скачать книгу бесплатно
Невеста
Лада Щербакова
Молодая девушка, случайно встретив Бога в лесу, по наивности загадывает желание, которое доставляет множество проблем ей и её близким
Лада Щербакова
Невеста
Жила-была в одной деревушке, на берегу речушки девушка. Звали её ЮиньЧо. Была она не уродина, не красавица, но так, ничего себе, симпатичная. И достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. А для чего ещё быть девушке, как не для того, чтобы выйти замуж? Об этом все говорили: и бабушка УМинь, и отец ЧонгВан, и мать УДин. Дедушка только ничего не говорил, потому что его крокодил съел много лет назад.
Пошла как-то ЮиньЧо в лес за хворостом. Очаг разжигать надо? Лепешки печь надо? А кто пойдёт в лес, если не ЮиньЧо? Младшие сестры заняты, по хозяйству матери помогают. Да и не надо им замуж – не доросли. Пока девушка собирала веточки и сучья, обломанные после недавнего ливня, к ней незаметно подошёл старичок.
Личико хоть и стариковское, но гладенькое, щечки смуглые, волосы белые, борода длинная. Одет старик в ханьфу*(халат) из осоки, доули*(шляпа) из бамбука, на ногах сандалии из листьев кукурузы. Такие сандалии носят зимой, когда холодно, а сейчас весна. Что поделать, мёрзнут старики даже летом. Обычный такой старичок, вроде бы. Однако, ЮиньЧо не встречала его ни разу, а уж она-то знала всех жителей их небольшой общины. И чего он тут забыл?
– Утро доброе, девица, – приветствовал старик.
И это странно. Молодые должны первыми здороваться и голову перед стариками склонять. ЮиньЧо была хорошо воспитана, поэтому вежливо ответила, слегка согнув спину:
– Будь здоров, добрый господин.
Странник мало походил на господина. Слишком бедно одет. Разве плохо уважить старого человека и назвать его господином? К тому же и нет в лесу никого, кроме них двоих, никто и не осудит.
– Что так рано вышла из дому, девица? – спросил незнакомец.
– Хворосту собрать.
– А зачем тебе хворост, девица?
– Огонь в очаге разжечь.
– Зачем тебе огонь? – не отставал дед.
– Лепешки испечь.
– Зачем лепешки?
– Отца накормить.
«Вот противный! – подумала ЮиньЧо, – Хотя… старый уже. Наверное, из ума выжил, вот и пристаёт ко мне».
– Отец твой поест лепёшек, что делать станет? – изводил старик девушку вопросами.
– В поле пойдёт рис сажать.
– Хорошо-хорошо, – пробормотал старик, засовывая кисти рук в рукава своей ветхой одежды.
ЮиньЧо стояла и не знала, как ей поступить: дальше собирать хворост, нагнувшись и повернувшись к незнакомцу боком? Потому как лицом нельзя – низко кланяются знатным господам, задом тоже нельзя – высшая степень неуважения.
– Гм, гм, а что бы ты хотела? – задал неожиданный вопрос странный дед.
И ЮиньЧо ляпнула первое, что пришло ей в голову:
– Замуж хочу.
– Быть по сему! – махнул старик рукавом и исчез.
Прям вот так взял и пропал. ЮиньЧо только разочек моргнула, а старика нет, как не бывало. Умная девушка ЮиньЧо тут же стала придумывать объяснения такому случаю – показалось. Не было старика вовсе. Привиделось. Ведь она сразу поняла, нет такого жителя в их деревушке. Вот не надо было вчера засиживаться с подругами допоздна. А они гадать на судьбу затеялись.
Правда, ничего путного не вышло. ДонгДонг очень испугалась и всё ныла, что зря они духов потревожили. ТонгВу наоборот слишком суетилась, всё роняла и проливала. ДиньМо путалась под ногами, только мешала. Одна ЧенЦы смогла себе что-то разглядеть в мутной воде на дне глиняной плошки. И даже разгадала остальным на зависть. Сосватают её в скором времени, и жених, по её словам красавец, каких редко в деревнях встретишь.
