скачать книгу бесплатно
Светловолосая присела неподалёку от него и, вертя в руках помятый венок, изредка поглядывала на своего молчаливого соседа. Казалось, что он совершенно не замечает её присутствия. Мальчик напоминал девочке её огромного плюшевого медведя: тот был таким же хорошеньким и серьёзным. Неожиданно ей стало интересно, разозлится ли он, если она подойдёт и взъерошит его тщательно уложенные волосы. Впрочем, девочка была слишком застенчивой и робкой, чтобы решиться на подобное.
– Тебе нравится Алина? – выпалила она вопрос, который уже давно вертелся у неё на языке.
– Нет, – невыразительно ответил он, не поднимая взгляда.
– Ты странный! Она нравится всем, – неловко усмехнулась девочка.
Впрочем, ответ мальчика пришелся ей по душе.
Он безразлично пожал плечами и зарядил пистолет одним уверенным движением. Потом мальчик прицелился в верхушку одного из деревьев и нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, в ответ на который неподалёку в лесу завыли волки.
Тут она проснулась и резко села на кровати. Было ли всё это воспоминанием или просто очередным сном, фантазией её уставшего мозга?
Признаться, ей и раньше снились подобные сны. Но все они были такими нечёткими, запутанными и бессмысленными, что девушка, казалось, забывала их ещё до того, как успевала проснуться. Если бы её спросили, что она помнит о своём детстве, то она не сразу нашлась бы с ответом. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она не помнила решительно ничего. Но в её голове сон и явь так сильно перемешались, что девушке иногда казалось, что она совершенно не может отличить одно от другого. Поэтому, чтобы избежать лишней головной боли, она старалась не думать о прошлом и, как ей казалось, справлялась с этим весьма неплохо.
На старинном бархатном диване в одной из комнат графского особняка расположились две дамы. По-видимому, они все ещё не собирались отправляться в постель. У одной, молодой темноволосой женщины лет двадцати семи, были сильно покрасневшие глаза, которые свидетельствовали о том, что несколько минут назад она была крайне расстроена. Другая, светловолосая дама средних лет, ласково гладила свою подругу по голове, видимо, стараясь её утешить.
– Я не хотела этого! Всё вышло из-под контроля, – воскликнула девушка дрожащим голосом. – Я только хотела его напугать. Скажи, что веришь мне. Умоляю!
– Моя дорогая Мона, прошу тебя, успокойся! Разумеется, я тебе верю, – заверила её вдова Валлоу и, сделав паузу, продолжила вкрадчивым голосом: – Ты поступила правильно. Довольно слёз! Ты знаешь, я всегда понимала тебя, как никто другой. Конечно, я сильно виновата перед твоей матерью и наши семьи никогда не жили в мире, но я искренне надеюсь, что все вместе мы сможем забыть прежние разногласия.
– Давно уже забыли, – пробормотала её собеседница, как нечто само собой разумеющееся.
Спустя пару минут Моника Оливер тяжело вздохнула и, будучи уже не в силах сидеть на одном месте, встала с дивана и подошла к окну.
– Скажи мне, Элиза, правда, что мой отец был таким же чудовищем, как и Олеандр? – произнесла она так тихо, что леди Элизабет её едва расслышала. – Небо, неужели я проклята?!
– Властолюбивым мужчинам всегда нравилось причинять боль красивым женщинам, – туманно ответила на её первый вопрос светловолосая дама. – А ты, моя дорогая, вовсе не проклята: ты просто несчастна. Но это поправимо: все мы по-своему несчастны. Я уверена, что даже твоя жизнерадостная сестра иногда находить повод погрустить.
Моника слабо улыбнулась, продолжая смотреть в окно. Сильные порывы ветра раскачивали деревья, которые росли неподалёку от особняка, точно марионетки. Леди Оливер больше не было больно, она чувствовала лишь пустоту, чёрную дыру на месте сердца.
