скачать книгу бесплатно
– Теперь ты, – велел Белов.
– Это неоправданный риск, – пробормотала Одетта.
Стас не любил рисковать, но пустить пыль в глаза был не против. Он всегда стремился быть впереди Одетты. Очевидно, эту схватку она проигрывала.
– Ты что боишься? Трусиха, – подначивала сестра.
– Нет, – твёрдо заявила Одетта.
Стало заметно, что она сомневается и робеет. Но как спортсменка, Одетта привыкла преодолевать препятствия.
– Трусишка в беленьких штанишках, – продолжала дразнить Оди.
– А ещё чемпионкой мечтает быть, – подзадоривал Стас.
Одетта упрямо поджала губы. Она всегда принимала вызовы.
– Чёрт бы вас побрал! – тихо прорычала Одетта и застегнула толстовку.
Она решила прыгать с разбегу, как это сделала сестра-близнец. Лучше бы Ода спасовала и покинула проклятую шахту, но она была упорной. Отошла дальше и побежала. Одиллия вздрогнула от напряжения, когда наблюдала прыжок.
Одетта приземлилась на цыпочки у самого края глубокой ямы, но подействовала неумолимая сила притяжения. Ода выгнулась назад, её будто магнитом тянуло вниз.
– Помогите! – испуганно вскрикнула девочка.
Одиллия рванулась к ней, однако Стас преградил ей дорогу. Он схватил Одетту за руку, но внезапно отпустил. Девушка, потеряв равновесие, упала в пропасть. Её отчаянный крик эхом разнёсся по пустынной штольне. Через миг послышался глухой стук, и крик оборвался.
– Одетта! – Одиллия рухнула на колени. – Ода, как ты?
Но кроме своего взволнованного голоса Одиллия не различила ничего. Она застыла и прислушалась. Зловещая тишина повисла над ними подобно острому мечу.
– Что ты наделал? – она бросилась на Стаса с кулаками.
Он крепко прижал её к себе, лишив возможности двигаться.
– Осторожно, – прошептал мальчик. – Ты рискуешь отправиться за Одеттой.
В отчаянии Оди замерла, прислонившись к его груди. Тягостное безмолвие нарушало быстрое биение сердца Стаса.
– Пойдём, уже всё закончилось, – сказал он и увлёк девушку за собой.
Ноги не слушались. Одиллии хотелось вернуться и спасти сестру-близнеца. Душа рвалась на мелкие клочки. Там на дне этой бездны осталась её часть. Её лучшая часть.
– Погоди, а вдруг Ода жива. Ей нужна помощь! – воскликнула девочка, сжав его руку. – Я не могу её оставить.
Стас торопился сбежать. Он не слушал Оди, но всё же резко остановился, словно передумал уходить.
– Её уже не вернуть! У нас возникнут серьёзные проблемы, если ты проболтаешься о том, что здесь произошло, – предостерёг он.
– Это ведь Одетта – моя сестра. Разве ты не понимаешь? Я не могу бросить свою сестру, – она вырвалась.
– Мы никому не расскажем, как погибла Ода. Ты ведь не хочешь неприятностей? – Стас угрожающе сверкнул глазами.
Он взял её за локоть и повёл за собой. Сил сопротивляться не нашлось. Оди была оглушена мучительной скорбью и позволила себя увести.
Когда подростки нашли выход из штольни, на краткий миг их ослепило солнце, клонившееся к закату. После полумрака пещеры яркий свет подчёркивал нереальность произошедшего. Жмурясь и прикрывая глаза ладонью, Одиллия смотрела на залитый солнечным отблеском горизонт. В подземелье время жило по неведомым законам. Казалось, минула целая жизнь, но прошло всего лишь три часа.
– Исполнилась твоя главная мечта – ты станешь лучшей во всём, – пробормотал Стас.
Одиллия обессилено, опустилась на валун, что лежал у входа в штольню. Она не ощутила ничего, словно бы умерла.
– Ты убил мою сестру, – прошептала Оди.
Горе разом навалилось на неё и отняло способность громко говорить.
– Она сама упала, – возразил он.
– Я видела, как ты отпустил её руку!
– Тебе показалось. Было темно, ты ничего не разглядела, – утверждал он. – Мало ли что тебе привиделось.
– Я расскажу родителям, – пообещала Одиллия.
– Лучше молчи, говорить буду я, – велел он ей. – Ты даже не подозреваешь, чем нам грозит эта невинная шалость.
– Шалость? – удивленно переспросила девочка.
– Не цепляйся к словам! Хочешь, чтобы нас наказали?
– Я ничего дурного не сделала, – оправдывалась она.
– Правда? Значит, тебе не о чём беспокоиться, – проговорил Белов и недобро усмехнулся.
Теперь Одиллия боялась Стаса, потому что не знала, что от него ожидать. Он был непредсказуемым и очень упрямым юношей. Чуть позже, когда их допрашивали, он искусно изображал непонимание и испуг, менял маски так быстро, словно был актёром в столичном драмтеатре.
