скачать книгу бесплатно
В двух словах я изложил, на какую помощь с его стороны рассчитываю.
Он удивился, что я прошу о такой малости, заверил, что всегда готов оказать КЭПу куда более значительную услугу, и предложил мне развлекательную программу на вечер.
От соблазнов я отказался, попросив только, чтобы меня подкинули до гостиницы.
Наконец-то я оказался в своем номере, но о сладком сне не приходилось и мечтать.
Достав досье на Касаева, я принялся самым внимательным образом перечитывать справку. Может, я что-то упустил?
Нет, ничего нового.
Масса деталей, которых не мог знать посторонний человек. Например, прошлой зимой Касаев был задержан в состоянии сильного подпития в вестибюле станции метро «Технологический институт». Отпущен милиционером, оказавшимся читателем «Невской радуги». Записей в журнале не сделано. Каким же образом осведомитель узнал об этом случае? С кем откровенничал Касаев? Каялся ли перед домашними?
Регулярно обещает жене бросить пить. Однажды выдержал целый месяц. Но это рекорд. Обычно его хватает на два-три дня.
С тещей ладит, однако же чувствует себя комфортней, когда она отбывает на дачу. Обожает ее пельмени и особенно фаршированную рыбу, которую та готовит по большим праздникам.
А вот несколько абзацев про Яну.
Работает в частной клинике… Активистка Общества защиты животных… Собирала подписи под письмом, требующим крупных штрафов за жестокое обращение с домашними животными… Отношения с отцом – теплые, доверительные…
Но ни слова о хромоте!
Не нашлось в справке места и для неведомого мне доселе Николая Кузьмича.
Вообще здесь не было ничегошеньки об окружении Касаева. Кто его друзья? Есть ли у него недруги? С кем он ходит в рюмочную? Кого приглашает домой? Ни одной фамилии, ничего, кроме общих фраз.
Эге, подумал я, а справочка-то халтурная. Если только тут не умысел…
Однако мои глаза уже превратились в узкие щелки.
И все же, собрав последние силы, я развернул свежий номер «Невской радуги» и, обнаружив в нем очередную статью Касаева, заставил себя прочитать ее до конца.
Статья называлась «Муза подземных странствий» и посвящалась проблемам петербургского метрополитена, главным образом недостаточному финансированию. А вот и непременная Присказка: «Быка ловят за рога, а молодца – за язык». Но в связи с чем он ее ввернул, хоть убей, не пойму. Мысли путаются.
Я забрался под одеяло и мгновенно уснул.
* * *
Ровно в половине шестого я шел по коридору «Невской радуги». Из-за полуоткрытых дверей доносились громкие голоса, стук пишущих машинок. Редакция занимала этаж в узком каменном доме старого фонда неподалеку от Сенной.
А вот и кабинет Касаева – высокая, но тесная и мрачноватая комнатенка-пенал, куда каким-то чудом втиснули рассохшийся книжный шкаф, два обшарпанных стола, стулья и тумбочку. Оставшееся свободным пространство позволяло передвигаться лишь бочком, даже при скромных габаритах. Единственное окно выходило в глухой двор-колодец.
Стол Касаева, как и у него дома, был завален бумагами.
За вторым столом сидел задумчивый молодой человек в очках. Перед ним стояла пишущая машинка, на которой он что-то выстукивал одним пальцем. В ответ на мое приветствие он кивнул и продолжил клацанье с таким сумрачным видом, будто печатал свой смертный приговор.
Зато Касаев цвел как майская роза. То ли он тоже сумел где-то покемарить, то ли обладал неисчерпаемыми внутренними ресурсами.
– Прочитал твою «Музу», – сообщил я, усаживаясь напротив. – Здорово! Как там? «Быка ловят за рога, а молодца – за язык». Кое-кто узнает себя, верно?
Молодой человек в углу неопределенно хрюкнул.
– Я не очень-то доволен материалом, – самокритично признался Гарик, хотя было видно, что он польщен. – Писать пришлось с колес, в полосу, но в целом проблема, конечно, охвачена… – Он принялся ворошить бумаги на столе. – Вот твоя справка, Дима. По «Ингоде». Я посмотрел.
– Ну и?
– Солидная фирма, нет слов.
– А как насчет договора? Деньги я принес. – Я с готовностью похлопал по «дипломату».
– Полный порядок! Пошли в бухгалтерию! – Он стремительно поднялся.
Однако едва мы оказались в коридоре, Гарик бросил на меня тревожный взгляд:
– Слушай, Дима… По поводу нашего вчерашнего разговора. О рэкете… Это ваше внедрение на питерский рынок – оно не опасно?
– Почему? – изумился я.
– Ну ты же сам говорил – конкуренция и так далее. Мы все же существуем при диком рэкете, до цивилизованного еще далеко.