– Я не пойму одного, – внезапно сказала девушка. – Кому понадобилось вызывать служебников? Мы бы и сами справились. Всегда справлялись.
– Возможно, это и к лучшему, – философски заметила леди Элизабет после непродолжительной паузы.
– Что ты имеешь в виду? – прищурила свои бархатные глаза девушка, резко оглянувшись на подругу.
– Я и сама точно не знаю, – уклончиво ответила обворожительная вдова. – Но миссис Лайтер показалась мне знакомой. Когда я смотрела в её большие светло-зелёные глаза, то готова была поклясться, что однажды мы с ней уже встречались.
– Да? – Моника удивлённо приподняла изящную бровь. – Лично я не заметила в ней ничего особенного или, как ты говоришь, знакомого. Обыкновенная серая пташка, наверняка с такой же историей, как и у всех других серых пташек.
Неожиданно девушка заметила, что по улице двигается одинокая женская фигура. Она зябко куталась в тонкое старое пальто на холодном ветру и постоянно приостанавливалась, чтобы затравленно оглядеться по сторонам. Казалось, что эта женщина направляется в сторону кладбища. Моника мимолётно удивилась, что кому-то могло понабиться выйти из дому в такую ненастную погоду. Впрочем, думала она об этом недолго.
– Что же мы будем делать? – задала леди Оливер вопрос, который волновал её больше всего.
– В целом, эти служебники совершенно безобидные создания, – рассудительно заметила Элизабет. – Не думаю, что они могут чем-то нам навредить до тех пор, пока остаются в Утёсе. Главное – не отпускать Лайтеров на материк и следить за каждый их шагом. С другой стороны, они, возможно, окажутся даже полезными.
Моника бросила на вдову весьма удивлённый взгляд.
– Если власти прислали на остров действительно опытных служебников, то, надеюсь, они в скором времени помогут нам найти убийцу, – пояснила светловолосая дама. Леди Оливер болезненно поморщилась, но подруга поспешила её успокоить: – Не волнуйся, дорогая, о тебе никто не узнает! Попроси, пожалуйста, Констанцию подружиться с Алиной Лайтер: у твоей сестры всегда хорошо получалось сближаться с нужными людьми.
В окне одного из многочисленных деревянных домов, что были разбросаны по Туманному Утёсу, словно пешки по шахматной доске, горел тусклый, мерцающий свет. За низким столиком, согнувшись, точно немощная старуха, на плечи которой была возложена вся тяжесть мира, сидела молодая темноволосая девушка со смугловатой, слегка обветренной кожей, совершенно не характерной для северянки. Она быстро водила пером по бумаге, будто боялась не успеть записать нечто очень важное.
Джанет Блейн знала, что скоро они придут за ней: так происходило с каждым, у кого пропадала кукла. Она не говорила никому, даже своей сестре, о том, что стала следующей обречённой. Наверное, в глубине души темноволосая служанка наивно надеялась, что так ей будет легче принять неизбежное.
Впрочем, Джанет не противилась смерти: она, как никто другой, знала, что все попытки спастись будут бесполезны. Она не успела бы покинуть остров, потому что её наверняка бы убили на пути к железному мосту: именно так и погибли её муж Питер и дворецкий графа Валлоу. С другой стороны, девушка хотела умереть. Она так сильно устала и запуталась, что видела в смерти прекращение пытки, в которую превратилась её жизнь за последние несколько месяцев.
Джанет Блейн происходила из семьи, которая веками следила за местными жителями и передавала сведения о них королю. Много лет назад основатели заставили их забыть обо всём, что они когда-либо знали, но в начале прошлой весны один человек помог девушке вернуть себе память, благодаря чему она обнаружила то, о чём раньше и не догадывалась.
Однако Джанет допустила огромную, непоправимую ошибку, когда решила рассказать одной знатной особе об ужасающих преступлениях другой особы двадцатилетней давности. Через месяц после этого она похоронила Питера: его убили вместе с дворецким. Наверное, они думали, что он знает много такого, о чём основатели привыкли говорить лишь шёпотом.
