скачать книгу бесплатно
И, схватив его за руку, потащила к театру. Эдгар расхохотался, перехватил ладонь Тари поудобнее и в два шага поравнялся с ней. Теперь они шли плечом к плечу. Тари почувствовала себя вдруг совсем легко. Гулять с кем-то, шутить, не думать о будущем было приятно.
Летом театры открывались для широкой публики. Обычно для них строили не слишком устойчивые, зато просторные деревянные здания, где в хорошую погоду почти непрерывно шли выступления. За четверть гроша любой мог зайти поглазеть на актёров. Сидячие места наверху стоили подороже, но оставались по карману даже Тари. Знатные горожане порой заглядывали на летние представления, скрываясь под масками и простой одеждой, им негласно оставляли часть мест в середине.
С первыми заморозками театр переезжал в танцевальные залы театральных покровителей из Больших Домов. Тогда-то и открывался развлекательный сезон для столичных сливок общества. Менялись и актёры, и пьесы, чтобы отвечать вкусам более капризной публики. И вот на такие спектакли попасть было сложнее.
Сегодня представление держал Дом Розуэл в одной из своих городских резиденций. Светлое здание в классическом стиле, со скромной лепниной и четырьмя декоративными колоннами на фасаде, имело несколько входов. У главного толпились люди: пока высокое дворянство рассаживалось по ложам, обладателей билетов попроще не пускали. Эдгар подмигнул и подвёл Тари к торцу здания. Серебрушка покрупнее, и строгий страж у второго входа рассыпается в улыбках и пропускает «гостей мэтра постановщика».
– Хочешь познакомиться с ним? – предложил Эдгар, когда они шли по ярко освещённым коридорам, украшенным росписью со сценками из мифов. – Он, верно, сейчас рвёт на себе волосы, как и всегда перед премьерой. Презабавно.
– Жалко его тревожить. Поздравим после, – в помещении головная боль начала возвращаться, и Тари хотелось скорее снять колючий платок.
– А после не пробьёмся. Думаю, он будет безбожно пьян и окружён прелестницами, – ответил Эдгар, но настаивать не стал.
Просторную бальную залу с высокими потолками освещало три огромных позолоченных люстры. Изнутри особняк Розуэл оказался менее сдержанным, чем снаружи. Четверть залы занимали подмостки, закрытые сейчас красным бархатным занавесом, остальное заставили рядами одиночных кресел, самых дешёвых, какие только водились в Доме Розуэл. И всё равно эти кресла были дороже всей принадлежащей Тари мебели. Со второго этажа высокопоставленные гости попадали в ложи, из которых просматривалась вся зала вместе со сценой. Ложи почти не освещались, а потому любопытным сплетникам в зале не удавалось разглядеть лиц особых зрителей. Пол застелили простыми коврами, чтобы гости не скользили и не портили драгоценный паркет.
Места им достались действительно удачные: в конце четвёртого ряда. Достаточно близко, чтобы слышать даже лёгкий шёпот на сцене, и достаточно далеко, чтобы на тебя не уронили случайно реквизит. Тари выбрала самое крайнее место – не хотелось соседствовать с незнакомцем. Она сняла плащ и накрыла им кресло, скрутила из платка подголовник.
– Клубочек гнездуется, какая прелесть, – Эдгар погладил её по голове, а Тари клацнула зубами в ответ, изображая ярость. Потом села и призналась:
– Если пьеса не будет действительно блестящей, сбегу. Или засну. Прикроешь меня.
– Сбежим вместе, так романтичнее, – он взял её за руку и склонился, как бы целуя.
До начала спектакля Эдгар развлекал её историями о том, как его приятель-постановщик пришёл к идее пьесы. Тари смеялась. Зал постепенно наполнялся, и соседи посматривали на шумную пару с недоумением. Эдгар уселся рядом, продолжая рассказ уже шёпотом. Егодыхание щекотало шею, и Тари будто немного захмелела. Хотелось почему-то глупо хихикать и смотреть в его голубые глаза. Но уже поднялся занавес.