***
Очутившись дома, Одиллия застала родителей на кухне. Мама мыла посуду, отец вытирал тарелки и составлял их в буфет, по размеру и цвету, как положено. Он был ревностным сторонником порядка и требовал от своих домочадцев, чтобы они подчинялись правилам, установленным им. Все тарелки должны быть составлены по величине, ручки кружек повёрнуты в одну сторону, тапочки стоять ровным рядом. Правил было великое множество.
Дочь застыла на пороге, наблюдая за тем, как воркуют родители. Заметив Оди, отец поставил блюдо в шкаф и спросил:
– Почему вы убежали? Заскучали?
В его круглых серых глазах промелькнула обида. Присутствие всей семьи на празднике – незыблемое правило. Обычно он придерживался строгого распорядка и того же ждал от детей.
– А где Одетта? – нахмурился он.
Мокрая тарелка выскользнула из рук матери и разбилась. Осколки, как в замедленной съёмке, разлетелись по полу. Одиллия отрешенно разглядывала линолеум, машинально считая количество черепков.
– О ничего, милая, это к счастью, – успокоил отец, а мама принялась собирать осколки.
Если бы эти никчёмные приметы работали! Если бы разбитая тарелка могла вернуть ей сестру, Одиллия бы перебила гору посуды.
– Не знаю, где Одетта, – прошептала Одиллия.
Занятые уборкой, родители не услышали ответа.
– Вот чёрт! – выругалась мама, порезавшись.
Валерий Михайлович зажал ранку полотенцем. Он всегда заботливо обходился с женой, боготворил её, а она только позволяла любить себя. Папа обладал неказистой внешностью: носил очки с толстыми линзами и рано облысел. Однако он отличался сильной волей и искромётным чувством юмора, чем компенсировал все недостатки.
– Наверное, Одетта уже в детскую ушла, – предположила мама и облизнула порезанный палец.
– Я не знаю, где она, – робко повторила Одиллия. – Не знаю, не знаю.
Будто в трансе девочка произносила эти слова снова и снова. Ей было холодно, дрожь пробирала до самых костей. Отец закрыл распахнутое окно, накинул дочери на плечи кофту, но и она не подарила спасительного тепла. Оди переживала и боялась. Колени дрожали, она едва стояла на ногах. Отец подхватил её на руки, отнёс в комнату и положил на кровать.
– Что стряслось, Оди? – волновался он. – Где Одетта?
– Не знаю, – бормотала Одиллия.
– Вы вместе сбежали. Поругались? – нахмурив брови, расспрашивал папа. – Она обиделась?
– Я не знаю! Не знаю! – сорвавшись на крик, она накрыла голову подушкой.
Хотелось спрятаться ото всего мира, а особенно от родителей. Они оказались не готовы к такому удару. Да и кто готовится к исчезновению родного человека? Всю ночь после трагической гибели Оды они не ложились спать. Отец ушёл в центр города, взяв с собой фотографию Одетты. Он подходил к немногочисленным прохожим и спрашивал у них, не видел ли кто девочку. Нетрудно догадаться, что Валерий Михайлович так и не нашёл дочери.
Мама не выходила из комнаты Одетты, всё ждала, что она вернётся. Одиллии той ночью не спаслось. Постоянно слышался предсмертный крик сестры, всплывали её странные слова.
– Хочу раствориться в жизни, – произнесла Одетта, улыбнулась и исчезла в её памяти, как призрак.
Утром Одиллия решила заглянуть в комнату сестры, ожидая увидеть её там. Вдруг ничего страшного не случилось. Произошедшее обернётся ночным кошмаром, который когда-нибудь станет смутным воспоминанием. Оди замерла у двери.
"Ты никогда не узнаешь, если не войдёшь" – сказала она себе.
Глубоко вздохнув, Одиллия отворила дверь. На кровати сжав простыню, хранившую запах Одетты, лежала мама. Она устремила на Одиллию немигающий взгляд, полный надежды. Конечно, она хотела бы увидеть старшую дочь. Оди была готова поклясться, что заметила, как в глазах матери мелькнуло разочарование. Короткий миг, до сих пор отдаётся болью в её сердце.
– Где же твоя сестра? – тихо спросила мама.
***
– Её напугали летучие мыши. Одетта закричала и выскочила из пещеры, я побежал за ней, но когда очутился снаружи, её нигде не было, – сообщил Стас милиционеру, который допрашивал его.
Краем уха Одиллия слышала, что он говорил. Голос Стаса звучал уверенно, так, будто он рассказывал правду.
Чуть позже пришла и её очередь. В сопровождении матери и отца Оди зашла в кабинет следователя – маленькую каморку с немытыми окнами, сквозь которые пробивался яркий весенний свет. Девушка робко села на стул, стоявший напротив милиционера. Родители устроились позади неё на скамейке. Серые глаза сотрудника милиции, окруженные паутиной морщин, тут же впились в девочку. Чувствуя вину, она опустила голову и смотрела на свои тонкие пальцы.
– Что произошло восемнадцатого мая? – страж порядка равнодушно посмотрел на записи, коих он сделал немного.
Седовласый старик показался ей карикатурно огромным, а сама она выглядела несоизмеримо крошечной. Он задавал много вопросов и стремительно увеличивался в размерах.