Его смерть привела Джанет в полное отчаяние. Она даже не могла оправдать себя тем, что получила за ту информацию средства, которые могли бы прокормить её семью в течение многих лет. Она больше ничего не хотела ни знать, ни искать. С другой стороны, мысль о мести, о наказании убийцы не выходила у неё из головы. Девушка решила запросить служебников из столицы – рискованный способ добиться справедливости, который на данном этапе привёл лишь к тому, что ей самой подписали смертный приговор.
Как бы то ни было, основатели, шпионы, рабы, отравленный колодец, загадочные убийства – всё это было не важно по сравнению с тем, как сильно она боялась за свою золовку, которая была для неё ближе родной сестры. Впрочем, она знала, что сама виновата в том, что её жизнь, равно как и жизнь дорогих ей людей, уверенными шагами приближается к пропасти: девушка подошла к разгадке слишком близко, а они, разумеется, не могли допустить того, чтобы кто-нибудь узнал их тайну.
Она считала их бессердечными существами и была твёрдо убеждена в том, что эти люди заслуживают самого сурового наказания. Она хотела, чтобы их позорно казнили на городской площади в столице, хотела, чтобы их тонкие аристократические шеи остались без прекрасных голов. Но больше всего на свете она хотела невозможного: стать свидетельницей их бесславного падения.
Безропотно склоняетесь пред нами:
Вы призраки и тени без лица.
Мы куклами вас сделали, рабами —
Останетесь такими навсегда.
Существуют ли на свете слова, которые внушали бы больший ужас и безнадёжность, чем эти строки?
Спустя четверть часа Джанет запечатала два письма. Одно из них было адресовано Алине Лайтер, другое – некой Патриции Блейн. Она спрятала их под подушкой в комнате своей сестры. Девушка не сомневалась в том, что малышка обязательно найдёт письма, когда вернётся домой: родственницы всегда оставляли друг другу послания таким образом.
С чувством выполненного долга Джанет накинула на плечи старое пальто, которое прохудилось ещё много лет тому назад и едва ли могло защитить от ночной прохлады, и вышла на улицу. Как ни странно, в разряжённом осеннем воздухе не чувствовалось ничего потустороннего или опасного. Поёжившись от резких порывов ветра, она запрокинула голову и посмотрела на далёкое чернильное небо. Внезапно девушке так сильно захотелось увидеть звёзды. Неужели человек перед смертью не имеет права на последнее желание?!
Она тяжёло вздохнула и, более не колеблясь, направилась по главной дороге на запад, в сторону кладбища. Если ей суждено было сегодня умереть, то Джанет хотела сделать свой последний вздох рядом с теми, кого она любила.
На миг девушке стало интересно, сколько людей будет плакать на её похоронах. Станет ли леди Элизабет Валлоу наигранно промокать уголки глаз шёлковым платочком, на котором, конечно же, будут вышиты золотой ниткой её инициалы? Догадается ли кто-нибудь о том, что происходит в Утёсе на самом деле или же снова всё спишут на обитателей Мёртвого леса?
Но потом Джанет мысленно отругала себя за глупые, отчасти эгоистичные мысли. Она знала, что её любимая младшая сестрёнка будет злиться, возможно, даже ненавидеть её за то, что они так и не попрощались. С другой стороны, Джанет всё равно не смогла бы поступить иначе и тем самым подвергнуть опасности единственного дорогого человека, который оставался в живых.
Когда до городской арки оставалось не более сотни шагов, всё резко переменилось. Окружающая природа да и сам город будто погрузились в волшебный сон, замерли в ожидании чего-то страшного и неизбежного. Смолкли голоса птиц, а лай местных собак превратился в жалобное поскуливание. Джанет показалось, что даже оставшиеся на деревьях пожухлые листья, казавшиеся в темноте тонкими чёрными силуэтами, боятся шелохнуться, а надгробия на кладбище отсвечивают зловещим потусторонним светом.
