скачать книгу бесплатно
Так, так, так… Что это здесь у нас?
Восьмая глава
В соцсеточках Женька изменил статус и запостил грустную картиночку со словами «Моя любовь сломала меня». Пф-ф-ф! Пафос, пафос! Больше пафоса богу пафоса!
Как я мирилась раньше с тем, какой он идиот?
Я отписалась от всех трёх его аккаунтов и вздохнула с облегчением. Фу!
А ведь живя рядом с ним, я тоже стала немножечко «Женеподобной» болотной лягушкой. Почти перестала читать умные книги. А главное, я не хочу больше учиться!
А это почти катастрофа.
Я всегда любила и умела учиться. Находится в процессе познания нового – это моя нормальная среда. Когда же я так изменилась?
Отвернувшись к окну, задумалась. Когда это я так понизила свою планку? Когда желание замужнего статуса настолько завладело мной, что стало почти всё равно, кто рядом? Лишь бы мужчина, способный дать мне ребёнка? А ощущение семьи я уж как-нибудь обеспечу себе сама?
А ведь это началось до появления в моей жизни Евгения. Где-то за полгода до нашей встречи. Я страстно захотела семью, и вся остальная жизнь ушла на второй план. Обесценилась.
И ведь почти получилось!
Звонок в дверь вывел меня из оцепенения, и я поплелась открывать дверь Люсьенде, предварительно на всякий случай глянув в глазок.
Сестра с мороза да в светлой курточке была чудо как хороша! Разрумянилась, голубея глазами, светясь здоровьем и радостью. Со своей светло-русой косой Людмила наша – просто русская красавица из зимней сказки. Снегурочка.
Она больше похожа на маму. Чуть ниже меня, но округлей в нужных местах.
И мягче меня характером.
– Вась, я хочу съехать от родителей! – поделилась со мной Люда после бурной встречи, взаимных подарков и поздравлений.
– Почему? – спросила я.
Мы сидели на кухне и пили чай после обеда. Утка удалась, и Люся её хвалила, но на мой вкус всё-таки, слишком много маринада. Он забил вкус мяса. Но идея с гречкой мне понравилась. Впрочем, это не столь важно.
Желание кулинарить у меня пока что немного поутихло.
– Пока я живу у мамы под крылом, я так и останусь младшей дочкой. Сложно отстаивать свою самостоятельность, находясь в полной зависимости. А я хочу попробовать жизнь на вкус. Сама. Своей жизни! – со сдерживаемой страстью проговорила сестрёнка и продолжила. – Тебе было в этом смысле проще, ты уехала сразу после школы учиться в Москву. А я под мам-папиным крылом так и пасусь, словно птенец.
– Разумно. Ты придумала, на что будешь жить и где? – спросила я. – Не забывай, что я работала в Москве практически с первого дня, как приехала. А это очень сложно, – добавила, видя, как встрепенулась сестрёнка.
– Я вначале хочу снять квартиру во Владимире. В другом районе и подальше от родителей. Попробовать, как получится. Я устраиваюсь на работу после праздников, – задумчиво проговорила Люся.
Такая потерянная, родная и решительная.
– Ещё, возможно, я после диплома попробовала бы пожить в Москве. Но не уверена совсем. Я вообще не представляю, как ты здесь живёшь? Для меня сама мысль, что на работу нужно добираться полтора часа, кажется нереальной! Зачем такие муки?
– Я не против. Возможно, стоит попробовать тебе пожить со мной. Но я не вижу большой разницы: что с родителями, что со мной – ты хозяйство ведёшь не одна, и не самостоятельно. Но для начала, для старта, пока не найдёшь квартиру-работу… В общем, думай! И я рада, что ты пытаешься вывалиться из гнезда. А кстати, замуж выходить проще всего, если успеешь, в институте. Шансов больше!
Мою Солярис занесло за два дня основательно. И носа не видать. Стоит сугробчик округленький. Без лопаты и не откопаешь. Ещё и сосед сверху успел, откапывая сегодня рядом свою тачку, накидать снег в мою сторону.
Ещё один нарцисс-эгоист на мою голову.
Я вздохнула и взялась за инструмент.
Через сорок минут, усмехнувшись, поскакала в квартиру переодеться и убрать лопату. Вот Людочка говорит о самостоятельности, а сама настолько привыкла к тому, что всегда есть кому сделать домашнюю текучку или решить возникшую проблему, что даже не замечает их.
Что-то я не заметила её рядом с собой, когда разгребала снег.
