На Бородинском поле

скачать книгу бесплатно


Врагов к нам близок стан;

Мы сну не покоряем очи,

Не слышим боли ран!..

(Ф.Н. Глинка)

На следующий день, 25 августа, обе армии деятельно завершали приготовления к сражению. Наполеон решил порадовать приближённых и войска своей Старой гвардии[16 - Лучшие, отборные войска Великой армии. Многие солдаты Старой гвардии помнили Наполеона ещё простым офицером.] зрелищем портрета своего маленького сына – короля Римского, только что полученного им из Парижа. Наследник великой Империи, двухлетний мальчик, продолжатель дела отца… Его светловолосая головка, изображённая одним из прославленных портретистов эпохи, вызывала умиление старых воинов, прошедших с Наполеоном многие битвы.

В русском стане после полудня было замечено общее оживление. По фронту войск пронесли чудотворную древнюю икону Смоленской Божией Матери, спасённую из горевшего Смоленска. Всё духовенство, следовавшее с армией, в парадных облачениях шествовало крестным ходом вдоль русских позиций. Перед святым образом служили молебны. Первым к образу покровительницы России, опустившись на колени, приложился М.И. Кутузов. За ним – офицеры Главного штаба, и затем «сама собою, по влечению сердца, 100-тысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить до сытости своею кровью», – писал Ф.Н. Глинка.

Затем главнокомандующий говорил с солдатами. Он, как всегда, обращался к ним с простыми и понятными каждому словами, напоминая о долге каждого православного и каждого истинного сына отечества – все силы и даже жизнь отдать за родную землю. «Надеюсь на вас. Бог вам поможет!» – завершил свою речь М.И. Кутузов.

В армии неприятеля, во всяком случае, во французских её частях, большинство солдат и офицеров были атеистами. Им поклонение русских образу Богоматери казалось глупостью и варварством. Благочестие и патриотизм, к которому призывали солдат православные священники в своих проповедях и М.И. Кутузов в своей речи, представителям «просвещённой» Европы виделись «примитивными добродетелями грубых народов, находящихся ещё во власти ощущений». (Ф.П. де Сегюр) Однако, время показало, что дух русского солдата, разившего врагов во имя святой своей веры и православного царя, сильнее и могущественнее веры солдат Великой армии, сражавшихся за императора Наполеона и его маленького сына.

Странно, но никто из насмехавшихся над «легковерием» православных «идолопоклонников» не заметил, что сами они в тот день тоже поклонялись некоему образу – портрету короля Римского. И вот он-то должен был сиять им «символом надежды», вдохновлять на покорение чужой земли. Во имя будущего этого мальчика тысячам солдат предстояло на следующий день отдать свои жизни.

Всю ночь у пушек пролежали

Мы без палаток, без огней,

Штыки вострили да шептали

Молитву родины своей.

(М.Ю. Лермонтов)

Ночь на 26 августа была холодна. Густой туман садился обильной росой. На русских биваках ярко горели костры, но не было слышно ни музыки, ни песен. Солдаты отказывались от винной порции, готовясь к решительному бою, как к параду, чистили оружие и амуницию. Многие достали из ранцев и надели чистые рубахи, готовясь предстать перед престолом Господним, если придётся погибнуть.

Во вражеском стане до рассвета не умолкали песни и шумные хмельные споры, там уже праздновали победу. «Делить шкуру неубитого медведя» – плохая примета. Французы на следующий день ещё раз доказали справедливость этого утверждения.

Утром 26 августа, около 6 часов, раздался первый выстрел французского орудия. Сражение началось. «Чуть рассвело – а неприятель уже послал своё первое ядро. Одно из первых ядер пролетело над нашими головами и попало прямо в крышу того дома, где находился Кутузов!» – вспоминал ординарец М.И. Кутузова И.Р. фон Дрейлинг. Русская артиллерия открыла ответный огонь. «В рассветном воздухе шумела буря. Ядра… визжали пролетными вихрями над головами. Гранаты лопались. В пять минут сражение было уже в полном разгаре». (Ф.Н. Глинка)

Пробили зорю барабаны,

Восток туманный побелел,

И от врагов удар нежданный

На батарею прилетел.