Волки ступали неслышно, скрывались в тени деревьев, но девушка кожей ощущала их присутствие. Джанет стало очень страшно. Она почувствовала, как липкий ужас медленно сжимает стальные пальцы на её горле, затрудняя и без того внезапно сбившееся дыхание.
Девушка достала из потайного кармана пистолет и трясущимися руками прицелилась в сторону деревьев. Желание развернуться и убежать в город стало практически непреодолимым, но темноволосая служанка заставила себя неподвижно стоять на месте: известно, что дикие звери всегда нападают именно в тот момент, когда жертва пытается спастись бегством.
Неожиданно откуда-то сбоку послышалось низкое рычание. Джанет медленно повернулась в нужную сторону и тут же встретилась глазами с огромным белоснежным волком. Девушка была отнюдь не первым человеком, кому это опасное животное показалось по-неземному прекрасным. У него был кристально чистый пушистый мех, из которого так и хотелось сделать себе новую шубу, и по-человечески осмысленные холодно-голубые глаза. В оскаленной пасти вожака (а девушка нисколько ни сомневалась, что это был именно он) безвольно болталась немного потрёпанная самодельная кукла с тёмными волосами. Последняя была точной копией самой Джанет, что в данной ситуации не могло не внушать ужаса.
Из-за деревьев начали появляться и другие волки. Рыжевато-серые, бурые, серовато-жёлтые, даже чёрные – все они явно уступали своему вожаку по размерам и силе, но от этого, конечно, не становились менее опасными.
Темноволосая служанка осторожно попятилась и, вскинув руку, с силой нажала на курок. Последовала осечка. Девушка из-за отдачи неуклюже упала на землю. Спустя удар сердца один из хищников вцепился Джанет в правую руку, в ту самую, в которой она держала пистолет. Первые несколько минут она пыталась сопротивляться и даже всадила огромный нож, который смогла достать из кармана, в светло-серый мягкий живот, но вскоре поняла, что ей было бессмысленно тягаться с той страшной силой, что представляли собой эти звери. Поэтому она крепко зажмурилась и проглотила быстродействующий яд, который всё это время предусмотрительно держала за щекой. Впрочем, перед смертью, Джанет почему-то пришла в голову мысль, что звери вовсе не хотели её убивать.
Белый волк испустил громкое рычание – и его стая послушно попятилась в сторону. Вожак медленно подошёл к мёртвой девушке, принюхался и вдруг одним точным движением перекусил ей горло.
Впрочем, не стоит забывать и о том, что Джанет Блейн вовсе не была невинной жертвой. Никто на острове не был. Все местные жители имели одинаковую историю и одинаковых предков, немногим кто лучше, кто хуже. В их жилах текла одинаковая преступная кровь, которая пусть время от времени, но неизменно давала о себе знать. Хотя, разница всё же была: одни были способны на убийство, но не совершали его, другие, по мнению одной высокородной особы, самые никчёмные и сломленные, находили в смерти своих врагов радость и утешение.
Глава 5. Городское кладбище
Алину разбудила череда оглушающих выстрелов, которые по своей громкости больше напоминали пушечные залпы. Шторы в гостевой спальне были развешены, и потому, открыв глаза, она смогла наблюдать безрадостную картину. За окном шёл проливной дождь, а кроны деревьев порывисто раскачивались из стороны в сторону. Изредка комнату озаряла яркая вспышка молнии, и где-то вдалеке слышались раскаты грома.
Девушка перекатилась на спину и со стоном потянулась. Выбираться из тёплой постели ей совершенно не хотелось.
Вдруг послышался скрип открываемой двери и в спальню вошла Сирша. Она была облачёна в элегантный тёмно-коричневый фрак, вышитый белый жилет и тёмные бриджи. Её напомаженные и чуть завитые волосы были идеально уложены.