А зачем парню красота? С лица воду не пьют. Вот обеспеченный был бы, тогда очень хорошо. И чтобы добрый, а не как у НуиЧи, что вышла замуж в прошлом году, а уже настрадалась. Чуть не каждый день ходит по деревне заплаканная. Не жалуется. Нельзя сор из дому выносить, так матери своих дочерей учат. Но разве счастье заставляет глаза горько плакать? ЮиньЧо вздохнула с грустью и принялась с бОльшим старанием собирать маленькие ветки, не успевшие путём просохнуть.
Влажно под кронами деревьев даже в солнечный день. Что уж говорить про недавний ливень. Так намочил мох на поваленных стволах, хоть выжимай. ЮиньЧо работящая девушка, потому запела потихоньку песню. Под песню работается быстрее.
Если бы она только знала, кем был тот старичок, то и желание загадала бы получше. Замуж ей, видите ли, приспичило, а конкретики никакой. Ни жениха не описала, какого хотелось бы, ни имущественный вопрос не озвучила. Отсюда все беда и берутся – точнее надо быть в желаниях.
Вернулась ЮиньЧо из лесу, нагруженная не одним хворостом, ещё и мыслями. Долго думать ей не дали. Мать в хижине она не застала, зато одна из младших сестрёнок сразу с порога огорошила:
– Мать тебе жениха нашла, ЮиньЧо!
Девушка, как стояла, так и сползла по стене вместе с вязанкой. А тут ещё и вторая сестра подскочила:
– ЮиньЧо, тебя посватали!
– Что ты глупости говоришь?! – обиделась ЮиньЧо, – Разве к нам сваты приходили?
Обряд сватовства ЮиньЧо не раз наблюдала со стороны. Сама его участницей пока не бывала. Но как можно сосватать невесту в её отсутствие? К тому же это такое событие, что вся деревня в курсе. Сваты вместе с родителями жениха долго собираются, много наряжаются. Гонцов шлют в дом невесты, чтобы хозяев врасплох не застать.
И родители невесты тщательно готовятся: одежды нарядные загодя шьют, еды готовят не на одну семью. И где это всё? К тому же, не время сейчас для праздников – поля рисом только засаживают. Вот когда соберут урожай, тогда и свадьбы начинаются.
– Куда отец подевался? – удивилась ЮиньЧо еще больше.
Обычно в это время отец дома сидел, ждал, когда его жена завтраком накормит. И с собой ещё лепёшек в лист лопуха завернёт, чтобы, не приходя домой, в поле пообедать.
– Отец рассаду риса в тележку грузит, – с важным видом сказала ИюДин, сложив руки на груди.
– Отец рис в тележку складывает, – повторила за сестрой ДонБу и так же сложила руки.
– После Праздника Урожая тебя заберёт жених, и ты уйдёшь от нас, – продолжала ИюДин.
– И твоя лежанка освободится. Тогда я буду там спать. Мне надоело спать с сестрой, – обиженно надула губы ДонБу.
– Ты с женихом на одной лежанке будешь спать или на разных? – не унималась любопытная ИюДин.
– Глупые вы девчонки! – вспыхнула ЮиньЧо, – Маленькие и глупые!
Щёки ЮиньЧо запылали гневом и смущением. Ведь до сей минуты она не задумывалась всерьёз о семейной жизни. Для ЮиньЧо все сказки свадьбой заканчивались. Девушка прошла в дальний конец хижины. Своих полноценных комнат у детей не было. Родители поделили площадь хижины на маленькие полукомнатки бамбуковыми перегородками.
ЮиньЧо, как девушке на выданье, полагалось больше места, чем младшим сёстрам. И она могла отгораживаться занавеской из рами*(крапивы). У родителей была почти что комната с почти что дверью, сплетённой из лозы. Была у ЮиньЧо и своя шкатулка с драгоценностями. Ну, это громко сказано.