Пьеса оказалась консервативной. Тари узнала несколько религиозных сюжетов, переложенных на современный лад. Поначалу её позабавили перевоплощения: Ния Милосердная стала раздражительной герцогиней, покровительствующей госпиталям, гневный Зоркс – заносчивым магом воздуха, певуньи и прислужники обратились своенравной челядью, а спутники Виночерпия оказались странствующей труппой. Пьеса обыгрывала сразу десяток мифов. Тари поначалу следила, пытаясь предугадать, какая история начнётся следующей. Но чем дальше, тем меньше оставалось неожиданностей, и пьеса катилась по сотне раз повторённым мотивам детских сказок и храмовых песнопений. Постановка всё равно оказалась хороша, но Тари потеряла концентрацию. Глаза слипались.
– Нравится? – раздался шёпот над самым ухом.
– Да, да, – ответила она, делая вид, что вовсе даже не уплыла куда-то в свой мир, а честно смотрит пьесу… из ложи? Тари обнаружила себя не на кресле в партере, а на софе в одной из лож. Отсюда сцена виднелась как на ладони. Софа стояла совсем рядом с перилами, над ними и по бокам нависали мягкие бархатные занавеси, отсекая лишние шумы.
– Тогда постарайся не отвлекаться, – ласково прошептал её сосед. Тари кивнула, не отрываясь от игры. Как странно. Разыгрывалась сцена из мифа о появлении Великих Озёр. Ния – в образе Нии-матери – рассказывала о том, как от рук собственного брата погиб её муж, правитель небес, а дети были низвергнуты на землю. По легенде, горюя об утратах, Ния-мать пролила миллионы слёз, и из них появились Великие озёра. Тогда она спрыгнула в озеро с неба и отправилась путешествовать по миру в образе Нии-странницы. Миф не упоминался раньше в пьесе, а актриса носила одежды классического периода. Она проспала целый акт? Почему так поменялась постановка?
Тари вдруг почувствовала, как её гладят по бедру. Она перехватила руку и хотела с возмущением отчитать его, но ей зажали рот и подтянули на колени, плотно прижимая к себе.
– Тише, нас услышат, – игривый шёпот на ухо. Тари одновременно узнавала и не узнавала голос, но точно знала, что будет дальше. От голоса, от жарких объятий по всему телу пробежали мурашки. Она кивнула, и в тот же момент ладонь переместилась вниз, скользнула по шее и нырнула в вырез платья. Он мягко прикусил её за шею, второй рукой смял тонкую ткань юбки и забрался вверх по бедру. Грудь за её спиной неровно вздымалась, и ягодицами она чувствовала его возбуждение. Неуместная обстановка почему-то совсем не отвлекала Тари, а, наоборот, ещё больше будоражила. Он гладил её под одеждой, целовал шею и плечи, и даже ушки не остались без внимания. Когда его язык очертил мочку, поигрался с ней, Тари сама зажала себе рот. Он развёл ей ноги, прошёлся по чувствительному месту через ткань – совсем намокшую – и довольно хмыкнул. Сдвинул Тари с себя и поднялся, рывком подтянул её повыше, и она коленями оказалась на софе, спиной к нему. Она оперлась на ручку, наклоняясь вперёд. Он стащил с неё бельё, сжал ягодицы и торопливо, одним движением, вошёл. Мир поплыл…
– Тари! – вдруг донеслось справа от неё. – Ты в порядке?
Она ошалело повернулась к Эдгару, сидевшему с ней. Прерванный сон не отпускал, и она не сразу поняла, где находится.
– А-аа?
– Я дал бы тебе ещё поспать, – извиняющимся тоном пояснил он, – но ты стонала. Решил разбудить, вдруг снится кошмар.
– Спасибо, – выдавила из себя Тари. Сердце до сих пор колотилось от восторга и возбуждения. Конечно, кошмар: смотреть в общественном месте развратные сны о разврате в общественном месте. – Мне нужно проветриться.
– Сейчас антракт. Но мы можем не возвращаться. Если спросит, то скажу мэтру, что свидание удалось, и нам пришлось немедленно сбежать.
Тари кивнула, торопливо наматывая платок. Вот уж удачное свидание ей привиделось.