– Доброе утро, дорогая! – воскликнула она бодрым голосом, прикрывая за собой дверь.
Алина привстала с постели и с улыбкой ответила на приветствие. Но как только она пригляделась к лицу актрисы, то сразу же поняла, что случилось нечто ужасное. Напускная невозмутимость Сирши нисколько не скрывала её затравленного взгляда.
– Этой ночью нашли ещё один растерзанный труп, – в голосе молодой женщины отчётливо проскальзывали нотки едва сдерживаемого страха. – Я слышала, что это была та самая девушка, которая провожала нас вчера в комнату.
Алина невольно ахнула и удивлённо приподняла тёмно-серые брови. Новость была поистине ужасающей. Вдруг она вспомнила о разбудивших её выстрелах: видимо, именно так местные жители оповещали друг друга о новых убийствах.
– Но это ещё не всё, – вздохнула Сирша. – Пока мы спали, кто-то подложил под дверь письмо.
Алина бросила на неё вопросительный взгляд.
– Этот человек утверждает, будто ему известно, кто я такая, – актриса непроизвольно понизила голос. – Он требует, чтобы сразу после прочтения я явилась в назначенное место, иначе моя тайна станет известна всему местному обществу.
– Что же нам делать?! – в отчаянии воскликнула мисс Лайтер, закрывая лицо руками.
– Мне придётся следовать указаниям, которые даются в этом возмутительном письме, если мы только не хотим, чтобы нас с позором прогнали на материк, – Сирша старалась говорить спокойным и рассудительным тоном. – Я возьму свой экипаж и лакея, а ты немедленно одевайся и спускайся вниз. Члены Совета должны будут в скором времени отправиться на кладбище: именно там нашли убитую. Думаю, ты сможешь уехать вместе с ними. Если я не успею прибыть на место преступления, а скорее всего, так оно и будет, тебе, боюсь, придётся проводить осмотр тела без меня. Так что пожелай нам обеим удачи!
Светловолосая девушка не находила слов, чтобы выразить своё удивление. Она не могла поверить в то, что всё это происходит на самом деле. Убийство служанки, которая ещё совсем недавно была жива и здорова, казалось ей совершенно невозможным событием. Алина вспомнила, как девушка предупреждала их не доверять никому из местных жителей. Вполне возможно, она знала нечто такое, что могло кому-то сильно навредить, и потому от неё решили избавиться. Но в таком случае почему девушка ничего не рассказала о своих опасениях служебникам? Почему ограничилась лишь одним туманным предостережением?
Кроме того, Алину мучила досада, что кому-то удалось так быстро раскрыть их секрет. Она почти не сомневалась в том, что их расследование теперь рано или поздно провалится: судя по всему, тон письма не предвещал ничего хорошего. Конечно, Сирша старалась сохранить присутствие духа, но Алина догадывалась, как ей должно быть нелегко. Девушка чувствовала себя виноватой: именно она убедила актрису нарушить ряд королевских законов и притвориться служебником.
Собрав небольшую сумку, Сирша немногословно попрощалась с Алиной и удалилась. Девушка тяжело вздохнула и, с трудом заставив себя подняться с постели, поплелась к старинному дубовому шкафу. Открыв его дверцы, она была приятно удивлена, обнаружив там всю одежду, которую они привезли с собой из столицы.
На улице сегодня и правда стояла отвратительная погода. Алина, не встретив в особняке никого из своих вчерашних знакомых, отправила одного из слуг в конюшню, чтобы тот приготовил ей экипаж. Навес над парадным входом, у которого она стояла, защищал её от проливного дождя, но холодные порывы ветра постоянно наполняли её лёгкие нестерпимо сырым воздухом и швыряли в лицо колючие капли. Несмотря на выпитую чашку горячего чая, которую принесла к ней в комнату угрюмая толстощёкая служанка, и тёплое кашемировое пальто поверх платья, она чувствовала, как у неё начинают стучать зубы.
