скачать книгу бесплатно
– Неудачная идея.
– Знаю, но других у меня нет.
– Будь осторожен.
Невероятная девушка. Полчаса назад ее чуть не распылили на атомы над Тель-Барухом, и вот она призывает меня к осторожности.
– Я добавлю тебе еще двух охранников, – сказал я. – Скоро сюда придет человек и уберет все камеры.
Она улыбнулась и кивнула мне. У меня было чувство, что позвоночник мне скрутили в тугой узел.
На тропинке возле дома я столкнулся с Гаем. На этот раз он поднял на меня глаза.
– Проваливай, – сказал я ему. – И последнюю зарплату ты не получишь.
Сев в машину, я раздумывал, куда поехать. Мне нужно было срочно попасть как минимум в пять мест, но я направился в спортзал, встал на дорожку и за полчаса, обливаясь потом, пробежал пять километров. Потом спустился вниз, где в углу висела кожаная груша.
Я бил ее. Довольно долго. И довольно сильно.
7
Когда я вышел из душа, в тренажерном зале было пусто. В сумке зазвонил мобильный.
– Да?
– Это Эла.
– Что вы хотите?
– Вы что-нибудь нашли?
– А вы собираетесь донимать меня вопросами каждые два часа?
– Вы сказали, что берете сто восемьдесят шекелей в час.
Я рассмеялся и никак не мог остановиться.
– Алло! – сказала она. – Алло!
Но я продолжал смеяться. Живот – я видел в зеркало – у меня трясся, как у борца сумо – я видел таких на канале «Евроспорт». Она повторяла свое: «Алло, алло!» – пока я, все еще давясь от смеха, доставал из своей сумки трусы и надевал их.
– Что вас развеселило?
– Я не беру с вас сто восемьдесят шекелей за каждый час с момента нашей встречи. Только за время работы над вашим делом.
– Вы уже начали над ним работать?
– Еще нет.
– Почему?
Я перестал смеяться.
– Я был занят. Если вам это не нравится, наймите кого-нибудь другого.
– Я не хочу другого.
– Почему?
– В каком смысле?
Мама называла это мое состояние «черным котом». Когда я вдруг без всякого предупреждения становился жестким и грубым. «На Джоша напал черный кот, – говорила она. – Надо подождать, пока он уберется». Спустя годы я узнал, что есть дешевое чилийское вино, которое так и называется – гато негро, по-испански «черный кот». Я не большой любитель вина, но прикупил пару бутылочек.
– У меня нет на вас времени, – сказал я, – но даже если и было бы, это бы ничего не изменило. Вам одиноко, и вы малость тронутая. Вот и выдумали себе сестру, чтобы позлить мать. Я буду работать над вашим делом в свободное время и, если что-нибудь выясню, сам вам позвоню.
Я понимал, что мой голос достиг громкости реактивного самолета, но мне было плевать. На другом конце провода послышался долгий вздох, сменившийся короткими выдохами.
– Что это вы делаете? – спросил я.
– Дыхательное упражнение.
– Зачем?
– Чтобы вам не отвечать.
Она действительно была не в себе, но черный кот уже нашел себе дерево, забрался на него и сверху взирал на нас.
– Как зовут вашу мать? – спросил я.
– Бетти.
– Дайте мне ее адрес.
– Вы собираетесь с ней встретиться? – В ее голосе прорезался испуг.
– У вас с этим проблемы?
– Она догадается, что это я вас послала.
– Решайте. Если не хотите, я не поеду.
На этот раз дыхательные упражнения не помогли. У нее как будто что-то застряло в горле, но она продиктовала мне адрес в квартале Бавли. Матери и дочери. В мире есть много видов нормальных отношений, но отношения мам и дочек в их число не входят. Я заканчивал одеваться, когда снова зазвонил телефон.
Кравиц.
– Ты уволил Гая, – без предисловий набросился он на меня. – Я сообщаю тебе секретные данные из полицейского расследования, а ты увольняешь моего агента?
Его преданность своим сотрудникам растрогала меня чуть ли не до слез.
– Пошел ты в жопу, – сочувственно сказал я, – вместе со своим расследованием.
С телефоном в руке я вышел из спортзала и обнаружил его на тротуаре, до крайности довольного собой. В эту игру мы играем уже много лет. Угадай, куда пойдет второй, когда у него погано на душе.
– Заскочим в «Молли Блюм»? – предложил он.
На улицу Ха-Яркон мы поехали на его машине. Ей уже два года, но пахнет в ней, как в новенькой. Стоял «глубокий синий вечер», или как там в песне поется. Кравиц припарковался возле американского посольства. За всю дорогу мы не перекинулись и пятью словами.
«Молли Блюм» – это старый ирландский паб, оформленный в зеленых тонах, – такие есть в любом приморском городе. В зале пока было почти пусто, хотя постоянные посетители потихоньку подтягивались. Я попросил черный кофе без сахара, а Кравиц, внимательно изучив карту вин, особенно раздел односолодовых виски, заказал «Балвени» и, когда его принесли, осторожно пригубил. Я молча смотрел на него. Это тоже часть игры. Он знал, что, пока мы не перейдем к делу, мои нервы будут как натянутые струны, и весь вопрос только в том, кто сломается первым.