– Не волнуйся, Гарик, – успокоил я его. – Вопрос изучали. Продукции, подобной нашей, в Питере нет. Мы занимаем свободную нишу. Свободную, понимаешь? Образно говоря, открываем чебуречную, которая никак не отобьет клиентов у булочной, расположенной на этой же улице.
– Понятно… – вздохнул он. – Ну, айда!
Он провел меня в такую же тесную, но более светлую и уютную комнату, напоминающую оранжерею обилием цветочных горшочков на подоконнике и подвесных полках.
Здесь царствовала строгая худенькая мышка с соломенными волосами.
– Веруня, вот Дмитрий Сергеевич, о котором я тебе говорил, – произнес Касаев тоном, каким возвещают о появлении царственных особ.
Веруня сделала кислую гримаску, будто мы явились стрельнуть у нее пару тысяч на пиво.
– Что же вы, Игорь Анатольевич, договор неправильно оформили? Почему не указали реквизиты рекламодателя? – Она нервно двинула бумагу по столу.
– Веруня! – взмолился Касаев. – Ты же знаешь, я редко занимаюсь рекламой. Забыл эти тонкости. Прошу, сделай сама как положено. Ей-Богу, забыл.
– Интересно… – скептически ухмыльнулась она. – Как получать комиссионные и гонорары – вы не забываете, а как оформить – так Веруня.
Он покраснел вроде мальчишки, пойманного за неблаговидным занятием.
Пора было выручать друга.
Я вскинул «дипломат» на свободный стол, раскрыл его и выложил перед капризной бухгалтершей две тугие пачки банкнот – пятидесятитысячных и десятитысячных. Шесть лимонов. Удивительно, как мало места они заняли.
– А это лично от нашей фирмы. – Я увенчал купюры большой плиткой шоколада.
– Ой, спасибо! – Она вдруг расцвела, как герань на ее окне.
Через десять минут договор был оформлен.
Я спрятал корешок ордера в карман, пообещав в следующий раз внести еще больше и пожелав процветания газете и личного счастья главбуху.
Мы с Касаевым вышли в коридор. Он явно пребывал не в свой тарелке.
– Хорошая девушка эта Веруня. Аккуратная, исполнительная… Но немножко нервная. Проблемы в семье. Ладно! Дело сделано.
– Дело только начато, – мягко поправил я.
Он кивнул, все еще переживая конфуз, испытанный в бухгалтерии. Но другая половинка его души ликовала. Вид шести миллионов, которые я так запросто выложил на стол, снимал последние сомнения. А полумиллионный (честный!) заработок уже стал фактом. В один миг паутинка, сотканная мною, превратилась в прочную сеть.
– А как насчет других газет? – напомнил я.
– В принципе, вопрос решен положительно, – ответил он. – Я обзвонил несколько редакций, кое-куда заглянул сам. Расценки у меня в блокноте. Надо засесть завтра с утра на пару часиков со свежей головой и разбросать эти сто пятьдесят миллионов.
– Сто сорок четыре, – уточнил я. – Шесть уже оприходовано.
– Пусть сто сорок четыре, – охотно согласился он.
– Что ж, лучше и вправду сделать это с утра. Но есть одна заковыка. Я предполагал, что мы уединимся в гостинице и спокойно поработаем. Лишние глаза и уши нам ни к чему. Но как на грех, меня буквально только сейчас предупредили, что завтра с утра в моем номере будут что-то менять. Значит, встретимся здесь, в редакции?
Я знал, ему страшно не хочется, чтобы коллеги заранее проведали о его предстоящем бешеном заработке. На этом и строился мой расчет.
Касаев задумался.
Я терпеливо ждал.
– В редакции не очень удобно, – ответил он, поморщившись. – Бесконечные звонки, дерганье, нервотрепка… Можно сделать проще. Встретимся у меня. Я понимаю, что тебе не с руки добираться в такую даль, зато нам никто не помешает. Можем даже распить бутылочку между делом.
– Неплохая идея! А Лариса Борисовна на нас не осерчает?
Он хитровато улыбнулся:
– Ларочки не будет.
– Вот как?
– Представь себе, Димка, сработало очередное объявление. Такой вот приятный сюрприз! Позвонили из одной солидной фирмы, им срочно нужен перевод, а свой переводчик в командировке. Обещают заплатить сразу же. И неплохо. Ларочка на седьмом небе!
– Сердечно рад за Ларису Борисовну, – с чувством отозвался я.
(Знал бы он, кому Ларочка обязана этим приглашением!)
– Что ж, Гарик… Мы славно поработали и заслужили право на скромный отдых. В путь?
– Только ненадолго. Я обещал Ларочке вернуться пораньше. – Он посмотрел на часы: – Кстати, вот-вот должен подойти Пименов. А может, уже пришел.
Когда мы вернулись в кабинет, молодой очкарик все так же заунывно долбил по клавишам, а за столом Касаева восседал пожилой мужчина с рыжеватым ежиком волос и довольно пресной физиономией на гусиной шее.