Однако она не могла отрицать, что не хотела заходить в дом, потому что ей нравилось любоваться окружающим пейзажем. Было в этой неприглядной, до серости скучной картине нечто такое, что заставляло её испытывать весьма странное чувство, похожее на ностальгию.
Впрочем, Алина сама не знала, за что так сильно любила осень. По правде сказать, она никогда не жаловала ни холод, ни сырость, ни даже дождь – верных спутников этого времени года. Всё это наводило на неё лишь грусть, уныние и нечеловеческую тоску, заставляло её чувствовать себя больной и даже немного старой.
Но почему же тогда она из года в год, словно одержимая, отсчитывала последние летние дни, молясь, чтобы поскорее наступил долгожданный сентябрь? Почему ждала промозглую, дождливую осень с таким нетерпением, едва ли не с предвкушением? Впрочем, наверное, это объяснялось тем, что меланхолия была неотъемлемой частью её натуры.
– Доброго вам дня, миссис Лайтер, – хриплый мужской голос, который, казалось, раздался из ниоткуда, заставил девушку вздрогнуть. – Скверная сегодня погодка, не правда ли?
Алина повернулась на звук и с удивлением посмотрела на говорившего. Напротив парадного входа остановилась крытая карета, в которой, высунув лысеющую голову из окна, расположился почтённый судья. Он как-то странно, возможно, слишком пристально, рассматривал сентенку и почему-то улыбался ей во весь рот. Впрочем, жёлтые, чуть кривоватые зубы нисколько не красили его обвисшее, неприятное лицо.
Судья Стефан Сентмель
Девушка рассеянно пробормотала приветствие и непроизвольно отступила назад: неожиданно ей сделалось не по себе.
– Простите моё любопытство, – начал судья вкрадчивым голосом, – но вы ведь собирались посетить кладбище, не так ли?
Алина утвердительно кивнула, не видя причин скрывать очевидное.
– Прошу вас, садитесь в карету: я подвезу, куда нужно, – вдруг щедро предложил мужчина, облизывая свои сухие, потрескавшиеся губы. – Не нужно стоять под дождём, моя милая: не хватало вам ещё простудиться. Кто же тогда восстановит справедливость в этой глуши?!
На его последнюю фразу Алина незаметно поморщилась: ей показалось, что судья над ней глумится. Впрочем, она не стала отказываться от его предложения, прежде всего потому, что ей хотелось попасть на место преступления как можно скорее. Слуга, посланный в конюшню, явно не торопился исполнять её поручение: она прождала экипаж уже около получаса. К тому же, она прекрасно понимала, что отклонить приглашение судьи, каким бы любезным оно ни выглядело, было бы, пожалуй, крайне неразумно: судя по тону и выражению лица её собеседника, в таком случае она нажила бы себе злейшего врага.
– А, позвольте спросить, куда девался ваш уважаемый супруг, дорогая Алина? – несколько фамильярно поинтересовался у неё Сентмель, в то время как она открывала зонтик, чтобы дойти до кареты.
– Он… – девушка тщетно пыталась придумать оправдание отсутствию Сирши, но ей ничего не приходило в голову.
К счастью, она была неожиданно избавлена от дальнейших объяснений.
– Не утруждайтесь, господин Сентмель: это, пожалуй, весьма опасно в вашем почтённом возрасте. Думаю, я сам мог бы подвезти нашу столичную гостью, – неожиданно прозвучал знакомый равнодушный голос. – К тому же, вам совершенно незачем ехать со всеми на кладбище: можете отправляться домой. И передайте, пожалуйста, моё глубокое почтение вашей уважаемой супруге.
Оглянувшись, Алина увидела, как Эштон Блад вышел из особняка. В первые несколько секунд она испытала странное чувство облегчения, но потом ей пришла в голову смехотворная мысль, что скоро к парадному входу, наверное, соберётся весь город.