"Ты не сможешь молчать" – послышался шёпот сестры.
Оди огляделась, надеясь, или же, напротив, опасаясь, увидеть Одетту. Но назойливый голос звучал в её голове. Проклятое воображение шутило с Одиллией.
"Её здесь нет, и быть не может. Она погибла. И я стала тому свидетелем. Безмолвным свидетелем" – подумала девочка.
– Тебе нездоровится, милая? – беспокоилась мама, сидевшая позади неё. Отец то и дело нервно вздыхал.
– Ты немая? – нарочито ласково осведомился милиционер.
Одиллия отрицательно покачала головой, но почувствовала, как по телу разлился холод и внутри всё онемело, словно подействовала анестезия.
– Так почему ты молчишь? Что-то испугало тебя? – расспрашивал участковый и ни на секунду не сводил с неё пронзительного взгляда. – А может быть кто-то?
Когда он задал последний вопрос отчаяние достигло предела. Девушку трясло, как в лихорадке. Будто партизан под пытками, она не проронила ни слова. Предательские слёзы собрались в уголках глаз и почти выдали её.
– Перестаньте мучить мою дочь! – вскочив со стула, воскликнула мама.
Она подошла к дочери и, обняв, заставила встать. Когда они вышли, Оди испуганно оглядывалась на следователя, сидевшего в пыльном кабинете. Отец остался и ещё долго разговаривал с милиционером.
Оди с матерью сели на пластиковых сидениях в коридоре. Женщина держала дочь за руку, как в детстве, когда Одиллии бывало страшно. Это дарило чувство спокойствия, словно бы то, что приключилось только ужасное сновидение.
Мама что-то говорила, но её голос тонул в неясном шуме. Звук приближался и становился отчетливым. Это смеялась Одетта. Её смех был навязчивым и безумным. Одиллия замотала головой, отгоняя наваждение, но хохот сделался громче и почти оглушил её. Не выдержав, девушка покинула пункт милиции. Ещё никогда она не бежала так быстро. Растрепавшиеся волосы хлестали по щекам, мокрым от слёз.
"Ты должна рассказать им! Ты обязана!" – кричала вслед Одетта, а её сестра закрывала уши руками.
***
Несколько часов Одиллия блуждала по городу. Останавливалась, когда испытывала непреодолимую усталость. Рядом с собой она ощущала присутствие чего-то необъяснимого. Тревожное ощущение терялось в толчее. Но призрачная тень вновь настигла Оди, когда она свернула в глухой тупик. Словно неприкаянная, девочка бродила среди старых домов.
Улицы Кировска, построенного в укромной долине, причудливо изгибаясь, уводили вверх. Из каждого двора виднелись величественные пики. Одиллия застыла у геологического музея и смотрела на башню с часами, стрелки которых едва ползли. Она поглядела вдаль, и её внимание вновь привлекли могучие кряжи, окутанные свинцовыми тучами. Горы органично вписывались в перспективу городских переулков. Человек не желал отставать от природы и создавал монументальные здания. На полукруглой площади тянулись к серому небу дома, принадлежавшие к сталинской архитектуре. Невысокие деревья едва ли достигали окон трёхэтажных строений. Чуть повыше у подножия гор росли карликовые деревца, а сами склоны покрывали мхи и лишайники.
Остановившись на берегу озера Большой Вудъявр, девушка пристально глядела вниз. В спокойных водах отражались мягкие облака, лениво плывшие по небу. И снова громады гор, угнетали Одиллию, давили на сознание и, чудилось, что с каждой секундой они становились ближе. Оди отшатнулась, но куда бы ни пошла, её всюду преследовали горы. Предгорье окружило Кировск, словно ширма, скрывавшая секреты жителей от посторонних глаз. Сумерки медленно заполняли окрестности.
Одиллия вернулась домой вечером, когда по переулкам разлился тусклый свет фонарей.
– Где ты была? – строго спросил отец, едва Одиллия переступила через порог. – Мать себе места не находит, а ты так себя ведёшь?
Не дослушав его гневную тираду, дочь заперлась в детской и не впустила даже маму, которая принесла ей ужин. Людмила Александровна успокаивала её, просила открыть, умоляла рассказать о несчастье, случившемся в день рождения, но девушка молчала, как и велел Стас.
На следующее утро она увидела мать в комнате сестры. Оди остановилась в дверном проёме, наблюдая за плавными движениями мамы, которая разбирала высохшую одежду.
– Одетта скоро вернётся, она не может пропасть навсегда, – сказала мама, потом сложила вещи в комод.
В её голосе было столько надежды и страдания, что Одиллия, не выдержав, убежала в комнату, забилась в шкаф и вопила, зажав во рту шерстяную кофту.
Потом были поиски. Долгие и мучительные. Людмила Александровна взяла отпуск и даже организовала небольшой отряд волонтёров для поиска пропавшей дочери. Она просила и Одиллию присоединиться к ним. Родители верили, что их связывают особые узы, а значит, Оди почувствует присутствие сестры-близнеца. Девочка отказывалась идти в лес под различными предлогами.