Многочисленные бордовые жилки на его клиновидном носу указывали на пристрастие к горячительным напиткам, а треснувшее левое стекло старомодных очков свидетельствовало, что их владелец не делает культа из бытовых мелочей.
Завидя нас, он поднялся, при этом обнаружилось, что он почти на голову выше Касаева и плоский, как камбала.
– Знакомьтесь. – Касаев встал между нами. – Это – Дмитрий Сергеевич Черных – сибирский предприниматель и обаятельный человек, а это – Николай Кузьмич Пименов – прекрасный фотохудожник и оригинальная личность.
Мы крепко пожали друг другу руки.
– Предлагаю продолжить знакомство за «круглым столом», – улыбнулся я.
Возражений не последовало.
* * *
Пименов оказался невероятным говоруном, но называть его занудой я бы не стал. Алевтина, как и всякая женщина, имела собственную шкалу ценностей.
– Так вы предприниматель? – спросил он меня, ловко хлопнув сто пятьдесят «Столичной» и даже не поморщившись. – И когда же, по-вашему, начнется подъем экономики? – Голос у него был скрипучий, будто старые деревья трещали на морозе.
– Боюсь, на ваш вопрос не ответит даже Господь Бог.
– Да, – вздохнул Пименов. – Если каждый раз начинать строить дом заново, то его вовек не построишь. Оттого люди и мучаются. А вот я – фотохудожник. Еще в сопливом детстве папаша мне говорил: «Николка – он меня Николкой называл, – никогда не гонись за чинами и не лезь в начальство. Оттуда недолго сварганиться и свернуть шею. А выучись-ка лучше, сынок, на мастера по какой-нибудь такой части, без чего не обходятся ни в одном доме. Тогда не останешься без куска хлеба. Притом с колбасой». Другие своих родителей не слушают, а вот я послушал. Почему стал именно фотографом? То дело случая. Но родительский завет я выполнил. Нужна фотография в каждом доме? Нужна! Свадьба, юбилей, именины, похороны – да разве мало событий! И везде без фотографии – никуда. Правда, сейчас видеокамеры начали вторгаться, но на мой век еще хватит. А вот раньше фотограф и вовсе был королем! Мне Горинштейн рассказывал – это асс, старейший мастер, – что в старину солдат, когда шел фотографироваться, наматывал чистые портянки. Вот какое было уважение к фотографии! Но я не жалуюсь. Я выбрал хорошую профессию.
– Нет профессий хороших или плохих, – с досадой возразил Касаев. – Просто в любом деле есть мастера, есть подмастерья и есть подручные. У нас повсюду явная нехватка мастеров, оттого-то все так скверно.
– Ерунду говоришь и сам это прекрасно понимаешь, – блеснул очками Пименов. – Рухнули целые отрасли и придавили всех, кто не успел разбежаться, – и мастеров, и подручных. Нет, милый! Дело не только в мастерстве. Место тоже красит человека. Очень важно, какую дорожку ты выбрал и куда тебя занесло. Вот ты, к примеру, классный журналист, тебя все знают, а машина у тебя есть? Дача? Хотя бы домашний компьютер? А какая-нибудь уборщица, которая машет веничком в престижном банке, имеет в два раза больше тебя. Если не в три. Вот и вся арифметика.
– Ну, положим, ты тоже не купаешься в роскоши.
– А я к этому и не стремлюсь. Ты же знаешь мой принцип: посмотри на тех, кому хуже, и успокойся.
– Знаю-знаю… Принцип улитки, которая, спрятавшись в раковину, считает, что объегорила всех. А над ней уже навис каблук. С подковкой.
– Ничего страшного. Просто перед тем, как прятаться в раковину, надо залезть в удобную расщелину, – парировал Пименов.
Свои сентенции он излагал с олимпийским спокойствием, зато Касаев закипал как самовар.
– Что ж! Хорошо… Давайте все располземся по расщелинам. Только ведь и оттуда могут выковырять.
– А ты забейся еще глубже, чтобы не достали.
– Куда – глубже? В могилу, что ли?! – заорал Касаев, остервенело уставясь на собеседника.
Видимо, подобные перепалки были у них нормой.
Поглощенные спором, они забыли обо мне, зато я не забывал почаще подливать в их стаканы, обнося свой.
Полуторачасовой дневной сон вернул мне силы, я снова целиком владел ситуацией.
Все складывалось превосходно. Мы хватко продвинулись вперед на незримом пути к успеху. Завтра я доберусь до компромата на моего удачливого босса. Яна с утра уйдет в свою звериную академию, Ларочка радостно побежит к нежданному заказчику, а там я сплавлю из домашнего кабинета и Касаева. По крайней мере на десять минут. За это время я изучу содержание нижнего ящика стола. Поглядим, что за «бомбу» он припас. И, по возможности, выдернем запал.