Стефан Сентмель по неизвестной причине бросил на городского представителя весьма недовольный взгляд и даже, казалось, скрипнул зубами от злости. Алина мимолётно подумала, что, наверное, именно так смотрят избалованные дети, когда что-то происходит не так, как им того бы хотелось.
– Да и вам не стоило бы утруждать себя, дорогой барон, – примирительно махнул морщинистой рукой судья и сухо, едва ли не зло, улыбнулся молодому человеку: – Впрочем, я уверен, милой леди будет намного удобней ехать в тёплой карете, чем стоять на холодном ветру до тех пор, пока слуги приготовят экипаж.
– Милая леди, – с нажимом ответил ему Блад, – сама решит, что ей будет лучше. Не правда ли, миссис Лайтер?
Последние слова были обращены к растерянной девушке. Внезапно ей, как никогда раньше, захотелось отправиться на место преступления вместе с судьёй. Эштон Блад выглядел до того заносчивым и отстранённым, когда навязывал ей свою помощь, что у неё, признаться, не было ни малейшего желания соглашаться с ним в чём бы то ни было. Она бросила на барона крайне раздражённый взгляд – он ответил ей тем же.
Впрочем, на секунду ей показалось, что его лицо также выражает беззвучное предостережение. Алина помедлила с ответом: внезапно ей совершенно расхотелось проявлять своеволие. К тому же, перспектива ехать в одной карете с судьёй, который вёл себя крайне странно, признаться, совершенно её не привлекала.
– Я искренне благодарна за вашу помощь, господин Сентмель. Однако я обещала дождаться мистера Лайтера, так что, боюсь, мне в любом случае пришлось бы немного задержаться, – неуклюже, но с максимальной вежливостью объяснила ему свой отказ Алина. – Надеюсь, вы не в обиде.
Сначала лицо мужчины исказилось в досаде и едва сдерживаемой злости, но спустя мгновение он расплылся в благожелательной улыбке. Метаморфоза произошла так быстро, что Алина даже не была уверена в том, что всё это не было плодом её воображения. В самом деле, зачем почтённому судье было настаивать на том, чтобы она поехала именно в его карете?
– Разумеется, нет, моя милая, – тепло и несколько слащаво улыбнулся ей господин Сентмель. – Желаю вам удачи… в расследовании.
Коротко попрощавшись с молодыми людьми, судья приказал кучеру немедленно отвезти его домой.
Ливень к тому времени успел превратиться в надоедливую морось, но температура воздуха, казалось, наоборот, упала ещё на несколько градусов. Алина зябко поёжилась, мысленно проклиная весь сегодняшний день, который не задался с самого утра.
Эштон Блад продолжал стоять с каменным лицом, облокотившись на перила парадной лестницы, и, судя по всему, не собирался вступать в беседу. Девушка искоса поглядывала на своего молчаливого соседа и не знала, что делать дальше. Ей очень хотелось расспросить его о том, чему недавно она стала свидетельницей, но прошло немало томительных минут, прежде чем Алина набралась достаточной храбрости, чтобы обратиться к нему со следующими словами:
– Я искренне ценю вашу… помощь, но надеюсь, вы простите моё любопытство и ответите на один волнующий меня вопрос. Что собственно сейчас произошло?
Барон посмотрел на неё с лёгким удивлением, будто совершенно забыл об её присутствии.
– Вы действительно хотите знать? – решил уточнить Эштон. После небольшой паузы он добавил: – Смотрите, кажется, нам наконец-то подали карету.
Алина проследила за его взглядом: из конюшни действительно выехал экипаж, запряжённый четвёркой лошадей, и двигался теперь по направлению к парадному входу.
– Лорд Эштон, вы знаете, меня вполне можно считать служебником, – тут светловолосая девушка почему-то закатила глаза. – А это значит, что я не гнушаюсь любой правды, даже самой нелицеприятной.
