратила внимание на то, как он делает зарисовки. Мы разговорились. Он пригласил посмотреть его картины. Я была потрясена! Мне никогда не удастся рисовать так, как он. Да что там я?! Те, кого я считаю лучшими мастерами, не идут с ним ни в какое сравнение.
– Если так, то он должен иметь громкое имя.
– Он мог бы иметь его, если бы выставлял свои картины. Но его не привлекают ни слава, ни деньги.
– Им изобретена новая манера?
– Нет. Его картины удивительно реальны и в этом отношении похожи на шедевры старых мастеров. Однако на этих удивительных полотнах изображена иная реальность – таинственные миры, лежащие за гранью нашего времени и пространства.
– Можно ли мне побывать у твоего нового знакомого?
– Разумеется. Когда ты приедешь в Петербург в следующий раз, я организую вашу встречу.
– Зачем ждать следующего раза? Я задержусь здесь на несколько дней. Достаточно лишь сообщить родителям об изменении моих намерений. Ведь я свободна, как ветер. Захочу, и хоть завтра отправлюсь в любой уголок Земли. А вот другие миры, я верю в их существование, для меня закрыты. Вот почему я так хочу взглянуть хотя бы на их изображение.
Зазвонил телефон. Люда сняла трубку.
– Извините за поздний звонок. Это Андрей. Внутренний голос сказал мне, что я должен позвонить, несмотря на ночной час.
– Вас, Андрей, я рада слышать в любое время дня и ночи. Кстати, мы с подругой только что говорили о вас. Она жаждет посмотреть на ваши полотна.
– Буду рад показать их в любое, удобное для вас, время.
– Просмотр ваших картин заслуживает того, чтобы отложить все дела и нестись на край света. Моя подруга, едва услышав о них, отложила свое возвращение в Москву.
– Если бы не боязнь причинить неудобство поздним визитом, я готова была бы ехать немедленно, – следуя некоему наитию, проговорила Веста.
– Вдохновение необходимо не только для написания картины, но и для того, чтобы ее созерцать. Я чувствую, что ваша подруга, мне почему-то приходит на ум имя «Веста», именно сейчас настроена посмотреть картины. Если не возражаете, я возьму такси и приеду за вами.
– Одну минутку. Я посоветуюсь с Вестой. Вы угадали ее имя.
– Представляешь: он хочет заехать за нами на такси. Может мы не будем его напрасно утруждать и доедем сами?
– Разумеется. Тем более, что я в состоянии вести машину.
– Огромное спасибо, Андрей. Но ради бога, не утруждайте себя. У Весты внизу машина. Через десять минут мы будем у вас.
Едва Веста бросила взгляд на Андрея, открывшего дверь, ее сотрясла внутренняя дрожь. Некоторое время она была поглощена его глазами, видя за ними восхитительно прекрасный образ, отделенный от нее бездной пространств и времен. Его притягательность усиливалась непреодолимой для обычного человека отдаленностью. В то же время она ощутила, что знает его очень давно. Перед ее сознанием была готова спасть пелена и открыть ей память миров, в которых она жила до рождения в этом теле. Еще одно мгновение – и она бы вспомнила. Но ее притянуло к Земле нежное прикосновение подруги, взявшей ее под руку.
Захламленная прихожая большой коммунальной квартиры, освещенная тусклым светом, скромно одетый хозяин, волочивший ногу и опирающийся на трость – все это едва задевало край сознания, проваливалось в каком-то тумане. Вся удручающая бедность обстановки казалась прозрачной и за ней просвечивала иная реальность, столь необычная и влекущая, что Весте захотелось остаться в ней навсегда. Она следовала за своим неведомым Богом, которого предчувствовала очень давно и вдруг обрела воочию. Ее подруга воспринималась белоснежным ангелом, нежно влекущим в мир грез и сновидений.
Когда девушки вошли в комнату, то увидели лишь одну единственную, закрытую куском ткани, картину. Все остальные картины были повернуты лицевой стороной к стене.
– Для начала я хочу показать вам картину, которую только что закончил. Она предназначена для созерцания. Если вы настроены погрузиться в картину, то прошу сесть на диван. В таком случае мы будем втроем созерцать ее до тех пор, пока кто-нибудь не вернется к обычному состоянию. Но если такого настроя нет, я покажу эту картину в другой раз. Взамен вы сможете осмотреть все остальные мои работы.
– Я настроена созерцать, – заметила Люда.
– У меня такое чувство, что я уже начала созерцать волшебную сказку, – тихо проговорила Веста.
Девушки расположились на диване. Андрей зажег ароматичные курения и включил магнитофон с записью медитативной музыки. Направив на полотно две яркие, скрытые под металлическими колпаками, лампы, он одним движением руки открыл картину.
По озеру плыла лодка. На ее носу застыла фигура, облаченная в белоснежный хитон. На плечи ниспадали гладкие каштановые волосы. Вокруг головы горело сияние: семицветная радуга пронизывалась уходящими в пространство золотыми лучами. В лодке сидели двое в белых плащах с поднятыми капюшонами. Взоры всех троих были устремлены к противоположному берегу, и лиц не было видно.
Вдруг Веста ощутила себя сидящей в лодке, плывущей тихо, движимой некой таинственной силой, не нуждающейся ни в веслах, ни в парусах.