– Ты хочешь домой? – уточнил Эдгар, когда они шли к выходу.
– Не знаю. Я правда странно себя чувствую, – почти честно ответила Тари, – голова ещё с утра болела.
– Тогда домой. Я провожу.
Тари благодарно кивнула. Их неторопливая прогулка чуть охладила её пыл, а деликатное присутствие Эдгара успокоило. Он будто ничуть не расстроился и разгромно критиковал пьесу, утверждая, что на ней кто угодно бы заснул, не говоря уже об адептках ордена, замученных до полусмерти начальством. У дома она втянула его на лестницу в темноту.
– Будем прощаться? – уточнил Эдгар. Тари захихикала. Она поднялась на пару ступеней, сравнявшись с ним в росте, и потянулась поцеловать его в щёку. Эдгар чуть повернулся, ловя её губы своими. Робкий, осторожный поцелуй, наполненный ароматом кофе. Немного мокрой шерсти с улицы, а ещё чуточку чего-то горьковато-сладкого, личного. Тари легко оттолкнула его, шепнув «Прощай», побежала вверх по лестнице и спряталась на своём чердачке. Нет, Эдгар её не обидел, но после поцелуя она поняла две вещи. Во-первых, во снах её приходит не он. Во-вторых, ей нужен именно тот, другой, ставший её наваждением.
Какое ужасное свидание получилось.
Глава 2: Шпионские игры
– Ни в коем случае не снимай артефакты, – наставлял Тари магистр Тарнас. – Первым делом помни: они защитят тебя от любой угрозы. Вторым делом помни: каждый из них стоит как двадцать лет твоего жалования. Будешь всю жизнь отрабатывать, если потеряешь.
– Так какая жизнь без жалования? Умру ведь с голоду, – Тари изо всех сил пыталась не вцепиться в те самые два артефакта, висевших на шее. Жизнь её совсем не готовила к ношению чего-то столь драгоценного. И к тому, что ей вообще потребуются защитные артефакты.
– Пожалуй, выделим тебе пансион, комнату, одежды будешь в цветах ордена носить. И потихоньку отработаешь.
– Как это вообще отличается от моей обычной службы?
– Адептка Тари!
– Я просто нервничаю, – призналась она. И было отчего.
Вчера состоялся обещанный «разговор про надбавки». Магистр Тарнас мешкал, мялся, вздыхал, а потом спросил, не вернулись к ней её вещие сны. Тари в который раз соврала, что ещё с осени не получила никаких прорицаний.
«Тогда тебе и ехать в северное крыло, – мрачно сообщил Тарнас. – Напишу коллегам послание, что дар адептки под угрозой. Пожить в другом месте издревле шло на пользу, заодно, мол, обмен опытом. Походишь на семинары. Расскажешь о наших новых методах. Вдруг и правда выйдет какой толк».
А ещё, неофициально, ей предстояло довезти наработки марлейского крыла по предсказанию заговора. Один из домов ордена Провидения располагался в Тель-Астии, крупном городе в трёхстах лигах к северу от Марлея. Северное крыло традиционно считалось более сильным, чем столичное, но сейчас и они оказались в тупике. Как будто кто-то намеренно мешал ордену, зная обо всех его методах. Поэтому магистр Тарнас заподозрил предательство и теперь Тари, как самая безобидная на вид адептка, к которой и всерьёз-то не отнесутся, должна доставить наработки тайно и лично в руки доверенным мэтрам.
– Не переживай, – успокоил её магистр, – Скорее всего, в ордене все верно служат Короне, а я – старый перестраховщик. Ты просто телепортируешься, отдашь свитки мэтру Артису и пойдёшь знакомиться с другими юными адептами. Столичную барышню они обязательно и сопроводят, и устроят со всеми удобствами.
– И развлекут?
– И развлекут. Тебе на пользу, – Тари закатила глаза. Как она выглядит, раз даже магистр Тарнас желает ей развлечься? – О свитках знают мэтр Артис и магистр Леопольд. Кто ещё – мне неведомо, поэтому остальным ничего не сообщай. Если какая оказия возникнет с бумагами, то мэтры спросят тебя. Помоги, чем сможешь, ты надо всеми свитками работала, справишься.