Правильный ответ – я.
– Ты не говорил мне, что Гай твой агент. Я сам догадался.
Он поднял стакан, с видом знатока принюхался к напитку, и сразу стало ясно, что ему совершенно все равно, чем он пахнет.
– Но я это подтвердил, – ответил он.
– Ничего ты не подтверждал.
– Что ты собираешься делать?
– В каком смысле?
– Кляйнман знает, что ты трахал его жену.
– Конечно, знает. У вас ничего не происходит без того, чтобы об этом не стало известно всему миру.
Он воспринял мою шпильку относительно сдержанно:
– Предположим, ему все известно. Но вопрос остается открытым.
– Какой вопрос?
– Почему он хотел убить ее, а не тебя?
Я ждал этого вопроса. Я готовился к нему, пока весь в поту бежал пять километров в пустом тренажерном зале, понимая, что в любую секунду туда может ворваться человек с пистолетом в руке и проделать дырку прямо в моих мыслях.
– Если он уберет меня, – сказал я, – всем будет ясно, что это он. А у него и без того проблем хватает.
Брови Кравица взлетели кверху. Версия так себе, и мы оба это понимали. Специальность Кляйнмана – не наживать себе неприятности, а выпутываться из них целым и невредимым.
– Если убьют ее, – все-таки продолжил я, – он всегда может свалить убийство на одного из своих недругов. В суде будет смотреться отлично. Несчастный вдовец.
– Авихаиль, – бросил Кравиц, рассматривая содержимое своего стакана.
Семья Авихаиль – главные соперники Кляйнмана. Ребята из Нетании, которые начинали с раскурочивания краденых машин в районе автомастерских. Ты угоняешь «Мерседес» в Тель-Авиве, едешь к ним, и через два часа у тебя полторы сотни запчастей со стертыми серийными номерами. Когда началась интифада, этот бизнес ушел на Территории, и они избавились от необходимости пачкать руки в машинном масле, переключившись на азартные игры и наркотики.
Кляйнману не понравилось, что кто-то лезет в его владения, и главе семейства Авихаиль пришлось расстаться со многими частями своего тела, когда в его автомобиле сработало взрывное устройство. Задним числом Кляйнман убедился, что совершил ошибку, потому что место отца занял его гораздо более способный младший сын, Нохи.
– Что у них там в данный момент? – спросил я Кравица.
– Нечто вроде перемирия. Все хотят знать, насколько основательно дело против Кляйнмана.
– И насколько?
– Скорее основательно.
– Скорее, – повторил я. – Прекрасное слово. Все равно что сказать: «Я тебя скорее люблю». Или: «Скорее это я должен тебе».
– Что ты намерен делать?
– Встретиться с Кляйнманом.
С Кравицем никогда не знаешь, то ли он действительно удивлен, то ли притворяется.
– На что ты надеешься?
– Официально я все еще на него работаю.
Он взболтал в стакане виски, заставив льдинку бороться с возникшим по центру водоворотом.
– Тебе нечего ему предложить и нечем угрожать, – сказал он. – Ты просто хочешь посмотреть ему в глаза, перед тем как он даст приказ убрать тебя.
– А еще я хочу перед казнью гамбургер с чипсами.
– Знаешь, – серьезно произнес он, – я человек привычки. Встаю в одно и то же время, принимаю душ, одеваюсь, иду на работу, а каждый день в четыре дремлю тридцать пять минут.
– Какая связь?
– Ты – одна из моих привычек, – без тени улыбки сказал он.
– Устрой мне встречу с Кляйнманом.
– Что я получу взамен?
– Может быть, тебе не придется искать себе другую привычку.
8
Кравиц подбросил меня к моей «Вольво». Одновременно с двигателем заработало радио – видно, я забыл его выключить. Бонни Тайлер пела про разбитое сердце. Песня мне нравилась, поэтому в Бавли я приехал в хорошем настроении, что, согласитесь, удивительно для человека, чья ожидаемая продолжительность жизни сравнима с продолжительностью жизни комара. Бетти Норман, мать Элы, жила в одном из многоэтажных домов, которые выглядели очень внушительно, пока в пласты штукатурки не въелся морской воздух. Когда дверь с табличкой «Семья Норман» распахнулась, я все еще пребывал в благостном настроении, поэтому с порога вместо приветствия заявил:
– Норман – это же герой какого-то мультика…
Она на минуту опешила, дав мне время ее рассмотреть. Шатенка, волосы уложены в пышную прическу, напоминающую праздничный торт, грубоватый рот, на смягчение очертаний которого ушло немало помады. В молодости она наверняка была так же хороша, как Софи Лорен, что, впрочем, справедливо и по отношению к самой Софи Лорен. Хорошо одета. Плиссированная черная юбка по щиколотку, белая блузка, жемчужные серьги и такое же колье. Шутка насчет мультяшных героев растворилась в воздухе, но это не помешало мне оставаться в твердом убеждении, что во мне умер великий комик. Видимо, она вообще не понимала шуток.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.
Интеллигентный, слегка прокуренный голос с чуть заметным неясным акцентом и с большой долей нетерпения. Эта женщина и на сантиметр не изменит курс своей яхты, чтобы спасти утопающего.