Ну, каждый сам строит свою жизнь. Посмотрим, возможно, всё не так страшно.
– Ну что, Хари! Прокатимся по холодку? Погода чудесная, люди только просыпаются, – приговаривала я, разговаривая со своей машинкой, пока она прогревается.
Я настроила радио на новогодние песенки, и, неторопливо выехала со двора. Когда поворачивала на дорогу, вроде заметила знакомый тёмно-синий ровер. Или не он? Но сердце бухнуло о рёбра, и кровь бросилась к лицу.
– Ох, Хари, кажется, я попалась! – прохрипела внезапно охрипшим голосом, – чудится уже во встречных.
МКАД вычистили и уже успели раскатать. Только три часа дня, а город уже ожил после новогодней ночи. Уже живёт и вовсю движется в новой жизни. Странная штука время! Пожалуй, самый невосполнимый ресурс в нашей жизни.
Я с улыбкой свернула на шоссе Энтузиастов, как всегда, поражаясь замысловатой логике и чёрному юмору, как Владимирский тракт, известная дорога каторжан, кокетливо сменила своё название.
Вот уже позади Балашиха, и дорога окончательно приобрела свой вид тёмной ленты среди бескрайних заснеженных полей и безлюдных лесов. Единственной живой нити, соединяющей людские города.
Девятая глава
Зимняя дорога – отдельный вид красоты. Специальный. Для возможности подумать о ненужной суетливости и бренности бытия.
Ни одной живой души, лишь хрупкая морозная красота. Монохромная. Не отвлекающая цветом от сути.
Перезагрузка природы.
«Умрёшь – начнёшь опять сначала и повторится всё как встарь…»
Улыбнулась и, глянув на датчик топлива, стала высматривать съезд на заправку.
Моя Хари была капризной девочкой. Особенно зимой. Не любит моя машинка холода. Как-то странно работает двигатель на низких оборотах. Нужно выбрать время и заехать на сервис. Ну а шумная печка мне лично не мешает. Главное, что она тёплая и быстро нагревается.
Три часа пролетели незаметно. И если вначале я ещё нервничала и дёргалась, вспоминая последние события, то, подъезжая к городу, окончательно успокоилась.
Предвкушала встречу с родителями.
Я выросла в дружной и любящей семье. В атмосфере любви. Возможно, от этого я и решилась строить себе семью. Мне не хватало любви и тепла, живя одной в Москве.
Родители могли ругаться между собой, могли ссориться и ругаться, но мы с Людмилой точно знали, что они любят друг друга. Это чувствовалось во взглядах, в ежедневной заботе, в миллионе мелочей.
Даже очень обиженная на отца мама всегда следила за его язвой. А отец, возмущённый непониманием женой очень важных политических моментов, обязательно укрывал мамочку шалью, когда она, разгорячённая спором, выскакивала из дома во двор.
Я и не представляла, пока жила в семье с родителями, что отношения между супругами могут быть иными.
И мы с Людой всегда были уверены: что бы ни случилось в жизни, всегда можно прийти к маме за советом. А папа сделает всё, чтобы внешний мир не сильно напрягал его семью.
Не скажу, что нас баловали, но поддержка была всегда.
Я не видела родителей почти три месяца и ужасно соскучилась. Мы приезжали с Женькой на мамин день рождения в начале октября, но очень кратко и бегом. Работа не позволяет часто ездить к родным. Вроде и близко Владимир от Москвы, но всё равно дорога утомляет.
А теперь есть возможность побыть вместе и окунуться в атмосферу родного дома.
Во Владимир мы переехали из северного Казахстана. Мне было пятнадцать лет. После бескрайней и ровной, словно стол, казахской степи с огромным небом от горизонта до горизонта было очень странно оказаться среди лесов и пригорков полей.
Первое время я всё удивлялась: как это деревья могут вырасти выше пятиэтажных домов? А на даче свободно растёт вишня и слива. А какие яблони! А груши!
Мы переехали весной, и вид цветущих садов до сих пор у меня ассоциируется с чудом и безбрежным счастьем.
А ещё Владимир для меня – это русская старина в живом и реальном виде. Память, которую можно пощупать. Если встать на высоком берегу Клязьмы, то при должном воображении можно представить толпы монголов под стенами города. Стенами, от которых остался лишь земляной вал да ворота.
И соборная площадь.
Дмитриевский собор с его резными каменными фасадами.
Наша Людочка, когда мы только переехали, зависала перед ним часами. Разглядывала невиданных животных на уцелевших сквозь века барельефах. Она у нас девочка впечатлительная и, немножко художник. Гуманитарий, что поделать.
