Пропасть. Стихи

Пропасть

Стихи

Дмитрий Ланев

© Дмитрий Ланев, 2018

ISBN 978-5-4493-6608-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Фонарь освещает зеленое тело…»

Фонарь освещает зеленое теловокзала, похожего на осьминога.По щупальцам-улицам пьяно, несмелонесут пассажиров их ватные ноги.Куда вы? Да ладно! Куда-то прибудем.А нет, опоздаем, так встретим кого там.А! Сходим к вокзалу, от нас не убудетсходить к пучеглазым старинным воротам.Я тоже поднялся с постели угасшей.Иду на перрон за любимой, пропавшей.

«Три дня не касаясь рукою…»

Три дня не касаясь рукоюживу, за трудом хороняжелание видеть и трогатьпрозрачную кожу огня.Я ныне – нахмуренный плотник,задумчивый автор церквей.И бледный, как брус этот долгий,и сильный, как тот муравей.

«Люблю большие города за их глухие переулки…»

Люблю большие города за их глухие переулки,за безымянные года, за торопливые минутки.За то, что светят фонари, участвуя в жестяной пляске,и что поют: «… гори, гори…» в домах, одетых в полумаски.За лестниц недовитый жгут, за мрачные подъезды-пасти,за то, что неба черный трут все тлеет, тлеет – и не гаснет.За то, что дьявольский глоток все красит кисточкой пастельной,за то, что поцелуй обжег, но и забылсяза неделю.

«Наш домик с нависшею шапкою снега…»

Наш домик с нависшею шапкою снегапохож на оплывшую свечку, огарок.Он пахнет шипящим в котле чебурекоми кучей еловых нарубленных лапок.Наш домик не связан ни с кем под луною,лишь только на самом конце всей дорогив такой же избушке с такой пианолойживут, как и мы, беспечальные боги.

«Я встретил вчера своего чудака …»

Я встретил вчера своего чудака —стоял у подъезда, и тольковыстукивал кончик его сапогавеселуюпольку.Деревья пролили на призрак травыпоследние талые капли.И тропки уже не похожи на швызабитыепаклей.И небо уже улыбалось Земле,и голуби гордо надулись,На пепельных стенах, как искры в золевеснушкипроснулись.И кто-то немытые космы от картвдруг поднял и стул отодвинул:«Глядите же, братцы! Да это ведь мартнам камешеккинул.И прыгнул к окошку, как школьник от парт,ныряльщик за жемчугом в бездну.А за окошком действительно март,кап-кап,топ-топ-топу подъезда.

«Льдины по-овечьи в кучи сбились у быков моста…»

Льдины по-овечьи в кучи сбились у быков моста.Прочитал письмо, и пульс мой достигает где-то ста.Торопливее походка через лужи, через грязь.Смотрит глупеньким цыпленком покосившийся лабаз.В бронированном окошке что-то грозное рычит.В тесной камере толпища грузно ножками сучит.У крылечка две старушки, три тюльпана – пять рублей.Небо синее, пустое и покойнее аллей.Все мосты свои мундиры побросали в воду, вниз.Все ограды посветлели, ходит голубь – важен, сиз.Мостовые отболели, победили зимний тиф.Ждут теперь, когда начнется человеческий прилив.Кто-то с неба как окурок прямо в ноги упадет.Гляньте! Ангел! Что за диво?! Что ж он, бедный, не встает?Ладно-ладно, я добрался. Вот и лестница, звонок.Тихо. Смотрит милая, наверно, в недоверчивый глазок.

«Пасхальный завтрак – яйца и кулич…»

Пасхальный завтрак – яйца и кулич.Спокойный сон с полуночи субботы.И воскрешение – центральнейший кирпичработы, отдыха. И вновь работы.Мелькает день, как глаз огромной птицы.Слеза скатилась, это дождь ночной.И рвутся на куски шелка, и рвутся ситцыДыхания и неба надо мной.Цветная скорлупа хрустит, как черепица.И треску отзываются все чресла.И трудно мне поверить, что воскресливсе эти зимне-призрачные лица.

«Тихо сыплется время с небес…»

Тихо сыплется время с небесв купорос ленинградского вечера.Будто снег на безжизненный лес,на замшелый, где делать-то нечего.Только дикий какой пешеходздесь встречается с глазками странными.Да застывший троллейбус-удод,да лунатик со звездными картами.И пока тихо падает снег,открываются норки-окошечки.Насекомые краткий свой векзаполняют, играючи в ножички.Еду в поезде. С тихим восторгомпрогибаются рельсы внизу.Жизнь ведь ярмарка, шумные торги,где цена вышибает слезу.Пыль летит с виадука по ветрудальше, чем перестуки колес.Поезда очищают от скверны,даже если идут под откос.

Театр

И капля падает, и камень она точит.Все по старинке, все как всегда.Душа великие движения пророчит.Глаза не видятни черта!И в зал приходят щеголи и франты.И осветители бросают желтый светна галстуки, на брошки и на банты,на красный бархатсвободных мест.О, зритель вдохновенный и неглупый!Блести глазами, посылай цветы!Никто не смотрит в небосвода лупу.Актерыне стыдятся наготы.И все уже примерили ботинки,кто Гамлета, кто Йорика, кто плащ отца.И даже автора, сидящего в глубинке,где света нет,и значит, нет лица…В виду того, что зрительницы плакали,переводя надломленный свой дух…Бесстрастны лица у уставших клакеровперчатки бросивших,как трупы мух.

Ночью у Петропавловской

крепости

Бренчала гитара и ныла скрипка,кого-то в бездну толкал соблазн,мосты висели угрюмо и зыбко,зарей на стенах мерцала казнь…Чужие жизни проходят мимо,чужие судьбы прошли давно.Застенки времени преодолимы,смотри серьезней, не пей вино.Никто не хочет нелегкой доли,никто не хочет бродить в кругупод гнетом чуждой живому роли —из звезд костер раздувать в пургу.Звенит гитара, хохочет скрипка,пацан, девчонка, толпа ребят,у всех душа – золотая рыбка,у всех впереди старик-рыбак.И шпиль Собора блестящей нитью