На самом деле коробочка из джута*(лубяное волокно), а украшения: ниточка бус из косточек личи; медный широкий, местами позеленевший, браслет; несколько перламутровых раковин и разноцветных речных камушков. На дне коробочки два десятка круглых монет с квадратной дыркой посередине. Вот и всё богатство. Покупать приданое для ЮиньЧо будут после того, как её просватают.
Пока ЮиньЧо перебирала свои сокровища, послышался шум. Вернулся отец из рассадника и столкнулся с матерью в дверях хижины. Они одновременно попытались сообщить друг другу новость.
– Хорошо, УДин, я с тобой не спорю. Скажи ты первая, – уступил отец матери.
– Нет-нет, говори, ты, ЧонгВан! – воскликнула мать.
– Моя новость покажется тебе удивительной, поэтому говори сначала ты. А я подожду, – улыбнулся отец во весь рот с жёлтыми зубами.
– Моя новость собьёт тебя с ног, – пообещала мать, – Я выслушаю сначала твою историю.
Родители препирались, а солнце поднималось всё выше. Уже и соседи, кто, нагрузив домашнюю скотинку кожаными ведрами с рассадой риса, кто, толкая впереди себя тележку с той же рассадой, потянулись вереницей к участкам в поле, залитыми мутной водой. А в семействе ЧонгВана даже конь не валялся, точнее, осёл. Кстати, голодный осёл начал издавать истошные громкие звуки, возмущаясь, что его забыли покормить.
– Чего раскудахтались, словно куры на насесте? – старческий голос заставил родителей умолкнуть.
Бабушка УМинь приковыляла, опираясь на кривую палку. Обычно она не ходит в гости к сыну по утрам. Все заняты, вкусный ужин ещё не приготовлен. Крестьяне сидеть без дела, не приучены. Малые дети, едва научаться ходить, сразу помогают взрослым. Вот бабушка и приходит, когда вечерние сумерки подкрадываются к хижинам деревушки ЛоуДоу. Тогда и угощение готово, и поговорить есть с кем, не отвлекая от работы.
– Куры молчат на насесте, они спят…
УМинь махнула рукой на невестку, пытавшуюся высказать своё мнение в отношении кур. И сама-то всегда была глупой курицей, не повезло сынку. ЧонгВан удивился раннему приходу матери, его редкие брови поползли вверх:
– Случилось что, мать? Ты заболела?
– Типун тебе на язык! – огрызнулась УМинь, – Разве я пошла бы куда, если б заболела? А раз пришла, значит, надобность у меня есть.
– Так говори, а мы послушаем.
– Я и пришла сказать, а ты, ЧонгВан, меня всё время перебиваешь.
УМинь разулась на пороге, не спеша, прошла к очагу, долго возилась, усаживаясь на циновку поудобнее. ЧонгВан и Удин смотрели на старуху, открыв рты.
– Вообще-то, я спешу, – подал голос ЧонгВан, – мне в поле идти нужно.
– Вижу я, как ты в поле идёшь. Вашу ругань у соседей было слышно, – упрекнула мать.
УДин сделала новую попытку оправдаться перед свекровью:
– Не ругались мы – спорили.
Старуха сердито затрясла седыми космами:
– Рот откроешь, когда спрошу тебя!
ЧонгВан уже и не рад был, что затеял спор с женой. Лучше бы он подождал до вечера, тогда и рассказал бы свою новость. С другой стороны к вечеру новость безвозвратно устарела бы. И, как единственный мужчина в этой семье, решил взять инициативу в свои руки, вернее, в свой голос.
– Радость у нас превеликая, мать, дочку нашу старшую скоро сватать будут, – выпалил ЧонгВан, пока его снова не перебили.
– Ух ты, не успела я дойти, а ты уж знаешь?! – поразилась УМинь.
– Что за деревня у нас?! Не успеешь слово вымолвить, а уже все в курсе! – возмутилась УДин, – Сплетник на сплетнике, сплетница на сплет…
– Сынок, и как ты её терпишь столько лет? – снова оборвала свекровь невестку на полуслове.
– А что, уж мне и сказать ничего нельзя? Я ж первая об этом знаю, – обиделась УДин.