Противоположный берег, казалось, приближался сам. Открывающиеся взору холмы покрывала пышная растительность. На деревьях росли удивительные плоды. Кустарник чередовался с большими цветами. Вдали – изящные постройки: миниатюрные дворцы, беседки, акведуки и арки. За ними виднелась невысокая гора, увенчанная грандиозным храмом.
Когда лодка достаточно близко приблизилась к берегу, Веста почувствовала пьянящий аромат. Она машинально посмотрела в сторону и увидела большие, размером с голову человека, головки белых лотосов. Внутри цветков таинственным, солнечно-лунным светом вырисовывались прекрасные лица, озаренные улыбкой, подаренной самой богиней очарования.
Едва нос лодки коснулся берега, величественная фигура, окруженная ореолом, пошла прямо по воздуху в направлении Храма. Веста последовала за ней, с тихим восторгом обнаружив в себе всякое отсутствие тяжести. Легко, не прилагая усилий, она следовала за своим проводником, ведущим ее в Храм. Веста чувствовала, что, войдя туда, она навечно потеряет свой мир. И если ей даже будет дано вернуться обратно, он окажется совсем другим. Вспомнился афоризм: «Мир такой – каков сам человек». Достаточно ему измениться и тут же изменится мир. Благодаря внутреннему знанию, пробужденному от вековой спячки, ей стало известно: в Храме ее ждет полное преображение. Сердце радостно билось. Но вскоре его сдавила тоска по покидаемому миру и немногим людям, к которым она успела привязаться.
Непроизвольно Веста посмотрела вниз. Восхитительная картина завораживала взгляд. Ей захотелось увидеть ее целиком. В это же мгновение она поднялась еще выше и зависла над Храмом. Прямо под ней ослепительным солнцем, излучающим живой огонь, горел центральный купол. Его окружали семь меньших куполов, составленных из слегка закрученных спиралью сегментов, соответствующих всем цветам радуги. Стены и башни храма излучали нежный лунный свет.
Вход в Храм прикрывала завеса, составленная из тончайших струек живой воды. Проводник скрылся за завесой, и она поняла, что на этот раз не попадет внутрь святилища. Глубинное знание говорило ей: прежде нужно постигнуть тайны, ключ к которым можно найти лишь в ее настоящей жизни.
Со всех сторон горы стекали ручьи, питавшие многочисленные каналы. Природная естественность удивительно сочеталась с планирующим разумом. Храмовую гору окружал идеально правильным кругом широкий канал. От него, на равном расстоянии друг от друга, исходило восемь ровных как стрела радиальных каналов. Их отдаленные концы соединял большой круглый канал. Несколько поодаль от него, на все четыре стороны света, расположились озера. Озеро, по которому приплыла Веста, было голубым. По левую сторону находилось черное озеро, по правую – красное. Вода в озере на противоположной стороне казалась зеленой. За всеми четырьмя озерами простирались густые девственные леса, терявшиеся в дымке горизонта.
Сегменты этого расчерченного каналами пространства занимали холмы, столь естественные по виду, что вызывало удивление, как они могли появиться в столь размеренном пространстве.
Пока Веста рассматривала открывшуюся ей панораму удивительного поселения, которое нельзя было подвести ни под какую категорию города или деревни, она постепенно опускалась вниз и оказалась рядом с небольшим павильоном.
Внутри павильона сидел облаченный в отливающую перламутром тунику мужчина. Перед ним была раскрыта большая книга в малахитовом переплете. Человек сидел перед книгой, скрестив ноги, положив руки на колени и устремив неподвижный взгляд на одну из страниц. Вдруг страница перевернулась сама. Вскоре за ней последовала другая.
Веста заглянула в книгу, но ничего не смогла понять. Начертание знаков имело мало общего с используемыми в современном ей человеческом письме буквами. Не решаясь беспокоить человека, погруженного в чтение, она удалилась на несколько шагов, но вдруг непроизвольно обернулась. Ее взгляд упал на лицо, показавшееся ей хорошо знакомым. Неужели это ее дядя Оскар? В Москве он руководит школой, где учат науке читать очень быстро, развивая внимание, сообразительность и память. Или может быть этот человек очень похож на ее дядю? Что-то мешало ей заговорить с ним. Веста не заметила, как рядом появилась небесно-прекрасная женщина, отреагировав лишь, когда та взяла ее под руку и ласково прошептала: «Не будем ему мешать. Пойдем со мной».
Женщина провела Весту в небольшой дом и усадила за стол, на котором лежала книга в переплете, инкрустированном слоновой костью и украшенном драгоценными камнями с золотыми застежками.
– Все, кто попадают сюда с Земли, – проговорила женщина, – обычно имеют два имени: земное и небесное. Они иногда соединяются в одно, как это имеет место с тобой. Однако и в твоем случае внутренняя интонация при произнесении имени на земле и небе различна. Кроме того, в земной речи невозможно достаточно точно отразить духовную вибрацию, оживотворяющую имя. Послушай, как звучит твое имя, не отягощенное земными искажениями.
Женщина обняла Весту и прошептала на ухо имя, которое, будучи внешне похожим на земное, несло внутри себя бездну всевозможных оттенков, слитых в один единственный звук.