Мы с ней сочиняли многосерийные сказки о волшебных птицах и улыбчивых львах с почти человеческими лицами.
Люда и сейчас, не очень афишируя, понемногу пишет фантазийные сказки.
Родители так и жили в пятиэтажке на Октябрьском проспекте. У них была возможность купить более современное жильё, но мама упёрлась и ни в какую не хотела уезжать из этой трёхкомнатной. Говорит, что ей удобно и парк рядом. И вообще, она привыкла, и всё тут.
– Мама! – всхлипнула я, падая в мягкие объятия сразу же, на пороге.
– Тише, тише, моя девочка, ну что ты! – моя маленькая мама гладила меня по спине и по голове, утешая.
– Мать! Говорил я тебе, что выгонит этого хлюпика наша Васька поганой метлой! – прогудел отец, прикрывая входную дверь.
Я всхлипнула в последний раз и засопела.
– Так он вам не понравился? Женька? – нахмурилась и оторвалась от мамочки, вытирая лицо заботливо поданным папой платком.
– Не нам с ним жить. Разве мы можем вмешиваться? Да и представь, если бы мы тебе сказали тогда? Что бы ты ответила? А подумала? Ну и два часа общения мало что говорит о человеке, – улыбнулась мне мама, провожая на кухоньку.
– Он тебя обидел? – нахмурился отец.
– Обидел? Скорее унизил и… Изменил. Я застала его с другой. Это отвратительно, – призналась, усаживаясь за стол у окна.
– Он? Это рыжее недоразумение? – брови папы поползли вверх.
– Василиса! Тебе очень крупно повезло! Счастье ведь, что так рано расчехлился. Паразит! – веско проговорила мама, вручая мне чашку чая.
– Не кляни судьбу и не наговаривай! Хочешь, я сверну ему нос? – спросил папа.
– Я уже сама справилась. Правда, в нос не попала. Но и так неплохо вышло. – ответила я ему, вспоминая бросок.
Как же хорошо дома! Прикрыла на минутку глаза, а когда открыла, то обнаружила на столе уже несколько тарелок.
– Погодите меня закармливать! Я ещё руки с дороги не помыла, а вы уже приступили! Родители! Я не голодная! Честное слово! – притворно возмутилась и, подпрыгнув со стула, побежала в ванную, пряча глаза.
Счастье, что у меня такие родители!
Десятая глава
POV Андрей
В прошлом году отец женился. Чуть больше месяца прошло со смерти мамы, как он привёл к нам в дом свою новую жену.
Аллочку.
Аллочка – стандартизированная блондинка с внешностью двадцатипятилетней красотки и глазами женщины тяжёлой судьбы.
Через неделю после этой свадьбы жена моего отца стала подозрительно часто попадаться мне в неглиже. То на кухне, когда я пью кофе, появится, то около моей комнаты заблудится.
С той поры я перестал ночевать дома и перебрался к себе в квартиру.
К тому моменту Маша, девушка, на которой я собирался жениться, уехала к маме во Францию. На недельку, как обычно.
Как она делала уже не один раз за те два года, которые мы прожили с ней вместе.
Я купил ей билет и проводил до аэропорта, ещё удивляясь количеству багажа. Дурак.
Прошло время, но Машка не вернулась. И даже не позвонила, стерва. Написала мне смс-ку: «Прости».
И всё.
Вышла там замуж за какого-то потрёпанного жизнью француза, с которым, оказывается, состояла в отношениях уже полгода.
А как красиво всё время рассказывала о своей любви ко мне! Пока жила у меня и за мой счёт.
Пикантная пошлость ситуации ещё и в том, что за полтора месяца до последней поездки, Машка попросила оплатить ей ринопластику. Нос у неё не такой, как нужно.
Так и получается, живу я теперь один. С собакой, которую покупал для Машки. И которую она безжалостно бросила. Как и меня, собственно.
Собака бестолковая, мелкая. Меньше кошки размером. И нервная. Не собака, а недоразумение дрожащее. Мальвина.
Манька, короче!
Но не выбросишь же на улицу? Тоже живое существо. Скучает, опять же, без меня. Встречает, радуется. Писается при встрече от счастья, буквально.
Да и я привык к ней. Всё не один. Вот уже скоро два месяца так живу.
А перед Новым годом мне нужно было самому смотаться в командировку в Тверь. В последний момент, так получилось, я нашёл там себе классного инженера и сманил его к себе.