– С чего ты взяла, что первая? – заскрипела оставшимися, не успевшими выпасть зубами УМинь.
– Потому что я говорила с родителями жениха сегодня утром, а не ты!
УМинь призадумалась на долю секунды.
– Так что же это, БуДонг сначала тебе сказал, а потом мне?
– Я говорила с ЧимГу и ЛиньДи. И они пообещали, что их сын жениться на нашей ЮиньЧо.
– Какой ЧимГу?! При чём тут ЛиньДи?! У них сын глупый, и толстый, и жадный… У БуДонга сын красивый, умный, работящий…
Женщины могли бы спорить до хрипоты, но их прервал ЧонгВан:
– Что за околесицу вы несёте? Нашу дочь будет сватать сын ТиДжу ЦиМун. Вот ЦиМун точно всем хорош. И в самый раз подходит для нашей ЮиньЧо. ТиДжу даст молодым два осла, и много кур, и десять мешков проса, и пять локтей шёлка…
– А меня кто-нибудь спросил, за кого я хочу замуж? – возглас ЮиньЧо заставил всех умолкнуть.
В голосе девушки слышались слёзы. Да, она хотела замуж, но не за троих парней сразу. Глупость какая! ЦиМун уже давно встречается с ДиньМо. Только родители их об этом не знают. Парочка скрывает свои отношения до сбора урожая. Подружкам потихоньку ДиньМо шепнула про их тайные встречи.
Сын БуДонга очень нравится ДонгДонг. Об этом тоже осведомлены подруги. Как к интересу девушки в его сторону отнесётся НгоНо ещё неизвестно, но уводить парня под носом у лучшей подруги ужасный поступок. А ТиБун, сын ЧимГу и ЛиньДи правда толстоват и глуповат. Насчёт жадности неизвестно, не было случая проверить.
ЧонгВан ужаснулся:
– Что вы натворили?! Как можно было пообещать одну девушку разным парням?!
Женщины обиделись на него. УДин возмутилась:
– Сам-то хорош, обещал нашу дочь первому встречному, не посоветовавшись со мной!
– Первому встречному?! А ничего, что ЦиМун сын портного ТиДжу? Лучшего жениха и придумать невозможно!
– НгоНо в тысячу раз лучше твоего ЦиМуна. Его отец короба делает и корзины плетёт. НгоНо учится у отца своего, много денег заработает. По-твоему лучше в грязной жиже всю жизнь ковыряться, сажая рис? Я вот с отцом твоим прожила, тебя родила, а что хорошего видала? Всю молодость проторчала в луже кверху задом. А рису вдоволь так и не наелась, – бабка притворно стала тереть кулаком сухие глаза.
– ЧимГу староста деревни. Что ему ослы, да отрезы в пять локтей? Таким куском шёлка только нос подтереть, не сошьёшь ничего, – фыркнула УДин, – ЧимГу даст сыну в новую семью коня, рису столько, хоть матрасы им набивай вместо пуха рогоза…
– Яогуай*(демон, призрак, чудище) вас забери! – вскричал ЧонгВан, – Солнце уже в зените! Пока вы тут языками зацепились, соседи весь рис высадили. А я, дурак, слушаю вас и только время зря теряю.
– А мы тебя не держим! – крикнули хором обе женщины.
ЧонгВан схватил свою доули*(шляпа) из соломы, в мешочек из крапивы сунул парочку вчерашних лепёшек (свежих-то ему не испекли), нашмыгнул конопляные сандалии и выбежал прочь из хижины.
Остаток дня прошёл для ЮиньЧо, как в тумане. Мать и бабка ещё долго спорили, размахивая руками. Каждой хотелось доказать свою правоту, что именно выбранный ею жених подходит для ЮиньЧо лучше всего. Мнение девушки забыли спросить. В растрёпанных чувствах ЮиньЧо, на автомате, разжигала очаг, лепила лепешки, варила похлёбку. Даже покормила кур и поросят, будучи в прострации, и подмела двор возле порога, сбрызгивая его водой, хотя это давно уже не её обязанность, а младших сестёр.