(М.Ю. Лермонтов)

В густом утреннем тумане, разрываемом орудийными снарядами, солдаты французская пехотная дивизия генерала Алексиса Жозефа Дельзона из 4-го корпуса Великой армии быстро и решительно атаковала центр русских позиций – село Бородино. В селе был расположен лишь один батальон[17 - Батальон – войсковое подразделение, состоявшее из четырёх рот в пехоте, четырёх эскадронов в кавалерии.] российской армии из Лейб-гвардии[18 - Приставка «Лейб-» в названии воинской части означала, что её шефом являлся император или императрица. В отдельных случаях присваивалась как почётное наименование.] Егерского[19 - Егерские полки (в рос. армии и др. европейских государств) – полки лёгкой пехоты, основную часть которых составляли егеря, т.е. стрелки.] полка. Оглушённые непрерывным орудийным огнём, внезапно сменившим предрассветную тишину, русские солдаты всё же успели вовремя обнаружить окружавшего их противника. Храбрый капитан Петин собрал вокруг себя товарищей, бросился с ними в штыки на атакующего противника – и остановил его наступление. В это время к месту схватки подоспели все находившиеся в селе лейб-егеря. Собравшись с силами, батальон отразил несколько атак неприятеля, но затем вынужден был отойти через мост, за реку Колочь. Отступая под непрерывным ружейным огнём, егеря не успели уничтожить за собой мост. Это дало возможность двум французским полкам под командованием генерала Плозонна перейти через реку следом за отступающими.

Весь Лейб-егерский полк, собравшись, встретил неприятеля, но у Плозонна было вдвое больше людей. Чтобы сдержать его, нужна была поддержка. На помощь нашей пехоте пришла артиллерия, располагавшаяся на ближайших возвышенностях. Точным огнём артиллеристы остановили наступление французов. Особенно удачно действовали два орудия под командованием 22-летнего подпоручика Алексея Житова, установленные прямо напротив моста. При поддержке артиллерии, солдаты Лейб-гвардии Егерского полка раз за разом штыковыми атаками отражали напиравшего неприятеля. Французы пытались уничтожить мешавшие им орудия Житова и атаковали их значительными силами. Но тут на выручку товарищам пришли лейб-егеря. Как писал в своём рапорте командир полка полковник К.И. Бистром, они «бросились с отменным мужеством, ударили штыками, заставили его отретироваться с большим уроном и тем спасли батарею…, взяв при этом 2-х офицеров и до 60-ти человек нижних чинов в плен».

Одного из офицеров захватил рядовой солдат Иван Мартынов. Отобрав шпагу, он за ворот привёл пленника прямо в Горки, к самому Кутузову. Офицер рассказал, что солдат был с ним довольно вежлив, «не обижал» и «даже не потребовал кошелька». Как рассказывал очевидец, Кутузов «тут же надел на молодого солдата Георгиевский крест, и новый кавалер пустился опять в бой». Награда, вручённая на поле Бородинском, принесла Мартынову удачу – он благополучно прошёл с нею всю войну и в конце 1812 года был произведён в унтер-офицеры.

Высота, на которой стояли орудия подпоручика А. Житова, была хорошо видна даже из Горок, где в тот момент с тревогой следили за происходящим главнокомандующий русскими армиями М.И. Голенищев-Кутузов и главнокомандующий 1-й Западной армией М.Б. Барклай де Толли. Они видели, как чётко и умело действовали артиллеристы под командой подпоручика Житова, как французские солдаты несколько раз пытались захватить эти два орудия, но каждый раз их останавливала смертоносная картечь. Неприятельская колонна сначала приостановила своё продвижение вглубь наших позиций, потом попятилась к мосту – и, наконец, была вынуждена отойти за Колочь. Лучшего бомбардира из команды Житова – опытного старослужащего солдата Петра Вяткина – наградили тут же, на поле боя, не дожидаясь окончания сражения. От имени главнокомандующего капитан А.Н. Сеславин вручил ему знак ордена Св. Георгия[20 - Орденский крест для нижних чинов.]