Тари кивала. Почему-то объяснения магистра её совсем не успокоили, и хотелось то убежать домой, то бесконечно проверять, всё ли на месте.
– Теперь пора, – магистр взял её за плечо и повернул к камню портала.
Тари со вздохом подняла свой заплечный мешок с вещами, поправила шаль и положила обе руки на промёрзший базальт. В ту же секунду её вдруг потянуло в постамент. Она инстинктивно попыталась отдёрнуть руки, освободиться, но магия пришла в действие. За доли мгновения Тари сжало, скрутило в точку – без боли, но невероятно пугающе, а потом с силой развернуло и вышвырнуло прочь. Она оказалась ровно в той же позе с руками на камне, но совсем в другом помещении. К горлу подкатила тошнота, и Тари пошатнулась.
– Долгие лета, адептка, – раздалось за её спиной.
Тари глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь избавиться от неприятных ощущений, и повернулась к встречающим. Их оказалось всего двое, оба в тёмно-серых одеждах ордена: высокая полутэрна с тугой причёской и надменным взглядом, на вид лет тридцати, и немолодой мужчина с белой отметкой магистра. Вот бы магистр Леопольд, тогда можно сразу свитки и отдать.
Тари исполнила поклон:
– Долгие лета вам, адептка и магистр. Адептка Тари Октон приветствует вас.
Полутэрна чуть нахмурилась, и лицо её даже от такого маленького жеста сделалось на диво недружелюбным. Тари знала этот взгляд, который появлялся на благородных лицах, когда она представлялась полным именем. Но давно не придавала ему значения. Да, она не могла похвастаться статусом «леди», но ценила свой род свободных мастеров и собственную фамилию.
А вот магистр остался невозмутим и кивнул в ответ:
– Магистр Лоуренс, лорд Виджвудский, приветствует вас.
– Адептка Анна, леди из Эрнса, приветствует вас, – эхом отозвалась полутэрна. Не замужем, значит. Даже леди, выходя на работу, оказываются в некотором смысле изгоями, порченным материалом. И даже если леди благородная, а работа престижная. Тари захотелось опять вздохнуть.
– Что привело вас в северное крыло ордена? – мягко поинтересовался магистр Лоуренс.
– Много лун я не получаю видений, – потупила глаза Тари. – Магистр Тарнас направил меня для обучения сюда.
– Пусть надежда ведёт вас, – церемонно ответил магистр. – В таком случае вы можете присоединиться к студиозусам нашей Школы прозрений в качестве вольного слушателя. Леди Анна, у нас оставались свободные комнаты в доме ордена, думаю, адептка Тари хотела бы расположиться. Покажите ей всё необходимое и представьте адептам и мэтрам. Меня ждут дела.
Анна величественно кивнула и повернулась к Тари. Та поспешила к ней, прощаясь на ходу:
– Долгих вам зим, магистр.
Они вышли из комнаты. Тари узнала типичную старосеверную постройку – узкий и душный коридор практически без окон. Спасибо хоть вместо факелов на стенах висели тусклые магические камни, освещавшие выцветшие гобелены.
Рослая леди из Эрнса шла быстро, и Тари чувствовала себя ребёнком, торопящимся за матерью. Иногда ей приходилось переходить на бег.
– Нет, погодите, леди Анна, – наконец, сдалась она у лестницы, ведущей вниз, – я за вами не поспеваю.
– У меня мало времени, – снисходительно отозвалась та, приостанавливаясь.
– Боюсь, вам предстоит провести со мной ещё несколько часов, – сдержанно ответила ей Тари.
Неужели ей придётся здесь отдуваться из-за низкого роста и низкого происхождения? Эх, говорили же, что за пределами столицы её не ждут…
– Зачем?
– Показать мне мои комнаты, дорогу до Школы и до ордена, обсудить расписание, пообедать, – загибала пальцы Тари. – Представить другим адептам и мэтрам из Школы по возможности. Я даже не знаю, где здесь уборная!
